Antikvar Magazine issue#5(63)

Журнал об антиквариате, искусстве и коллекционировании

Ан

ти

кв

ар

ма

й 2

012

63

Тема номера:

№ 5 (63)май

2012

Символика старинных вольностей

Антиквар

Киеву и киевлянам

Экспонаты выставки «Реликвии старого киевского самоуправления»


Антиквар

— у будь-якому поштовому відділенні України (індекс у каталозі ДП «Преса» 96244);

— у редакції журналу: м. Київ, вул. Володимирська, 5, оф. 6., тел.: (044) 278-39-28, (097) 432-83-02; e-mail: [email protected]

Передплата журналу «Антиквар» на 2012 рік:

antikvar.ua

Ціна річної передплати

10 випусків 2012 року — 500 грн

ведущие украинские историки, геральдисты, киевоведы. Особый интерес представляют статьи об уникальных артефактах, предо-ставленных организаторами и участниками масштабной между-народной выставки «Реликвии старого киевского самоуправле-ния», открытие которой состо-ится накануне Дня Киева. Этот беспрецедентный меценатский проект, инициированный кол-лекционером Алексеем Шереме-тьевым, объединит в экспозиции Национального исторического музея Украины раритеты, сим-волизирующие демократические принципы старого киевского самоуправления, восходящего к европейской традиции органи-зации жизни города. Вспомнить об этом сегодня особенно важно. Это знаковый для Киева проект.

Журнал выходит в сложное для города время, когда разру-шаются его исторические ланд-шафты, и мы просто не мог-ли остаться в стороне от столь

наболевшей темы. В этом номере читатель найдёт острое интервью с главным архитектором города и обзорный материал о непроду-манной застройке столицы. Оста-новить эти процессы сегодня под силу лишь общественности Киева.

Понимая важность этой за-дачи, журнал «Антиквар» при поддержке авторов и партнёров нашего издания инициирует про-ведение цикла выставок под на-званием «Исчезающий город». Мы собираемся показать утраченные памятники, улицы, ландшафты, причём не только в документаль-ных фотографиях, но и в живопис-ных и графических произведени-ях мастеров разных поколений. Надеемся, что эта инициатива найдёт отклик и у художествен-ной общественности Киева, и у всех горожан, которым небезраз-лична судьба нашего общего исто-рического и культурного наследия.

Леонид Комский,издатель журнала «Антиквар»

Журнал издаётся с октября 2006 годаИздание зарегистрировано в Министерстве юстиции УкраиныСвидетельство о регистрации: КВ №15001-3973ПР от 25 марта 2009 года

Директор ИД «Антиквар» и главный редактор журнала:Анна Шерман[email protected],тел.: +380 (67) 445-66-82

Научный и литературный редактор: Тамара Васильева[email protected]

Редактор раздела «Рынок», контент-редактор сайта:Святослав Яринич[email protected]

Арт-директор:Михаил Воронков[email protected]

Макет:Дмитрия Ярыныча

Корректор:Светлана Школьник[email protected]

Распространение и подписка: Марьяна Варшавская[email protected]тел.: +380 (97) 432-83-02

Менеджер по развитию: Татьяна Нестеренко[email protected]тел.: +380 (67) 290-07-73

Арт-атташе:Анна Коваленко[email protected]тел.: +380 (97) 288-91-47

Официальный представитель журнала в США: Лариса Вульфина[email protected]тел.: +380 (50) 698-41-12, (267) 690-22-28, Philadelphia, USA

Официальный представитель журнала в Великобритании:Александра Рак[email protected]тел.: +44 (772) 902-24-77, London, United Kingdom

Все права на материалы, опубликованные в журнале «Антиквар», принадлежат ООО «Издательский дом „Антиквар“». Перепечатка без письменного разрешения редакции запрещена. При использовании материалов ссылка на «Антиквар» обязательна. Все права защищены. Материалы с пометкой публикуются на правах рекламы. Редакция не несёт ответственности за достоверность информации, содержащейся в рекламных объявлениях. Присланные материалы не рецензируются и не возвращаются. Мнения авторов не всегда совпадают с позицией редакции.

Отпечатано в типографии ООО «Рема-Принт»ул. Черновола, 2, оф. 1, Киев, 01135.Тел./факс +380 (44) 486-80-04; 486-28-80

Тираж 3000 экз. Цена договорная. Подписано в печать 17.05.12

© «Антиквар», 2012

Учредитель и издатель: ООО «Издательский дом „Антиквар“»

Адрес редакции и издателяул. Владимирская, 5, оф. 6, Киев, 01025Тел./факс: +380 (44) [email protected]://antikvar.ua

На обложке:

Экспонаты выставки «Реликвии старого киевского самоуправления»:

• знамя с гербом Киева (из коллекции Военного музея, Стокгольм);

• матрица печати города Киева 1‑й пол. XVI в. (из коллекции Музея Шереметьевых)

ISSN 2222-436X

Этот номер «Антиквара» посвя-щён Киеву и киевлянам. В нём вы найдёте статьи и дискуссионные материалы об истории городской символики времён магдебургско-го права. В работе над майским выпуском принимали участие

2 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012

от редакции

Подносная тарелка с тремя гербами (дома Романовых, Гессенского дома и города Киева), изготовленная по случаю официального визита в Киев императора Николая II и императрицы Александры Фёдоровны. Россия. Начало ХХ в. Фарфор, роспись, золочение. Диаметр 37 см. Автор росписи Наталья Брун

3№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР

объект

события6–11

тема номераинтервью12 Визуализация истории

Коллекционер и меценат Алексей Шереметьев

18 Возвращение киевских святыньИсторик Юрий Савчук

презентация24 «Ждём украинских

исследователей»Директор стокгольмского Военного музея Эва‑Софи Эрнстелл

26 Чрезвычайный и Полномочный Посол Швеции в Украине Стефан Гуллгрен

27 «Многое зависит от инициативы украинской стороны»Директор Польского Института в Киеве Ярослав Годун

28 «Мы заинтересованы в сотрудничестве с Украиной»Руководитель департамента рукописей и редких книг Баварской государственной библиотеки Клаудиа Фабиан

30 «Эти масштабы поражают»Директор по инновационным технологиям Российского центра науки и культуры в Киеве Александр Урбан

31 Большая честь и ответственностьГенеральный директор Национального музея истории Украины Сергей Чайковский

32 «Мы не знаем, что обладаем уникальными вещами»Дизайнер и медальер Владимир Таран

экскурс34 Символика старинных

вольностейМагдебургское право по‑киевски

дискуссия42 «Местные политики

видят в гербах своих предшественников»Председатель Украинского геральдического общества Андрей Гречило

44 «В Киеве сложилась безобразная ситуация с городским гербом»Художник‑геральдист Алексей Руденко

46 «Мы хотели, чтобы на гербе столицы присутствовали и куша, и фигура архангела Михаила»Заместитель директора Института археологии НАН Украины Глеб Ивакин

48 «Арбалет в руке киевского мещанина направлен стрелой вверх, то есть с Нижнего города

„против всех“»Историк, кинодокументалист Алексей Зотиков

резонанс50 Но где же город?

Киевляне против застройщиков

53 «Я хочу, чтобы город развивался гармонично, но у меня нет для этого средств»Главный архитектор Киева Сергей Целовальник

коллекциясфрагистика56 Три века киевской

геральдикиИз истории городских печатей и гербов конца XV–XVІII в.

68 Шляхетный мещанинПечать Василия Ходыки из собрания Музея Шереметьевых

музей72 Киевские времена

Открытие постоянной экспозиции Музея истории Киева

82 Коштом всей братииРеликвии городского самоуправления в собрании НМУНДИ

88 Оклады, кресты, потиры, дарохранительницы…Украинское ювелирное искусство XVII–XVIII вв.

графика102 Страна веселья и руин

Киев в рисунках Абрахама ван Вестерфельда

рынокхранителиароматов114 Достойные резца ваятеля

Парфюмерные сосуды Древнего Рима

аукционы120

коллеги122

клубличность130 Динорин град

О создательнице легендарного макета древнего Киева

детали138 Памятники

в поисках смыслаИскусство «читать город»

книжноеобозрение148

4 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012

содержание номера

Наших искусствоведов давно занимает пробле-ма сквозной традиции барокко в украинской худо-жественной культуре XVII — ХХ вв. Ещё в 1996 г. в Национальном художественном музее состоялась конференция «От барокко до барокко», участники которой проанализировали необарочные тенден-ции в творчестве шестидесятников Ю. Луцкевича и Н. Стороженко, художников «украинской новой волны» и нефигуративной живописи 1990-х.

И вот спустя полтора десятилетия НХМУ пред-принял попытку визуализации такого рода теоре-тических построений и эмпирических наблюдений в рамках выставочного проекта «Миф „Украинское барокко“» (кураторы Галина Скляренко и Оксана Баршинова).

По мнению авторов концепции выставки, «…барокко определило едва ли не главные архетипы украинской культуры, повлияло на мировоззрение… отзываясь в произведениях модернистов и авангар-дистов, в парадоксах социалистического реализма, с его выдуманностью и пафосом, в „поисках живопис-ности“, определившей едва ли не главную направ-ленность украинской живописи ХХ века, а вместе с тем — и их ироническое переосмысление в работах

„новой волны“. Барочные ирония и драматизм, тяготе-ние к театрализации и декоративности оказываются созвучными и современному „обществу спектакля“, с его пиар-технологиями и манипуляциями массо-вым сознанием».

Всё это так, но в концепции, очевидно, следова-ло бы более тщательным образом отрефлексировать различность и множественность рецепций барокко, скажем, у мирискусника Нарбута (сознательная ре-троспективистская стилизация), модернистов Экстер или Богомазова (общий интерес к проблеме движе-ния в живописи), соцреалиста Хмелько (проблема построения многофигурных композиций), семидесят-ников Токарева и Гордийчука (поиск изобразитель-ного эквивалента для иллюстрирования украинской барочной поэзии).

В конце концов, нерешённость (или частичная решённость) этой задачи обернулась общей невразу-мительностью в построении экспозиции. От хроноло-гического принципа кураторы отказались (отчаянное по музейным меркам хулиганство!), группировка ма-териала по типам рецепции, общности художествен-ной либо идеологической проблематики соблюдается (или чётко прочитывается) далеко не всюду. Напри-мер, в первом зале представлена книжная иллюстра-ция конца XX в., где пластика барокко использована скорее как технический приём. Далее начинается коллаж из произведений, авторов, эпох, тем и мо-тивов: Нарбут соседствует с Соломко и Костырко, небольшая икона Богородицы изобретательно об-рамлена гигантскими «ризами» работы А. Твердого, «Евангелист Матфей» XVIII в. вдохновенно застыл рядом с задницей натурщика на фото С. Солонского. Конечно, попадаются и довольно удачно организо-ванные уголки или даже стенки, где кураторская

Обречённые на барочность

Времена страданий Христовых. XVIII в.

6 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012

события

Шишкин и «Арсенале 2012»Для модернистов и аван-

гардистов прошлого века Иван Шишкин был чем-то вроде жу-пела натурализма, олицетво-рением того, как нельзя видеть и писать. Казимир Малевич в одной из своих лекций отме-чал, что у Шишкина трава на-писана так, что каждый ботаник может определить её вид. Однако в годы господства социалистиче-ского и просто реализма его жи-вопись стала чуть ли не офици-альным эталоном вкуса. Сейчас, во времена постмодернистской всеядности и вседозволенности, мы имеем возможность взгля-нуть на творчество художника без идеологических шор и пред-убеждений, к чему неявно при-зывает и выставка в Киевском национальном музее русского искусства, проводимая в рамках параллельной программы форума современного искусства «Арсена-ле 2012».

Помимо широко известных живописных работ мастера, здесь представлены и рисунки пе-ром, офорты на бумаге и шёлке. Впрочем, акцентируя внимание на графическом таланте Шиш-кина, на его роли в формирова-нии реалистической пейзажной традиции, кураторы выстав-ки забывают о таком важном

для понимания творчества ху-дожника аспекте, как восприя-тие массовым сознанием. Ведь полотно классика «Утро в сосно-вом лесу» по своей популярности на бывшем советском простран-стве, безусловно, не уступало знаменитой «Джоконде». Его бесконечно репродуцировали и копировали, тиражировали на упаковке и конфетных фан-тиках, цитировали и пародиро-вали. Наверное, стоило всё-таки обратить внимание на этот фе-номен, если уж классика ре-шили включить в актуальный контекст.

мысль угадывается с лёту. Так, стоя у многофигурной компо-зиции Ф. Гуменюка «Избрание гетмана Полуботка» и обора-чиваясь назад, через анфила-ду залов вы видите огромное полотно «За великий русский народ!» М. Хмелько. Разные исторические периоды, разные композиционные и пластиче-ские приёмы, разные идеоло-гические установки и общая «барочная» патетика.

В духе эмблематических ти-тулов барочных панегириков решена стенка с абстракциями Т. Сильваши, словно бы флан-кирующими полотно из серии «Левитация» В. Сидоренко (согласятся ли с такой симво-лической расстановкой сами мэтры?). В углах же скромно ютятся деревянные скульптуры евангелистов.

Украинское барокко, в от-личие от европейского, разви-валось в рамках средневеко-вой художественной системы, как бы высвобождаясь из её формальных ограничений, и не знало пластических и компози-ционных открытий, подобных Караваджо или Тьеполо. Воз-можно и поэтому те немногие, попавшие в экспозицию про-изведения художников XVII–XVIII вв., выглядят менее ба-рочными, чем работы наших современников. К тому же, наиболее знаковые для украин-ского барокко вещи оставлены в постоянной экспозиции музея на первом этаже.

Но в целом проект со столь явно выраженной интерпре-тационной составляющей, конечно же, выглядит пред-почтительнее, чем унылые, приуроченные к юбилеям «пер-соналки». Если не в научном, то хотя бы в зрелищном отноше-нии. А это немаловажно, учи-тывая, что в июне в Киев съе-дется чуть ли не пол-Европы. Авось, в таком калейдоскопе история украинского искус-ства будет восприниматься ими повеселее.

7№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР

события

— Уже сейчас в прессе появилось достаточ-но информации, не оставляющей сомнений в том, что XXVI Биеннале антикваров будет не менее впечатляющей, чем прошлая, юби-лейная. И всё-таки вы решили лично приехать в Киев, чтобы рассказать о предстоящем собы-тии. Почему?

— С целью продвижения Биеннале решено было организовать первый в её истории всемир-ный пиар-тур. Мы приезжаем в разные уголки мира, чтобы встретиться с журналистами, дилера-ми и потенциальными клиентами. Фактор личного общения кажется нам очень важным. На Биеннале съезжаются тысячи людей, и организаторы просто не могут уделить достаточно времени всем участ-никам, гостям, представителям прессы. Мы уже побывали в США, Китае, на Ближнем Востоке, объ-ездили Европу; вполне логичен и наш визит в Киев, где существует давняя традиция коллекционирова-ния искусства и антиквариата.

— На недавней пресс-конференции в Москве вы говорили о возможности проведения выезд-ных «минибиеннале». Это будет что-то наподо-бие предаукционных выставок?

— Нет. Суть этой инициативы в том, что-бы проводить мероприятия ежегодно. Посколь-ку Биеннале антикваров проходит раз в два года, то в «межсезонье» мы хотели бы устраивать ярмар-ки или салоны где-нибудь за пределами Парижа. Так родилась идея организации «минибиеннале» в трёх-четырёх крупных городах, во время кото-рых мы показали бы людям, что такое Парижская

Мировой тур синдиката антикваров

С 14 по 23 сентября в крупнейшем выставочном центре Парижа — Большом дворце изящных искусств «Гран Пале» пройдёт XXVI Биеннале антикваров, которая на протяжении последних 60 лет является одним из самых респектабельных смотров старого искусства в мире. Организатором Биеннале традиционно выступает французский Национальный синдикат антикваров. В мае в Киеве побывал президент этой организации Кристиан Дейдье. В эксклюзивном интервью «Антиквару» он рассказал о причинах визита в Украину, некоторых особенностях французского рынка и своих ближайших планах.

8 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012

события

биеннале антикваров — произведения искусства высочайшего качества в изысканных интерьерах. На сегодняшний день мы определились с форматом таких выставок и городами, которые будут их при-нимать. Возможно, среди них окажется и Москва, но это ещё не окончательное решение. Важно отме-тить, что подобные выставки-спутники будут ком-мерческими, и галереи-участники привезут на них свои лучшие вещи — такие, которые они обычно по-казывают в Париже. Национальный синдикат анти-кваров, со своей стороны, гарантирует, что стандарты качества будут здесь такими же, как и в «Гран Пале».

— Украинские коллекционеры уже бывали на Парижских арт-ярмарках? Входили ли они когда-нибудь в число приглашённых на знамени-тые гала-ужины, побывать на которых — особая честь и особое удовольствие? Почему для Вас так важна эта составляющая Биеннале — мероприя-тия и без того чрезвычайно затратного?

— Да, некоторые украинские коллекционеры по-сещали наши мероприятия, надеемся, что в будущем их станет больше. Гала-ужин — это эксклюзивное мероприятие, позволяющее галереям-участницам пригласить на открытие Биеннале своих лучших клиентов и дать им возможность первыми увидеть выставленные произведения, насладиться ими в ро-скошной и в то же время спокойной обстановке. НСА только организует ужин, все же места в зале выку-паются антикварами. Последний раз на этом вечере было 1400 гостей, которых обслуживали 500 офици-антов. Меню составлял шеф-повар ресторана, имею-щего три звезды в рейтинге Michelin. На сам ужин

отводится всего 1 час 15 мин., а кофе подают уже во время осмотра экспозиции. Излишне говорить о важ-ности мероприятия, на которое приглашаются только топ-клиенты: именно в это время заключаются все крупные сделки.

— Первая выставка, положившая начало Би-еннале антикваров, была посвящена искусству XVIII века. За прошедшие годы временные рам-ки экспозиций значительно расширились: по-явились произведения 1960-х и даже 1970-х гг. Но от так называемого актуального искусства вы упорно держитесь в стороне. Это принципиаль-ная позиция?

— В мире достаточно ярмарок современного ис-кусства, и у нас нет необходимости конкурировать с ними. Хотя НСА официально не ограничивает экс-понирование произведений модернистского или ак-туального искусства, существуют очень строгие пра-вила отбора, вследствие чего большинство вещей, которые вы видите на ярмарках современного ис-кусства, просто не попадают на Парижскую биеннале.

— На предметы, приобретённые со стен-дов, даётся 25-летняя гарантия, с точки зрения рынка — срок колоссальный. Может ли новый владелец предъявить претензии, если, скажем, выяснится, что купленная им работа создана не в конце XVI, а в начале XVII века? Разница вроде бы несущественная, но на цене эти не-сколько десятилетий могли сказаться…

— Гарантия на 25 лет — это требование француз-ского законодательства, а не НСА, но в то же время

Кристиан Дейдье с бывшим президентом Франции Жаком Шираком

9№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР

события

она свидетельствует о высоких стандартах Биеннале: люди знают, что приобретают подлинную вещь с дли-тельной гарантией. С другой стороны, эта норма обя-зывает дилеров выставлять только те вещи, в которых они уверены на все 100 %, что позволяет повышать общий уровень качества. Также следует отметить, что французское законодательство, регулирующее торговлю антиквариатом, разрабатывается в тесном сотрудничестве с экспертами НСА, которые всячески поддерживают нормативы, способствующие прозрач-ному и честному ведению дел. Многомиллионные продажи — это, прежде всего, вопрос доверия между дилером и покупателем.

— Существуют ли какие-то ограничения, связанные с реставрированными предметами, представленными на Биеннале? Получает ли по-тенциальный покупатель полную информацию о реставрационных вмешательствах?

— Чётких норм относительно реставрации у нас нет, но существует жёсткий механизм контроля за ка-чеством предметов. Как только участники заканчивают монтаж стендов, мы закрываем «Гран Пале» и в течение двух дней внимательно осматриваем все выставленные произведения. Международные эксперты, входящие в состав отборочных комитетов, сверяют датировку и провенанс, изучают общее состояние работ. При ма-лейших сомнениях вещь снимается со стенда. Это очень тяжёлая работа, но Биеннале без неё невозможна. Предмет может подвергаться реставрации, но выпол-няться она должна согласно высочайшим стандар-там качества. Решение о снятии предмета со стенда

принимается, если вмешательство реставраторов было очень велико, если антиквар не предоставил информа-цию о его происхождении или вещь, по мнению экс-пертов, не соответствует «уровню Биеннале».

— Какие произведения искусства и предметы старины из тех, что регулярно демонстрируются на ярмарке, не могут быть вывезены за пределы Франции?

— Все выставленные предметы снабжены надле-жащими документами и могут вывозиться за преде-лы Франции. НСА тесно сотрудничает с французской таможенной службой, и никаких проблем здесь воз-никать не должно.

— Собираетесь ли Вы налаживать профессио-нальные связи с украинскими антикварами и га-леристами? Перспективны ли такие контакты?

— НСА всегда выступал за расширение между-народных связей и пополнение своих рядов авто-ритетными антикварами и галеристами. Как я уже говорил, Украина имеет богатую историю коллекцио-нирования и играет заметную роль на европейском арт-рынке, поэтому для нас так важно было приехать в Киев, представить Биеннале и наладить контак-ты с местными галереями и дилерами. Я надеюсь, что это не последний мой визит в Украину, и убеждён, что у НСА здесь будет много дел, и не только в связи с Биеннале, но и в области культурного сотрудниче-ства между нашими странами.

Беседовала Тамара Васильева

10 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012

события

1 июня в харьковском «ЕрмиловЦентре» от-крывается выставочный проект Игоря Абрамовича и Татьяны Тумасян «Современные украинские ху-дожники». Эта выставка, представляющая знаковые работы известных отечественных мастеров, вклю-чена в параллельную программу международной биеннале современного искусства «Arsenale 2012» и призвана дать «спектральный» срез украинского искусства — и того, которое принято называть акту-альным, и того, что прокладывает собственный путь вне мирового мейнстрима.

Примечательно, что проект объединил несколь-ко художественных институций — компанию «Арт-агент», Фонд поддержки современного искусства «Стедли Арт Фонд» и издательство «Родовід». К про-екту примкнули украинские коллекционеры, предо-ставившие для выставки и двуязычного каталога работы из своих собраний.

После Харькова И. Абрамович намерен показать выставку в крупных городах Украины, где, по его сло-вам, уже и не помнят, когда в последний раз видели столь масштабные проекты.

В рамках выставки также планируется провести конкурс среди студентов на лучшую статью, интер-вью или эссе о художнике — участнике проекта. «Это частный конкурс, целью которого является поиск

„свежеголовых“ историков, критиков украинского ис-кусства, которые смогли бы привнести в устоявшийся канон новые взгляды, неожиданные ракурсы, пере-довые концепты».

Современное искусство в новом «ЕрмиловЦентре»

А. Криволап. Вечерний путь. 2011. Х., м. 250 × 500 см. Из коллекции OntoArtGallery

Рубрику ведёт Святослав Яринич

11№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР

события

25 мая в Национальном музее истории Украины открывается выставка «Реликвии старого киевского самоуправления. Киеву и киевлянам», приуроченная ко Дню города, Международному дню музеев и Дням Европы в Украине. В её подготовке приняли участие восемь крупнейших культурно-просветительных и научных учреждений из пяти стран: Национальный музей военной истории Швеции, Музей Войска Польского, Баварская государственная библиотека, Российская национальная библиотека, Национальный музей истории Украины, Центральный государственный исторический архив Украины в г. Киеве, Музей истории Киева и Музей Шереметьевых. О целях и особенностях проекта мы беседуем с одним из его инициаторов, известным коллекционером и меценатом Алексеем Шереметьевым.

Визуализация истории

12 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012

тема номера | интервью

— Алексей Евгеньевич, в ноябре прошлого года вы представили журналистам ранее неиз-вестную киевскую городскую печать XVI в., под-тверждающую статус нашего города как одной из древнейших столиц в Европе. На это событие с поразительным воодушевлением отреагировали все ведущие украинские СМИ. И вот теперь этот и другие атрибуты киевской магдебургии смогут увидеть жители и гости столицы.

— Этот выставочный проект имеет для меня осо-бое значение. Его главная задача — осветить исто-рическую основу и демократические принципы старого киевского самоуправления, восходящего к европейской традиции организации жизни города по законам магдебургского права. Для раскрытия темы необходимо было найти и собрать воедино со-ответствующие атрибуты, документы, изобразитель-ные материалы, которые рассредоточены по музеям, библиотекам и архивам разных стран. Так, напри-мер, из Швеции доставлены знамёна, вывезенные из Киева 360 лет назад в качестве военных трофеев. Причём одно из них является вторым по древности из всех сохранившихся в Европе городских знамён. Эти флаги и киевские магистратские печати впервые будут представлены вместе как главные символы го-рода. Для меня, коренного киевлянина, этот момент визуализации, материализации киевских святынь очень важен. Равно как и возможность быть при-частным к международной акции, объединившей пять стран-участниц.

— В нашей стране мероприятия подобного уровня реализуются обычно в рамках деятельно-сти государственных институций. Как отреагиро-вали западные партнёры на вашу инициативу?

— Пожалуй, это первый в Украине меценатский международный проект такого масштаба. И если бы у меня не было опыта осуществления более 10 проек-тов, предшествовавших этому, вряд ли удалось вопло-тить его в жизнь. Европейские музеи отнеслись к нам как к серьёзным партнёрам, заслуживающим доверия наравне с национальными музейными учреждениями. На сегодняшний день это вершина выставочных про-ектов Музея Шереметьевых. И в том, что мы её поко-рили, огромная заслуга нашего идейного вдохновите-ля Юрия Константиновича Савчука. Однако я совсем не хотел бы суживать данный проект до рамок «ки-евской тематики», поскольку в нём весьма ярко и на-глядно проявилась просветительская, гражданская, общественная миссия коллекционирования. Ещё раз хочу подчеркнуть: с 1651 г. привезённые нами пред-ставительские символы государственности ни разу не были на территории Украины. Чрезвычайно важ-ным и знаковым является то, что вещи, волею судеб разбросанные по миру, снова окажутся рядом, разме-стившись под крышей Национального музея истории Украины. Примечательно, что находится этот музей недалеко от Софийской площади — того места, где городские знамёна были отданы Янушу Радзивиллу.

В подобных деталях есть определённый магне-тизм и даже своего рода мистика — как в легендах

Фот

о Д

ани

ил

а К

расн

ова

13№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР

интервью | тема номера

Фасад Михайловской батареи в ходе восстановительных работ в мае 2010 г. и после реконструкции (июль 2010 г.)

Казематы Михайловской батареи в феврале 2010 г. и после открытия музея в июле 2010 г.

Экспозиции «Госпиталь на Михайловской батарее» и «Французская империя в Крымскую войну»

14 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


о хрустальном черепе или других реликвиях, которые лишь собранные вместе открывают тайное знание. В данном случае — это знание о живой и подлинной киевской истории, об её укоренённости в историю общеевропейскую. Мы сможем увидеть то, что виде-ли и чем дорожили киевляне, жившие 300, 400 лет назад. Таким образом выстраивается неразрывная цепочка времён, событий, личностей…

— С какими дополнительными обязательствами сопряжена организация международного проекта?

— Я в полном объёме почувствовал на себе все трудности, связанные с сопровождением, перевозкой, страхованием экспонатов. Даже представить не мог, насколько это сложно. Но было огромное желание и цель — сделать подарок «Киеву и киевлянам».

Непростое время, непростая экономическая си-туация. И всё-таки мы дерзнули и использовали потрясающую возможность погрузиться в историю Киева, которая, как мне кажется, никого не оставит равнодушным — тем более, при таком талантливом решении экспозиции, которое предложил художник Владимир Таран.

— И всё же, вернёмся к процессу взаимодей-ствия с государственными структурами — отечест-вен ными и зарубежными. Могли бы вы каким-то образом подытожить этот опыт?

— Тяжелейший, но тем не менее позитивный опыт. Опыт преодоления. Вероятно, подобные про-екты не обходятся без сложностей. Но чем труднее

задача, тем интереснее её решение. Международный проект — это огромная ответственность, и не только за конечный успех общего дела. Я говорю ещё и об от-ветственности на всех организационных этапах перед каждой стороной-участницей. А ведь у каждой стра-ны, каждого конкретного музея бывают ещё и свои, особые требования к страхованию, перевозке, юри-дическому сопровождению. Понятно, что всё это тре-бует колоссальных организационных усилий и фи-нансовых затрат, которые полностью легли на меня и превысили первоначальные расчёты, ведь под этот проект заказывалось специальное выставочное обо-рудование, специальное освещение…

— Возникает вопрос: зачем вам эти хлопоты и расходы?

— Я на него давно себе ответил. Мне уже прихо-дилось осуществлять масштабные и дорогостоящие проекты, как, например, реконструкция Михайлов-ской батареи в Севастополе. Для меня это, в первую очередь, возможность неполитическими средствами создавать важные в культурной и общественной жиз-ни страны события. Я бы сказал, события историче-ские, имеющие долгий отклик, способные изменить восприятие нашего прошлого. А, может, и повлиять на наше будущее. Конечно, в украинской истории не всё однозначно. Проект «Киеву и киевлянам», по сути, вписывает новые строки в историю города, в историю страны.

Для меня — и я уже говорил об этом — огром-ную роль в постижении прошлого играет момент

Одна из экспозиций, посвящённых пребыванию Британской армии в Крыму в 1854–1856 гг.

15№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


Страховой полис на экспонаты, предоставленные Баварской государственной библиотекой

16 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


визуализации. Я впервые увидел старинные киевские знамёна в реставрационном центре Военного музея в Стокгольме. Там особая обстановка, особая атмос-фера… Всё оборудовано по последнему слову техники, абсолютная стерильность, персонал в белых перчат-ках… Знамёна хранятся расстеленными на огромных столах. Я прикасался к этим святыням и понимал, какая за ними стоит история. Реальная история.

В начале 1970-х в Киев привозили выставку «Со-кровища гробницы Тутанхамона». Я знал о ней по рассказам мамы. На меня, советского ребёнка, даже разговоры об этом событии произвели огромное впе-чатление. Мне кажется, подобные масштабные проек-ты ценны не только с точки зрения науки и культуры. Очень важен и тот мощный эмоциональный заряд, который они несут — нам всем он просто необходим.

Алексей Шереметьев в реставрационном центре Военного музея в Стокгольме

Беседовала Анна Шерман

17№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


— Юрий Константинович, вы один из не-многих профессиональных историков, который значительную часть времени уделяет музейным проектам. Чем вызван этот интерес?

— Очевидно тем, что (выскажусь несколько ар-хаично) свой трудовой стаж я начинал младшим научным сотрудником Винницкого областного крае-ведческого музея. Примечательно, что первая орга-низованная мною выставка, посвящённая символи-ке Подолья, также была интегральной: экспонаты для неё я предложил взять из нескольких районных музеев и Каменца-Подольского, подчинённого дру-гой области. Помнится, преодолеть межобластные бюрократические препятствия было не менее сложно, чем межгосударственные.

— Четыре года назад вы курировали между-народный проект «Украина — Швеция: на пере-крёстках истории». На этот раз выбрана гораздо более узкая тема. Давала ли она возможность подготовить столь же масштабную выставку, как и предыдущая?

— Как видите, географически мы даже расшири-лись: в реализации нового проекта Украину и Шве-цию поддержали Германия и Польша. Не менее глу-бинным является и проникновение в исторический материал, весьма актуальный для нынешнего не-простого времени и для понимания той особой роли, которую играет Киев в жизни Украины и Европы.

— Что побудило вас взяться за разработку именно этой темы?

— Желание привезти в украинскую столицу фла-ги с гербами киевского магистрата появилось у меня

О концепции выставки в Национальном музее истории Украины, о парадоксальном переплетении судеб людей и вещей, о завоевателях и хранителях рассказывает кандидат исторических наук Юрий Савчук.

Возвращение киевских святынь

с тех пор, как я узнал об их наличии в фондах Во-енного музея в Стокгольме. Однако долгое время это оставалось лишь призрачной мечтой. Реальные очер-тания идея обрела после того, как была обнародована информация об обнаружении и атрибуции специа-листами Музея Шереметьевых матрицы киевской городской печати XVII в.: соединение флагов и пе-чати с гербом закладывало прочную основу, вокруг которой можно было выстроить экспозиционный ряд будущей выставки. Следует понимать, что до на-шего времени дошло очень мало старинных атрибу-тов самоуправления украинских городов. А здесь мы имеем и знамёна, и матрицу — уникальный случай не только для Украины! И этот факт отчасти мож-но воспринимать метафорически: несмотря на все прошлые катастрофы и войны, современное запу-стение и сознательное разрушение, наше наследие живёт.

Любопытно, что мэрия Львова также заявляла о намерении показать своим жителям старинные

Фот

о Д

ани

ил

а К

расн

ова

18 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


флаги города, хранящиеся в стокгольмском му-зее, но решить связанные с этим организационно-финансовые вопросы удалось пока только Киеву.

— Однако даже такие раритеты — это ещё не выставка…

— Согласен, но ведь мы стремились не просто показать реликвии древнего Киева, а представить их на широком историческом фоне. Флаг киевского магистрата был взят как трофей при захвате города в 1651 г. воеводой виленским Янушем Радзивиллом, ставшим вскоре великим гетманом литовским. В фев-рале следующего года вместе с другими знамёнами он был торжественно передан королю Яну II Казимиру. Это было событие такого масштаба, что о нём написа-ла «Gazette de France» (в частности, там упоминалось о 36 казацких и татарских знамёнах). А когда Радзи-вилл докладывал о своей победе в сейме, то послы (де-путаты) приветствовали его в течение четырёх часов!

С покорением Киева, правда, во времена Болесла-ва Храброго, связана одна из важнейших реликвий Речи Посполитой — коронационный меч, называемый «щербенец». По легенде, князь Болеслав пощербил его в 1018 г. о Золотые ворота.

Ко времени пребывания войск Радзивилла в Кие-ве относятся ранние реалистические изображения города, сделанные профессиональным европейским художником голландцем Абрахамом ван Вестерфель-дом, служившим при дворе литовского гетмана. Не-сколько его рисунков из Музея Войска Польского (хотя и в копиях XVIII ст.) также включены в экс-позицию. Эти произведения помогают воссоздать историческую панораму того времени, почувствовать героизм и драматизм вооружённой борьбы крайне тя-жёлого для казацкого государства лета 1651 — с поч-ти одновременными катастрофой под Берестечком и разгромом Радзивиллом войска Небабы, что в стра-тегическом плане обернулось потерей Киева. От-мечу, что «киевская паника», как назвал её Михаил Грушевский, привела к тому, что в августе 1651 г. город был сдан Радзивиллу без боя. Церковные ие-рархи попросили полковника Ждановича вывести казачьи войска из Киева, дабы избежать разруше-ний и кровопролития. С просьбой уберечь киевские храмы от грабежей и осквернения обратились они и к литовскому военачальнику. Радзивилл поставил условие: жители должны присягнуть королю, отдать ключи от города и магистратские хоругви, которые мы видим и на упомянутых рисунках, и в зале На-ционального музея истории Украины.

— Парадоксально, но информацию о Киеве XVII ст. мы получаем фактически через завоева-теля, в представлении многих — разрушителя.

— Януш Радзивилл — чрезвычайно интересная историческая фигура. И если с определением за-воевателя я могу согласиться, то характеристика раз-рушителя кажется мне несколько односторонней.

Сохранение уникального древнерусского рукопис-ного памятника — так называемой Радзивилловской летописи, причастность к появлению первых реа-листических изображений Киева и прижизненного портрета Богдана Хмельницкого — далеко не полный перечень деяний, которые можно поставить в заслугу Радзивиллу — меценату и покровителю культуры. А ещё я называю его «литовским Мазепой». Во время «потопа» — шведско-польской войны 1655 г., когда за короткое время была завоёвана чуть ли не вся Речь Посполитая, он выступил на стороне шведов, желая вырвать Литву из вековых «унийных объятий» Польши. Тогда же киевские трофеи вместе с другими королевскими сокровищами были захвачены войска-ми Карла X Густава и переправлены в Стокгольм. В коалиции со шведским королём против Польши выступил и Богдан Хмельницкий.

Интересно, что через свою вторую жену, дочь мол-давского господаря Марию Лупул, Радзивилл фак-тически породнился с Хмельницким, сын которого был женат на её сестре Розанде. В своё время поляки даже подозревали литовского гетмана в тайных до-говорённостях с Хмельницким. Действительно, в по-бедный для казаков и тяжкий для Речи Посполитой 1648 год (вспомним Жёлтые Воды, Корсунь, Пиляв-цы) ни один воин Великого княжества Литовского не переступил границы казацкой территории.

В истории вообще есть немало парадоксов. В на-чале прошлого века в статье, посвящённой запо-рожским клейнодам из собрания Эрмитажа, украин-ский искусствовед Николай Макаренко с сожалением

19№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


писал о том, что сечевым флагам уже никогда не суж-дено «увидеть берега родного Днепра». Перефразируя известного учёного, можем сказать, что у киевских флагов счастливая судьба: спустя 361 год они воз-вращаются фактически на то же место, где были переданы князю Радзивиллу. А осознание того, что, несмотря на весь трагизм давних событий, эти чудом уцелевшие символы старого городского самоуправле-ния вернулись на берега Днепра, вселяет непоколе-бимую веру в историческое, духовное, политическое и культурное возрождение Киева — европейской сто-лицы европейской Украины.

— У нас много говорят о «европейскости», о движении в Европу, etc. Однако в культурной сфере всё ограничивается нечастыми мероприя-тиями, которые к тому же инициируются и фи-нансируются учреждениями МИД европейских стран. Проект Национального исторического му-зея и Музея Шереметьевых — это пример имен-но украинской культурной инициативы. Как вы думаете, можно ли преодолеть инертность укра-инских институций, особенно таких консерватив-ных, как музеи?

— Задумывая эту выставку, мы преследовали ис-ключительно научные и просветительские цели. Од-нако очевидно, что на фоне апатии и разочарования, которые охватили украинское общество и интелли-генцию в частности, наш проект можно воспринимать ещё и как демонстрацию возможностей культурной, научной общественности, меценатов, как некий таран, пробивающий бюрократические стены.

Так складывается, что сегодня значимые и ре-зонансные проекты возможны только при участии зарубежных партнёров. Это позволяет, вопреки по-зиции скептиков, показать украинскую историю в ев-ропейском контексте, а европейскую — в украинском.

— Поскольку международные проекты — боль-шая редкость для украинских музеев, расскажите, сколько времени занимает подготовительный период, как распределяются обязанности между сторонами?

— Выставки с участием одного, а тем более не-скольких иностранных учреждений организуются очень сложно, «с кровью». Каждый раз обещаешь себе, что больше за такое не возьмёшься, однако проходит время и понимаешь, что это необходимо и украин-ский музейной сфере, и учёным. Ведь так нарабаты-ваются бесценный опыт и репутация, преодолеваются языковые и культурные барьеры. Например, подавая заявку на сотрудничество с западными музеями, лю-бой украинский музей представляет информацию об участии в международных проектах. И делается это не из тщеславия — такое музейное резюме говорит об уровне доверия к организации, к стране. Следова-тельно, каждая международная выставка добавляет авторитета и музеям, и культурной отрасли Украины.

Далее: устраивая очередную совместную выставку со шведским Военным музеем, глубоко в душе я ле-лею надежду, что она станет поводом для реставра-ции ещё нескольких украинских флагов. (Попутно замечу, что каждая предыдущая выставка приводила к спасению бесценных украинских раритетов.) Даже ради одного этого стоит работать над осуществле-нием таких проектов. Вот и на этот раз шведский музей не колеблясь выделил средства и специали-стов для восстановления двух памятников, хотя об-ратились мы к ним в январе, когда годовые планы и бюджеты уже были утверждены. Отмечу также, что выставка готовилась в невероятно короткий срок — неполные пять месяцев.

Сложнее всего, конечно, решаются вопросы транспортировки и страхования. Учреждение, пре-доставляющее вещь для экспонирования, прежде всего, интересует её сохранность. Как владелец оно имеет решающий голос в выборе фирмы-перевозчика и страховой компании. С каждым из зарубежных му-зеев эти вопросы прорабатывались отдельно, и хочу подчеркнуть, что наши шведские, немецкие и поль-ские партнёры во всём старались идти нам навстречу. А каждый компромисс здесь — значительная эко-номия средств. Большой кусок работы — оформле-ние разрешений на перемещение предметов через государственную границу. Эти обязанности, в со-ответствии с соглашениями, делятся участниками проекта поровну.

Доставка происходит в специальных боксах, пломбирующихся в присутствии представителей перевозчика и музея. В Киеве их открывают так-же в присутствии «курьера», то есть представите-ля музея-владельца. Этот же курьер следит за тем, как вещь размещают в витрине для экспонирования. В его отсутствие витрина не может быть открыта ни при каких обстоятельствах, кроме форс-мажорных. Курьер в данном случае — не просто технический работник: обычно эти функции выполняет хранитель либо руководитель отдела музея.

Что касается вопросов страхования, то музеи-заёмщики, в основном, предпочитают компании из своей страны. Исключение составил лишь швед-ский музей, поскольку работает с украинцами не впервые.

— Устраивает ли зарубежных партнёров тех-ническое оснащение наших музеев?

— Это тоже довольно болезненный вопрос. Запад-ные партнёры выдвигают очень жёсткие требования относительно оборудования, освещения, соблюде-ния температурного режима, поддержания уровня влажности. И тут уже никаких уступок. Например, Национальный исторический музей имеет витри-ны, изготовленные несколько лет назад специаль-но для показа казацких знамён из стокгольмского музея (мы использовали их на выставке «На пере-крёстках истории»). Тем не менее, шведская сторона

20 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


В реставрационном центре Военного музея в Стокгольме

21№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


22 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


потребовала провести химический и микробиологи-ческий анализ поверхностей витрины, а затем осуще-ствить их очистку. Вообще некоторые наши музейно-экспозиционные «технологии» вызывают у западных коллег, мягко говоря, недоумение. Например, ста-ринный текстиль они давно уже не демонстрируют в подвешенном состоянии. По этому поводу шведы даже выпустили специальную брошюрку-комикс, где рассказывают, как надо обращаться с историческими памятниками.

— Кто берёт на себя расходы по реализации подобных проектов?

— В Европе и США единоличным гарантом вы-полнения всех финансовых и юридических обяза-тельств выступает музей, хотя из собственных средств он может покрывать до трети бюджета проекта. Всё остальное — деньги различных культурных фондов, корпоративных спонсоров, меценатов, благотвори-телей, друзей музея. Именно такие пропорции имело финансовое обеспечение выставки «Украина — Шве-ция…», которая состоялась и благодаря спонсорам, и благодаря поддержке государства в лице Мини-стерства культуры и туризма Украины. К сожалению, на этот раз произошло иначе: весь груз организаци-онной и финансовой ответственности лёг на плечи даже не спонсоров, а единственного спонсора. Таким

одиноким меценатом оказался Алексей Шереметьев и его музей.

— Можно ли надеяться на то, что сотрудни-чество с Баварской библиотекой и Музеем Вой-ска Польского окажется столь же плодотворным, как в случае со шведским Военным музеем?

— Когда десять лет назад я занимался подготов-кой первого проекта со шведами, то и представить не мог, что за ним последуют другие, ещё более гран-диозные (один из них в Нью-йорке). Стокгольмский музей стал своего рода локомотивом, который обеспе-чил нам европейский контекст. Учитывая этот опыт, могу сказать, что мы не просто надеемся, а уверены в том, что у нас будут новые интересные выставки и с немецкими, и с польскими коллегами.

В XVII в. в Нюрнберге выходило многотомное издание «Theatrum Europaeum», посвящённое по-литическим и военным событиям того времени. Так вот, Украина была действительно полноправным дей-ствующим лицом на европейской сцене, о чём свиде-тельствуют многочисленные раритеты, хранящиеся в западных музеях и архивах. И эта выставка явля-ется только прелюдией к включению их в научный и культурный обиход.

Беседовал Святослав Яринич

Фот

о Д

ани

ил

а К

расн

ова

Алексей Шереметьев и Юрий Савчук

23№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


«Ждём украинских исследователей»

Стокгольмский Военный музей — один из старейших музеев Швеции. В его коллекции представлены оружие, амуниция и военные трофеи, начиная со времён викингов. На выставке «Реликвии старого киевского самоуправления» демонстрируются флаги из собрания трофеев. Рассказывает директор музея Эва-Софи Эрнстелл.

24 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012

тема номера | презентация

— Вы впервые предостав-ляете экспонаты для показа в Украине?

— Нет, Военный музей уже име-ет опыт сотрудничества с украин-скими музейными институциями. В 2008–2009 гг. мы принимали участие в международной выставке «Украина — Швеция: на перекрёст-ках истории (XVII–XVIII вв.)», экс-понировавшейся в Киеве и Нью-йорке. Надеюсь, в ближайшем будущем украинцы тоже смогут показать сокровища своих коллек-ций у нас в Швеции.

— С какими проблемами при-ходится сталкиваться при пере-мещении культурных ценностей музейного уровня?

— Проблем, кажется, нет, хотя существует множество правил, норм, законов, которых мы долж-ны придерживаться. Музейные экспонаты — вещи очень хрупкие, поэтому компания, отвечающая за перевозку груза, обязана тща-тельно следить за режимом транс-портировки: автомобиль должен двигаться равномерно, избегая резких ускорений и торможений и т. п. Также особые требования мы выдвигаем к условиям экспо-нирования и временного хранения предметов — температуре, уровню влажности. Например, старинные знамёна должны быть размеще-ны в закрытых витринах и только в горизонтальном положении — они настолько ветхие, что их нельзя подвешивать.

— Как часто музеи дру-гих стран обращаются к вам с просьбами о предоставлении экспонатов?

— Мы постоянно участвуем в международных проектах. Наи-большим спросом, наверное, поль-зуются флаги из коллекции трофе-ев. Так же часто мы предоставляем нашим партнёрам образцы уни-формы и вооружения шведской армии. В 2009 г. большое количе-ство подобных вещей было пере-дано на выставку в Россию, когда там праздновали 300-летие Полтав-ского сражения. А совсем недавно

в Брюсселе, в Музее армии и во-енной истории, открылась вы-ставка «Солдатские мелочи между жизнью и смертью», ранее экспо-нировавшаяся у нас в Стокгольме. Как явствует из названия, здесь собраны предметы окопного быта солдат разных армий, начиная с XVIII в. В этом проекте уча-ствуют коллекционеры и музеи из многих стран мира.

— Что вы можете сказать о киевских флагах XVII в., при-бывших на выставку «Релик-вии старого киевского само - управления»?

— Некоторые из них находят-ся в постоянной экспозиции. Во-обще музей имеет внушительную коллекцию украинских знамён того времени. Большую помощь в её изучении оказал нам Юрий Савчук, идентифицировавший казацкие флаги, однако многие предметы остаются неизученны-ми. Так что ждём исследователей из вашей страны.

Трофеям шведской армии XVII–XVIII вв. посвящён каталог «In hoc signo vinces», подготов-ленный сотрудниками нашего музея и изданный в 2006 г. Так-же мы подготовили специальное

издание об украинских флагах, которое надеемся представить во время киевской выставки.

— Ваши реставраторы, на-верное, имеют огромный опыт консервации старинных штан-дартов и хоругвей?

— Да, у них нелёгкая работа. Для укрепления старой ткани и восполнения утраченных фраг-ментов приходится подшивать новую ткань, окрашивать её в со-ответствующий цвет. Реставратор при этом вынужден просчиты-вать буквально каждый стежок, ведь любое новое движение иглой — это дырка в оригиналь-ном материале. Значит, следует избегать лишних повреждений.


25№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР

презентация | тема номера

Стефан Гуллгрен, Чрезвычайный и Полномочный

Посол Швеции в Украине

«Выставку „Реликвии старого киевского самоуправления“, для которой, наряду с другими собраниями, предоставил свои экспонаты и шведский Военный музей, я рассматриваю в контексте более глубокого понимания нашей общей истории».

Я очень рад, что многолетнее сотрудничество между шведскими и украинскими историками и му-зеями даёт такие хорошие резуль-таты. Мне кажется, что проекты, нацеленные на осмысление про-шлого, не менее важны, чем эконо-мические связи. Историю надо по-нимать. Важно, чтобы мы владели историческим прошлым, а не про-шлое нами. Только тогда мы смо-жем двигаться вперёд. Но это лишь

один аспект. Не менее интерес-но знать, как и в каких условиях люди жили, что они думали. В по-следнее десятилетие в Швеции получил распространение такой взгляд на прошлое, когда во главу угла ставится человек, личность. Авторы стремятся показывать со-бытия большой истории — вой-ны, битвы, политические альян-сы — с точки зрения обычного человека. Такой подход привлека-ет к истории более широкий круг читателей. Яркий пример тому книга Петера Энглунда «Полта-ва», переведённая на украинский язык и изданная при поддержке Посольства Швеции в Украине. Эта книга — также пример про-дуктивного сотрудничества исто-риков Швеции и Украины, ко-торые подобрали иллюстрации специально для украинской вер-сии книги.

Хотел бы также вспомнить 2009 год — год 300-летия Полтав-

ской битвы. Он был интенсив-ным в шведско-укра ин ском со-трудничестве, дал всплеск со-вместных проектов по изучению исторических связей наших на-родов. И хотя Швеция уже давно не ведёт никаких войн, Полтав-ская битва была важной датой и в нашей истории, и в истории Украины и России.

Сотрудничество с Нацио-нальным музеем истории Укра-ины мы начали с выставки «Викинги по пути на восток», состоявшейся почти 10 лет на-зад. А в 2008 г. одним из главных культурных событий во время ви-зита Их Величеств Короля Шве-ции Карла XVI Густава и Коро-левы Сильвии в Украину стала выставка «Украина — Швеция: на перекрёстках истории». В ней приняли участие семь шведских музейных учреждений и бо-лее десяти украинских. Нацио-нальный музей истории Украи-ны — наш давний и надёжный партнёр, мы очень высоко ценим нашу дружбу. Безусловно, прият-но, что сотрудничество, которому Посольство Швеции на первом этапе дало толчок, теперь раз-вивается самостоятельно. Мы и в дальнейшем готовы оказы-вать поддержку двусторонним проектам, которые помогают людям в наших странах лучше узнать друг друга в прошлом и настоящем.

Я рад, что в Киеве будет пока-зана новая выставка, посвящён-ная истории киевской городской общины XVI–XVII вв., что экс-понаты, бережно сохранённые шведскими специалистами, по-могут киевлянам больше узнать о своих предках.

Экспонат выставки «Реликвии старого киевского самоуправления»:киевское знамя середины XVII в. из Военного музея в Стокгольме

26 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


«Многое зависит от инициативы украинской стороны»

Ярослав Годун, первый советник

Посольства Республики Польша в Украине, директор Польского

Института в Киеве

Как и несколько веков назад, когда такой европейский правовой институт как городское, или маг-дебургское, право поощрял мест-ную экономическую и политиче-скую инициативу, так и теперь в сотрудничестве между Польшей как членом Европейского Союза и Украиной чрезвычайно важную роль играет диалог между людьми, организациями, общинами — пре-жде всего, приграничных регио-нов и городов. Большое значение придаёт польское правительство финансированию стипендий, по-зволяющих украинским студен-там стажироваться или учиться в Польше. Есть много примеров продуктивного сотрудничества между университетами, такими как Люблинский и Львовский или Варшавский и Киевский. Возмож-но, это не очень громкие события, но они приносят конкретную поль-зу. Люди изучают языки, общают-ся, а это является основой для того, чтобы понять, что происходит в Украине и Польше.

Что касается собственно куль-турного сотрудничества, то с мо-

мента открытия в Киеве Поль-ского Института оно очень акти-визировалось. Такого количества спектаклей, выставок, концертов, кинопоказов, творческих встреч никогда ранее в истории Украи-ны и Польши не было. Не оста-ются без нашего внимания и му-зеи. Уже несколько лет Польский Институт совместно с фондом «Украина 3000» устраивает тре-нинги и ознакомительные по-ездки для украинских музейщи-ков. Во время визитов в Польшу они имеют возможность увидеть, как работают государственные и местные музеи, как они фи-нансируются, как привлекают внебюджетные средства. Конечно, Польша сейчас в лучшей ситуа-ции, потому что может исполь-зовать деньги ЕС, направленные

на развитие. Польские города по-нимают необходимость поддерж-ки культурно-образовательного направления, ведь это в целом приводит к увеличению коли-чества туристов, улучшению качества дорог, гостиничных услуг.

Хотя представительство Польского Института находится в Киеве, его деятельность не огра-ничивается столицей: многие культурные события происходят во всех регионах Украины. Эти

акции по популяризации поль-ской культуры адресованы, пре-жде всего, молодым, активным людям и тоже служат пропаганде возможностей обучения или ста-жировки в Польше.

Все мероприятия, которые мы проводим в вашей стране, осу-ществляются при партнёрском участии соответствующих укра-инских учреждений и организа-ций. Следовательно, здесь также многое зависит от инициативы украинской стороны. Например, в рамках первой украинской би-еннале современного искусства «Аrsenalе» реализуется большой польско-украинский проект.

Выставка «Реликвии ста-рого киевского самоуправле-ния», для которой предоставил свои экспонаты Музей Войска

Польского, является очень хоро-шим примером контактов между нашими народами. Надо сказать «браво!» людям, которые органи-зовали эту выставку, нашли не-обходимые средства и другие ре-сурсы. Культура — вещь дорогая, и не каждый год выпадает воз-можность увидеть такие рарите-ты. Очевидно, нужно приложить усилия, чтобы это могли сделать не только киевляне, но и жители других городов, туристы, которые приедут в Киев на Евро-2012.

27№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


Баварская государственная библиотека впервые передаёт манускрипт для выставки в украинском музее, и это очень важное для нас событие. Во время существования «железного занавеса» не было и речи о предоставлении экспонатов такого рода странам Восточного блока, но сейчас ситуация другая. Библи-отека имеет весьма внушительную коллекцию вос-точноевропейских изданий, существует специальный департамент, поддерживающий связи со многими книгохранилищами, в том числе и Украины, поэтому мы заинтересованы в дальнейшем взаимовыгодном сотрудничестве. Впрочем, поскольку наша библиоте-ка не является музеем в строгом смысле слова, сами мы крайне редко используем на выставках предметы из других собраний.

принимающая сторона. Также предъявляются вы-сокие требования к обеспечению безопасности и со-хранности предметов такого рода. Музеи обязаны предоставить документацию, свидетельствующую об идеальных условиях экспонирования предоставля-емой им рукописи. Обычно при передаче экспонатов присутствует реставратор библиотеки, задача кото-рого — проверить на месте условия хранения. Знание языка страны, места, куда мы передаём манускрипты, тоже много значат. Поэтому процесс переговоров с новым партнёром — всегда довольно сложная работа. Кроме того, существует масса таможенных формаль-ностей, но ими занимается компания-перевозчик, за все услуги которой платит музей.

Ежегодно Баварская государственная библиоте-ка передаёт манускрипты и старопечатные книги из своих коллекций на более чем 50 выставок. При-мерно 10 из них — международные проекты ведущих европейских музеев. Назову лишь некоторые: Музей Фондационе Рома (Рим), Музей Ритберга (Цюрих), Музей прикладных искусств (Вена), Музей Тиссен-Борнемиса (Мадрид), Лувр (Париж), Националь-ный музей румынского искусства (Бухарест), На-циональная пинакотека (Болонья), Галерея Академии (Флоренция).

«Гербовник» Конрада Грюненберга (список 1602–1604 гг.) — один из важнейших источников по евро-пейской геральдике. За последнее десятилетие книга дважды покидала стены библиотеки. В 2004 г. она экспонировалась на выставке «Благородные и сво-бодные. Франки в период средневековья» (Форхайм), а в 2010-м — в Историческом музее в Берлине (вы-ставка «Замки и власть»). Вообще же коллекция ге-ральдических манускриптов Баварской библиотеки насчитывает около 70 единиц хранения. Многие из них оцифрованы и доступны для исследователей через Интернет.

Надеемся, что наше участие в этой выставке по-служит укреплению научных и культурных связей между Украиной и Германией.

Расположенная в Мюнхене Баварская государственная библиотека — одна из крупнейших в Европе. Об участии в проекте «Реликвии старого киевского самоуправления» рассказывает руководитель департамента рукописей и редких книг Клаудиа Фабиан.

«Мы заинтересованы в сотрудничестве с Украиной»

Вообще передача манускриптов на выставки в другие музеи — вопрос очень сложный для обеих сторон. Рукописи, как правило, имеют очень высо-кую денежную оценку и требуют больших вложе-ний в страхование. Затраты по страхованию несёт

28 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


Страница из «Гербовника» Конрада Грюненберга. Баварская государственная библиотека

29№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


Петра Аркадьевич Столыпина, другая — 150-летию со дня его рождения. В сентябре планиру-ем новый проект, тема которо-го — победа в войне 1812 года. Благодаря участию в подготовке таких выставок, лично я откры-ваю для себя новые грани укра-инской и российской истории. Собрание Музея Шереметьевых даёт возможность представить её

гораздо интереснее и шире… Эти масштабы действительно пора-жают. Не уверен, что в Украине есть частные коллекции подоб-ного уровня.

Алексей Шереметьев очень увлечённый человек. Он загора-ется от одной искры и работает с полной самоотдачей. Центр Рос-сотрудничества всегда рад таким партнёрам.

«Эти масштабы поражают»Об участии в международном выставочном проекте «Реликвии старого киевского самоуправления» рассказывает директор по инновационным технологиям Российского центра науки и культуры в Киеве Александр Урбан.

В экспозиции будет представ-лено несколько листов с изображе-нием казацких знамён, захвачен-ных войсками Януша Радзивилла в Киеве и Чернигове в 1651 г. Об-ладающие огромной исторической ценностью зарисовки входят в со-брание автографов известного кол-лекционера, библиофила, секрета-ря и переводчика русской миссии в Париже, а в 1805–1812 гг. хра-нителя фонда манускриптов в Им-ператорской публичной библиоте-ке — Петра Петровича Дубровского, который, к слову, родился в Киеве, а умер в Петербурге. Сейчас его ар-хив стал частью собрания Россий-ской национальной библиотеки.

Мы уже имели опыт сотруд-ничества с Музеем Шереметье-вых. Киевлянам, вероятно, запом-нились подготовленные нашими совместными усилиями экспози-ции, одна из которых была посвя-щена 100-летию со дня смерти

Экспонаты выставки «Реликвии старого киевского самоуправления»: изображения знамён, захваченных в Киеве в 1651 г., на рисунках из коллекции Российской национальной библиотеки

30 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


Сергей Чайковский, генеральный директор

Национального музея истории Украины

Национальный музей исто-рии Украины уже не в первый раз участвует в организации между-народных выставочных проектов. Так, в 2008–2009 гг. здесь прохо-дила выставка «Украина — Шве-ция: на перекрёстках истории (XVII–XVIII вв.)», на которой были представлены предметы из 7 шведских и 12 украинских музеев, архивов и библиотек, а также трёх частных коллекций с обеих сто-рон. Выставка «Реликвии старого киевского самоуправления», хотя и посвящена более локальной про-блеме, в чём-то является даже бо-лее представительной. Ведь в ней принимают участие музейные ин-ституции пяти стран — Германии, Польши, России, Швеции и Укра-ины. Это большая честь для наше-го музея и в то же время большая ответственность.

В связи с этим хотелось бы от-метить ту роль, которую сыграл в реализации проекта известный киевский меценат и коллекцио-нер Алексей Шереметьев. Его

финансовая и организационная помощь позволила доставить в Киев уникальные предметы, хранящиеся в Варшаве, Мюнхене, Санкт-Пе тер бурге и Стокгольме. Такую действенную поддерж-ку музейных инициатив можно только привет ствовать. Поль-зуясь случаем, я также хочу по-благодарить за предоставленные для выставки материалы всех сво-их коллег из Баварской государ-ственной библиотеки, шведского Военного музея, Музея Войска Польского, Российской нацио-нальной библиотеки, Музея исто-рии Киева, Музея Шереметьевых и Центрального государственного исторического архива Украины. Благодаря им киевляне и гости столицы Украины смогут увидеть бесценные флаги и печати со ста-ринной символикой города, боль-ше узнать о его истории. Надеюсь также, что выставка будет способ-ствовать укреплению культурных связей Украины со странами ЕС и Россией.

Большая честь и ответственность

Фот

о С

ерге

я К

ли

мен

ко

(htt

p://

klym

enko

.k2.

org.

ua)

31№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


Роль художника в построении музейной или выставочной экспо-зиции сравнима с режиссёрскими функциями в театре. Можно подать материал в сдержанной, классиче-ской манере, а можно экстравагант-но, используя видеопроекции, звук, как это часто делают на выставках современного искусства. Я сторон-ник первого, так сказать неагрессив-ного подхода. Для меня важно, что-бы человек видел сами экспонаты, должным образом их воспринимал.

«Реликвии старого киевского самоуправления» — уже не первый мой международный проект. По-счастливилось делать экспозицию выставки «Украина-Швеция: на пе-рекрёстках истории» здесь, в Киеве, и в Украинском музее в Нью-йорке. Могу сказать, что сотрудничество с европейскими и американскими специалистами многому учит.

Во-первых, поражает их тре-бовательность к техническим

условиям хранения экспонатов — это для них святое. Приходится заказывать специальное обору-дование, осветительные приборы с соответствующим количеством люксов. Конфликтов по этому поводу не возникало, но я всегда чувствовал строгость и неуступ-чивость западных музейщиков.

В Америке мне представилась редкая возможность реализовать всё задуманное. Фактически все мои идеи относительно подачи материала получали надлежащую финансово-техническую поддерж-ку. Конечно, в разумных пределах: перекрасить стены, смонтировать фальшстены, сделать нацелен-ную подсветку. Благотворители и меценаты нью-йорк ского музея остались довольны. Прозвучало даже, что экспозиция не уступает выставкам Музея Метрополитен. Я тогда понял: для того, чтобы сделать стоящую экспозицию, нужны средства. Из ничего ни-чего не сделается. Продуманная подача подчёркивает, выявляет ценность вещей и документов.

Выставка раритетов, связан-ных с киевским самоуправлени-ем, получилась более камерной, чем предыдущие. Благодаря ме-ценатской помощи удалось сде-лать качественную подсветку, при которой вещи будто выхва-тываются из полузатемнённого пространства, создать дополни-тельное визуальное сопровожде-ние из увеличенных фрагментов рисунков Вестерфельда, оттисков магистратской печати.

Когда вещи из разных музеев, даже знакомые тебе, собираются в

одном месте, возникает некий син-тетический эффект: начинаешь их иначе воспринимать, сравниваешь, проводишь аналогии. В данном случае так произошло с древней символикой Киева. Как-то одно-временно стала ясна её преем-ственность и монолитность — от лука через различные композици-онные модификации до арбалета.

Чрезвычайно интересным памятником является и сама ма-трица печати. У меня большой опыт разработки эскизов памят-ных монет, поэтому интересно было оценить её с точки зрения технического исполнения. Могу сказать, что неизвестный рез-чик того времени показал здесь безупречный вкус, чувство ком-позиции. Мне импонирует даже некоторая наивная неровность рисунка, букв старых печатей, ибо за этим чувствуется живой человек. Современная механиче-ская чёткость, которая достигает-ся технологическими средствами, все такие моменты нивелирует.

Вообще хотелось бы, чтобы подобные международные про-екты организовывались чаще, поскольку это и интересное со-трудничество, и опыт обще-ния для всех нас. Наконец, это работает на престиж Украины. И не только в глазах европей-ских партнёров, но и в наших собственных. Ведь мы обладаем уникальными вещами, которые, к сожалению, остаются малоиз-вестными и заброшенными. Ког-да на них акцентируешь внима-ние, люди начинают понимать и ценить своё достояние.

«Мы не знаем, что обладаем уникальными вещами»

Для посетителей музеев художник экспозиции — фигура загадочная. Однако от его решений зависит многое. Рассказывает член творческого объединения медальеров «АртТриум», соавтор многих серий памятных монет НБУ, художник выставки «Реликвии старого киевского самоуправления» Владимир Таран.

32 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


Юрий Савчук, Владимир Таран, Алексей Шереметьев и Сергей Чайковский в процессе подготовки выставки «Реликвии старого киевского самоуправления»

33№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


Во умножение справедливостиГородское самоуправление проникает на терри-

торию современной Украины во второй половине XIII в., когда во Львове и Владимире появляются не-мецкие общины. Колонисты — ремесленники и куп-цы — приносят с собой соответствующие админи-стративные традиции: независимость от феодала или короля, автономные судебные и управленче-ские органы, формируемые путём выборов. Местные властители, заинтересованные в привлечении про-дуктивных сил, не возражают. В 1356 г. привилей

«немецкого» или «магдебургского» права распро-страняется уже на весь Львов, хотя можно, наверное, говорить и о разрастании немецкой общины до раз-меров города. По данным, приведённым историком Натальей Яковенко, в первой четверти XV в. немцы составляют более 70 % населения Львова. Сам тер-мин «магдебургское право» родился вследствие того, что в саксонском Магдебурге нормы городского са-моуправления были разработаны с особым тщанием и служили образцом для средневековых юристов.

Киев получает привилегии самоуправления по «немецкому праву» в конце XV ст. Из письма

Виктор Хмельницкий


Когда в 1797 г. Киеву вернули самоуправление по магдебургскому праву, благодарные граждане решили в честь этого поставить на склонах Днепра монумент. Сегодня это одно из немногих живых напоминаний о том интереснейшем, более чем трёхсотлетнем периоде в истории города. Здание старой ратуши сгорело 200 лет назад, забыта и первоначальная символика города. Наши далёкие предки были бы, наверное, крайне удивлены, увидев на современном гербе Киева не лук-самострел, а фигуру архангела Михаила.

Вид Магдебурга. Гравюра нач. XVII в. Фрагмент

34 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012

тема номера | экскурс

великого князя литовского Александра, датирован-ного 14 мая 1499 г. и посвящённого урегулированию конфликта между киевским воеводой и войтом, по-нятно, что к этому моменту город ими уже обладал. В то же время, специалист по истории старого ки-евского самоуправления Наталья Белоус считает, что в 1490-х гг. в Киеве были введены отдельные элементы магдебургского права, и постепенное рас-ширение полномочий войта длилось в течение по-следующих двух десятилетий. К примеру, ремеслен-ники, да и то не все, были переданы под юрисдикцию городского уряда только к концу 1510-х гг.

Что же давала «магдебургия» киевлянам XVI–XVII вв.? Прежде всего они освобождались от суда воеводы и его урядников, получали монопольное право открывать шинки, владеть и пользоваться пригородными землями, проводить ярмарки, вести беспошлинную торговлю в пределах государства. За-езжие купцы могли свободно торговать только во вре-мя ярмарок, по окончании которых их обязывали реализовывать свой товар оптом местным торговцам.

Городскими делами ведал магистрат, состоявший из двух коллегий: рады, являвшейся администра-тивным органом и исполнявшей обязанности суда по гражданским искам, и лавы, занимавшейся рассмо-трением уголовных дел. Урядники магистрата избира-лись сроком на один год. Однако кроме них в состав го-родского правительства входили и урядники прошлых «созывов». Как пишет Н. Белоус в монографии «Київ наприкінці XV — у першій половині XVII століття. Міська влада і самоврядування» (К., 2008), магистрат Киева в конце XVI в. состоял из 12–18 урядников;

Радцы. Маргинальный рисунок. Нач. XVIII в. ЦГИА, Львов

Титульный лист «Артикулов права магдебургского» Бартоломея Гроицкого 1559 г.

35№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР

экскурс | тема номера

из них правящими или «рочными» были бурмистр (глава магистрата), 2–3 члена рады («радцы» или «райцы») и столько же «лавников». Остальные урядни-ки — 5 бурмистров, 3 радцы и 2 лавника — считались «тогорочными». Они могли принимать участие в за-седаниях рады, заверять документы по просьбе мещан; бурмистры прежних созывов имели совещательный голос. «Тогорочные» бурмистры и райцы нередко уча-ствовали в последующих выборах и переизбирались. В широко известном на территории Речи Посполитой труде по магдебургскому праву Бартоломея Гроицкого (1559) утверждалось, что райцами могут избираться мужчины в возрасте от 25 лет, постоянно проживаю-щие в городе, не богатые и не бедные, но среднего достатка, законнорожденные, не изменники и не ро-стовщики. В отличие от общепринятой практики по-жизненных лавников, в Киеве их также переизбирали ежегодно, причём участие в этих выборах принимали только члены рады. Выборы урядников проходили во время Великого поста, по окончании всех изби-рательных процедур новая рада выслушивала отчёт старой, а затем вновь избранные принимали присягу. Церемония присяги происходила в церкви Успения Богородицы Пирогощи.

В упомянутой книге Гроицкого приводится при-мерный текст клятвы городского урядника:

«Я, …, присягаю Пану Богу всемогущему и наи-яснейшему пану нашему, королю польскому, и все-му поспольству нашего города. Хочу быть верным и справедливость равно как богатым, так и убогим, соседям и гостям чинить и умножать, насколько умею и могу. Тайн городских словом или делом никому не раскрывать. Ссор в городе не допускать, сирот и вдов, согласно своим возможностям, защищать. И тем не поступлюсь, не взирая на приязнь, страх, подарки и прочее. Помоги мне, Пан Бог!».

Согласно нормам магдебургского права, войт фак-тически возглавлял судебную ветвь городской власти, то есть коллегию лавников. Однако киевские войты сумели сосредоточить в своих руках и администра-тивные полномочия. В 1570 г. город получает при-вилей на выборы войта с последующим утвержде-нием (пожизненно) одного из четырёх претендентов королём. Как правило, войтами в Киеве становились люди, уже имеющие за плечами опыт работы лавни-ками, райцами и бурмистрами.

Факт проживания в городе не означал автома-тического перехода торговца или ремесленника под юрисдикцию города и получение соответствую-щих льгот. Чтобы стать полноправным мещанином Киева, соискатель должен был обладать недвижи-мостью, уплатить налоги на несколько лет вперёд и принять присягу. Магистрат следил за тем, чтобы недвижимость, находившаяся в городской юрис-дикции, не переходила в руки лиц, находившихся в замковой или церковной юрисдикции. Ведь долгое время магистрату подчинялась лишь территория Подола, и только в начале XVII в. король передал ему Кудрявец, Щекавицу и Лукьяновку. Заселять же территорию Верхнего города (в пределах старокиев-ских валов) киевским мещанам разрешили только в середине XVII в.

Хотя магдебургское право официально просуще-ствовало в Киеве до 1835 г., многие его установления (собственное судопроизводство, войско численностью до трёх тысяч) уже давно выглядели анахронизмом в государстве с сильной центральной властью, ка-ковым являлась Российская империя. Постепенное урезание средневековых городских вольностей и при-вилегий происходило по всей Европе. К примеру, во Львове магдебургию отменили в 1786 г.; Талейран, осуществляя реорганизацию Священной Римской империи, сократил количество «вольных городов» с пятидесяти до четырёх. Впрочем, киевские мещане вряд ли осознавали историческую логику происходя-щего. Они, очевидно, рассматривали магдебургское право в более широком контексте украинской авто-номии, как последний её элемент. «Наварили горшок каші, да не вміли виїдать, прогуляли права наші, мо-скаль буде панувать», — так выразил царившие тогда настроения неизвестный автор стихотворения «Сум киян про втрату магдебурзького права».

Заседание лавников. Маргинальный рисунок. 1703. ЦГИА, Львов

36 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


Привилегия непривилегированностиМагдебургское право, о котором в Западной Ев-

ропе знают, пожалуй, только историки и правоведы, в Украине до сих пор остаётся своего рода демокра-тическим фетишем, активно используемым инстру-ментом политической риторики. А в таких случаях нередко склонны забывать об исторической специфи-ке явления.

Взять хотя бы случаи вмешательства государ-ственной власти в сферу компетенции органов город-ского самоуправления, которые нередко и побуждают украинских политиков в очередной раз оплакивать средневековые вольности, дарованные, заметьте, мо-нархами либо феодалами. Но в XVI–XVII вв. киев-ские воеводы, представлявшие интересы короны, не-однократно конфликтовали с магистратом, пытаясь ограничить его полномочия. К примеру, в 1570-х гг. воевода Константин Острожский насильно перевёл несколько городских цехов в «присуд и послушенство замковое враду своего воеводского». В начале XVII в. воеводская администрация отняла у магистрата право на доходы от переправы через Днепр. И таких случаев было множество.

Вряд ли также уместно видеть в самоуправле-нии по магдебургскому праву некую форму евро-пейской средневековой демократии, противопостав-ляя её наместническому и воеводскому управлению Московского царства. Вольные европейские города, по сути, были олигархиями. К примеру, на рубеже XVI–XVII вв. Киевом почти 20 лет правили члены семьи войта Яцка Балыки, а затем власть фактиче-ски перешла к представителям богатого рода Ходык. Причём готовить плацдарм для её захвата Ходыки начали ещё в 1580-е гг. Тогда выходец из белорус-ских земель Василий Кобызевич-Ходыка сумел по-родниться с влиятельными киевскими фамилиями и стал райцей. Владимир Антонович, посвятивший карьере Ходык целое исследование, писал: «Большая часть членов верховной городской коллегии была с ним связана родством или общностью интересов: брат его Фёдор женат был на внучке войта Василия Черевчея, рядом с ним сидели: райцы — Мартын Жол-нер, женатый на сестре Ходыки Федоре, Гаврило Рай и Фёдор Левонович, породнившиеся тоже с Ходыкою, хотя степеней их родства документы не указыва-ют; остальные члены магистрата или находились в кумовстве с ним, или, подобно бурмистру Стефану Крывковичу, состояли его должниками». Для увели-чения своего состояния урядник не брезговал ни под-логом документов, ни захватами чужих имений. Суд и даже киевский подвоевода (фактически замести-тель воеводы по гражданским делам) были на его стороне. Не правда ли знакомые методы?

Вообще и Владимир Антонович, и его ученик Михаил Грушевский весьма критически оценивали институт самоуправления по магдебургскому праву.

По мнению первого, «магдебургское право представ-ляло юридическую почву, незнакомую, непонятную для жителей русских городов и, притом, весьма ча-сто противоречившую их убеждениям и взглядам; право это оставалось для них чуждым кодексом, ис-тиной формальной, — мертвой, хотя обязательной буквой, не согласной с теми понятиями о юриди-ческой правде, какие сложились в местных воззре-ниях и привычках». М. Грушевский указывал на то, что особый статус самоуправляющихся общин ис-ключал их участие в работе законодательных струк-тур — сеймиков и сеймов. Вследствие этого законы, непосредственно затрагивающие интересы городов, и даже специальные городские налоги принимались без учёта мнения представителей общины. «Таким образом, — суммировал учёный в V томе „Истории Украины-Руси“, — привилегированные в теории, го-рода в действительности сошли на совсем неприви-легированное положение в государстве, где шляхта решала о них без их воли».

Киевский геральдический парадоксПараллельно с упрочением позиций городов

в социально-политической системе средневековой Европы происходило и их утверждение в культурно-символическом пространстве: подобно монархам, аристократии и церкви, городские корпорации вы-рабатывают все необходимые атрибуты статусно-сти — герб, флаг, печать. Изображение герба разме-щали на ратуше, въезде в город, на магистратских хоругвях и печатях. Известно также, что городскими символами помечались находящиеся в ратуше меры веса и объёма. Привилегии на магдебургское право обычно узаконивали использование уже существую-щих символов города. (К такому выводу, в частности,

В канцелярии. Маргинальный рисунок. Нач. XVIII в. ЦГИА, Львов

37№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


пришёл Андрей Гречило, проанализировав грамоты, выданные в конце XV в. Луцку, Дорогочину, Полоцку и Минску.) Так, очевидно, было и в Киеве.

Судя по оттискам магистратской печати на доку-ментах середины XVI и начала XVII в., первоначаль-но на гербе Киева были изображены руки, натяги-вающие лук со стрелой. Появление такой символики, вероятно, связано с оборонительными функциями города. Ещё в конце XIV в. при великом князе Ви-товте в Киеве был выстроен хорошо укреплённый замок (в 1416 г. его не смог взять ордынский темник Едигей). В грамоте начала XVI в., подтверждающей магдебургские вольности города, говорится и о том, что киевляне должны содержать «польную стражу», то есть пограничные войска, преследовать татарские отряды, уходившие с награбленным добром, а также нести службу в замке.

На документе, датированном 1630 г., виден от-тиск печати с гербом уже другого типа. Вместо лука на щите изображён арбалет (куша), поставленный вертикально и удерживаемый одной рукой. Этот символ будет использован на всех киевских печатях вплоть до конца XVIII в. Однако если на матрицах XVI — первой половины XVII в. надписи были выгра-вированы латынью, то после присоединения Украи-ны к России — уже кириллицей.

Известны также оттиски печати, на которой лук (или куша) поставлен в балку (горизонтально). Любо-пытно, что такой вариант герба изображён и на меда-ли Себастиана Дадлера, посвящённой взятию Киева войсками Януша Радзивилла в 1651 г.

До последнего времени историки располагали только оттисками печатей старого киевского маги-страта. Но в 2010 г. сотрудникам Музея Шереметье-вых в одной из частных коллекций удалось, нако-нец, обнаружить и матрицу печати с изображением куши и надписью на староукраинском «ПЕЧАТ • МЕСКА¤ • МАІСТРАТ •U • ЕГО Ц • В • КІЕВСКІ¤ WТЧІН». (Подробнее об этом см. в статье Н. Белоус, «Антиквар», № 11, 2010 г.). Значение этой находки трудно переоценить.

Административные реформы Екатерины II при-водят не только к ликвидации украинской автоно-мии, но и к фактическому упразднению самоуправле-ния по магдебургскому праву. (Хотя в «Жалованной грамоте городам 1785 г.» были сохранены многие институты и процедуры старого городского права.) Репрессиям подвергается и старая символика многих городов. К примеру, св. Владислава на гербе Черниго-ва заменили одноглавым орлом (символом Чернигов-ского полка, а потом — наместничества и губернии). Возможно, российские чиновники полагали, что герб, пожалованный городу ещё во времена Речи Поспо-литой, будет вызывать нежелательные ассоциации.

Тогда же место куши на гербе Киева занял ар-хистратиг Михаил, прежде считавшийся симво-лом Киевского воеводства, а затем и полка. Причём для нового герба города и наместничества российские герольмейстеры опять-таки предложили не тради-ционное изображение времён Польско-Литовского государства, а версию из «Царского титулярника» 1672 г. Симптоматично само совмещение символики региона и его административного центра — полу-чается, что идентичность города как бы нивелиру-ется, сливается с идентичностью окружающих его земель. Интересно, что киевляне поначалу не при-няли новую, спущенную сверху символику. В 1787 г. «градское общество» изготовило печать с традицион-ным изображением самострела, хотя в «Жалованной грамоте городам» чётко было указано, что на такой печати должен быть высочайше утверждённый «го-родовой герб».

Архангел Михаил продержался на гербе Киева до установления советской власти, то есть чуть боль-ше 100 лет. Согласитесь, этот срок намного уступает почти 300-летнему бытованию прежнего символа города — лука-куши! Однако, когда в 1990-х гг. в Ки-еве задумали восстановить историческую симво-лику города, то обратились именно к изображению Архангела Михаила. Что повлияло на это решение: историческая близорукость, ностальгия по империи, желание заручиться поддержкой церкви и как бы «освятить» свою власть, личные пристрастия город-ского головы? Бог весть. Однако с уверенностью мож-но сказать, что новый старый герб не принёс мира и покоя жителям города. Киев как столица Украины получил особый закон о самоуправлении, сделавший его, по сути, заложником политических амбиций цен-тральной власти, независимо от её окраски.

Матрица печати города Киева. Конец XVIІ в. Фрагмент. Музей Шереметьевых

38 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


Выбирая между двумя традициями: опыт украинских городовПрерывание геральдической тра-

диции волевым решением монаршей или государственной власти харак-терно для многих украинских и бело-русских городов, некогда обладавших привилегиями магдебургского права. Следовательно, не только киевские чиновники сталкиваются с трудной проблемой выбора при восстановле-нии исторической символики. Возь-мём, к примеру, белорусский Полоцк, получивший вольности самоуправле-ния одновременно с Киевом. До кон-ца XVIII в. на гербе города, бывшего важным торговым центром, изобра-жали трёхмачтовый корабль. Рос-сийские герольдмейстеры избрали новым символом «погоню», использо-вавшуюся на печати полоцкого князя Глеба ещё в XIV в. Тем самым они как бы подчеркнули подчинённость общины верховной власти. В совет-ское время на гербе города сумели расположить и всадника, и шесте-рёнку с ретортой, и силуэт завода. Однако в 1994 г. городской совет вер-нул Полоцку символ времён магде-бургского права.

Интересны подходы к соб-ственным геральдическим тради-циям таких городов, как Нежин и Каменец-Подольский, тем более что до конца XVIII в. они имели на своих гербах св. Георгия (Юрия) Змееборца. Поскольку св. Георгий изображался на государственном гербе Российской империи, то его дублирование на провинциальных городских гербах рассматривалось как нежелательное. Вследствие это-го Каменец-Подольский и Нежин получили новую символику (солн-це и крест над ним в первом слу-чае, жезл Меркурия и рукопожа-тие — во втором). В первой половине 1990-х гг. оба города утвердили но-вые гербы, опирающиеся на исто-рические традиции. Но если Не-жин вернул себе изображение Юрия Змееборца, то Каменец-Подольский не копал так глубоко, удовлетво-рившись более поздним символом — солнцем.

Герб Полоцка. Версия 1781 г. (слева) и 1994 г. (справа)

Герб Нежина. Версия 1782 г. (слева) и 1992 г. (справа)

Герб Львова. Версия 1359 г. (слева) и 1990 г. (справа)

39№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


В тех украинских городах, кото-рые после раздела Польши вошли в состав Австрийского королевства, ситуация сложилась более благопри-ятно. Новые хозяева, уважая тра-дицию городского самоуправления, оставили давние символы и Львову, и Станиславову (Ивано-Франковску). Поэтому, когда в 1990-х гг. зашла речь об утверждении новых гербов, городским властям не пришлось вы-бирать между, условно говоря, маг-дебургской и имперской символикой. Львовяне просто убрали с герба серп и молот (это было единственное су-щественное дополнение «Советов» к аутентичной символике). Ивано-франковцы же заменили знак рода Потоцких, размещённый на старин-ном гербе города в проёме городских ворот, на архистратига Михаила, сто-ящего в тех же воротах (в советское время на гербе Ивано-Франковска был изображён ключ с зубцами в виде шестерёнки и перфокарты).

Уважая традицию: опыт немецких городских общинВластям и гражданам западно-

европейских городов подобные про-блемы вряд ли знакомы. Современ-ный герб Магдебурга (дева с венком на городских стенах) практически не отличается от тех, которые мы видим на печатях XIII в. Символика Кёльна последний раз принципи-ально менялась семь столетий назад. В начале XIV в., вместо изображения покровителя города св. Петра, на пе-чатях стали вырезать три короны, напоминающие о мощах трёх свя-тых королей-волхвов, перенесённых сюда Фридрихом Барбароссой в XII в. В конце XV в. на щите под тремя коронами появились изображения 11 горностаевых хвостиков, симво-лизирующих 11 тысяч девственниц св. Урсулы (по легенде, они приняли смерть за веру в окрестностях Кёльна). При этом следует помнить, что Кёльн пережил и 20-летнюю французскую оккупацию, и прусское владычество, и Третий рейх (на муниципальных выборах 1933 г. его жители прого-лосовали против нацистов, антигит-леровски настроенный бургомистр

Конрад Аденауэр вынужден был эмигрировать).

Выбирать среди несколь-ких разнородных геральдиче-ских традиций, пожалуй, при-ходилось только региональным властям стран Западной Евро-пы. Яркий тому пример — сим-волика Тюрингии, земли, вхо-дящей в состав федеративной Германии. Как административно-территориальная единица, Тю-рингия была создана в 1920 г., в результате объединения семи княжеств, ранее самостоятель-но входивших в состав Герман-ской империи. В память об этом на её гербе первоначально были изображены семь шестиконеч-ных серебряных звёзд, олице-творяющих упразднённые го-сударства. Чиновники Третьего рейха этот герб отменили, по-считав, что звезда Давида не мо-жет быть символом немецкой

земли, а новым главным сим-волом региона сделали красно-белого полосатого льва, стояще-го на задних лапах и держащего в лапе свастику. Им нельзя было отказать в определённой исто-рической логике: такой лев (но, конечно, без свастики) украшал герб ландграфов Тюрингийских ещё в XII в. Лев, правда не по-лосатый, а золотой, оставался символом Тюрингии и с 1945 по 1952 г., когда власти ГДР отказались от прежнего адми-нистративного деления страны. После объединения Германии в 1990 г. региону вернули ста-тус федеральной земли, а на её гербе вновь появился полосатый тюрингийский лев. Как видим, в данном случае именно самая древняя символика позволи-ла достичь консенсуса в реше-нии сложной геральдической задачи.

Родовой герб ландграфов Тюрингенских. XIII в.

Герб Тюрингии. 1991 г.Герб Тюрингии. 1946 г.

Герб Тюрингии. 1934 г.

40 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


— На запрос «герб Киева» любой интернет-поисковик выдаёт три совершенно разные вер-сии. Что вы как председатель Общества можете сказать по поводу такой ситуации?

— Следить за этим — компетенция Киеврады. Следует, правда, отметить, что путаница здесь на-чалась давно. В 1995 г. горсовет утвердил снача-ла один вариант, но вскоре его заменили другим. Бронзовый герб, выполненный по этому рисунку, некоторое время украшал фасад горсовета. Это было при Леониде Косаковском. Александр Омельченко, придя к власти, решил убрать все символы, которые могли напоминать киевлянам о его предшественни-ке. Тогда же был предложен и изменённый рисунок герба — этот вариант сейчас используется в офици-альных документах, во время городских праздни-ков и т. п. Хотя нарисован здесь архангел не совсем удачно: одна нога у него, к примеру, длиннее другой. В 2009 г. новая власть столицы наконец-то решила навести порядок в своей символике. Была собра-на рабочая группа, которая, впрочем, ничего осо-бо не меняла. Единственное — на щите архангела Михаила разместили изображение арбалета, одно-го из вариантов древнего герба Киева. Из-за скан-дала по поводу якобы имеющегося сходства лица архангела с Леонидом Черновецким новый проект не утвердили. Лично я считаю подобные утвержде-ния нелепостью. Однако этот вариант также пошел гулять по Интернету наряду с двумя предыдущими версиями.

— А в других городах вам приходилось видеть такой кавардак с символикой?

— Сведение счётов между бывшим и действу-ющим мэром — явление, к сожалению, популярное в Украине. Наши политики почему-то ассоцииру-ют герб не с городом, а исключительно со своими

предшественниками. Например, в Жмеринке после избрания нового мэра его команда стала распускать слухи о том, что герб города, просуществовавший более десяти лет, является непонятным для жителей. Но в таком случае достаточно было просто провести информационную кампанию и разъяснить горожа-нам значение символов.

— Насколько приемлемым является сочетание в гербе города нескольких его разновременных символов?

— В международной геральдической практике существуют различные подходы к созданию совре-менных гербов. Одни апеллируют к исторической традиции, другие создают новые символы. Например, британская геральдика считается очень консерватив-ной, однако, в случае каких-либо административно-территориальных изменений, общины могут менять и свои гербы. После того как к Рочдейлу, городу-побратиму Львова, присоединили несколько мень-ших поселений, местные власти отказались от старо-го герба и получили новый.

Понятно, что средневековый и современный Киев — это совершенно разные по своему объёму населённые пункты. В XV–XVII вв. самоуправляю-щаяся территория Киева ограничивалась Подолом, и именно её гербами были сначала лук, а впослед-ствии — арбалет. Верхний же город и Печерск на-ходились под юрисдикцией воеводы и церкви со-ответственно. Поэтому в данном случае сочетание различных символов в современном гербе представ-ляется обоснованным. Хотя и здесь есть один важный исторический нюанс: архангел Михаил появился на гербе города лишь после ликвидации Гетманщины и введения нового административного деления. Рос-сийские управленцы, привыкшие к мощному центра-лизованному государству, не слишком разбирались

«Местные политики видят в гербах своих предшественников»

О подходах к формированию городской символики и её политической составляющей рассказывает председатель Украинского геральдического общества, доктор исторических наук Андрей Гречило.

42 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012

тема номера | дискуссия

в самоуправлении и в приказном порядке утвердили одинаковый герб и для Киевского наместничества, и для его административного центра.

— Главная идея совместного проекта Музея Шереметьевых и Национального музея истории Украины — показать реликвии киевского само - управления времён магдебургского права. Как вы думаете, может ли эта акция подтолкнуть власть и общественность к упорядочению столичной символики?

— Безусловно, визуальный ряд выглядит убе-дительнее и понятнее, чем десятки специальных текстов. Когда люди увидят архивные и музейные материалы, то поймут, что архангел Михаил как сим-вол не всегда ассоциировался именно с городской общиной. Кроме того, станет очевидной несостоя-тельность всяких конфессиональных и этнических спекуляций вокруг геральдики. Киевская городская община в XVI–XVIII вв. имела единый символ.

Что касается органов власти, то я не уверен, что Киеврада должным образом отреагирует на этот месседж. Возьмите хотя бы плачевную ситуацию с символикой столичных районов. Еще в 1993 г. в Ин-ституте истории НАН Украины мы провели круглый стол по вопросам киевской геральдики, в соответ-ствии с геральдическими нормами были наработаны предложения по гербу города и районов. К сожале-нию, кроме учёных, это мероприятие никого не заин-тересовало. Процесс герботворчества пошёл хаотич-но и, если сравнивать символы отдельных районов, то выглядят они совершенно бессистемно и не вос-принимаются как гербы территорий, являющихся частью одного города. С другой стороны, сейчас, по-сле ликвидации райсоветов, было бы гораздо проще, не меняя содержания символов, централизованно привести их к единому стилю подачи. Но для этого нужна политическая воля.

— Есть ли в Украине города, районы, области, где к геральдическим вопросам относятся более ответственно, чем в столице?

— Я имею более чем 20-летний опыт сотрудниче-ства с местными советами и могу сказать, что такие общины есть. Хотя многое зависит от культурно-го уровня руководства. Люди, которые понимают, что это важное дело, стараются подходить к его ре-шению серьёзно и системно. Иногда проводят обще-ственные обсуждения, чтобы потом не возникало лишних вопросов. И, что интересно, именно таких мэров жители города переизбирают по несколько раз подряд. Украинское геральдическое общество имеет хороший опыт сотрудничества с местными властями Кировоградщины, где при областном совете создана специальная комиссия по вопросам гераль-дики. Там все гербы создаются системно и в одном стиле. По единым методическим рекомендациям Общества создаются гербы и в Одесской области.

Отдельные общины сами часто обращаются к нам с просьбой провести экспертизу, предоставить кон-сультации или проработать проекты. Но, к сожале-нию, есть и другие примеры, когда гербы создают-ся без учёта геральдических норм и исторических традиций, кое-как, по разнарядке сверху, например, к какому-то юбилею или дню города.


Герб Киева. Версия Ю.Соломинского

Герб Киева. Версия Г. Куровского

43№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР

дискуссия | тема номера

Алексей Руденко, художник‑геральдист,

член Российского геральдического общества

В 1995 г., когда мэром Киева являлся Леонид Косаковский, был утверждён герб города. К соот-ветствующему решению местной власти с достаточно безграмотным описанием исторического герба Ки-ева — архистратига Михаила — при-ложили не совсем корректный ри-сунок, выполненный тогдашним главным архитектором столицы Георгием Куровским. Например, у архистратига появился крас-ный плащ, которого у него никог-да прежде не было. Известно ведь, что со времён Великого княжества Литовского, когда архангел стал символом Киевского воеводства, его одежды были белыми. Разработчи-кам герба следовало просто посмо-треть литературу и ознакомить-ся с изображениями городского и земельного гербов. Тем не менее, герб, нарисованный Г. Куровским, является легитимным, поскольку рисунок именно этого автора был

приложен к решению городского совета.

А дальше начинается просто анекдотическая история. На-сколько можно судить по мате-риалам, предоставленным рабо-чей группе Киевсовета в 2009 г., сотрудник аппарата мэрии Юрий Соломинский, отвечав-ший за подготовку документа-ции, подложил к официальному решению свой вариант герба. Он «снял» с архистратига латы и короткую тунику и облачил его в длинную мантию; изменились также постановка головы, ног, руки, держащей меч. Чиновники утверждают, что городская власть якобы провела конкурс, по ре-зультатам которого проект Соло-минского был признан лучшим,

но это полная чушь. Заявляю это как член упомянутой рабочей группы по созданию нового герба. Мы тогда ознакомились со всей документацией, касающейся го-родской символики, и убедились, что решение 1995 г. никто не от-менял и не изменял. То есть, если судить по известным нам доку-ментам, фактически имело ме-сто должностное преступление! Однако несмотря на это, подлож-ный герб уже много лет массово тиражируется. При этом в зда-нии мэрии установлен гипсовый рельеф герба по рисунку Куров-ского. Любой желающий может увидеть различия между двумя версиями.

Ещё в 1990-е гг. многие укра-инские историки и геральдисты

«В Киеве сложилась безобразная ситуация с городским гербом»

44 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


обращали внимание властей на то, что архангел Михаил в качестве герба Киева окончательно утвер-дился только в конце XVIII в., хотя с XV в. он выступал как террито-риальный символ, герб Киевской земли.

В символике же и сфрагистике, а также на знамёнах городской об-щины и магистрата на протяжении почти трёх столетий присутство-вали вначале лук, а затем само-стрел — «куша». Эксперты считали, что следовало бы отразить в совре-менном гербе два символа, с кото-рыми был связан Киев в течение нескольких веков. Кстати, соеди-нить самострел и архангела в про-екте герба Киева (1918 г.) пытал-ся классик украинского искусства Георгий Нарбут; на советском гербе столицы (1969 г.), при всей его не-геральдичности, был изображён лук — самый ранний из известных символов местного самоуправления. Поэтому, когда в 2009 г. в мэрии подняли вопрос об упорядочении городской символики, рабочая группа, в которую вошли историки и исследователи киевской стари-ны Глеб Ивакин, Алексей Сокирко, Валерий Томазов, Екатерина Липа, Михаил Кальницкий, известные художники-графики Василий Перевальский, Виталий Митчен-ко, Виталий Шостя, Андрей Чебы-кин, а также ваш покорный слу-га, пришла к решению разместить на щите архангела изображение «куши». Были разработаны эски-зы полного и малого гербов Кие-ва (первый — с городской короной и в барочном картуше, предложен-ном ещё Георгием Нарбутом), эскиз городского знамени; подготовлены научные справки и иконографиче-ские материалы, обосновывающие эти проекты. Оставалось только утвердить их на сессии Киеврады. Подчеркну, что все члены рабочей группы, дабы избежать разговоров об ангажированности, работали исключительно на общественных началах.

Но городская символика в оче-редной раз пала жертвой партий-ных интриг и амбиций. Интерес-но, что на заседании городского

совета рабочей группе, позицию которой поручили представлять мне, оппонировал не кто иной, как Ю. Соломинский, не имею-щий ни специального обра-зования, ни авторитета среди учёных, но заинтересованный в том, чтобы оставить свой след в истории. Как человек, вхожий в кулуары власти, он сумел соот-ветствующим образом настроить депутатскую аудиторию и про-валить голосование. К тому же, ещё раньше в жёлтой прессе, как по команде, появились со-общения о том, что лицо архан-гела Михаила на проекте нового герба — чуть ли не портрет Лео-нида Черновецкого. Кстати, по-добные абсурдные публикации в своё время сопровождали про-ект Г. Куровского (журналисты говорили, что архистратиг — «вы-литый Леонид Косаковский»).

Меня тогда просто убил уровень культуры отдельных народных избранников. Один из них, помнится, обозвал кар-туш большого герба «кустами конопли» и был страшно дово-лен своим чувством юмора. Хотя новый вариант герба не утверди-ли, де-факто началось его, если так можно выразиться, парал-лельное использование наряду с двумя другими. Проект герба

2009 г. можно видеть на сувенир-ной продукции и даже в инте-рьере одной из недавно сданных в эксплуатацию станций метро. То есть в Киеве сейчас имеют хождение три абсолютно разных версии городского герба. Подоб-ного я не встречал нигде.

У специалистов по геральди-ке, вексиллологии и сфрагисти-ке давно возникала мысль о том, чтобы собрать на одной выставке известные на сегодняшний день памятники с киевской городской символикой разных историче-ских периодов — скажем, уни-кальные флаги середины XVII в. из стокгольмского Военного му-зея, магистратские акты из ар-хивов, городскую печать XVII в., обнаруженную недавно экспер-тами Музея Шереметьевых, мно-гочисленные материалы XIX в. Благодаря такой ретроспективе, наверное, удалось бы переубе-дить категоричных противников использования лука и арбалета в современной символике горо-да и обратить внимание обще-ственности на ту безобразную ситуацию, что сложилась вокруг герба Киева. И можно только приветствовать решение меце-ната и коллекционера Алексея Шереметьева наконец-то реали-зовать эту идею.

Проект флага Киева работы А. Руденко. 2009

45№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


— В конце XV века Киев получает магдебург-ские вольности. Однако о городской жизни того времени люди, специально не интересующиеся этим вопросом, знают очень мало… Каким был Киев накануне введения самоуправления и в пер-вые десятилетия его применения?

— Мы действительно очень мало знаем об этом периоде. В историографии он официально считался то ли белым, то ли чёрным пятном. Почему? Сохрани-лось очень мало письменных источников. Археологи до 1970-х гг. вообще этой эпохой не занимались — это было «постархеологическое» время. Вот и получилось, что о древнерусском периоде мы знаем гораздо боль-ше, чем о XIII — первой половине XVI в., и вследствие

этого ещё в ХIХ в. возникли теории о полном за-пустении Киева и киевских земель в послемонголь-ские времена. Скажем, известный советский историк и археолог Михаил Каргер утверждал, что в Верхнем городе между эпохой Ярослава Мудрого и време-нами Богдана Хмельницкого вообще нет никакого культурного слоя. Другие писали, что до середины XVII в. меж развалин древнерусских соборов и двор-цов только кукушки куковали и волки бегали. Но всё это оказалось не так.

Киев продолжал существовать, хотя, конечно, он был уже не таким крупным, как прежде. Город часто подвергался нападениям со стороны Золотой Орды, крымского ханства, дважды его захватывали, сжи-гали. Но жизнь текла во всех его исторических ча-стях. Археологи обнаруживают всё больше и больше предметов, которые свидетельствуют о неравномер-ном развитии города в этот период. Скажем, после 1416-го и после 1482 г., когда Киев был практически полностью сожжён, отмечаются наибольшие спа-ды в его исторической жизни. В конце XV — начале XVI в. происходили почти ежегодные набеги крым-чаков на земли центральной Украины. Добавьте сюда ещё фактор феодальных разборок, постоянных столк-новений и противоречий с литовскими и польскими феодалами…

Тем не менее, Киев в XIV — начале XVI в. сохра-нял своё значение важного политического, экономи-ческого и культурного центра. К примеру, известно, что в списках студентов и докторов Сорбонны рубежа XIV–XV вв. числились выходцы из Киева (о студен-тах из Московских земель таких данных пока нет). До 1471 г. Киев оставался столицей княжества; род-ственниками правивших здесь Олельковичей были московский князь, польский король, молдавский го-сподарь Стефан Великий. Да и сами Олельковичи претендовали на великокняжеский литовский пре-стол, воевали за самостоятельность. Об этом свиде-тельствует и чеканка собственной монеты (опять же не позднее, а возможно, и раньше различных велико-русских княжеств).

О Киеве XIV–XVI вв., его гербе, а также о работе в консультативной группе по вопросам городской символики рассказывает заместитель директора Института археологии, член-корреспондент Национальной академии наук Украины Глеб Ивакин.

«Мы хотели, чтобы на гербе столицы присутствовали и куша, и фигура архангела Михаила»

46 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


— Когда Киев получил привилегии магдебург-ского права, он фактически разделился на три юрисдикции. Насколько равномерным было раз-витие разных его частей?

— Экономическая, культурная и политическая активность была сосредоточена на Подоле. Там про-живала бóльшая часть населения, включая и тех, кто формально не подчинялся магистрату. В Верхнем городе продолжали существовать монастыри и со-боры — Михайловский Златоверхий, София и другие. Основные укрепления с конца ХIV в. находились над Подолом, на Замковой горе. Киевский замок сохранялся до середины XVII в., хотя с развитием артиллерии он перестал играть прежнюю оборон-ную роль, почему и решили возобновить укрепления по линии древнерусских валов. Печерск с его мона-стырями практически был отдельной, загородной территорией. Но «отдельность» эта была прежде всего географической.

Представления о самостоятельности трёх ча-стей Киева сильно преувеличены. Они обусловлены исторической топографией города, сложившейся ещё в Х–ХI вв. и существовавшей до 30-х гг. ХIХ в., когда образовался Крещатик, фактически объединив-ший все три основные части города. Разные юридики возникли лишь в начале ХVII в. и касались преиму-щественно судебного, налогового подчинения, раз-решений на право торговли и в особенности права держать шинки. Это и тогда было сверхприбыльным делом!

— Какова была, выражаясь современным язы-ком, специализация Киева XV — начала XVI в.? Торговля или ремёсла?

— Город в большей степени был торговым цен-тром. Конечно, были и ремесленники, объединённые в цехи, но работали они в основном для обеспечения внутренних потребностей горожан. Очень развита была транзитная торговля между различными ве-ликорусскими (московскими, тверскими, новгород-скими, псковскими) землями, странами Западной Европы, Крымом, Османским государством. Значи-тельные доходы приносило городу т. н. складское право. По этому закону тверские, московские или, скажем, гданьские купцы, привозя товар в Киев, должны были продавать его оптом местным куп-цам. Если этого не происходило, то киевский воевода не гарантировал караванам защиту на дальнейшем пути следования через опасные южные степи.

— То есть складское право утвердилось раньше магдебургских привилегий?

— Трудно сказать определённо. Ведь мы привя-зываем дарование магдебургского права к первому документальному упоминанию в конце XV в., хотя это могло произойти и раньше. Но складское право по отношению к иноземным купцам, судя по всему, применялось и в предшествовавшие годы.

Киевская ратуша первой половины XVII в. Реконструкция П. Юрченко

— В 2009 г. вы входили в рабочую группу Ки-евсовета, занимавшуюся вопросами городской символики. Расскажите, пожалуйста, к каким выводам пришли тогда эксперты.

— Собственно, наша задача заключалась в рас-смотрении различных вариантов и деталей киевского герба; обсуждалась их состоятельность с точки зрения истории и геральдики. Мы хотели, чтобы на гербе столицы присутствовали и куша, и фигура архангела Михаила. Хотя последний был не только символом города, но и Киевской земли в целом.

— Значит, куша должна быть каким-то обра-зом отражена в киевской символике?

— Конечно, это исторический герб города, хотя многие указывают на то, что он относился толь-ко к «мещанской» его части, точнее к магистрату. Но ведь в «мещанской» части жили именно те люди, от которых зависело существование Киева. Моё мне-ние, что архангел Михаил — это больше символ Ки-евского княжества и воеводства.

— Существует ли объяснение, почему именно лук, а позже куша стали гербом Киева?

— Убедительных версий нет. К примеру, на моне-тах Владимира Ольгердовича конца XIV в., чеканив-шихся в Киеве, лука или арбалета вроде бы не вид-но. Но монеты вообще плохо сохранились, и трудно утверждать, что же там изображено — то ли храм, то ли буква «К». К тому же, сами монеты маленькие, и выбивать на них изображение типа куши было бы достаточно сложно.


47№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


Алексей Зотиков,кандидат исторических наук,

кинодокументалист

Магдебургское право для Ки-ева было «окном в Европу», но сразу оговорюсь: в средневе-ковую Европу! Оно зародилось в северной Германии и процве-тало в Гамбурге, Ростоке, вольном городе Данциге, в Эльзасе.

Основным документом маг-дебургского права стало «Сак-сонское зерцало» — судебник, написанный в XIII в. Эйке фон Репговом. В нём собраны законы, постановления, а также преце-денты, имевшие место в северо-германских ганзейских городах. Для своего времени это было пе-редовое демократическое право, способствовавшее развитию эко-номики торговых городов, защите прав и свобод третьего сословия. Горожане очень гордились обре-тёнными вместе с магдебургским правом вольностями, которые распространялись, прежде всего, на цехи.

Если на Западе самый мощ-ный расцвет цехов наблюдался в XIII–XIV вв., то у нас он прихо-дится на время правления гетма-на Ивана Мазепы (1687–1709 гг.). По нынешним меркам средне-вековые цехи были чем-то вро-де профсоюзов, защищавших права ремесленников от феода-лов и центральной королевской власти. Согласно магдебургско-му праву, в Киеве, к примеру, губернатор не мог так просто привлечь к суду купца. Прояв-лением вольности была, прежде всего, стабильная жизнь и уве-ренность в будущем. Люди знали, что их дети будут крещены в при-ходской церкви и воспитаны

ими как потенциальные конку-ренты). Когда Богдан Хмельницкий въехал в Киев, мещане добились подтверждения своих прав и вы-теснения казаков из Киева — пере-мещения киевского полка на левую сторону Днепра, в Козелец. В по-следней трети XVIII в. торжествен-ная часть жизни цехов проявлялась в красиво оформленных, отмечен-ных местным этнографическим ко-лоритом празднествах, таких, на-пример, как крещенская церемония с выходом на Иорданское озеро.

Одной из особенностей про-явления магдебургского права в последнее столетие существо-вания была настроенность сред-ней прослойки горожан «против всех»: против иноверцев, против зажиточных мещанских семей, наживших состояние за счёт ви-нокурен и транзитной торговли и подчинивших бедный люд. Все ведь мечтали иметь не сгоравшие во время многократно бушевавших на Подоле пожаров «камяницы», а позволить себе это могли лишь

«Арбалет в руке киевского мещанина направлен стрелой вверх, то есть с Нижнего города „против всех“»

при воскресной школе, мещанин не сомневался, что его похоронят в соответствии с обычаем — цехи действовали даже как похорон-ные братства. Последним киев-ским персонажем, отголоском магдебургского права, был герой пьесы Н. Старицкого Свирид Пет-рович Голохвастов, выросший вне Подола, то есть вне действия «майдебурии», в селе Плоское (было интегрировано в Киев в 1881 г., превратившись в Пло-ский полицейский участок).

Магдебургское право — это только часть юридического ком-плекса, которым управлялся мещанский Подол. С мещанами эту юрисдикцию разделяли ка-заки. Привилегии распростра-нялись на экономику, торговлю, криминальное и хозяйственное право. Первое, к чему стремились мещане, — избавиться от кон-курентов (национальных и со-словных — в виде казаков и даже студентов Киево-Могилянской академии, воспринимавшихся

48 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


немногие, в частности, войты, бурмистры и райцы. Стремление к независимости и самоуправле-нию киевские мещане выражали также в нежелании подчиняться Верхнему городу и власти духо-венства. У тех была своя корпора-ция. Печерск с монастырями во-обще существовал отдельно — это был не Киев. Он имел свой герб (Антоний, Феодосий и Божья Ма-терь), свою администрацию, свою печать, юрисдикцию, и судили в Лавре по правилам Вселенских соборов. В Верхнем, прежнем кня-жеском, Киеве тоже были своя администрация, печать и герб. Магдебургское право касалось «богоспасаемого города Киево-Подола» — как раз такая форму-лировка присутствует на всех

официальных документах. Маг-дебургский Киев — это проявле-ние своевластия исключительно ремесленного Подола, территория которого распростёрлась между Глубочицкой канавой и Креща-тицкой долиной. Это была демо-кратия «для себя» — как в своё время афинская демократия была для афинян, но не для женщин, рабов или приезжих. Подобная форма демократии утвердилась на Подоле. Не зря герб Киево-Подола — арбалет в руке киевско-го мещанина направлен стрелой вверх, то есть с Нижнего города «против всех». Он угрожал не-бесам, а точнее — Старокиевской горе, он целился наверх, отку-да архангел Михаил замахи-вался на него огненным мечом

(это самый «московский» из ва-риантов трёх киевских гербов). Украина была только на Подоле, только здесь, на единственной во всём будущем едином Кие-ве территории, господствующим языком был украинский. Пото-му что на Печерске писали на церковно-славянском, в Верхнем городе — на великорусском дело-вом наречии.

Когда Екатерина ІІ поняла, что так просто магистратские го-рода не взять, она запретила сво-им указом от 20 октября 1775 г. действие магдебургского права в Киеве. А потом, когда Павел I вернул его городу, пришло дру-гое поколение и люди уже толком не помнили, что это за свободы и зачем они вообще нужны.

Нижний город (Подол). Фрагмент плана И. Ушакова. 1695

49№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


Майдан Незалежности лубочными скульптурами и «теплицами», возмущению киевлян не было преде-ла: толстоватого Архангела Михаила тут же окрести-ли «бройлером» или «Чингачгуком», а статую Неза-висимости — «бабой с косой».

Думали, что хуже, чем изуродованный Майдан, быть ничего не может… Оказалось — может. В город пришли застройщики и стали выискивать в его исто-рической части каждый свободный сантиметр.

Так, в Мариинском парке появилась чудовищ-ная высотка, которую бывший президент Ющенко потребовал снести, но почему-то забыл проверить выполнение своего требования. Возле Оперного театра возник бизнес центр «Леонардо», причём поначалу всё выглядело как реконструкция гости-ницы «Театральная», но на втором этапе из зда-ния неожиданно выросла 18-этажка. Застройщи-ки попытались оприходовать и дорогую землю на территории Октябрьской больницы, однако ак-тивные протесты общественности и судебные реше-ния остановили возведение очередного киевского небоскрёба.

Экономический кризис замедлил темпы освоения земли в старом городе, но лишь на время. С приходом к власти новой команды, очевидно, не слишком раз-бирающейся в истории и архитектуре, но умеющей считать деньги, Киев превратился в большую строи-тельную площадку. В буферной зоне Софии Киевской по ул. Гончара началось строительство высотного дома, которое находчивые застройщики выдавали за благоустройство придомовой территории — яко-бы на этом месте должна появиться новая детская площадка. Вырос стеклянный гигант на Кловском спуске, ещё один — на улице Богдана Хмельницкого (при этом в жертву был принесён мешавший строи-тельству почти столетний киевский велотрек, за два года до этого лишённый статуса памятника архи-тектуры). На Набережно-Крещатицкой появилась

Нина Краснова

Но где же город?Сегодня уровень общественного недовольства тем, как и где происходит застройка в Киеве, достиг критической точки. Ещё никогда градозащитники не выступали столь регулярно и сплочённо. Общественные организации и просто небезразличные киевляне в меру сил дают отпор застройщикам. Как обычно, воспользоваться гражданской активностью масс пытаются и политики, однако у киевлян есть шанс отстоять свой город и без них.

Киев никогда не претендовал на то, чтобы стать мегаполисом. В отличие от масштабной и монумен-тальной Москвы и холодного архитектурно безупреч-ного Петербурга, он всегда был зелёным, уютным ста-ринным провинциальным городом. По крайней мере, таким его знали киевляне ещё 20 лет назад. И хотя он год от года со всех сторон обрастал новыми микро-районами, старый Киев оставался неизменным. Да, жители роптали на далеко не безукоризненный стиль восстановленных Золотых Ворот, обсуждали Михай-ловский Златоверхий… А когда бывшему мэру Киева Александру Омельченко пришло в голову украсить

50 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012

тема номера | резонанс

безобразная гостиница, нависшая над перекрёстком и разрушившая архитектурную целостность кварта-ла. А строительство на Парковой дороге вертолётной площадки для нужд нынешнего президента стало не просто стройкой, а демонстрацией того, что лич-ный комфорт ему дороже всего остального.

Если даже отбросить эстетический аспект такого строительства, остаётся ещё один, абсолютно праг-матический, но немаловажный: застраивая старый город, никто не заботится ни о расширении дорог, ни о цивилизованных парковках, ни о модернизации инженерных сетей. Не рассчитан он на такое количе-ство машин и домов! И потому пробки стали визитной карточкой города — наряду с киевскими каштанами, на глазах чахнущими от загазованного воздуха.

В то же самое время из Киева стали исчезать ста-рые дома, которые не могли приносить баснословные прибыли, но были частью его истории и ландшафта. Так, был снесён дом Шолом-Алейхема по Большой Васильковской, 35, за одну ночь исчез особняк (усадь-ба Казанского) возле фуникулёра. Было разрушено и здание киевского крепостного телеграфа, входящего в музейный комплекс «Киевская крепость». Сейчас часа «Ч» дожидается так называемый «Дом барона» на Ярославом Валу: строение находится в аварийном состоянии и однажды просто развалится на части. Красивое старинное здание больницы по Рейтарской, 22, судя по всему, ждёт та же печальная участь: после

неудачной попытки передать его инвесторам в долго-срочную аренду здание просто оставили разрушаться. Если там случится пожар, всё спишут на хулиганов или бомжей.

История реконструкции и разрушения трёх домов на Андреевском спуске похожа на скверный анекдот. Скандальная стройка, по версии владельца СКМ Ри-ната Ахметова, стала следствием плохой коммуника-ции между инвестором и компанией-исполнителем. Олигарх, испугавшись общественных протестов, ре-шил изменить первоначальные планы и не возводить на киевском Монмартре офисного центра, однако забыл сообщить об этом исполнителям. В итоге были снесены три здания, на самом деле не представляв-шие исторической или архитектурной ценности, а сам спуск разворочен.

Напуганные и возмущённые строительным бес-пределом горожане реагируют теперь на любую стро-ительную технику и любого человека в строительной каске, как ребёнок на людей в белых халатах, — гипер-реактивно. Однако уже всем ясно, что только обще-ственная нетерпимость сможет сохранить лицо Киева для будущих поколений: совсем недавно благодаря активным протестам остановлено предполагавшееся строительство жилого дома на территории Пейзаж-ной аллеи, которая, хоть и не является памятником истории, но стала любимым местом как для горожан, так и для туристов.

Михаил Кальницкий, историк

Восприятие города складыва-ется из дальних и ближних пано-рам. Так вот, самые интересные дальние панорамы мы уже потеря-ли. Это ландшафты склонов Днеп-ра, центра, ландшафты с многих верхних точек… Ближние виды

ещё кое-где есть, но бесконтроль-ное строительство приводит к тому, что ландшафт нарушает-ся в самых неожиданных местах. Скажем, приходя на территорию Покровского монастыря, мы на-блюдаем, как из-за церкви выле-зает верхушка высотки. Что каса-ется Андреевского спуска, то если в 80-е гг. он был довольно стиль-но «причёсан» в духе «ретро», то сейчас создаётся впечатление, будто в эту «причёску» вносят какие-то современные средства ухода за волосами, появляют-ся какие-то ирокезы или другая ерунда. Гостиница, построенная на Набережно-Крещатицкой, просто задницей уселась на эле-ватор Бродского, который рань-ше был там доминантой и не-плохо смотрелся. Вся беда в том, что ради повышения доходно-сти на небольшую сумму — на 3, 5, 10 % — устраиваются подоб-ные вещи. Чуть-чуть отсту-пить от этой башенки элева-тора, уменьшить количество

квадратных метров, и выгляде-ло бы вполне сносно. Или в дру-гом месте: одним этажом мень-ше — и было бы нормально или почти нормально. Всё проис-ходит из-за того, что, с одной сто-роны, заказчики рвутся к сверх-прибылям, а с другой, некому сказать им: «нельзя». И если рань-ше у киевлян отбивали точечные и не очень заметные места, то те-перь уже наступают на такую мо-золь, которая ощутима при пер-вом прикосновении. Когда строили «Леонардо-центр» возле Оперы, там сделали очень хитро: сперва выстроили по периметру нечто якобы под старину, а потом из середины начал переть высот-ный объём, и прекратить это было уже невозможно. Но построить что-то похожее на Андреевском попросту нельзя: там достаточно узкое место, люди легко смогут просто перегородить улицу, и всё. А дальше — или ездить по людям, войска вызывать, или задуматься: так ли это всё нужно?

51№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР

резонанс | тема номера

Мирослав Попович, философ, академик НАНУ,

директор Института философии им. Г. Сковороды

Я считаю, что защита Кие-ва от застройки — это жизненно важное дело. Вакханалию, проис-ходящую на наших глазах, нужно остановить. Но уже сегодня обще-ственностью сделано так много, что заинтересованные в массовой застройке организации и частные лица находятся в состоянии лёгкой деморализации. Они выжидают, рассчитывая на то, что шум уля-жется, и они смогут продолжить своё дело. Поэтому обществен-ные организации должны все эти

процессы держать под контролем. В конце концов, для этого они и су-ществуют. Хотя сегодня люди уже и так проявили чудеса бдитель-ности, и мы обязаны поддержать их чем можем. Вопрос ведь не про-сто в сохранении Киева, — это во-прос формирования гражданского общества. И пока ещё есть время перед выборами, а у властей — страх перед общественными движениями, мы можем эту ситуацию исполь-зовать. Конечно, восстановить всё уже невозможно — что разрушено, то разрушено, — но, по крайней мере, мы можем не позволить за-крыть старый Киев этим безоб-разием, которое под видом новой архитектуры наступает на город.

Игорь Гольфман, историк

Я считаю, что основным кри-терием градостроительного плана в Киеве должен быть историчес-кий ландшафт. Он должен стать отправной точкой, а не чьи-то ин-тересы, не цена за метр!

Население столиц подвержено чрезвычайному росту, и это понят-но. С каждой сменой правитель-ства и президента Киев обновля-ется несколькими тысячами семей, приезжающими вместе с властной командой. Ясно и то, что этим лю-дям необходимо жильё, тем более, что они готовы за него платить. Но такая же необходимость была и в 60-е, и в 70-е годы. Более того,

темпы роста города в послевоен-ные два-три десятилетия несрав-нимы с сегодняшними. В Киеве после войны было порядка 300–400 тыс. населения, уже через 10 лет стало более 1,5 млн., по-тому что появлялись гиганты, такие как авиазавод, «Красный экскаватор», всевозможные про-изводственные объединения, которые для своих работников строили дома. Но они не строи-ли в историческом центре! Так возникли и Борщаговка, и От-радный, и другие микрорайоны. Ведь пригородный ландшафт Киева чрезвычайно удобен для роста, и расти вширь гораз-до проще, чем ковырять центр. Но тут-то и начинает «работать» цена на метр. А главенствовать должен только исторический ландшафт.

Знаете, Екатерина II, впервые приехав в Киев, вышла в районе сегодняшней Европейской пло-щади, стала на подножку кареты и спросила губернатора, её со-провождавшего: «Я всё понимаю, но где же город?». А суть в том, что ландшафт всегда был пер-вичен, люди приспосабливали под него свои жилищные интере-сы. И это был кучерявый зелёный город, где дома прятались за есте-ственным ландшафтом. Сегодня этого нет. Кстати, съёмочная

группа «Белой гвардии» очень жаловалась, что ни одного места на Андреевском спуске не нашла, где можно было бы установить камеру и снимать на фоне исто-рической натуры, чтобы в объ-ектив не попала какая-нибудь новодельная гадость. А лезет она со всех сторон. Но речь даже не о степени безвкусицы того, что строят. Я просто хочу, чтобы киевляне знали, что для всего мира Михайловская и Софий-ская площади представляют та-кую же уникальную ценность, что и площадь Сан-Марко. Одна-ко представить себе, чтобы в Ве-неции возле площади Сан-Марко кто-то мог благодаря взяткам по-строить жилой дом, невозможно! А у нас — запросто. Так вот, я счи-таю, что следует собрать специа-листов — историков, архитекто-ров, краеведов, которые на карте сегодняшнего Киева должны на-рисовать многоугольник, назы-ваемый историческим центром. А депутаты Киевсовета — про-голосовать закон «О столице» или даже «Об историческом цен-тре Киева», где этот многоуголь-ник получил бы статус исто рико-архитектурного заповедника, в границах которого не может и речи идти ни о строительстве, ни тем более о сносе. Только так нам удастся спасти город.

52 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


— Как вы относитесь к тому, что сегодня в ста-ром городе происходит хаотичная застройка?

— Следует понимать: проектная деятельность, особенно деятельность главного архитектора, регу-лирующего застройку, имеет свойство отложенного результата. То есть то, что сегодня появляется на по-верхности земли, согласовывалось ранее, начиная с 2004-го до августа 2010 года, когда я, собственно, пришёл на работу. Хаотичная ли эта застройка? Да, примерно в 60–70 % случаев площадки, кото-рые сегодня застраиваются, могут в дальнейшем характеризоваться именно так. И по всем юридичес-ким признакам документы, полученные застрой-щиками, на поверку оказываются неправильны-ми с градостроительной точки зрения. Речь идёт о бывших детских садах, участках школ, зелёных

скверах, санитарных зонах, отданных под строй-ки. Делать этого было нельзя, но так было сдела-но. Потому что в один из периодов, почти восемь лет назад — во время вопиющего, махрового, я бы даже сказал, пламенеющего безобразия из Главар-хитектуры выжили 90 % архитекторов, а на их мес-то назначили далёких от архитектуры, но «удоб-ных» людей. В лучшем случае это были экономисты или журналисты, а зачастую просто люди, умеющие подносить начальству скрепки. Их поставили на от-ветственные должности, а мы знаем, что даже про-фессионалу, которому точно известно, что можно делать, а чего нельзя, трудно устоять против давле-ния: с одной стороны нажимает инвестор, с другой — власть… Устоять даже не перед соблазном, а перед давлением.

«Я хочу, чтобы город развивался гармонично, но у меня нет для этого средств»

О проблемах строительства в историческом центре украинской столицы мы беседуем с главным архитектором Киева Сергеем Целовальником.

53№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


— Но соблазн наверняка тоже есть?— За два с половиной года работы я его не ви-

дел. Никто ничего не предлагает, потому что знают, что не возьмём. А давлению противостоять просто невозможно. В общем, оно было всегда, только раньше исходило от партийных, государственных органов… Так вот, сегодня мы пожинаем плоды деятельности людей, которые руководили здесь в период того са-мого пламенеющего безобразия. И каждая подобная стройка заставляет киевлян выходить на улицы, бо-роться, протестовать, митинговать, хотя нередко нас это и раздражает…

— А как можно с этим бороться без митингов?— Полтора года я занимаюсь тем, чего не могу

делать по закону, но делаю: бегаю по стройкам в связи с жалобами жителей и звоню во все колокола — пишу в прокуратуру, Госстройконтроль, аппарат Прези-дента. Мы подаём протесты, пытаемся направить документы в разные инстанции. А когда разбираемся в бумагах, поднимаем разрешения, выданные на-шим учреждением годами раньше, то видим, что ото-всюду торчат одни и те же заячьи уши. Мы знаем, что человек, подписавший эти документы, был об-лечён властью, а значит, имел право их подписы-вать, — но он не имел права занимать эту должность. И есть единственный правовой способ, чтобы не я бе-гал и не гонял метлой этих застройщиков, которые лезут, как грибы. Надо взять одно дело, подобное многим другим, и разобраться, имел ли основание такой-то и такой-то, который фигурирует в 90 % слу-чаев, занимать эту должность. И если таковых осно-ваний не было, отменить все его решения, которые

были приняты на сессиях Киевсовета. Второй путь менее легальный. Можно вынести снова все проекты на Градсовет, внимательно их пересмотреть и ска-зать: «Плохо, надо переделать». Но в марте прошлого года вышел закон «О регулировании градостроитель-ной деятельности», по которому главный архитектор, во-первых, лишён какого-либо права согласовывать проекты, а, во-вторых, возглавляемый им Градо-строительный совет является сугубо рекомендатель-ным органом. То есть нас просто оставили в качестве мальчиков для битья, лишив всех рычагов. В Киеве полно киосков, дома разрушаются, идёт хаотичная застройка, а главный архитектор за это формально не отвечает. Но мне стыдно говорить, что я — главный архитектор — не несу ответственности за то, что про-исходит в городе! Однако так написан закон. У нас отняты рычаги действенного управления, регулиро-вания и контроля застройки. Но у нас есть опыт, и мы используем свои возможности как можем. Я стараюсь быть профессионалом и подбираю себе такую же ко-манду, чтобы каждый раз мы могли объяснить, поче-му нельзя делать того-то и того-то. Например, люди собрались строить объект там, где строить нельзя. Существует моя служебная записка с подробными разъяснениями по этому поводу. Но мне уже дважды на самом высоком уровне говорили: «Надо помочь людям…» Так что не удивлюсь, если узнаю, что стро-ить всё равно будут.

— А кто всё-таки должен ответить за уничто-жение старых домов, даже тех, которые не были внесены в реестр памятников архитектуры, но яв-лялись частью истории города?

Ист

очн

ик

: htt

p://

croc

a.liv

ejou

rnal

.com

54 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


— Каждый раз это разные люди, которые изна-чально пожелали взять себе какое-то здание в поль-зование. Если они хотели привести этот памятник в порядок, ничего особенно в нём не меняя, и по-селить там свой офис, то честь им и слава. Значит, у памятника появился собственник, который забо-тится о нём, восстанавливает аутентичные детали, покрывает медью. Вот, например, Театр оперетты: приятно видеть крышу, которая уже никогда не про-гниёт. А другой собственник смотрит — градострои-тельное законодательство столько препон поставило: то нельзя, это нельзя, а памятник такой маленький, а я за него такие деньги заплатил. Что же мне с ним делать? Никакой прибыли он не даст. Да гори оно!.. И горит. Или затапливается. Или осыпается и раз-валивается. Я только пришёл на работу, когда за-валили дом на Сагайдачного. «Целовальник, иди сюда, мы тебя сейчас побьём!», лозунги, пикеты. Ну, в чём я виноват? Я сам узнал об этом из прессы. Этот зелёный домик хоть и не был памятником архитек-туры, но для меня он был каким-то камертоном на-чала Подола. Симпатично сидит, вписанный в горку. Да, ему в своё время мансарду перестроили, и по-крашен он не так, не аутентичный. Но глаз радовал. Понимаете, если говорить о сохранении памятников, то на самом деле речь идёт о совсем коротком пе-риоде в 150 лет — с конца XIX века. А мы из-за него такую шумиху поднимаем. Почему? Потому что это культура, культурный слой. Мы начитанные люди, мы знаем Булгакова. Для нас вся Рейтарская, Сре-тенская и Стрелецкая, не говоря уже об Андреев-ском спуске, — это булгаковские места. Но это — ма-люсенький кусочек полуторатысячелетней истории, какая-то сотня с лишним лет. А до этого каждые сто лет Киев выгорал, как корова языком всё слизы-вала. Поэтому оставались только элементы «карка-са» — Лавра, София, Кирилловская церковь, рельеф наш и дороги. Всё остальное — деревянное — выго-рало. Последний мощный пожар, изменивший лицо Подола, был в 1811 году.

— Совсем не строить, может быть, и нельзя, но вписывать-то в ландшафт надо?

— Это вопрос культуры архитектора. А он — та-кой же продукт общества, как и журналист. Он вы-полняет заказ. И если архитектор талантливый, он сделает хорошо. Но не забывайте, что есть ещё и за-казчик, и он — тоже продукт общества. А общество сегодня — это общество нуворишей, которые выбива-ют площадку с лапоть крестьянина, а строят на ней 25–30-этажный дом, без возможности подъезда, без двора, без стоянки — без ничего.

— Кстати, вам нравится новая гостиница на Набережно-Крещатицкой?

— Ужасный объект, просто ужасный. Во-первых, он в полтора раза выше, чем было изначально со-гласовано в проекте; во-вторых, он вылезает прямо

из земли там, где можно было сделать проходной открытый этаж, на углу зажатой узкой набережной. Всё это — последствия борьбы за «последний дюйм».

— Что же это за страсть такая — строить небо-скрёбы в нашем городе?

— Три года назад при разработке Генерально-го плана Киевсовет проголосовал за постулат: «Го-род должен остаться в своих границах». Это значит, что надо уплотняться, лезть вверх и вниз. Делать подземную урбанистику. Почему этот лозунг про-звучал? Потому что нараздавали три тысячи пло-щадок на уплотнённых территориях, на территориях детских садов, школ, парков и скверов. Слава Богу, вышел закон, который даёт мне право адресовать разработчиков Генплана к модели города, не огра-ниченной 20-летней перспективой. И город должен будет выйти из своих границ. Другой вопрос, как это сделать, если нас со всех сторон обсели сельсоветы и делают с землёй, что хотят.

— Как вы можете прокомментировать ситуа-цию с разрушением трёх домов на Андреевском спуске?

— Ничего хорошего в этих домиках не было. Фаб рика построила себе административно-бытовой корпус, архитектуры никакой, ноль. Но стали воз-мущаться: «Снесли памятники!» И оказалось, что Андреевский в целом — это тоже памятник. А мы об этом узнали через три месяца после того, как Министерство культуры издало свой приказ. И бедный Ринат Леонидович, который всё сделал по закону, вынужден был отвечать. Ведь все согласо-вания были проведены, Градсовет принял решение ещё в 2008 году. Просто дома эти снесли в неудач-ный момент, когда политическая активность на-селения вышла за пределы своих орбит. И пришли люди ломать технику, которая никакого отношения к той площадке не имела. Её покурочили, побили. Думали, что вредили Ахметову, а вредили городу, Сергею Даниловичу, начальнику Управления капи-тального строительства, который по всей стране эту технику искал, чтобы закончить ремонт Андреевско-го в срок. Но кому это интересно? А то, что проект ре-конструкции улицы рассчитан до 2015 года, об этом кто-то знает? Нет, все хотят покрасоваться на фоне разрухи. Потому что выборы, и никакой выборный руководитель не станет заглядывать на пять-семь лет вперёд. Вот смотрите: змея сбрасывает кожу, потому что она уже старая, потрёпанная, но при этом она остаётся змеёй. А город есть город, он тоже должен сбрасывать то, что устарело, то, от чего ему плохо, что сделано не так. И я хочу, чтобы город развивался гармонично, но у меня, как и у вас, нет для этого средств. Поэтому движущей силой развития города будут инвестиции, как правило, частные.

Беседовала Нина Краснова

55№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


Получение Киевом права на самоуправление большинство исследователей относит к концу XV в. Вместе с тем, в научных работах не прекращают-ся дискуссии относительно конкретной даты вы-дачи грамоты на самоуправление. Чаще всего дан-ное событие связывают с именем великого князя Александра Ягеллона, в период правления которо-го (1492–1506) немало городов Литовско-Руського 1 государства получило разнообразные привилегии, в том числе и на самоуправление на основе магде-бургского или хелминского права.

Утрата абсолютного большинства источников по истории Руси (Украины) Позднего Средневеко-вья, произошедшая вследствие постоянных набегов татар, не позволяет в полной мере ответить на воп-рос о правовом статусе киевской городской общины

в XV в. В связи с этим чрезвычайно важное значе-ние получает даже случайная информация об исто-рии города на протяжении этого, слабо освещённого в научной литературе периода.

К такого рода свидетельствам, несомненно, при-надлежит изображение герба Киева в рукописном гербовнике, датированном приблизительно 1480 г., авторства Конрада Грюненберга. Создатель этого па-мятника средневековой европейской геральдики про-исходил из патрицианской семьи немецкого города Констанц. Первые сведения о нём относятся к 1442 г., когда Грюненберг был упомянут в одном из договоров в качестве городского архитектора. В дальнейшем он был членом городского совета и несколько раз за-нимал должность бургомистра. С 1485 г. в городских книгах Констанца он упоминается как рыцарь.

Наталья Белоус, Олег Однороженко

Три века киевской геральдикиИз истории городских печатей и гербов конца XV–XVІII в.

Страницы книги Конрада Грюненберга «Описание путешествия из Констанца в Иерусалим» 1487 г.

56 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012

коллекция | сфрагистика

В следующем, 1486 г., Грюненберг совершил па-ломничество в Святую землю, где стал членом Ры-царского Ордена Святого Гроба Господнего Иеруса-лимского. Подробное описание этого путешествия приведено в его богато иллюстрированной книге «Beschreibung der Reise von Konstanz nach Jerusalem», написанной в 1487 г.

Однако наиболее выдающимся произведением констанцкого гражданина и рыцаря был рукопис-ный гербовник, вмещающий около 2 000 исполнен-ных на высочайшем художественном уровне рисун-ков гербов государств и правителей, титулованной аристократии и рыцарства, церковных иерархов и городов всех стран Европы, а также значительное количество так называемых апокрифических гер-бов разнообразных легендарных и реальных героев и правителей стран Старого света периода Антич-ности и Средневековья.

Именно в группу апокрифических гербов прави-телей, подчиняющихся великому монгольскому хану, входит рисунок герба, который весьма напоминает своей иконографией изображение на древнейших ки-евских городских печатях конца XV–XVI в.: на синем поле две выходящие руки в красной одежде, натяги-вающие золотой лук с золотой стрелой.

Хотя надпись на рисунке («könig von Russen gehört unttern kan») указывает на принадлеж-ность герба не городу, а «королю Руси» как одно-му из вассалов великого хана, необходимо отметить, что во второй половине XV в. ни в государственно-династической, ни в городской или родовой руськой геральдике мы не имеем ни одного случая использо-вания схожего изображения в качестве герба, кроме, собственно, киевской городской печати. Таким обра-зом, принадлежность данного памятника к наиболее ранним образцам киевского городского герботворче-ства можно считать вполне возможной.

Загадочное содержание надписи находит своё объяснение, если принять во внимание некоторые обстоятельства. Во-первых, в западноевропейских гербовниках XV в. неоднократно встречаются при-меры некорректной подачи информации о носителях гербов с территории Великого княжества Литовского и Руського, а также соседних стран. К примеру, в Хро-нике Констанцкого собора 1414–1418 гг. Ульриха Рихенталя, использованной, кстати, в качестве одного из основных источников при создании гербовника Конрада Грюненберга, неточности в идентифика-ции касались практически половины руських гер-бов. Во-вторых, столичный статус Киева уже сам по себе мог привести автора гербовника к мысли представить городской герб как принадлежащий «королю Руси», под которым, вполне вероятно, имелся в виду один из киевских великих князей — Олель-ко Владимирович (годы княжения 1440–1454) или его сын Семён Олелькович (1454–1470), в от-ношении которых в неофициальных источниках (особенно иностранного происхождения) иногда

использовалась царская титулатура, равно как и в от-ношении стольного «града царственного Киева». Определение «короля Руси» как одного из вассалов великого хана могло стать отражением бывшего литовско-ордынского кондоминиума над Киевским княжеством середины XІV в. и претензиями золото-ордынских и крымских ханов на верховную власть над отдельными украинскими землями, в том числе и Киевской, в XV ст.

Изображение киевского городского герба при-сутствует также в списке гербовника Конрада Грю-ненберга, сделанном приблизительно в 1602–1604 гг., с тем лишь отличием, что стрела в этом варианте направлена в правый верхний угол щита, а не к его правому краю, как на рисунке в оригинале 1480 г.

Уровень исполнения и информационная на-сыщенность книги Грюненберга способствовали её чрезвычайной популярности среди авторов более поздних рукописных гербовников. Этим обусловлено также наличие киевского герба в работах последо-вателей Грюненберга. Например, в одном из юж-нонемецких гербовников первой половины XVI в.

Миниатюра «Осмотр шлемов» из гербовника Конрада Грюненберга 1480 г.

57№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР

сфрагистика | коллекция

помещён рисунок несколько изменённого киевско-го городского герба: в синем поле выходящая рука в красной одежде держит серебряный лук.

Из всего вышесказанного можем сделать обо-снованное предположение о наличии у Киева опре-делённых элементов городского самоуправления (например, городской общины во главе с войтом) ещё до 1480 г., то есть, по крайней мере, за два деся-тилетия до получения грамоты на самоуправление на основе магдебургского права в 1498 г.

К этому же периоду относятся наиболее ранние сведения о функционировании киевской городской печати. В грамоте от 4 июня 1500 г. находим упоми-нание о порядке её использования: «…у которых м -щан кіевскихъ зъ ратуша кіевского будетъ листъ подъ ихъ печатью м стскою, тымъ м щаномъ не надоб мыта даваты нигд …» А приблизительно 1544-м г. датируется первый известный оттиск печати города с изображением в готическом щите герба в виде вы-ходящих из облака рук, натягивающих лук со стрелой. На круглой матрице диаметром 32 мм имеется над-пись (легенда): S CIOWIEN * CAPITA * СIVI TERVS (что означает «печать Киева главного города земли»).

Данной печатью пользовались довольно продол-жительное время. Её оттиски обнаружены на целой серии документов 1600–1653 гг. Вместе с тем, сти-лизация изображения в поле печати и палеографи-ческие особенности легенды, несомненно, указы-вают на рубеж XV–XVI вв. как время изготовления матрицы.

Проблема появления у Киева собственного гер-ба тесным образом связана с вопросом о его пра-вовом значении. Часть исследователей склонна без серьёзных на то оснований рассматривать герб с изображением лука со стрелой в качестве герба одного из исторических районов города — Подола,

а «общекиевским» гербом предлагают считать изо-бражение архангела Михаила. Как известно, Киев в течение нескольких веков имел в своём составе три отдельные части: Верхний город, Печерск и Подол. После нашествия Менгли-Гирея, во время которого Верхний город и Печерск были полностью разорены, городская жизнь продолжалась только на Подоле. Это и послужило поводом для некоторых исследо-вателей объявить герб с луком локальным символом Подола.

Однако, во-первых, ни одна городская печать Киева XV–XVIII вв. (а их сохранилось довольно мно-го) не имела в своём поле изображения архангела Михаила в качестве герба Киева или хотя бы Верх-него города. Не зафиксированы подобные сведения и в письменных источниках. Трудно себе предста-вить, что за 300 с лишним лет такой большой го-род, как Киев, не оставил ни одного памятника, под-тверждающего принадлежность архангела Михаила киевской городской геральдике. В период Позднего Средневековья и раннего Нового времени его изобра-жение было территориальным гербом Киевской земли (в дальнейшем — воеводства), но это никоим образом не имеет отношения к геральдике самого города.

Во-вторых, киевский герб с луком, без сомнения, представлял весь город, а не только его часть. В этом нетрудно убедиться, рассмотрев содержание легенд всех без исключения известных на сегодняшний день городских печатей XV–XVIII вв., демонстрирующих принадлежность именно Киеву, а не Подолу. Следует подчеркнуть, что печать как инструмент заверения официальных актов не могла иметь в своей надпи-си каких-либо неточностей при определении при-надлежности конкретному юридическому субъекту, в данном случае — городу Киеву. И, наконец, рисунок в гербовнике Грюненберга даёт веские основания

Герб города Киева в гербовнике Георга Ортенбурга 1602–1604 гг. (список гербовника Конрада Грюненберга 1480 г.) Баварская государственная библиотека

Герб города Киева в южнонемецком гербовнике 1‑й пол. XVI в.

Герб города Киева в гербовнике Конрада Грюненберга 1480 г. Баварская государственная библиотека

58 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


отнести само появление киевского городского герба ко времени до менгли-гиреевого разрушения, что пе-речёркивает всю аргументацию относительно киев-ского герба как геральдического знака одного лишь Подола.

Использование первой киевской городской пе-чати 1500 г., как уже отмечалось, продолжалось весь речпосполитский период (1569–1648) и даже в первые годы после начала Освободительной войны (до 1653 г.). В то же время параллельно с ней исполь-зовался целый ряд других печатей, наиболее древние из которых появляются уже в первой половине XVI в. Так, многие киевские документы 1585–1624 гг. име-ют оттиски печати, содержащей в своём поле похожее

изображение герба в виде выходящих из облака двух рук, натягивающих лук со стрелой в готическом щите. Изображение сопровождает надпись по кругу: + SIG • CAPI • CIVITA • TERRAE • KIOVIE («печать столичного города Киевской земли»), палеографиче-ские особенности которой указывают на первую по-ловину XVI в. как время изготовления матрицы. Эта печать имела необычно маленький размер — 22 мм, исходя из чего логично предположить наличие боль-шой печати, которая составляла бы пару описанной выше малой городской печати. Заметим, что парал-лельное использование нескольких печатей было обыкновенной практикой в больших городах средне-вековой Украины.

Печать города Киева 1500 г. Прорисовка печати города Киева 1500 г.


59№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


Матрица печати города Киева. 1-я пол. XVI в. Сфрагистическая коллекция Музея Шереметьевых(один из экспонатов выставки «Реликвии старого киевского самоуправления»)

60 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


До недавнего времени исследователи не имели сведений о большой городской печати Киева, изго-товление которой относилось бы к первой половине XVI в. И лишь была обнаружена матрица печати города Киева, составляющая пару той, что известна по оттискам 1585–1624 гг. Эта реликвия, хранящаяся в сфрагистической коллекции Музея Шереметьевых, имеет сходное изображение герба в готическом щите и легенду (• S : CAPI CIVITA • TERRA • KIOVIE), которая содержанием и палеографией напоминает надпись на малой печати. Размер большой печати почти вдвое превышает размер малой печати и со-ставляет 41 мм (толщина пластины, на которой изо-бражён герб, — 5 мм).

Весьма оригинальный вид имеет рукоять печа-ти. Она представляет собой массивный шар разме-ром 25 × 22,5 мм с круглым отверстием посредине на многогранном столбике толщиной 12,5 мм. В верх-ней части шара изображён герб Киева: в готическом щите из облака выходят две руки, натягивающие лук со стрелой. Подобное оформление рукояти в украин-ской сфрагистике встречается чрезвычайно редко, что в сочетании с высоким художественным уровнем исполнения ставит данный памятник в один ряд с лучшими образцами гравёрного искусства XVI в.

Ещё одну пару, состоящую из большой и малой магистратских печатей, городская община использо-вала в первой половине XVII в. В обоих случаях изо-бражение герба в поле печати несколько отличалось от геральдических сюжетов конца XV–XVI в. Так, на малой печати диаметром 30 мм, имевшей хожде-ние с 1620 по 1649 г., в ренессансном щите распола-галось только оружие (натянутый лук со стрелой) без рук и облаков.

В свою очередь, изображение руки, держащей арбалет, помещено в полукруглом барочном щите на большой магистратской печати (диаметром 42 мм), находящейся в употреблении в 1606–1639 гг. Над щитом расположено стилизованное изображение шлемового забрала с намётом, а в нашлемнике — три страусиных пера. Вокруг изображения легенда: + AUTHENTICUM STEMA SIGILLI PRINCIPALIS CIVITATIS SACRAE R • M • KIIOVIENSIS.

Изображение руки на большой печати 1606 г. сближает данный вариант герба с теми версиями ге-ральдического знака города, которые присутствовали на печатях конца XV–XVI в. Вместе с тем, размеще-ние в щите арбалета вместо лука в каком-то смысле открывает новую страницу в истории киевского гер-ботворчества, нашедшего продолжение в казацкий период.

После битвы под Берестечком Киев на некоторое время (с 5 августа по 1 сентября 1651 г.) оккупи-руют литовские войска во главе с князем Янушем Радзивиллом. В честь взятия города князь заказал у известного мастера Себастьяна Дадлера памят-ную серебряную медаль, на которой наряду с про-чими гербами и аллегорическими фигурами был

Печать города Киева 1620 г.

Печать города Киева 1606 г.

изображён натянутый лук со стрелой киевского го-родского герба в сопровождении надписи: KIIOVIOS ARCUS FRACTOS PHARETRASQUE REBELLES RADZIVIL EN TRADIT REX CASIMIRE TIBI (то есть «Киевские сломанные луки и мятежные кол-чаны Радзивилл передаёт тебе, король Казимир»).

Похожее изображение герба Киева присутство-вало также на рисунке, украшающем титульный лист альбома голландского художника Абрахама ван Вестерфельда, сопровождавшего войска князя Радзивилла во время его похода на Киев. На этот раз натянутый лук со стрелой был помещён в по-лукруглом щите, поддерживаемом ангелом (см. илл. на стр. 102).

61№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


Во время летней кампании 1651 г. литовское вой-ско захватило значительное количество казацких знамён Черниговского и Киевского полков. В каче-стве трофеев эти знамёна попали в Варшаву, а затем в Стокгольм. Среди 12 захваченных знамён Киевского полка часть принадлежала городским организациям (магистрату, цехам и т. д.), принимающим участие в обороне Киева вместе с казаками. На это указывает присутствие на трёх знамёнах киевского городского герба лука со стрелой.

После заключения Переяславского договора 1654 г. используется новый вариант киевской город-ской печати, отображающий произошедшие полити-ческие изменения. Впервые данную печать встречаем на документе 1656 г. Своим видом она напомина-ет большую городскую печать 1606 г. В частности,

практически одинаково выглядят барочные щиты с прихотливыми картушами, органичную часть ко-торых составляют внещитовые элементы; в обоих случаях на щите изображена рука, держащая арбалет. Однако в сравнении с печатью 1606 г. в новой имеют-ся некоторые изменения, касающиеся прежде всего легенды: её язык стал украинским, а в самой надписи появился царский титул: + ПЕЧАТЬ ЦАРЬСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА МАЛОЕ РОСІИ ГРАДА КИЕВА.

В 1671 г. появляется вариант городской печати, отличающийся от предыдущего большим размером (42 мм), несколько изменённой легендой: (+) : ПЕЧАТ МhСКА¤ • МАІСТРАТU • ЕГО • Ц • В • КІЕВСКОГo • АХОА, более сложной формой картуша. Отличает-ся также изображение в прямоугольном барочном щите: в гербе 1671–1700 гг. вместо руки видим

серебряная памятная медаль в честь взятия Киева литовским гетманом Янушем Радзивиллом в 1651 г. Медальер Себастьян Дадлер. Польша, 1652. Музей истории Киева(один из экспонатов выставки «Реликвии старого киевского самоуправления»)

62 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


волнообразный пояс, соединяющий ручку арбале-та с левым краем щита. Над щитом, как и на гербах печатей 1606 и 1656 гг., размещено круглое забрало с тремя вырастающими из него страусиными перьями.

К этому же времени относятся сведения об ис-пользовании ещё одной магистратской печати, имеющей определённое сходство с печатью 1671 г., как размером (42 и 46 мм соответственно), так и изо-бражённым в поле печати гербом. Единственное существенное отличие — присутствие руки в гербе 1698 г. вместо пояса на печати 1671–1700 гг. Не-сколько отличается и содержание легенды. На пе-чати 1698 г. вырезано: (+) ПЕЧАТ • МЕСКА¤ • МАІСТРАТ •U • ЕГО Ц • В • КІЕВСКІ¤ WТЧІН.

Единственным источником сведений о данной печати до недавнего времени была её прорисовка, опубликованная в сфрагистическом сборнике «Сним-ки древних русских печатей» 1880 г., со ссылкой на свидетельство, выданное «изъ Кіевской ратуши 18-го января 1698 года подъячему Малороссійскаго Приказа Ивану Петровичу». Однако у историков воз-никли сомнения в точности данной прорисовки, в том числе и слова «WТЧІН» в легенде. Решение проблемы виделось в отождествлении печатей 1671 г. и 1698 г., а отличия в иконографии (изображение руки на пе-чати 1698 г.) и присутствие слова «WTЧIН» вместо даты «АХОА» относили к некорректности прорисовки в «Снимках древних русских печатей».

Печать города Киева 1656 г. Печать города Киева 1656 г.


63№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


Матрица печати города Киева. Конец XVIІ в.Сфрагистическая коллекция Музея Шереметьевых(один из экспонатов выставки «Реликвии старого киевского самоуправления»)

Недавнее открытие матрицы киевской маги-стратской печати позволило пересмотреть эти пред-ставления. В 2008 г. в сфрагистическую коллекцию Музея Шереметьевых попала матрица, чрезвычайно напоминающая иконографией и легендой изобра-жение на печати, известной по прорисовке с акта 1698 г. Изготовленная из медного сплава матрица состоит из круглой массивной пластины диаметром 46 мм, толщиной 9 мм и спаянной с ней длинной фигурной ручки высотой 80 мм, диаметром верхней части 29 мм и нижней части 11,5 мм. Её общий вес составляет 315,6 г.

С момента введения данной матрицы в научный оборот появились две версии относительно времени её появления — конец XVII либо конец ХІХ в. В по-следнем случае имелась в виду возможность изго-товления матрицы по рисунку в «Снимках древних русских печатей» 1880 г. Вместе с тем, целый ряд об-стоятельств позволяет прийти к заключению, что ма-трица была изготовлена в конце XVII в. Во-первых, при сравнении прорисовки с матрицей отчётливо видно, что изображение на последней отличается большей сложностью в передаче деталей, очевидно утраченных в процессе изготовления печати 1698 г. и, соответственно, не отражённых на прорисовке. Так, на матрице более выразительно изображены розетки:

64 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


они имеют округлые лепестки, обведенные двойной линией, в то время как на прорисовке оттиска 1698 г. лепестки заострённой формы обведены одной линией.

Во-вторых, заметны некоторые отличия в палео-графии надписей на матрице и прорисовке. Кроме того, что буквы на матрице выполнены более тща-тельно, они ещё обладают палеографической осо-бенностью, отсутствующей на прорисовке оттиска 1698 г., — наличием у некоторых букв (U, К, W, Н и др.) специфических окончаний в виде ласточкиных хвостов, то есть двойных разветвлений.

Данная черта характерна именно для кирилли-ческих надписей на сфрагистических памятниках. Очевидно, она была заимствована из готического письма во второй половине XІV в. В дальнейшем данную палеографическую особенность обнаружи-ваем на большом количестве украинских печатей XV–XVІІ вв. На матрице киевской печати двойные разветвления на концах букв выполнены довольно невыразительно, поэтому нет ничего удивительного в том, что автор прорисовки в издании 1880 г. не за-метил этой детали, изобразив просто закруглённые окончания букв.

С другой стороны, на данную палеографическую особенность кириллических надписей на печатях об-ратили внимание лишь недавно, и, разумеется, автор матрицы — живи он в конце ХІХ — ХХ в. — не мог о ней знать. Иное дело — мастер, работавший в XVІІ ст., когда ещё существовала традиция вырезать буквы с окончаниями в виде ласточкиных хвостов.

Печати 1671 и 1698 гг. выходят из употребления самое позднее в начале XVІІІ в. Уже в 1702 г. киев-ский магистрат начал использовать новую печать (круглую, диаметром 50 мм) с существенно изме-нёнными изображением герба и содержанием ле-генды — (+) ЕГо : Ц : П : В : ПЕЧАТЬ : МhсКА¤ :

МАІcТРАТu : КІЕВсКоГо : А : J : В :. Если на про-тяжении предыдущего столетия, с 1606 г. по 1700 г., практически все варианты герба были исполне-ны в барочном стиле с характерными картушами, то герб 1702–1734 гг. размещён в геральдическом щите без картуша. Место последнего занял намёт, вместо забрала появился шлем. К особенностям герба 1702–1734 гг. следует отнести ещё несколько дета-лей. Так, изображение арбалета не сопровождает рука (или волнообразный пояс), в нашлемнике рядом с тремя страусиными перьями изображены две вось-миугольные звезды.

В дальнейшем все варианты киевского городского герба опирались на рисунок 1702–1734 гг. Примером


Прорисовка печати города Киева 1698 г.

65№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


может служить печать от 24 сентября 1740 г. (кру-глая, 50 мм, с легендой: * Е¤ ІМПЕРАТоРСКОГо: ВЕЛИЧЕСТВА: МАИСТРАТu КІЕВСКОГo ПЕЧАТЬ 1740 СЕНТ 24), использовавшаяся в 1740–1754 гг. Единственным существенным изменением является наличие в нашлемнике звёзд с шестью, а не восемью лучами.

В 1762 г. киевским магистратом было изготовлено две печати — большая (появилась вследствие некото-рой переработки матрицы предыдущей печати — вме-сто даты 24 сентября 1740 вырезано: 28 июня 1762 г.) и малая, что следует рассматривать как своеобразное возвращение к практике XVI — первой половины XVII в., когда в употреблении была пара городских

Печать города Киева 24.09.1740

Печать города Киева 28.06.1762 Прорисовка печати города Киева 28.06.1762

печатей. Сфрагистические характеристики данных памятников имеют довольно существенные отличия. Большая печать имеет круглую форму (диаметром 50 мм), в то время как малая выполнена в форме овала (30 × 27 мм). В легенде большой магистрат-ской печати находится императорский титул, на ма-лой же печати указана лишь её принадлежность киевскому магистрату: * ПЕЧАТЬ МАГИСТРАТА КИЕВСКОГО: 1762. При этом изображение герба на обеих печатях является весьма схожим, с той лишь разницей, что на малой печати вместо шлема изо-бражено забрало.

Малая печать находилась в употреблении с 1762 по 1780 г. Параллельно с ней в 1772 г. использова-лась ещё одна малая печать — овальной формы раз-мером 24×21 мм. Её особенностью являлось то, что, в отличие от всех предыдущих печатей с надписями по внешней окружности, эта имела надпись непо-средственно в поле печати — в виде первых букв тех слов, которые составляли её содержание — П[ечать] М[агистрата] М[hста Киева].

В свою очередь, большую магистратскую печать видим на целом ряде документов 1762–1784 гг. Вме-сте с тем, в топографических описаниях Киева и Ки-евского наместничества 1775–1787 гг. присутствуют описания киевского герба с изображением арбалета, что позволяет сделать вывод об использовании боль-шой печати по крайней мере до 1787 г.: «Касательно жь города Подола, гд жительствуютъ м щане: была печать до сего съ изображеніемъ древней стр льбы орудїя на подобіе лука съ тетивою, называемая куша, но нын бол е она не употребляется. А к мъ и когда сей гербъ городу пожалованъ, вида н тъ».

Стоит отметить, что на печати «Кіевскаго град-скаго общества» 1787 г. также был изображён ар-балет. Данное обстоятельство можно рассматривать

66 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


Прорисовка печати города Киева 1787 г.

как ещё одно важное свидетельство того, что именно эта фигура исполняла роль городского герба, в то вре-мя как утверждённый в 1782 г. имперским прави-тельством герб с изображением архангела Михаила был не городским, а земельным (наместническим) гербом, изображение которого, в действительности, использовалось в основном на печатях губернских и уездных заведений.

***Герб Киева, появившийся во второй половине

XV в., неизменно исполнял роль главного символа городского самоуправления. Его изображение при-сутствовало на городских печатях, городских и це-ховых знамёнах, украшало произведения искусства и бытовые предметы. Слава бывшего стольного града обусловила наличие городского герба Киева в целом ряде западноевропейских гербовников XV–XVI вв. На протяжении всего этого времени в основе герба пребывало изображение лука со стрелой или арба-лета, то есть наиболее распространённых видов ме-тательного оружия, использовавшихся жителями приграничных городов, к числу которых длительное время относился и Киев.

Самоотверженность жителей Киева в деле за-щиты своего города от агрессоров, и в первую оче-редь со стороны враждебной Степи, позволила городу над берегами Днепра выстоять в бурный и трагиче-ский период украинской истории, а в дальнейшем снова обрести столичный статус. Исходя из этого, нет ничего удивительного в том, что именно оружие киевских горожан периода Позднего Средневековья стало геральдическим символом «главного города земли».

Прорисовка печати города Киева 1762 г. Прорисовка печати города Киева 1772 г.

Примечание1 Употребляем данное написание для избежания терми-

нологической путаницы, поскольку в IX–XVIII вв. этногео-графическое понятие «Русь» имело отношение в основном к территориям, заселённым народом, который ныне исполь-зует самоназвание «украинцы». Соответственно, средне-вековые понятия «народъ Рuськии», «земл# Рuська#», «"зыкъ Рuськии» имели совершенно другое этническое на-полнение, нежели то, которое видим в современных услови-ях, когда название «русские» применяется для обозначения славянского населения Российской федерации.

67№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


Василий Фёдорович Ходыка принадлежал к одной из наиболее известных киевских семей ХVІ — первой половины ХVІІ в. Его предки про-исходили из мозырских бояр. Отец — Фёдор Кобы-зевич имел десять детей — восемь сыновей: Лаза-ря, Кузьму, Василия, Фёдора, Яцка, Силу, Федорца младшего, Иева и двух дочерей — Федору и Авдо-тью. В 1550–1557 гг. он проживал под фамилией Ходыка-Кобызевич («ходыка» означало «пришлый, новоприбывший») в Киеве, где активно занимал-ся торговлей. Умер Фёдор Кобызевич в Мозыре в 1569 г.

Спустя два года после кончины отца его сыновья Василий, Фёдор и Иев переехали в Киев. Здесь оби-тал их родственник, член городского совета (райца) Устим Фиц-Кобызевич, а также брат Устима Богдан Кобызевич. Сын последнего Микита успешно вёл торговые дела и скопил значительное состояние, ко-торое передал завещанием от 17 июля 1572 г. своему дяде Устиму, так как его собственная семья погибла во время эпидемии чумы. Родственные связи с Ко-бызевичами имела и другая киевская мещанская семья — Ходыки, представители которой — супруги Фёдор и София и их сын Фёдор также умерли от чумы

Наталья Белоус,Олег Однороженко

Печать Василия Ходыки из собрания Музея Шереметьевых

Шляхетный мещанин

в 1572 г. В этом же году братья Василий и Фёдор Ко-бызевичи приняли фамилию Ходыка.

Василий женился на Ефросинии Митковне, до-чери зажиточного киевского купца Митка Богдано-вича, семья которого почти полностью (за исключе-нием младшего сына Фёдора) тоже погибла в 1572 г. Этот брак открыл Василию Ходыке путь к богатству и славе, поскольку вместе с женой он унаследовал практически всё имущество Митковичей. В браке родилось девять детей: сын Фёдор и восемь дочерей: Ганна, Маруша, Людмила, Татьяна, Настасия, Федора, Елена, Богдана. Некоторые из них многократно вы-ходили замуж за шляхтичей.

В 1570–1580-х гг. Василий Ходыка всерьёз занял-ся торговлей. В эти же годы он регулярно избирался в городской совет. Большинство членов городского правления поддерживало с ним дружеские отно-шения — некоторые были его родственниками, не-которые должниками. Позднее, в своём завещании 1616 г., он вспоминает о 23 должниках, среди которых городские чиновники и члены их семей. Скорее всего, именно в это время он активно пользовался своей личной печатью, заверяя ею разнообразные докумен-ты частного характера.

М. Ражен. Часть Подола и киевских гор (фрагмент панорамы «Фасад Старокиевской крепости и нижнего города Киево‑Подола с Московской стороны»). 1775–1786 гг.

68 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


Прорисовка печати Фёдора Кобызевича 1553 г.

Печать Василия Фёдоровича Ходыки имеет ис-ключительное источниковедческое значение. Её ма-трица, хранящаяся ныне в сфрагистической кол-лекции Музея Шереметьевых, представляет собой настоящее произведение ювелирного искусства. Из-готовлена она из серебра и имеет вес 5,1 г. Матри-ца состоит из восьмиугольной выпуклой пластины размером 13 × 10,5 мм и толщиной 4 мм, соединён-ной с длинной плоской ручкой с кольцом наверху, высотой 18,5 мм, шириной 7 мм и толщиной 3 мм. В поле печати в ренессансном щите помещён родовой герб Ходык (Кобызевичей) — знак в виде буквы М под крестом. Над щитом вырезаны начальные буквы имени её владельца: VFH (то есть — Vasyl Fedorowicz Chodyka).

На родовой, а не личный характер герба указы-вает то обстоятельство, что такой же герб исполь-зовал и отец Василия Ходыки Фёдор Кобызевич: родовой знак в виде буквы М под крестом помещён в щите полукруглой формы на его печати, известной по оттиску на одном из документов 1553 г. Изобра-жение герба сопровождает надпись сверху: FЕДОРЪ.

Содержание изображённых на печатях Ва-силия Ходыки и Фёдора Кобызевича геральди-ческих сюжетов вполне согласуется с тогдашней практикой герботворчества на украинских зем-лях. В родовой геральдике земель средневековой Украины доминирующими были именно гербы на основе старинных родовых знаков, широко ис-пользовавшихся как представителями титулован-ной аристократии, так и простым рыцарством и мещанством.

Первые образцы мещанской геральдики появ-ляются уже на рубеже XIV–XV вв. на территории Галичины. Несколько позже обычай использования личных и родовых гербов представителями город-ской верхушки распространяется на земли Волыни и Поднепровья. Геральдическое изображение высту-пало своеобразным визуальным заменителем фами-лии и, кроме того, наглядным средством социальной идентификации, подчёркивающим высокий статус

носителя герба, его привилегированное положение в обществе.

Не удивительно, что киевские горожане, по пра-ву гордившиеся древностью и славой своего города, параллельно с употреблением общегородского герба широко пользовались личными и родовыми гербами. Среди них и представители рода Ходык (Кобызеви-чей), которые, не удовлетворившись ролью одного из виднейших мещанских родов Киева, в скором времени принялись изыскивать способы повышения своего социального статуса.

Василий Ходыка, проживавший на Подоле на улице Воскресенской вблизи Воскресенской церк-ви и Рыночной площади, постепенно стал крупным собственником городской недвижимости: он скупил недвижимое имущество у своих соседей, создав соб-ственную юридику. После этого Ходыка заручил-ся поддержкой городской верхушки и стал искать пути для приобретения земельной собственности и перехода в шляхетское сословие. Его первым ша-гом в этом направлении было участие в громком судебном процессе по делу зажиточного киевского мещанина Андрея Кошколдеевича (приходившего-ся родственником первой жене Устима Кобызеви-ча). После длительной тяжбы Ходыка купил у него за бесценок местечки Басань и Быков.

Особенно активно он скупал недвижимость, на-ходившуюся рядом с его усадьбой, а также вне го-рода. Например, в июле 1580 г. Васько Мокиевич продал Ходыке за 22 копы литовских грошей свой дом возле Воскресенской церкви, а 16 августа 1586 г. киевский шляхтич Богуш Гулькевич-Глебовский продал ему своё имение — село Креничи (в нынеш-нем Обуховском р-не Киевской обл.). С тех пор новый владелец села стал зваться Ходыкой-Креницким, впоследствии передал это имя сыну Фёдору, поло-жив тем самым начало новой шляхетской фамилии Креницких.

Благодаря протекции коронного гетмана Яна За-мойского Василию вместе с братьями Фёдором и Ие-вом удалось получить 27 марта 1589 г. на вальном

Матрица печати Василия Фёдоровича Ходыки. 2-я пол. XVI в.Сфрагистическая коллекция Музея Шереметьевых(один из экспонатов выставки «Реликвии старого киевского самоуправления»)

69№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


сейме в Варшаве королевский привилей на шля-хетство за воинские заслуги во время московской кампании 1578–1581 гг., участия в которой они на самом деле не принимали. Приобретение ноби-литационного привилея открывало широкие воз-можности для его владельцев и, кроме всего прочего, путь к обогащению.

В дальнейшем Василий Ходыка-Креницкий про-должил скупку недвижимости. От шляхтича Ивана Шадьковского он получил 5 мая 1591 г. закладную запись на 100 коп литовских грошей на село Бу-гаёвку (ныне с. Великая Бугаёвка Васильковского р-на Киевской обл.). В 1593 г. начал тяжбу с Васили-ем Кривковичем за село Юрьевичи (ныне с. Юрьевка Киево-Святошинского р-на Киевской обл.), пытаясь обманом захватить это имение. Что, впрочем, ему удалось. В апреле 1594 г. Ходыка совершил нападе-ние на дом Кривковича, самовольно арестовав и по-садив его в тюрьму на 14 недель. Вследствие этого Кривкович, «будучи теж чоловік купецький, не ве-дучи гендлю», понёс убытков на сумму 400 коп гро-шей. Потерпевший подал иск на Ходыку в Киевский земский суд, но председательствующий на заседании земский судья Ян Мартынович Аксак признал жа-лобу Кривковича заведомо ложной и присудил ему штраф на сумму 20 коп литовских грошей в пользу нападавшего. Тогда Кривкович подал апелляцию в Главный трибунал в Люблине, приложив к ней свидетельство князя Василия-Константина Острож-ского относительно предвзятости судьи Аксака. Од-нако декретом королевского суда от 22 февраля 1596 г. с ответчика были сняты все обвинения, по-скольку он не явился в суд. Несколько раз на про-тяжении 1594–1596 гг. Кривкович подавал жало-бы в Киевский земский суд и Главный трибунал на Василия Ходыку-Креницкого, но тот, видимо, нашёл себе сторонников и в трибунале. В суд он так ни разу и не явился, и решением Киевского го-родского суда от 28 октября 1597 г. с него в очеред-ной раз были сняты все обвинения. В конце концов, в 1607 г. Василий Кривкович признал за собой обя-занность уплатить Ходыке 430 коп литовских гро-шей и выдал на эту сумму закладную запись на село Юрьевичи.

В октябре 1598 г. киевский мещанин Андрей Гридкович продал Ходыке-Креницкому за 60 коп литовских грошей свой двор с земельным участ-ком, овощным огородом и садовыми деревьями, находившимися на улице святых Бориса и Глеба; 23 октября 1601 г. киевская земянка Мария Мар-ковна Плавщанка продала ему за 30 коп литовских грошей огород на Оболони, расположенный непо-далёку от огородов киевского бурмистра Фёдора Ходыки. В этом же году слуга польного коронного гетмана Станислава Жолкевского Ян Лещинский продал Ходыке-Креницкому за 60 коп литовских грошей село Шульжинцы, находившееся на рас-стоянии двух миль от Киева; 2 июля 1603 г. киевская

мещанка Гальшка Богдановна Друшлякова уступи-ла ему за 40 коп литовских грошей свой плац; 27 апреля 1607 р. киевский купец Яцко Богданович Хмель и его дочь продали за 40 коп литовских гро-шей половину участка, граничащего с имением Хо-дыки. Кроме всех перечисленных имений Василий Ходыка-Креницкий владел девятью сёлами в Ки-евском воеводстве (Старая Басань, Марков, Юрков, Павлов, Максимов, Брегинцы, Кулажин, Карпиловка над рекою Трубеж, Воронков над рекою Супой).

17 ноября 1609 г. Василий Ходыка-Креницкий получил привилей на киевское скáрбництво, а вме-сте с ним и шляхетский титул земского урядника. Несмотря на это, под конец жизни его имения ста-ли объектом посягательств со стороны влиятель-ных лиц — киевского земского судьи Яна Аксака и краковского каштеляна князя Януша Острожского, шляхтичей Юрия Рожиновского, Михаила и Кон-стантина Ратомских, пытавшихся доказать незакон-ность его шляхетства и отобрать принадлежавшие ему имения. 16 сентября 1616 г. Ходыка написал завещание, оставив всё имущество сыну Фёдору, а часть недвижимости жене Ефросинии Митковне (которая с ним «в малженстве завжди учтиво мешка-ла») и родному брату, киевскому войту (1612–1625) Фёдору Ходыке.

Единственный сын Василия Фёдор Ходыка-Креницкий, получив немалое наследство (два ме-стечка — Басань и Быков, десять сёл в Киевском по-вете, недвижимость в Киеве), пытался его сохранить и защитить от притязаний соседей, а в дальнейшем и приумножить. Однако это ему не всегда удавалось. Так, 24 сентября 1629 г. шляхтич Щасный Хар-линский совершил наезд на сёла Великие и Малые Варовичи, невзирая на наличие закладной записи, составленной их отцами. В 1631 г. тот же шляхтич требовал от Фёдора Ходыки уступить ему Бугаёвку. Правда, в 1618–1641 гг. и сам Фёдор Васильевич организовывал частые наезды на имения соседней шляхты, снискав себе дурную славу. В 1633 г. он по-лучил должность черниговского подстолия. Женат был на дочери Вацлава Садковского Анне. Имел дочь, выданную замуж за шляхтича Казимира Кульчев-ского, и сына Стефана Креницкого, ставшего жито-мирским чашником.

Всё состояние Ходык-Креницких оказалось утраченным во время войны 1648–1657 гг. Их на-следники вынуждены были оставить Киевщину и искать прибежища далеко от своих домов. После войны произошли кардинальные территориально-административные изменения — местечки Ба-сань и Быков превратились в сотенные центры и вошли в состав Переяславского территориаль-ного полка. В источниках остались лишь отдель-ные упоминания об Елене Креницкой, которая в 1693 г. отписала Киево-Братскому Богоявлен-скому монастырю находившийся напротив него «креницкий двор».

70 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


Киевский замок XV–XVII вв. Деревянный макет (фрагмент).

1980‑е гг.

72 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012

коллекция | музей

Через восемь лет после того, как Музей истории Киева покинул стены Кловского дворца, а 250 тысяч его экспонатов отправились дожидаться своего часа в Украинский дом, он вновь сможет осуществлять свои презентационные функции. В воссозданную по-сле столь длительного перерыва экспозицию войдут не только предметы из музейного собрания, но и экс-понаты, предоставленные Национальным музеем истории Украины, заповедником «София Киевская», частными музеями «ПЛАТАР», «Духовные сокровища Украины», Музеем Шереметьевых.

Своё второе рождение музей решил отметить экс-позицией, символизирующей издревле присущее киевлянам стремление к самоуправлению. Ещё в до-монгольские времена оно проявлялось в практике на-родных собраний — вече; при Ярославе Мудром взаи-моотношения между гражданами регулировались сводом законов «Русской правды», ставших основой управления на киевских землях после их перехода под власть литовских князей. Привилегии магде-бургского права, дарованные Киеву в конце XV в. великим князем литовским Александром, отвечали духу независимости его жителей, их стремлению са-мостоятельно решать сложные проблемы тогдашней городской жизни. Благодаря магдебургии в пришед-шем в упадок городе вновь стали процветать ремёсла, развиваться торговля, в том числе с иноземными купцами. Более 300 лет отстаивали киевляне своё право жить по законам самоуправления у литовских, польских, российских правителей и украинских гет-манов, вынужденных подтверждать его специальны-ми документами — грамотами. Две из них, выданные российским царём Алексеем Михайловичем войту Д. Полоцкому (1667) и гетманом Апостолом киевским мещанам (1731), можно будет увидеть в музее.

Новая экспозиция расскажет о формах само-управления и организованной в соответствии с ними городской жизни, о том, что законода-тельные нормы Киева, как и многих других евро-пейских городов, базировались на римском пра-ве, что здесь всегда прослеживалось стремление к демократическому решению спорных вопросов.

Последовательно и убедительно будет проведена мысль о том, что во времена господства Речи По-сполитой, казацких войн XVI–XVII вв., в имперский и советский периоды киевляне придерживались европейских ценностей, боролись за свои свободы и не отступили от этих принципов и сегодня. По-следнее выразилось хотя бы в том, что возведённое вопреки желанию горожан здание бизнесцентра у метро «Театральная» отдано столичными властя-ми под музей.

Главным органом киевского самоуправления был магистрат, состоявший из двух коллегий: рады, на ко-торую возлагались административные и хозяйствен-ные функции, и лавы — судебной палаты. Главой первой коллегии был избиравшийся пожизненно войт, второй — бурмистр. Присягу на верность народу войты принимали в храме Успения Богородицы (Пи-рогощи) на Подоле. Подписываемые во время подоб-ных церемоний документы скреплялись церковной печатью, хранящейся ныне в собрании музея (илл. 1).

В экспозицию войдут украшавшие здание рату-ши 1 уникальные реликвии городского самоуправле-ния XVII–XVIII вв. — два медных барельефа (один с изображением архистратига Михаила, второй с пор-третом Петра I) и медная статуя богини правосудия Фемиды, переданные на временное хранение Нацио-нальным музеем истории Украины.

В конце мая Киев традиционно празднует День города. В этом году он будет ознаменован замечательным событием — открытием постоянной экспозиции Музея истории Киева в новом помещении по улице Богдана Хмельницкого, 7. Приятно, что основной идейный акцент экспозиции оказался созвучным теме нынешнего номера «Антиквара».

Киевские временаЕлена Корусь

Илл. 1. Печать храма Успения Богородицы (Пирогощи). XIX в.

73№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР

музей | коллекция

Исследователь истории Киева Николай Закрев-ский, основываясь на устных преданиях старожилов, писал, что фигура архангела двигалась, и во время боя часов на ратушной башне он несколько раз уда-рял копьём распростёртого у его ног змия 2. Однако на сохранившемся барельефе подвижные детали от-сутствуют: предполагают, что механическая фигура была заменена статичной после пожара 1718 г.

Первым учёным, описавшим все реликвии ки-евского магистрата, был Даниил Щербаковский. Об изображении архангела Михаила он сообщает сле-дующее: «Барельеф высотой 2,5 м (вес 2 пуда 10 фун-тов), изготовленный из двух медных листов (соеди-нённых заклёпками) в технике чеканного „высокого рельефа“. Архангел с опущенными книзу крыльями

одет в „византийские“ („барочные“) одеяния: пан-цирь, сапоги и длинный плащ. Он стоит на повер-женном змее, окрашенном в тёмно-красный цвет, одно из крыльев у которого поднято кверху. Лицо и руки фигуры ангела окрашены в телесный цвет, панцирь — посеребрён, а обувь позолочена. В деснице Св. Михаил держит копьё, которым бьёт змея в пасть. В левой руке — сферу („государство”) с надписью „Кто, яко Бог“» 3. По манере исполнения барельеф, по на-блюдениям Щербаковского, напоминает чеканные металлические ризы украинских икон XVII–XVIII вв. Известно, что после разрушительного пожара 1811 г. фигура хранилась у киевского войта, а затем была переправлена в церковь Всех Святых на горе Ще-кавица. В 1898 г., благодаря ходатайству чиновни-ка по особым поручениям при генерал-губернаторе А. И. Мердере, барельеф передали Киевскому обще-ству древностей и искусств.

История статуи Фемиды (илл. 2), стоявшей не-когда на выступе башни у главного входа в магистрат, изложена в письме киевского врача Ф. Н. Дашкевича к директору Художественно-промышленного и на-учного музея императора Николая Александровича (ныне НХМУ) Н. Беляшевскому: «Статуя помещалась на Киевском магистрате, сгоревшем во время пожара в 1811 г. Ввиду наступающего столетия со време-ни этого печального события в истории Киева, брат мой, желая сохранить для потомства этот интерес-ный памятник, поручил мне представить его в му-зей» 4. Владелец статуи — И. Н. Дашкевич, мировой судья города Ходорков Сквирского уезда, обнаружил её в 1877 г. среди имущества своего умершего те-стя, последнего киевского городского председателя Ф. И. Войтенко. Статуя Фемиды пострадала от пожа-ра больше, чем другие реликвии: утрачены весы, ко-торые она держала в правой руке, от карающего меча осталась только рукоять. Судя по описанию Щерба-ковского, сделанному в 1910 г., на момент передачи в музей фигура состояла из пяти обломков. Самый крупный из них — соединённое по вертикали двух-частное пустотелое туловище, внутрь которого была втиснута голова. (Вероятно, во время пожара статуя деформировалась и упала с ратуши.) Кроме того, сохранились две руки, соединённые в локтях винта-ми, и подножие-сфера, на котором отчеканена над-пись: «Зделана 1777 года, декабря 20, за правления надворного советника войта Григория Сидоровича Пивоварова, бурмистра Дмитрия Александровича и райцы Николая Леонтовича». Сегодня фигура Фе-миды отреставрирована. Её высота — 1,52 м. В отли-чие от канонических изображений, глаза киевской богини правосудия широко раскрыты, а повязка под-нята на лоб.

Ещё одной реликвией киевского самоуправ-ления является барельеф с изображением им-ператора Петра I (илл. 3). Об истории этого па-мятника узнаём из статьи Д. Щербаковского 5, где сообщается, что в 1881 г. барельеф передал

Илл. 2. Статуя богини правосудия Фемиды. 1777

74 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


в Церковно-археологический музей при Киевской духовной академии 6 киевлянин М. Свиридов. Ди-ректор музея Н. И. Петров утверждал, что фигура императора, украшавшая в своё время фасад киев-ской ратуши, была найдена на пепелище. Барельеф представляет собой овальную пластину из «красной меди» размером 76 × 66 см с выполненным в технике чеканки изображением сидящего на коне Петра I в шлеме и плаще. По внешнему краю размещена над-пись: «Царь Пётр Алексеевич, всея Великая, Малая и Белая России самодержец». Согласно заключению Д. Щербаковского, датой создания рельефа можно считать 1697 г. Некоторые исследователи киевской старины полагают, что его автором был известный украинский ювелир Иван Равич.

В музее также хранится воссозданный по изо-бражению в большом государственном «Титулярни-ке» 1672 г. герб Киевской земли (илл. 4), принятый после Андрусовского перемирия (1667), по которому Киев стал частью Московского государства. На этом гербе покровитель города архангел Михаил предстаёт в одном из традиционных своих обличий: в римской тоге с поднятым мечом и щитом. Илл. 3. Рельеф с изображением Петра I. 1777

Илл. 4. Копия герба Киевской земли

75№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


Илл. 5. Верхний город (фрагмент плана И. Ушакова). 1695

76 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


Своеобразие самоуправления «по-киевски» про-являлось в том, что каждая из частей города (до кон-ца XVIII в. их было три) имела свою власть: воеводу в Верхнем городе, магистрат в Нижнем городе на По-доле, высшее духовенство на Печерске. Представле-ние о Киеве времён магдебургского права можно по-лучить по хранящейся в музее факсимильной копии 7 городского плана 1695 г. Как свидетельствует над-пись, составлен он был стольником и полковником Иваном Ушаковым по приказу боярина Петра Ива-новича Хованского. На плане Киев имеет вытянутые очертания и состоит из отдельных, ещё не сливших-ся звеньев. Центральным звеном, как и в древности, являлась Старокиевская гора, или Верхний город, к которому в 1679 г. присоединился простиравшийся до Крещатика Печерск. По контуру Верхнего города тянулись мощные бастионы. Второй основной ча-стью Киева, где жил торговый и ремесленный люд, был Подол, занимающий на плане Ушакова поч-ти такую же обширную территорию, как и Верхний город. Третья часть — Печерск (с центром — Киево-Печерским монастырём) в XVII в. находился от них в значительном отдалении (илл. 5). На плане хорошо видно, что в отличие от Верхнего города и Печерска, где в связи с опасностью турецкого нашествия де-ревянные укрепления были заменены в 1670-е гг. на земляные, оборонные сооружения Подола оста-вались деревянными. О том, как выглядел в Сред-ние века обнесённый частоколом киевский замок в Верхнем городе, можно судить по представленному в экспозиции деревянному макету (илл. на стр. 72).

Особенностью профессионального деления жи-телей древнего Подола стало объединение торгов-цев в гильдии, а ремесленников в цехи. В 1597 г.

учреждение цеховых организаций было закреплено привилеем (жалованной грамотой) польского ко-роля Сигизмунда III. Отдельные элементы цехового устройства сохранялись в Киеве вплоть до советских времён. В разные периоды на Подоле насчитывалось около 15 цехов. Каждый из них, подобно европейским средневековым объединениям, имел свою структуру, устав, печать. Уставы, регламентировавшие процесс работы, куплю-продажу сырья и изделий, взаимо-отношения между членами цеха и т. д., утвержда-лись городским магистратом. Во главе цеха стоял избираемый цеховыми мастерами (иногда назна-чаемый магистратом или киевским воеводой) цех-мистр. Следующей по значению была должность ма-стера, которому подчинялись подмастерья и ученики. По свидетельствам, все члены цеха, кроме учеников, могли пользоваться цеховыми печатями. Как сообща-ет в обзоре цеховых памятников из коллекции Музея истории Киева Т. Старостенко, до наших дней дошло лишь пять старинных цеховых печатей — одна XVII, остальные начала XIX в. 8 Принадлежали эти печати цирюльному, столярному, гончарному и «мелочью торгующих» цехам. Две первые из названных хранят-ся в фондах Музея истории Киева (илл. 6). На матри-цах печатей помещены символы, соответствующие характеру деятельности цехов. На одной имеется надпись «печать цеха цырюльницкаго 1820 года» и изображены ножницы, бритва, гребень с косой. А на «печати цеха столярного 1821 года» выгравиро-ваны инструменты — пилы, циркуль, угольник, ста-меска и рубанок на длинном верстаке.

Произведённые цеховыми мастерами совместно с подмастерьями и учениками изделия представлены в экспозиции керамической посудой и изразцами,

Илл. 6. Печати цирюльного (1820) и столярного (1821) цехов

77№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


найденными во время раскопок на Подоле и в Верх-нем городе, фигурными бутылками из гутного стекла, предметами из металла, ассортимент которых особен-но разнообразен. Здесь и медные формы для выпеч-ки кексов и медовых пряников в виде меча, птицы, рыбы, рака, розетки (илл. 7), и предметы хозяйствен-ного назначения из латуни, и произведения серебря-ников и золотарей — потир (илл. 8), чеканные оклады икон, дарохранительница. Изделия киевских масте-ров и товары заезжих купцов продавались на кон-трактовых ярмарках. Здесь, например, можно было приобрести фаянс, выпущенный на Казённой Киево-Межигорской мануфактуре (илл. 9, 11), фарфоровую продукцию частных заводов Российской империи — М. Кузнецова (илл. 10), Ф. Гарднера, А. Миклашев-ского, столовую посуду, прекрасные образцы которой также имеются в собрании музея.

Повествование об истории киевского самоуправ-ления, о жизни и быте горожан разворачивается на фоне реконструированных фрагментов интерьеров с использованием мебели, текстиля и осветительных приборов соответствующего времени. В частности, воссоздано жильё богатого киевлянина XVIII в., ре-месленная горница, большой рабочий кабинет, об-ставленный мебелью из карельской берёзы и укра-шенный западноевропейской живописью первой половины XIX в. Разумеется, экспозиция Музея истории Киева не ограничивается тематическими и хронологическими рамками магдебургского пра-ва. А потому мы сможем также заглянуть в уютное фотоателье, в будуар театральной актрисы, где собран материал о М. Заньковецкой (илл. 12), увидеть рабо-чий уголок редактора журнала «Киевская старина», рассмотреть вышитые бисером безделушки на столе

Илл. 7. Формы для выпечки. XIX в.

Илл. 8. Серебряный потир. XVIII в.

78 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


Илл. 9. Чайник с фигуркой Будды и тарелка в стиле шинуазри. Киево‑Межигорская мануфактура. Первая треть XIX в.

Илл. 10. Чайная пара «На память из Киева». Завод М. С. Кузнецова в Москве. Конец XIX в.

79№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


рукодельницы, побывать в народной чайной начала ХХ в., призванной пропагандировать «разумные раз-влечения» и отвлекать народ от пьянства…

И это лишь малая часть того, чем располагает музей. Поскольку демонстрационные площади но-вого помещения не слишком велики, постоянная

экспозиция будет время от времени изменяться в де-талях и дополняться тематическими выставками, посвящёнными самым разным аспектам киевской жизни.

Примечания1 Каменная ратуша, построенная вместо деревянной

в конце XVII в., сгорела в 1811 г.2 См.: Закревский Н. Описание Киева. — М., 1868.3 Щербаківський Д. Реліквії старого київського само-

врядування // Київ та його околиця в історії та пам’ятках. — К., 1926.

4 См.: Друг О. Історія збереження реліквій Київського міського самоврядування // Київ і кияни. Матеріали щорічної науково-практичної конференції. — К., 2008, вип. 8.

5 См.: Щербаківський Д. Ук. соч.6 После ликвидации музея часть его коллекции

в 1920-х гг. попала в Киевский художественно-про мыш-ленный и научный музей.

7 Оригинал хранится в Российском государственном архиве древних актов.

8 См.: Старостенко Т. Минуле київських цехів. Пам’ятки з колекції Музею історії м. Києва // Київ і кияни. Матеріали щорічної науково-практичної конференции. — К., 2008, вип. 8.

Илл. 11. Тарелка с галантной сценой. Киево‑Межигорская мануфактура. 1831

Илл. 12. Фрагмент экспозиции «Будуар актрисы»

Фото Даниила Краснова

80 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


Двусторонняя хоругвь серебряного цеха. 1869

82 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


Среди них несколько особняком стоит тарелка «Крещатик в Киеве» с изображением колонны Магде-бургского права. Изготовлена эта тарелка на некогда знаменитой Киево-Межигорской мануфактуре, славившейся производством тон-кого фаянса. Она входила в состав сервиза, «опечатанного» гравюрами с видами Киева 1, выпуск которо-го был осуществлён по рекомен-дации Кабинета Его Величества после 1848 г. 2 Датируется тарелка 1848–1849 гг., её диаметр — 26,3 см.

На зеркале тарелки на фоне противоположного (левого) берега Днепра запечатлён монумент, ко-торый в народе ещё называли «па-мятником Крещения Руси», хотя на самом деле к этому событию он отношения не имел. Очевидно, сыграла роль привязка к месту: по преданию, в протекавшем здесь в древности Крещатицком источ-нике в 988 г. были крещены 12 сы-новей князя Владимира и жители города. Поводом к сооружению па-мятника (1802–1808 гг., архитектор А. И. Меленский) стало возвраще-ние Киеву магдебургского права 3 императором Павлом I в 1797 г. и его подтверждение спустя непол-ных пять лет Александром I.

На памятнике, имеющем вид изящной колонны на основа-нии с тремя арочными проёмами и увенчанной золотым крестом на шаре, закреплена мраморная доска с надписью: «Усердием киев-ского гражданства за утверждение прав древней сей столицы Всерос-сийским Императором Алексан-дром I 1802 года, сентября 15 дня».

Елена Корусь

Коштом всей братииВ обширной и разнообразной коллекции Национального музея народного декоративного искусства довольно скромное место занимают предметы, связанные с городским самоуправлением, в том числе с цеховым устройством.

Изображение на тарелке ис-полнено ведущим художником-гравёром Киево-Межигорской мануфактуры Дмитрием Ивано-вичем Степановым (1800–1856), о чём свидетельствует надпись: «D. Stepanoff». Возможно, ис-полняя композицию, художник ориентировался на одну из попу-лярных в те годы гравюр. Из из-вестных ныне произведений наиболее близкой представля-ется нам литография И. Селез-нёва — копия с рисунка Вадима

Пассека «Вид Крещатика в Киеве при заходе солнца» (1836). Одна-ко на тарелке всё же выбран не-сколько иной ракурс на колонну и не видны постройки на холмах.

К реликвиям городского са-моуправления относятся пять цеховых хоругвей. Все они по-ступили в собрание НМУНДИ в 1956 г. после разделения кол-лекции Государственного музея украинского изобразительного искусства. До нашего времени подобных вещей дошло очень

Тарелка «Крещатик в Киеве». Киево‑Межигорская мануфактура. Дата в массе: 1847

83№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


мало, ведь прикреплённые к древку свисающие хоругви постоянно ис-пользовались в процессиях, что не-избежно сказывалось на состоянии ткани, зачастую утяжелённой вы-шивкой или живописной вставкой.

Согласно магдебургскому праву, ремесленники одной специально-сти объединялись в цехи. В Кие-ве они стали появляться в XVI в., хотя известно, что ремесленные объединения существовали и в бо-лее ранний период. Несмотря на то что цеховые организации были упразднены на территории Украины после отмены магдебург-ского права (в 1831-м, а в Киеве в 1835 г.), их пережитки сохраня-лись вплоть до первой четверти ХХ в. Цех имел свои права, обя-занности, привилегии, закреп-лённые в соответствующих до-кументах: «жалованной грамоте», постановлении городских властей, цеховом уставе. Основным атри-бутом каждого цеха была хоругвь, находившаяся в доме цехмистра или в цеховой горнице. Для её из-готовления цеховые мастера делали специальные взносы. Как правило, на таких хоругвях XVIII в. писа-лись имена цехмистра, старшего мастера, год и месяц, а также имя мастера-изготовителя.

Ремесленники обязаны были придерживаться определённых ритуалов, связанных с профес-сиональной деятельностью цеха. Всё братство принимало участие в церковных процессиях и празд-ничных богослужениях. Различные торжественные церемонии и по-гребальные обряды непременно сопровождались выносом цеховых хоругвей. К примеру, 15 февраля 1802 г., в день оглашения царской грамоты о подтверждении город-ских свобод все представители киевских цехов были выстроены с цеховыми хоругвями у городской ратуши 4. В дни выборов старшин цеха хоругвь размещали сначала у ворот дома действующего цехми-стера, а потом переносили к дому его преемника. Свои особенности имела и церемония похорон чле-нов цеха, на которой хоругви несли представители всех цехов. Во время

Двусторонняя цеховая хоругвь. 1888

84 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


военных действий, когда ремеслен-ники становились на защиту горо-да, хоругви играли роль обычных военных знамён.

Цеховые и военные знамёна имеют общие черты 5: на тех и дру-гих встречаются изображения свя-тых воинов; крепятся они прямо к древку (а не к горизонтальной перекладине, как церковные хо-ругви); по размерам делятся на два типа — большие хоругви и малень-кие значки. Особенностью цеховых хоругвей ряда украинских городов было изображение на них атрибу-тов ремесла и орудий труда (иногда процесса работы). Однако, по мне-нию Д. Щербаковского, для киев-ских хоругвей это не характерно 6.

В отличие от западноевропей-ских цехов, украинские не имели чётко закреплённых за определён-ными профессиями небесных по-кровителей. В этой связи особый интерес представляет хоругвь сере-бряного цеха (1869). Двустороннее полотнище размером 126 × 95 см из оливкового узорного шёлка оторочено с трёх сторон бахромой и двумя кистями из волочёного серебра и сканых нитей. В цент-ре вшит загрунтованный холст, на котором размещены изображе-ния святых, исполненные в техни-ке масляной живописи. На одной из сторон представлен покровитель мастеров серебряных дел — препо-добный Андроник Антиохийский, чеканящий медальон на окладе Евангелия (заметим, что процесс чеканки отображён здесь доста-точно условно). За фигурой свя-того можно рассмотреть стоящие на полке изделия серебряных дел мастеров: дискос, потир, напре-стольный крест и дарохранитель-ницу. С другой стороны хоругви изображён святитель Иоанн Зла-тоуст, архиепископ Константино-польский, писавший о множестве мастерских серебряников в Антио-хии. Каждая живописная вставка обрамлена перевязанным лентой венком, который выполнен в тех-нике аппликации из картона, рас-шитого золотыми и серебряными нитями. С одной стороны венка искусно вышиты дубовые листья

с желудями, с другой — колосья. На стороне с образом Иоанна Златоуста под венком в оваль-ном картуше расположена вы-шитая аппликация с изображе-нием орудий труда ювелиров (молотка, циркуля, шперака) и производившихся цехом из-делий (кувшина, потира). Кар-туш увенчан императорской короной. Слева от него — вен-зель императора Александра ІІ под короной. С обратной стороны под изображением св. Андроника вышитая надпись: «Серебряно-го цеха сия хоругва сооружена в 1869 году старанием старшины Иоанна Г. Кочуровского».

Каждый цех отмечал свой профессиональный праздник и чтил своего святого патрона. Часто на киевских цеховых хо-ругвях размещали образы патро-нальных святых ремесленного сообщества или иконы двуна-десятых праздников. Развитие этого типа хоругвей происходи-ло в тесной связи с иконописью. В качестве примера приведём хоругвь киевских ремесленников, созданную специально к праздно-ванию 900-летия Крещения Руси. К этому событию было приуро-чено возведение в Киеве Влади-мирского собора, а саму торже-ственную дату отметили в 1888 г.

Погребальная хоругвь гончарного цеха. 1761

85№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


традиционным крестным ходом, совершаемым в день памяти св. Владимира, и военным пара-дом, во время которых, несомнен-но, выносилась и представлен-ная хоругвь — наиболее нарядная из тех, что хранятся в НМУНДИ.

Двусторонняя хоругвь из муа-рового атласа богато украшена вышитым серебряными нитями плетёным орнаментом в древне-русском стиле, расписана золотом и обшита бахромой. По центру полотнища на загрунтованном прямоугольном холсте — образ святого равноапостольного князя Владимира. По периметру хоругви золотой краской написано: «Сия хоругвь сооружена обществом ки-евских ремесленников в память 900-летия Крещения Руси в быт-ность ремесленного старшины Григория Шатрова и товарищей Иоанна Щербинского и Петра Сендецкаго». Углы белого поля

акцентированы диагонально раз-мещёнными золотыми крестами. На оборотной стороне — покро-витель Киева архангел Михаил, по углам белого поля — четыре буквы «В». Образы святых испол-нены в технике масляной живопи-си на золотом фоне в свойствен-ной иконописной традиции конца ХIX в. академической манере.

Следующая группа цеховых хоругвей, преимущественно боль-ших размеров, относится к друго-му иконографическому типу. Это погребальные хоругви, которые крепились к поперечной перекла-дине и неслись во время траурного шествия впереди гроба. Они легко узнаются по изображению Голгоф-ского креста. Щедрее других деко-рирована хоругвь из тёмно-синего сукна (125 × 191 см), принадле-жавшая гончарному цеху. Вокруг центральной композиции разме-щена надпись: «1761 года октября

1 дня: сукно цех сие гончарного сооружено на погребение мертвых коштом братерским старанием цехмистра рочного Матвея Фило-нова и всей братии». По периметру хоругвь украшена двойной выши-той прядёным серебром гирляндой из вьющихся спиралевидных по-бегов с цветами и листьями.

Контрастным сопоставлени-ем красного и синего отличается хоругвь (317 × 229 см), принадле-жавшая, видимо, портняжному цеху. Она декорирована аппли-кацией из разбросанных по фону вышитых позолоченными нитями цветов. По периметру располага-ется сделанная в той же технике надпись: «1811 года Лохвицким портническим управлен».

Наиболее лаконично — го-лубыми полосами — оформлена хоругвь старшин (171 × 101 см), в нижней части которой под кре-стом написано: «1793 года месяца

Погребальная хоругвь старшин. 1793Погребальная хоругвь портняжного цеха. 1811

86 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


июля зауправного старшины Ва-силия Онищенка и старшинских товарищей Федора Лениваго Сте-фана Майоренка».

Все три хоругви имеют сход-ное композиционное построение. В центре полотнища на ступен-чатом возвышении, символизи-рующем Голгофу, стоит восьми-конечный крест, на котором был распят Христос. По сторонам длинной перекладины начальные буквы Его имени «ИС ХС». Слева и справа от креста трость и копьё с губкой, рядом с которыми бук-вы «Т» и «К». Надпись «НИКА» на хоругви 1761 г. означает «По-бедитель» (Христос как победи-тель ада и смерти). Буквы «М Л Р Б» — сокращение слов «Место лобное распят бысть» («Место лобное рай бысть»); «Г Г» у под-ножия креста — гора Голгофа. У основания креста изображены череп и кости — «глава Адамова» (обозначена буквами «Г» и «А»). Адам по преданию был погре-бён на Голгофе (лобном месте). Как отмечает Д. Щербаковский 7, хоругви с изображением одного лишь креста встречаются гораздо

реже остальных и дошли до нас в небольшом количестве. Это объ-ясняется не только их частым употреблением, но и свойствами материала, из которого они сде-ланы, — шерстяного сукна. В силу этого погребальные хоругви от-носят к раритетным памятникам.

Завершает наш обзор пред-метов, связанных с историей го-родского самоуправления, цеховой сундук XVIII в. (59 × 44 × 44 см). В таких сундуках, как правило, хранились грамоты и документы цеха, печати, общая казна, взно-сы, а также штрафы за какие-либо нарушения. Украшен сундук ажурной резьбой на красном фоне, плотно заполняющей всю его по-верхность. Узор изображает вазон в ренессансном стиле с симмет-рично расположенными ветвями и вычурными листьями. Замоч-ная скважина обрамлена наклад-кой в виде рокайльного картуша.

Описанные в данной ста-тье памятники городского це-хового самоуправления Кие-ва XVIII–XIX вв. из коллекции НМУНДИ публикуются впер-вые. Историкам и специалистам

по декоративно-прикладному ис-кусству ещё предстоит тщатель-ное изучение и научное осмысле-ние их особенностей.

Примечания1 Подробнее о межигорских фа-

янсовых тарелках с видами Киева см.: Корусь Е. На зеркале тарелки // Антиквар. — 2010. — № 4.

2 ЦГИАУ, ф. 581. Цит. по: Фер-чук А. История «киевских» тарелок // Киевский альбом. — Вып. 2. — К., 2002. — С. 114.

3 Было упразднено Екатериной II в 1785 г.

4 См.: Яковлів А. Пам’ятник визначної події // Пам’ять століть. — К., 1999. — № 2 (17). — С. 122.

5 См.: Старостенко Т. Минуле київських цехів. Пам’ятки з колекції Музею історії м. Києва // Київ і кия-ни. Матеріали щорічної науково-практичної конференції. — Вип. 8. — К., 2008. — С. 9.

6 См.: Щербаківський Д. Реліквії старого київського самоврядуван-ня // Київ та його околиця в історії і пам’ятках. — К., 1926.

7 См. там же.

Фото Даниила Краснова

Цеховой сундук. XVIII в.

87№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


В Музее исторических драгоценностей хранится обширная и достаточно разнообразная коллекция изделий украинских серебряных дел мастеров XVII–XVIII вв. Большинство дошедших до нас произведе-ний — предметы культа, и это вполне закономерно, ведь церковь была одним из самых главных и богатых заказчиков. Кроме того, прихожане, среди которых были и известные исторические личности, дарили храмам драгоценную утварь, о чём свидетельствуют выгравированные на ней надписи или гербы.

Традиционно развитие украинского ювелирного искусства делят на несколько этапов. Первый, отно-сящийся к XVI — первой половине XVII в., принято считать периодом становления. В это время мастера пользовались в основном такими ювелирными тех-никами, как литьё, гравировка, золочение, нередко применяли вставки драгоценных и полудрагоценных камней. Производство ювелирных изделий было со-средоточено тогда во Львове. Известно, что в конце XVI в. там работало 30 золотых и серебряных дел мастеров. Поначалу они входили в один цех с ли-тейщиками и художниками, а с 1600 г. — уже в от-дельный ювелирный. Разные по своей национальной принадлежности львовские златокузнецы (украинцы, поляки, армяне, евреи, а также приезжавшие на вре-мя венгры, немцы, французы и шведы) создавали изделия, отмеченные влиянием европейской и вос-точной культур. Некоторые предметы можно соот-нести с именем того или иного мастера благодаря родовому знаку (гмерку), который авторы ставили на изделиях в соответствии с утверждённым уставом. Именно такой знак можно увидеть на позолоченном семиконечном кресте, датируемом 1546 г.

Впоследствии историческая ситуация сложилась не в пользу Львова: сокращение объёмов торговли, связанное с национально-освободительной войной 1648–1654 гг., бесконечные грабежи, совершаемые Турцией, Швецией, Крымским ханством, не спо-собствовали расцвету ювелирного искусства. Одна-ко на протяжении последующих столетий, будучи и в составе Польши, и в составе Австро-Венгрии, Львов оставался крупным центром ювелирного про-изводства, изделия которого были известны и попу-лярны в Европе.

Со второй половины XVII ст. начинается но-вый, самый значительный и яркий этап в развитии

Светлана Березовая, Музей исторических драгоценностей Украины

Оклады, кресты, потиры, дарохранительницы…Украинское ювелирное искусство XVII–XVIII вв.

Крест. 1546. Львов

88 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


Дарохранительница (деталь). 1743. Киев, мастер Иван Равич

89№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


Евангелие в серебряном окладе с вкладной надписью нежинского полковника В. Золотаренко. 1658. Киев

90 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


ювелирного искусства Украины. Главным экономи-ческим и культурным центром украинских земель становится Киев, где развиваются различные ремёсла, в числе которых оказалось и ювелирное. Изделия из драгоценных металлов создаются также в Черни-гове, Козельце, Нежине, Новгороде-Северском, Ром-нах, Глухове, Батурине, Остроге, Кременце, других городах Украины, но Киев остаётся при этом зако-нодателем ювелирной моды: здесь работают лучшие мастера — создатели шедевров, украшающих ныне экспозиции музеев страны. Киевский цех ювелиров, который, вероятно, входил сначала в состав иконо-писного, впервые упоминается в 1503 г., потом сведе-ния о нём исчезают и вновь появляются в документах 1794 г., где он фигурирует уже как самостоятельная организация.

Ранние работы киевских златокузнецов вы-явить весьма сложно из-за отсутствия на них каких-либо подписей. Лишь на единичных пред-метах XVI–XVII вв. можно обнаружить имена и фа-милии авторов. К подписным изделиям относится крест-мощевик, изготовленный в 1671 г. Фёдором Золотарём для Успенского собора Киево-Печерской лавры по заказу «благочестивого раба Божого Тихона Огиенко». На лицевой стороне креста — накладное

Распятие, по бокам — также накладные погрудные изображения предстоящих Богородицы и Иоанна Богослова. Внизу на рукояти — гравированная фигура святителя и чудотворца Спиридона Тримифунтско-го. Дополняют композицию своеобразные розетки со вставками полудрагоценных камней (сердолика, аметиста) и стекла. В середине серебряного креста помещён другой, деревянный крест с коробочками-киотцами, в которые были вложены мощи святых (их имена написаны на обратной стороне большого креста).

Только стилистические особенности позволили отнести к продукции одной из киевских мастерских два оклада напрестольных Евангелий, датируемых 1658 г. Они являются образцами особого типа окла-дов, в которых накладные угольники верхней до-ски имеют Г-образную форму, а средник выполнен в форме арки с двумя колоннами. На одном из окла-дов — вставки цветного стекла. Надпись, размещён-ная на его нижней доске, свидетельствует о том, что оклад изготовлен по заказу нежинского полков-ника Василия Золотаренко, подарившего его храму святителя Николая в Нежине. Храм этот сохранился до наших дней и является одной из архитектурных жемчужин украинского барокко.

Крест‑мощевик. 1671. Киев, мастер Фёдор Золотарь Евангелие в серебряном окладе. 1658. Киев

91№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


Атрибутировать изделия киевских ювелиров XVIII в. значительно проще, поскольку на них, как правило, имеется ряд клейм: клеймо мастера (ки-риллическими или латинскими буквами), городское клеймо с надписью «KIOV», пробы металла (на сере-бряных предметах чаще всего цифра «12» согласно каратной, а, возможно, и лотовой системе). В 1780-х гг. на продукции киевских ювелиров появляется новое клеймо в виде миниатюрного герба города (архи-стратиг Михаил с мечом и щитом). Впрочем, не все мастера придерживались традиции клеймить свои работы: в коллекции музея довольно много предметов, атрибуция которых вызывает затруднения.

Исследователями установлено более 200 имён киевских мастеров — представителей национальной школы ювелиров, но лишь о небольшой части из них можно судить по сохранившимся работам. В обра-ботке и декоре драгоценных металлов местные ма-стера использовали такие традиционные техники и художественные приёмы, как литьё, ковка, грави-ровка, золочение, живописная эмаль, чернь, скань. Очевидно, самой популярной была чеканка релье-фом различной высоты, которую можно выделить как основную технику, применявшуюся при создании серебряных изделий эпохи барокко. В ювелирном искусстве конца XVII — середины XVIII в. царствует пышный чеканный узор из листьев аканта (типич-ный для всего европейского искусства этого време-ни), гирлянд или букетов из цветов и сочных плодов,

подвешенных на лентах. Примечательно, что в ба-рочном декоре украинских мастеров мы встречаем и мотивы местной флоры: цветы васильков, гвоздики, барвинка, плоды малины, шиповника, виноградную лозу с крупными гроздьями.

Замечательным образцом этого стиля является серебряный золочёный оклад иконы «Одигитрия», выполненный в конце XVII — начале XVIII ст. не-известным киевским ювелиром. Это произведение отличают техническое совершенство, ясность и гар-моничность композиции, великолепие чеканного узора, в который мастер ввёл стебли и листья аканта, головки ангелов. На боковых лопастях помещены образы архистратига Михаила и Иоанна Предтечи. Но самой приметной деталью является герб гетма-на Ивана Мазепы, размещённый внизу в фигурном щите. Собственно, от герба остались только контуры, поскольку он был уничтожен в петровские време-на. Оклад предназначался для чудотворной иконы, которая находилась в церкви с. Дегтярёвка возле Новгорода-Северского на Черниговщине. Впослед-ствии икону перенесли в новый каменный храм Покрова Богородицы, построенный в том же селе на средства Мазепы.

В XVIII в. в Киеве и других городах возрождают-ся старые и строятся многочисленные новые храмы. В связи с этим существенно возрастает потребность в изготовлении риз к иконам, напрестольных кре-стов, потиров, дарохранительниц, панагий, митр.

Оклад иконы Дегтярёвской Богоматери с гербом Ивана Мазепы. Конец XVII — начало XVIII в. Киев

92 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


Митра золотая. Начало XVIII в.

93№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


Характерным для украинского ювелирного искусства в целом и этого периода в частности является укра-шение изделий жемчугом и драгоценными камнями, среди которых преобладают бриллианты, сапфиры, рубины. Поэтому так богато и нарядно выглядят мит-ры — головные уборы высшего духовенства и пана-гии — небольшие нагрудные иконки на цепочках, которые носились архиереями поверх одежды.

Наиболее яркими выразителями стиля барокко в ювелирном искусстве Украины по праву считаются такие мастера, как Иван Равич, Матвей Наруно-вич, Иеремия Белецкий, Иван Атаназевич, Фёдор Левицкий.

Творчество Ивана Андреевича Равича (1677–1762), ювелира, который жил и работал на Подоле, достаточно широко представлено в музеях Украи-ны и России — в общей сложности около 60 работ, главным образом предметов культа. В нашем му-зее хранится также одно его изделие не церковного назначения — чайник, изготовленный около 1715 г. Его украшением, помимо узора из причудливо пе-реплетённых лент (чеканного пока ещё в низком

рельефе), является герб заказчика — переяславского полковника Степана Томары. Среди работ Равича особо выделяются потиры. Придерживаясь канонов и определённых требований, он сумел значитель-но разнообразить декоративное убранство сосудов и продемонстрировать умелое владение различными ювелирными приёмами. Благодаря этому каждый по-тир, исполненный Равичем, становится уникальным произведением ювелирного искусства, обладающим высокой художественной ценностью. Блюдо, выпол-ненное мастером в 1723 г. для Выдубицкого монасты-ря, украшает высокий чеканный рельеф из стеблей аканта с прорезными листьями, в которые вплетены большие стилизованные цветы. На дне блюда Ра-вич разместил сюжетную композицию «Чудо святого архистратига Михаила». Ещё одним выдающимся произведением этого мастера является дарохрани-тельница, сделанная в 1743 г. для Киево-Печерской лавры. В её решении явно прослеживается влияние архитектурных форм на ювелирное искусство. Да-рохранительница представляет собой двухъярусное сооружение, стенки которого украшены чеканными

Панагия. Начало XVIII в. Потир. 30–40-е гг. XVIII в. Киев, мастер Иван Равич

94 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


Чайник с гербом переяславского полковника Степана Томары. Ок. 1715 г. Киев, мастер Иван Равич

Блюдо с сюжетной композицией «Чудо святого архистратига Михаила». 1723.

Киев, мастер Иван Равич

95№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


композициями на евангельские сюжеты, окружён-ные изысканными барочными узорами из завитков, связок плодов и цветов, головок ангелов и ломаных линий. По краям каждого яруса закреплены литые фигурки — стражники с копьями, евангелисты с рас-крытыми книгами, ангелы с орудиями страстей Хри-стовых. Увенчана дарохранительница грушевидным куполом, декорированным рельефными накладками и миниатюрными скульптурками ангелов, которые как бы парят в воздухе, касаясь купола руками и кра-ями одежд. Вверху (традиционно для такого рода из-делий) Равич разместил сцену «Воскресение».

Довольно большое наследие оставил после себя и киевский ювелир Матвей Нарунович. Более 50 ра-бот с клеймом мастера, датированных 30–50-ми го-дами XVIII в., находятся в разных музеях Украины и России. К сожалению, кроме того, что Нарунович жил и работал в Киеве, больше о нём ничего не из-вестно. Ассортимент его изделий широк, но главное место занимают в нём потиры, отличающиеся разно-образием декора. Оригинальностью художественного исполнения привлекает внимание двухъярусная да-рохранительница, опорой которой служат звериные лапки с зажатыми в когтях шариками. Декорирована она уже знакомым нам чеканным барочным узором (гирлянды на лентах, акантовые листья) и дополнена необычными деталями: на постаменте второго яруса мастер разместил красивый букет из веерообразно Дарохранительница. 1743. Киев, мастер Иван Равич

Поддон подсвечника. 1735. Киев, мастер Матвей Нарунович

96 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


Дарохранительница. 30–50-е гг. XVIII в. Киев, мастер Матвей Нарунович

97№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


расходящихся крупных цветов на длинных стебель-ках и листьев, а по периметру верхнего яруса под-весил кисточки. Интересно, что среди хранящихся в музее работ Наруновича на четырёх (парных под-донах подсвечников и двух потирах) значится имя одного заказчика — иеромонаха Иоакима Двигубско-го, в прошлом сотника Змиевского слободского полка.

Не менее интересно и творчество Фёдора Левиц-кого, киевского серебряных дел мастера второй по-ловины XVIII в., который, владея всеми ювелирными техниками, отдавал все жё предпочтение чеканке. Пока известно 13 его произведений, среди которых крест с многочисленными мастерски исполненными сценами на евангельские сюжеты. Обращает на себя внимание оригинальный узор — «жемчужник», кото-рый окружает каждый медальон с композицией, уси-ливая таким образом её восприятие. Очень эффектно выглядит и оклад Евангелия, исполненный в 1749 г. На обеих его досках — сюжетные композиции, об-рамлённые чеканными узорами из вьющихся стеблей аканта, а также нарядными розетками из разноцвет-ного стекла.

В 60-е годы XVIII в. в украинском ювелирном ис-кусстве появляются первые признаки новых веяний, связанных с распространением стиля рококо с его стремлением к более свободной композиции, асимме-трии, прихотливым формам и линиям. Влияние этого

Навершие посоха. 30–50-е гг. XVIII в. Киев, мастер Матвей Нарунович

Потир. 1751. Киев, мастер Матвей Нарунович

98 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


Крест. 1757. Киев, мастер Фёдор Левицкий

99№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


стиля чувствуется в потире, укра-шенном узором из цветов, завитков и ракушек. Сделан он, пожалуй, са-мым плодовитым мастером рококо Иваном Атаназевичем. И всё-таки непревзойдённым образцом нового стиля является датируемая 1787 г. дарохранительница мастера Кли-мента Чижевского, представителя знаменитой семьи киевских юве-лиров. Лёгким, стройным силуэтом трехъярусной башни устремляет-ся она вверх, опираясь на ножки-шарики с фигурными завитками. На боковых стенках первого яру-са — изысканные картуши из за-витков и цветов, украшенные ко-ронами, а в них — выполненные в технике черни фигурные дроб-ницы с евангельскими сюжетами; по бокам яруса — литые фигурки евангелистов с раскрытыми кни-гами, а над гробом, размещён-ном на втором ярусе, парит го-лубь — символ Святого Духа.

С конца XVIII в. в творчестве украинских серебряных дел масте-ров заметно влияние классицизма с его любовью к ясности, логично-сти, симметрии, но, тем не менее, у нас нет веских оснований гово-рить о популярности этого стиля. Лишь в творчестве отдельных юве-лиров (Ф. Коробкина, И. Ярослав-ского, И. Винниковского, Г. Про-ценко) он получает своеобразную трактовку, воплощаясь в вырази-тельном чеканном узоре, который чётко выделяется на полированной поверхности металла.

Ювелирное дело, как и все другие виды искусства, развива-ется по своим законам, сохраняя и переосмысливая традиции про-шлого, улавливая новые веяния и впитывая достижения мастеров из соседних стран, вдохновляясь идеями, почерпнутыми из народ-ного искусства, живописи, гра-фики, архитектуры… Всё это при-суще и украинскому ювелирному искусству, произведения которого дороги и ценны для нас и как тво-рения талантливых мастеров, и как немые свидетели истории, и как предметы, напоминающие о важных событиях и знаменитых личностях.Фото Дмитрия Клочко

Дарохранительница. 1787. Киев, мастер Климент Чижевский

100 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


Олег Сидор-Гибелинда

Страна веселья и руин«Бані облуплені, чорні, стіни потріскані, скло у вікнах повибиване». Когда написаны эти строки? Подсказка: речь идёт о граде Киеве (хотя об этом нетрудно догадаться, исходя из темы номера). По долгом раздумии приходим к печальному выводу: всегда. То есть, когда угодно. И сейчас подобных уголков хватает с лихвой в нашей столице.

А. ван Вестерфельд. Авантитул альбома киевских рисунков. 1651 (копия XVIII в.). Тушь, перо (копия — б., кар.). 30,2 × 34,8 см

102 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012

коллекция | графика

Но было так и в конце 1960-х, когда Всеволод Нестайко закончил великолепную трилогию для де-тей «Тореадори з Васюківки», вторую часть кото-рой — «Незнайомець з 13-ї квартири» — мы только что процитировали. Если проигнорировать следу-ющую фразу, отдающую неизбежным урбанизмом («Навколо церкви стояло заржавіле скособочене риш-тування з водопровідних труб»), сказанное годится и для цикла рисунков Абрахама ван Вестерфельда, прибывшего в Киев в 1651 г. вместе со свитой велико-го гетмана литовского Януша Радзивилла. (Не един-ственный случай вельможного покровительства му-зам изящного: в стане его войск вскоре окажется известный польский поэт Збигнев Морштын, напи-савший по другому поводу стих «О коне, полоненном шведами в битве под Краковом 20 июля 1656 года».) Увидел же он здесь — в чём можно убедиться даже по репродукциям — идиллию и мерзость запустения, веселие и руины. В унисон эпохе, что надвигалась вослед, фыркая ноздрями. Согласно официальной хронологии, Руина — с большой буквы! — наступит аж шесть лет спустя, продлится 28 лет кряду. С по-следним хочется поспорить, ибо в 1686-м Руина не закончилась, как и не началась она в указанный срок. Такое впечатление, что она всегда присутство-вала здесь, время от времени лишь отползая в кусты («и было садов в Городе так много, как ни в одном городе мира», — сами знаете, откуда: из Михаила

Афанасьевича), дабы создать видимость комфорта и достатка.

Как раз перед украинской национально-освободительной отгремела в Западной Европе Тридцатилетняя война, последствия которой были не менее разрушительными, нежели то, чем горь-ко славится Руина, в особенности в Германии, — но у кого повернётся язык, очутившись там, воззвать к былому лихолетью? Собор в Дрездене отстроили камень в камень: результат видел собственными гла-зами. Отдельно поместили ломоть барочного сво-да — как немой укор лётчикам-варварам. Впрочем, действо это происходило не в преддверье Руины, а под занавес Второй мировой — фосфорная бомбар-дировка, описанная в романе Курта Воннегута «Бой-ня № 5», когда «горела даже вода».

Однако Собор Святой Софии, пострадавший ещё в батыевы времена, привели в божеское состоя-ние только при — и в основном, благодаря его же усилиям — Петре Могиле, отреставрировавшем также и Киево-Печерскую лавру (оба объекта присутствуют на рисунках шустрого голландца), то есть почти через четыре столетия после нашествия монголов на Русь.

В той же Лавре в 1645 г. была напечатана «Mowa Duchowna przy szlubie» — речь, провозглашённая Пет-ром Могилой по случаю брака Януша Радзивилла с Марией — Еленой? — Лупул, дочерью воеводы Васи-лия, господаря Волошского. На обороте книги были

А. ван Вестерфельд. Киево‑Печерская лавра. 1651 (копия XVIII в.). Тушь, перо (копия — б., кар.). 20,6 × 33,2 см

103№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР

графика | коллекция

вытеснены два герба, Радзивилла и Могилы. Оба мужа — знатные. Оба — воины. (Могила в далёком прошлом участвовал в сражениях под Цецорой и Хо-тином: 1620–1621 гг.)

Это был второй брак польского вельможи, до-бивавшегося руки своей зазнобы пять лет. А свадьбу в 1644 г. он отпраздновал с отменной пышностью: возле Ясс «возникали на площади огромные зда-ния: замки, крепости, которые потом превращались на руины огнем и мечем. Из руин выходили велика-ны и вступали в сражение со львами и пленными». Снова руины!

(Между прочим, из-за свадебной церемонии пришлось отложить войну с турками, так что здесь разрушений как раз избежать удалось. А на сестре Марии Розанде вскоре женился Тымиш Хмельниц-кий, отец которого связывал с этим браком перспек-тиву военного союза гетманской Украины с Влахией; не вышло: Тымиш через год погиб, всё покатилось под откос.

Попытка параллельной истории: стоило румын-ской красавице проявить благосклонность к другим соискателям её руки и сердца, — а среди них зна-чились Пётр Потоцкий с князем Дмитрием Виш-невецким, — и наша история пошла бы по иному пути. Умный, энергичный Тымиш, не погибни тогда на крепостном валу, оказался бы достойной заменой ничтожному Юрасю Хмельниченку, который только напортачил.)

Сам Януш Радзивилл — яркий представитель древнейшей фамилии, кровно связанной с Украиной и Литвой — был личностью незаурядной и противо-речивой. «Человек по природе слабый и не способный на материальные жертвы», — так отрекомендовал его в романе «Потоп» Генрик Сенкевич, не прощая ему сотрудничества со шведами во время Руины и сравнивая его с Кромвелем. В то время к Радзи-виллу валом валят анонимные письма с угрозой перерезать глотку. «Горло бредит бритвою», — как говорил Хармс.

«Тяжко мне! Тяжко! Кто мог бы поверить, что я тот самый Радзивилл, который был под Лоевом, Речицей, Мозырем, Туровом, Киевом и Берестеч-ком? Вся Речь Посполитая, как на два солнца, взи-рала только на меня и Вишневецкого!» — кричит он в той же книге, задыхаясь от приступа астмы. Для на-глядности отсылаю к одноимённому фильму Ежи Гоффмана. И на экране, и на рисунке — тучный, одут-ловатый старик, а ведь прожил лишь около 43 лет; на несвижских портретах — франт, одетый по по-следней западной моде, в платье с «мушкетёрскими» манжетами.

Русский историк Сергей Соловьёв утверждает: при взятии Киева в 1651 г. из собора Святой Со-фии была вынесена церковная утварь, в Лавре со-рваны оклады с икон, похищены колокола и каз-на, кроме того, сожжены пять церквей. Стало быть, наша киевская руина ещё и приумножалась —

А. ван Вестерфельд. София. Южная часть западного фасада. 1651 (копия XVIII в.). Тушь, перо (копия — б., кар.). 20,6 × 32,7 см

104 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


не одним людским попустительством всё это время жила-процветала.

«Слева, в саду, возвышался поросший крапивой бугор, на котором торчали остатки развалившейся каменной беседки. Позади, за беседкой, доска в заборе была выломана…» — это тоже Киев, но уже ранне-советский, 1938 г. Боюсь, источник придётся снова подсказать: Аркадий Гайдар, «Судьба барабанщика». Всё течёт, ничего не меняется…

Однако пора обратить более пристальное вни-мание на рисунки Абрахама Вестерфельда. Некото-рые из них давно вошли в наш культурный обиход, став украшением альбомов и энциклопедий. Из не-скольких известных нам десятков работ постоянно репродуцируются две-три — в основном, пейзажи с Золотыми воротами и Святой Софией. Их жанровая определённость, вызывающая странные ассоциации с гораздо более поздними офортами Пиранези, в осо-бенности «Тюрьмами» (кажется, Пётр Вайль заметил: здесь менее всего «духа застенков», скорее уж это по-стоялые дворы причудливой архитектуры), создаёт ложное представление о художнике как о мастере восточноевропейской ведуты.

Современные исследователи, впрочем, возража-ют: ширина и высота киевских пещер преувеличе-ны; на аркадах — руины вымышленного сооружения, вид северных галерей Софии — явный домысел ху-дожника и так далее, и тому подобное. Словом, Вес-терфельд — отнюдь не Наполеон Орда, снискавший

себе славу скрупулёзностью в отношении деталей в ХІХ веке.

С другой стороны, цикл его работ, любезно предо-ставленных для ознакомления польской стороной, открывает в голландском художнике незаурядного баталиста. Не Киевом единым: рисовал и Лоев, и Бе-лую Церковь, и окрестности. Не только зомбические рекреации под сенью закопчённых софийских сводов, но и атаки, походы, дефиляды пленных пред очами вроде бы снисходительных победителей…

Эта часть художественного наследия Вестерфель-да находится за пределами нашей темы, но спра-ведливость требует учесть их наличие, как и пере-клички с «основным корпусом» его работ. Скажем, у нас давно опубликован (хоть и не пользовался попу-лярностью по вполне понятным причинам) рисунок «Приём Янушем Радзивиллом послов Хмельницкого в Киеве». Как хорош далматинец на первом плане! Но и в пейзажах — неиссякаемое присутствие братьев наших меньших. Знакомый далматинец сопровожда-ет войска у Золотых ворот: очень непосредственная особь, не обращающая внимание на торжественную церемонию. Длиннохвостый красавец на руинах Фёдора Вотча монастыря; борзая, и не одна — возле условной колоннады, украшающей авантитул аль-бома рисунков.

Количественно поспорить с ними могут разве что военные пришлецы, ведущие порой себя весь-ма своенравно: один из них избрал для своего лука

А. ван Вестерфельд. София. Интерьер южной внешней галереи. 1651 (копия XVIII в.). Тушь, перо (копия — б., кар.). 20,8 × 33 см

105№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


А. ван Вестерфельд. Вид Лоева. Копия 2-й пол. ХVІІІ в. Б., кар. 20,5 × 32,8 см. Музей Войска Польского в Варшаве(экспонат выставки «Реликвии старого киевского самоуправления»)

А. ван Вестерфельд. Поход коронных и литовских войск под Белую Церковь 20.09.1651 г. Копия 2-й пол. ХVІІІ в. Б. с филигранью, кар. 20,6 × 32,7 см. Музей Войска Польского в Варшаве(экспонат выставки «Реликвии старого киевского самоуправления»)

106 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


А. ван Вестерфельд. Приём Янушем Радзивиллом послов Богдана Хмельницкого в Киеве. 1651 (копия XVIII в.). Б., тушь. 20 × 31,8 см. НХМУ

А. ван Вестерфельд. Пленные казаки перед князем Янушем Радзивиллом после битвы под Лоевом. Копия 2-й пол. ХVІІІ в. Б. с филигранью, кар. 20,6 × 32,8 см. Музей Войска Польского в Варшаве(экспонат выставки «Реликвии старого киевского самоуправления»)

107№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


живую мишень, причём явно несовершеннолетнего возраста («Руины храма ХІ в. Западный фасад»). Либо нищие, прижившиеся на руинах, притёршиеся к раз-валинам. То есть паны-гости и аборигены-мизерабли.

Но конфликта между ними, конечно, нет. Вяло третируют попрошаек, — подумаешь, кто ж их любит? Подлинные очаги сопротивления подавлены, лучше сказать, потушены, зато пылает уютный костерок под казанком, у которого суетятся две не лишён-ные достоинства и привлекательности экс-пейзанки. Тут же — сцена бродяжьей разборки а ля Маньяско («Западные галереи»).

Идиллия и впрямь показная. Живописность ки-евской бедности, что была вполне сродни бедности итальянской (нынче безликие китайские шмотки пожрали всю внешнюю экзотику), не отрицает во-пиющего факта самой бедности. Ласковая безыс-ходность царит вокруг. Скорбное бесчувствие, кото-рое только и возможно на руинах, а им конца-края не предвидится…

Насильственные коррекции только увеличивают степень хаоса. Если и удаётся замаскировать руину, как это уже случилось в начале 1980-х с теми же Золотыми воротами, то ей красное имя: курятник (со слов Юрия Сергеевича Асеева, искренне этим возмущённого). А нищие не переводятся никогда. Только теперь они ночуют в долгостроях, тоже вкупе с собаками. А в Золотых воротах, слава Богу, музей.

История этого памятника кажется историей преднамеренных злосчастий, творимых и своими, и чужими. Так, «указанием сената… было предписано Золотые ворота, для сохранения и вида древности, засыпать землёю», — пишет в 1847 г. Фундуклей, ком-ментируя события ХVIII в. Вчера закопали, сегодня откопали, ещё и железные прутья между стенами утвердили. Завтра…

«Від пам’ятників, позначених у старому плані, лишились здебільшого самі п’єдестали. Постаті Іскри і Кочубея він, правда, бачив — вони валялись… з побитими руками коло якоїсь кузні» (Валериан Пидмогильный, «Місто» — реальность 1927 г.; герой романа, к слову, обходит все «киевские антики», за-печатлённые голландским художником, ни одним не прельщаясь). Впору позлорадствовать: ужо вам, изменники!.. — но не хочется почему-то. Памятники в чём виноваты?

Однако чуть смещается угол зрения, делается шаг-другой в сторону — и наш знакомец Вестерфельд с удовлетворением созерцает организованную грома-дину храма без видимых признаков упадка («София Киевская с востока»). Пусть с католическим круци-фиксом на первом плане, пусть. (Его самозабвенно обнимает тонзурированный чернец… весьма любо-пытно, учитывая то, что Януш Радзивилл по веро-исповеданию был протестантом.) И псы резвятся вовсю, и нищие не в обиде.

А. ван Вестерфельд. Руины церкви Фёдора Вотча монастыря. ХІ в. 1651 (копия XVIII в.). Тушь, перо (копия — б., кар.). 21,2 × 32,5 см

108 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


А. ван Вестерфельд. Руины неизвестного храма ХІІ в. с видом города. 1651 (копия XVIII в.). Тушь, перо (копия — б., кар.). 20,7 × 32,3 см

А. ван Вестерфельд. Руины храма ХІ в. Западный фасад. 1651 (копия XVIII в.). Тушь, перо (копия — б., кар.). 20,5 × 33 см

109№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


А. ван Вестерфельд. София. Западные галереи. Вид с севера. 1651 (копия XVIII в.). Тушь, перо (копия — б., кар.). 20,4 × 32,9 см

А. ван Вестерфельд. Руины неизвестного сооружения древнего города. 1651 (копия XVIII в.). Тушь, перо (копия — б., кар.). 20,3 × 32 см

110 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


А. ван Вестерфельд. София Киевская с востока. 1651 (копия XVIII в.). Тушь, перо (копия — б., кар.). 20,5 × 33 см

А. ван Вестерфельд. Ярославов Вал и Золотые ворота. 1651 (копия XVIII в.). Тушь, перо (копия — б., кар.). 20,5 × 31 см

111№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


А панорамные пейзажи — вопреки милитарной начинке, вроде «Разгрома казаками литовской фло-тилии на Днепре» — спокойны и величественны. Природа лишний раз демонстрирует свой приоритет перед Культурой и Цивилизацией, которые гораздо уязвимее перед агрессией, — во всяком случае, не спо-собны к регенерации. К слову, сегодня это различие стёрто — в худшем смысле. «Totale krieg» одинаково рушит сад и храм.

Напротив, в эпоху барокко ещё имеют хождение теории «войны по правилам», не ведающей о аннек-сиях и контрибуциях, не говоря уж об измыватель-стве над военнопленными. То, что теории эти имеют мало общего с практикой, не меняет сути дела. В сле-дующем столетии о них и вспоминать станет зазорно: утопия превратится в скверный анекдот.

А пока захваченное пространство рассматри-вается максимально доброжелательным оком. Ну, случаются «перегибы на местах», а где их нет? Взгляд «другого», невзирая на вихрастые отсебяти-ны, тем и ценен, что фиксирует как достойное при-стального внимания повседневное-«чужое», «своими» напрочь игнорируемое. Нищие красот не наблюда-ют, им лишь бы грошик клянчить да похохатывать при этом, его получив.

Ещё в ХІХ в. Иван Крамской сравнивал Киев с… Римом — комплимент довольно сомнительный, учитывая длинный период римского упадка, когда, как известно, коз на Форуме выпасали. Так что уми-ляться здесь нечему, только вместо Форума у нас — Зо-лотые ворота, вместо коз — толстая корова у кадушки: рисунок Карла Петера Мазера.

О шведском художнике, посетившем Киев ровно 200 лет спустя после Вестерфельда, известно гораздо

больше, чем о его предшественнике из Голландии. Кроме дат жизни-смерти — колоритные эпизоды био-графии: сын виноторговца-эмигранта, учился у Гро и резвился на баррикадах, якшался с декабриста-ми и прошёл Волгу с бурлаками, побывал и в Китае, а ещё — пытался обустроить фотографическое ателье, но вот здесь и прогорел.

По Киеву он гуляет буквально «путями Ве-стерфельда», у которого — «пейзаж после битвы», в то время как его арт-потомок наслаждается карти-нами доподлинного мира, лишённого эксцессов даже в тех сферах, где они почти обязательны. Например, в дальних пещерах Лавры человек эпохи барокко на-блюдал пляшущего юродивого, за ногу привязанного к столбу. В 1851-м современник «железного века» там же встречает гулкую пустоту…

Карл Петер не скрывает, но и не акцентирует внимания на топких дорогах, чуть покосившихся заборах, паломниках, бухнувшихся в грязь… А вот со-бачья живность в его рисунки не просочилась совсем. Бродяги мимикрировали под богомольцев, зато при-бавилось чинных барышень в шляпках и лощёных ахвицеров в мундирах. Руин почти что и нет.

Позднениколаевская эпоха любит фатовство и лоск. Барокко почитает фатум и los. Сегодня мы мечемся между одним и другим и так же похохаты-ваем. Но судьбы постичь с нахрапу не получается, а лоск и блеск обратились тошнотворным гламурьем, имеющим мало общего с духом Киева. Руины, если они древние и заслуженные, могут ещё послужить противоядием от слизи новейшего времени.

«…Церкви, затишок, хрести, старі могили, „гене-рал од інфантерії…“, потемнілий фортечний мур…» (Всеволод Нестайко).

А. ван Вестерфельд. Разгром казаками литовской флотилии на Днепре. 1651 (копия XVIII в.). Литография. 18,6 × 30,4 см

112 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


Косметический сосуд. Стекло. Восточное Средиземноморье. II–III вв.

Одесский музей истории упаковки аромата

114 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012

рынок | хранителиароматов

Герой бессмертного романа о нравах неронов-ского Рима, обсуждая своё завещание, просит, чтобы в ногах его надгробной статуи были изображены любимая собачка, венки и сосуды с ароматическими веществами. И это не только ещё один гротескный штрих к портрету скоробогача-вольноотпущенника Тримальхиона. Судя по археологическим находкам и дошедшим до нас литературным памятникам, древние римляне не просто употребляли космети-ку и парфюмерию, но, как отметил в конце XIX в. историк Поль Гиро, «злоупотребляли ими». «Твоё лицо, составные части которого помещаются в сотне баночек с помадами, не спит с тобой», — язвительно обращался Марциал к одной своей знакомой. Впро-чем, оба они, наверное, смягчили бы свои суждения, увидев полочку с косметикой нашей современницы. Древние римляне же, возможно, таким образом про-сто пытались бороться с последствиями невысокого по современным стандартам уровня гигиены.

Виктор Хмельницкий

Парфюмерные сосуды Древнего РимаДостойные резца ваятеля

Духами обильно опрыскивались комнаты и по-стели, ими пользовались гости, участвовавшие в пир-шествах; перед представлениями в театрах воздух освежали; ароматические эссенции добавлялись в вина и масло для ламп. Ритуалы, празднества, тор-жественные события сопровождались «живыми» аро-матами — венками и гирляндами из тимьяна, майо-рана, нарциссов, роз, розмарина, а также лавровых веточек и мирта. Духов в нашем понимании римля-не не знали: основой для большинства благовоний и притираний служили оливковое и миртовое масло. В них добавляли экстракты из цветов лилии, ириса, нарцисса, розы. Элитными считались благовония, за-возившиеся с Востока или изготовлявшиеся на осно-ве персидских и индийских пряностей (например, нарда). «Ароматы Аравии счастливой», — так называл их Апулей.

Плиний Старший упоминает о рецептуре маски для лица на основе высушенных на солнце улиток

Арибалл. Стекло. Восточное Средиземноморье. III–II вв. до н. э. Одесский музей истории упаковки аромата

Амфориск. Стекло. Восточное Средиземноморье. III–II вв. до н. э. Одесский музей истории упаковки аромата

115№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР

хранителиароматов | рынок

и отвара из бобов. Овидий в несохранившейся по-эме, посвящённой косметике, описывает бальзам для кожи, состоящий из нескольких видов злаков, толчёного оленьего рога, камеди, мёда, яиц и луковиц нарцисса. В румяна могли добавляться бычьи и кро-кодильи экскременты, а в зубной эликсир — урина мальчика.

Косметика и парфюмерия содержались в сосудах из алебастра, оникса, металла (Петроний упоминает о серебряных флаконах, Апулей — об оловянных). Од-нако наибольшее распространение в императорском Риме (I–V в. н. э.) получили, конечно же, флаконы из стекла. К этому времени ремесленники италий-ской части империи и её колоний в совершенстве овладели технологией выдувания, что значительно удешевило их продукцию. В различных центрах рим-ского стеклоделия, несмотря на отдельные локальные особенности, наблюдалась определённая общность в типах сосудов и декора. Это не в последнюю очередь было вызвано необходимостью сбывать произведён-ные изделия на крупнейшем рынке Средиземно-морья — в Риме. Да и стекольную промышленность самой центральной Италии, очевидно, создавали ремесленники из Этрурии, Сирии, Палестины (среди археологических находок республиканского периода крайне мало стекла).

Амфориск. Стекло. Древний Рим. II–IV вв. Одесский музей истории упаковки аромата

Парфюмерный сосуд. Металл. Сирия. II–IV вв. Одесский музей истории упаковки аромата

Арибалл. Стекло. Древний Рим. II–IV вв. Одесский музей истории упаковки аромата

116 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


Алабастр. Стекло. Сирия. II–V вв. Одесский музей истории упаковки аромата

117№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


Мастера времён империи охотно используют формы флаконов, встречающиеся ещё во II или I тыс. до н. э. — амфориск (буквально — маленькая амфора) и арибалл (приземистый шарообразный сосуд). В то же время меняется их фактура, декор, линии силуэта. Если ранее амфориски делали из не-прозрачной или полупрозрачной стеклянной массы, наматываемой на глиняную форму, украшали вол-нистым орнаментом из стеклянных нитей, то в пер-вые века нашей эры популярными становятся про-зрачные и полупрозрачные флаконы с рифлёными стенками. Декор арибаллов часто имитирует факту-ру оникса или мрамора, иногда между двумя слоями стекла помещают тонкие полоски золотой фольги. Переливы цвета, плавные текучие линии как бы выражают идею летучести и неуловимости арома-та, а также общее ощущение радости, которую он призван дарить.

В первые века нашей эры появляются и новые типы косметических и парфюмерных сосудов. На-пример, двойной флакон, использовавшийся для рас-краски ресниц или век. В одной половинке помеща-лось красящее вещество, в другой — лопатка для его нанесения. Словно бы для пущей убедительности прочного крепления двух частей флакона, мастера «перематывают» их стеклянной нитью. Сосуды такого типа — своеобразная версия алабастра, применявше-гося для хранения ароматических масел ещё в Месо-потамии и Древнем Египте.

Косметический сосуд. Стекло. Восточное Средиземноморье. II–III вв. Одесский музей истории упаковки аромата



118 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


Среди археологических находок, относящихся ко II–V вв., часто встречаются и бутылочки с конусо-видным туловом и высоким узким горлышком. Оче-видно, на тот момент это был наиболее практичный и демократичный вариант флакона, позволявший расходовать жидкость более экономно. Не случай-но же исламские сосуды для разбрызгивания розовой воды, появившиеся к концу первого тысячелетия нашей эры, снабжались длинными горлышками.

Древнеримские парфюмерные флаконы доволь-но широко представлены на антикварном рынке. Их можно видеть как на торгах малых аукционных компаний локального и регионального значения, так и у лидеров, вроде Sotheby’s, Christie’s или Bonhams. Цены — в зависимости от качества работы и сохран-ности — могут «прыгать» от $ 100 до $ 6 000. Напри-мер, в апреле 2011 г. на аукционе Christie’s в Лондоне арибалл зелёного стекла в виде головы Януса был продан за $ 6,1 тыс., амфориск с изящными ручками, напоминающими змеек, — за $ 2,5 тыс., арибалл, деко-рированный вертикальными рёбрами, — за $ 2,7 тыс. На торгах археологическими древностями Bonhams (май, 2012) цены были несколько пониже — в среднем от $ 400 до $ 1 000.

Рубрика выходит при поддержке Одесского музея истории упаковки аромата

Фото Сергея Полякова

Парфюмерный сосуд. Стекло. Древний Рим. II–IV вв. Одесский музей истории упаковки аромата

Парфюмерный или фармацевтический сосуд. Металл. Персия. Кон. I тыс. Одесский музей истории упаковки аромата

Парфюмерный сосуд. Стекло. Древний Рим. II–IV вв. Одесский музей истории упаковки аромата

119№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


Как обычно, организаторы со-брали солидную и весьма разно-образную коллекцию, которая будет интересна собирателям живописи, графики, декоративно-прикладного искусства. К числу редкостей, бес-спорно, относится картина «Казак Мамай», созданная неизвестным художником XVIII в. Несмотря на огромную популярность подоб-ных изображений, до наших дней их дошло не так уж и много: во всех музеях страны находится лишь около сотни «портретов» легендар-ного защитника веры и правды, который давно воспринимается как один из символов украинского народа.

К произведениям музейно-го уровня принадлежат и другие работы, выставленные на торги. В их числе — картина классика отечественной живописи Нико-лая Пимоненко «Проводы казака», представляющая собой великолеп-ную версию любимого этим худож-ника сюжета. Устроители аукциона надеются, что не останутся также без внимания картина русско-го пейзажиста второй половины ХІХ в., блестящего колориста Арсе-ния Мещерского (его работы хра-нятся в ГТГ и ГРМ), произведения известных украинских живописцев разных поколений — И. Ижакевича, Н. Глущенко, Д. Безуглого, полотна западноевропейских мастеров.

Любителей букинистики об-радует появление на аукционе раритетного издания 1916 г., по-свящённого Н. Рериху и вклю-чающего кроме статей художе-ственных критиков того времени

«Эпоха»: казак Мамай и Фаберже

Один из «старейших» аукционных домов Киева готовится к проведению 21-х торгов, намеченных на 26 мая. А пока все 119 лотов демонстрируются на предаукционной выставке в помещении галереи на Ярославом Валу.

Н. Пимоненко. Проводы казака. Х. на к., м. 32 × 45 см. Снизу справа подпись

Д. Безуглый. Днепр. 1963. Х., м. 100 × 150 см. Снизу справа подпись и дата

120 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012

рынок | аукционы

притчи и сказки самого Николая Константиновича. В оформлении книги, выпущенной в Петрограде тиражом 500 экземпляров, при-няло участие несколько извест-ных мастеров. Среди них — зна-менитый украинский график, член объединения «Мир искус-ства» Георгий Нарбут, по эскизам

которого были сделаны переплёт, форзац и титульные листы. Один из этих оригинальных рисунков представлен на торгах (вместе с книгой он составит единый лот).

Изделия с маркой «Фаберже» в особом представлении не нуж-даются. Поэтому сообщим только, что коллекционеры ювелирных

шедевров смогут пополнить свои собрания конфетницей и ковшом, украшенным эмалевым узором. Необыкновенным изяществом от-личается также серебряный набор из семи предметов в деревянной коробке, изготовленный мастером Пятой Московской артели Серге-ем Щеклеевым.

Чайный набор. Серебро (84°), позолота, чеканка, гравировка. Пятая Московская артель. Мастер Щеклеев Сергей Иванович

Казак Мамай. XVIII в. Х., м. 54 × 67 см

Ковш. Серебро, эмали. Длина 8,5 см. Фабрика Карла Фаберже

121№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР

аукционы | рынок

Мир поэтических ассоциацийЕлена Самойлова

Живописец Аркадий Ефимо-вич Стрелов (1923–1994) родился в деревне Шухра Ивановской об-ласти; здесь он провёл своё дет-ство и юность. Незадолго до на-чала войны устроился токарем на завод. В 1942-м 19-летним мальчишкой ушёл на фронт. Во-евал под Сталинградом и на Кур-ской дуге, был дважды ранен, причём после второго ранения попал в тыл надолго. Май 1945 г. встретил в Праге командиром стрелкового взвода, а демобили-зовался лишь в 1946 г. в звании старшего лейтенанта. Имел бое-вые награды — орден Красной Звезды, медали «За оборону Ста-линграда» и «За освобождение Праги». О войне, однако, гово-рить не любил и, что особенно ценили ялтинские коллеги, ни-когда не пытался использовать своё военное прошлое в мирной жизни — был скромен до аске-тизма. Тем не менее, у всех знав-ших этого человека сложилось

училища живописи, ваяния и зод-чества и Петербургской Акаде-мии художеств И. Н. Нефёдов, Н. Н. Мельников, другие известные мастера. Славу училищу создают и его выпускники М. И. Малютин, Л. Г. Петров, Е. А. Грибов, В. П. Ро-дионов — впоследствии народные и заслуженные художники России.

Стрелову необыкновенно по-везло: в Иванове его учителями стали М. И. Малютин и И. Д. Ка-лашников. Они сумели привить на-чинающему художнику серьёзное отношение к живописи в целом и к пейзажному жанру в частно-сти. С самых ранних произведений Аркадий Ефимович демонстрирует не только глубокое и тонкое пони-мание природы, но и вдумчивую работу над каждым холстом и кар-тоном, что проявилось в выборе мо-тива, построении композиции, цве-товом решении. Верность лучшим традициям русской пейзажной живописи начала XX в. сохранится в его творчестве навсегда.

впечатление, что война перемо-лола всю его жизнь…

Никто из ныне живущих крымских художников уже не помнит, как Стрелов выбирал свой путь (а может, он по сво-ей привычке и не рассказывал), известно только, что после де-мобилизации Аркадий Ефимо-вич поступил в Ивановское ху-дожественное училище (теперь Ивановское областное художе-ственное училище им. М. И. Ма-лютина), входившее в число луч-ших учебных заведений страны. Одним из его организаторов был талантливый художник-педагог А. М. Кузнецов, который стал за-тем профессором Московского го-сударственного художественного института имени В. И. Сурико-ва. Среди преподавателей были ученик В. А. Серова М. С. Пы-рин, ученик К. С. Петрова-Водкина Н. П. Секирин, ученик А. А. Осмёркина И. Д. Калашни-ков, выпускники Московского

Натюрморт с цветами. К., м. 69 × 49,5 см.Коллекция галереи «Арт-Бульвар»

Осенние виноградники Ай‑Петри. 1950-е гг. Х., м. 71 × 100 см. Коллекция галереи «Арт-Бульвар»

122 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012

рынок | коллеги

и темперамента происходит в пейзажном жанре, которому ху-дожник посвятит всю свою жизнь.

Послевоенные годы — время освоения Крыма, его цветовой палитры, световоздушной среды и, главное, его природы и ланд-шафтов. Стрелов пишет цвету-щие сады, фрукты, золотой наряд крымской осени. После средней полосы России Крым видится ему ярким, красочным, экзотич-ным. Палитра художника по-степенно высветляется, пейзажи решаются композиционно легко, освобождаются от многопланово-сти и концентрируют внимание на самом главном: усыпанном

В 1950 г. после защиты дип-лома А. Е. Стрелов приезжает по распределению в Ялту. Как по-казывает опыт, редко кто из жи-вописцев, попав в Крым, возвра-щается потом в родные места. Так произошло и со Стреловым. Несмотря на свойственные ему замкнутость и немногословность, Аркадий Ефимович обретает здесь новых друзей, знакомится со многими крымскими худож-никами. Именно они могут се-годня рассказать о мастере, вос-становить в нашей памяти его образ. Главными человеческими качествами Стрелова, о которых современники говорят в один го-лос, были прямота и честность: он не умел хитрить, юлить, вы-служиваться, не гнался за зва-ниями и наградами, жил только своим искусством и для искусства. Такой портрет позволяет понять суть его живописи и найти логи-ческое объяснение двум различ-ным периодам творчества.

Первый этап — 50–60-е гг. — характеризуется активным, ча-сто мучительным поиском пути, постоянным недовольством со-бой. «Фронтовые сто грамм» вхо-дят в привычку, несмотря на то, что в те годы у Стрелова уже есть семья, растёт сын. Худож-ник пробует себя в жанре пор-трета и натюрморта («Мальчик за фортепиано», 1964; «Натюр-морт с грушами», 1968), но мак-симальное раскрытие таланта

цветами дереве, рядах багровых ви-ноградников на фоне гор, рыбачьих баркасах на берегу («Весенний день», 1956; «Осенние виноградни-ки Ай-Петри», 1950-е гг.; «У пере-правы», 1964). С первых лет пре-бывания в Ялте Стрелов участвует практически во всех городских и областных выставках, с 1958 г. его работы экспонируются на респуб-ликанских и всесоюзных выставках, и уже в 1961 г. он вступает в Союз художников.

Казалось бы, всё в жизни Ар-кадия Ефимовича складывается благополучно, но к началу 70-х постепенно нараставшая неудо-влетворённость творческой и чело-веческой судьбой достигает своего апогея, и бывший фронтовик кар-динально меняет свою жизнь. Дру-зья и знакомые вспоминают, что, поборов свой главный недуг, Стре-лов становится совершенно другим человеком. Он начинает больше ра-ботать, занимается спортом; создаёт новую семью.

Аркадий Ефимович постоянно находится в творческих команди-ровках — в Заполярье, на Кольском полуострове, на Волге и в Седневе, на родине — в Ивановской и Влади-мирской областях. Результатом по-ездок становятся многочисленные выставки в Крыму и за его преде-лами. Работы «В саду в Седневе»

Мальчик за фортепиано. 1964. К., м. 49 × 67,6 см. «Корнерс», аукцион № 8, 2008 г. (эст. $ 2000–3 000)

На Кольском полуострове. 1975. К., м. 48,5 × 77,5 см. Частное собрание

123№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР

коллеги | рынок

(1970) и «На Кольском полуостро-ве» (1975) являются прекрасными образцами данного периода.

На этом этапе происходит окон-чательное формирование «стрелов-ской живописи», синтезирующей традиции русской реалистической школы и крымского импрессиониз-ма. Вырабатывается узнаваемый авторский почерк и самобытный изобразительный язык. Экспрес-сивная и широкая манера письма сглаживается, уступая место тон-кому, лёгкому, порой «акварель-ному» стилю. Работы становятся более графичными, во многих явно превалирует рисунок. Стрелов стре-мится к простому и ясному сюжету, сдержанной палитре, и в то же вре-мя его произведения привлекают поэтичностью и разнообразием рас-крытых в них состояний природы.

Особенно проникновенны и лиричны седневские зимние пейзажи и виды Русского Севе-ра. Природа, близкая и любимая с детства, открывает живописцу свою неброс кую красоту. В жизни и творчестве Аркадия Ефимовича наступает период покоя и фило-софского осмысления прожитого. Приходит и заслуженное призна-ние: работы Стрелова выставля-ются в Польше, Франции, Греции, Голландии, Швейцарии, Канаде, их приобретает одна из японских галерей. Картины художника укра-шают музейные собрания Киева,

этот прижился, как, впрочем, и дру-гие остроты и шутки, пущенные Стреловым.

В 80-е гг. художник создаёт много серьёзных, запоминающих-ся работ, некоторые из них можно считать программными — напри-мер, «Осень на Дарсане» (1983) из коллекции галереи «Арт-Бульвар». В каком-то смысле зна-ковым становится его отношение к морю. Стрелов и раньше обращал-ся к этой теме, но если в 50–70-е гг. море было лишь частью пейзажа, фоном для живописных берегов или дальним планом, подчёрки-вающим мощь скал или красоту крымской растительности, то те-перь оно становится главным ге-роем картин. Стрелов вниматель-но наблюдает за морем, передаёт различные его состояния на холсте. Восходы и закаты становятся лю-бимыми мотивами последних про-изведений художника («Восход», 1994).

В настоящее время происходит переосмысление творчества ма-стера. Его работы всё чаще появ-ляются в галерейных собраниях, на аукционах, пополняют коллек-ции подлинных ценителей пре-красного. Свежесть, воздушность, прозрачность его пейзажей завора-живает. Живопись Аркадия Стре-лова остаётся синонимом хорошего вкуса и проявлением подлинного эстетизма в искусстве.

Севастополя, Симферополя и Иваново.

А. Е. Стрелов активно ра-ботает в Ялтинских ху до-жественно-про из вод ствен ных мастерских, многие годы явля-ется членом худсовета, который в то время возглавлял Ф. З. За-харов. По сей день в Ялте вспо-минают один из тогдашних просмотров, на которые обыч-но попадали работы разного уровня. Глядя на очередное по-средственное творение собрата по цеху, Аркадий Ефимович усмехнулся и спросил только: «И что же у вас работы таких сюзюлевых тонов?» Термин

Осень на Дарсане. 1983. Х., м. 60 × 90 см. Коллекция галереи «Арт-Бульвар»

Восход. 1994. Х. на фанере, м. 35 × 50 см. «Золотое сечение», аукцион № 12, 2010 г. (эст. $ 1 500–2 000)

124 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


— При нынешнем развитии технологий, об-легчающих работу даже художникам, желание резать гравюру почти так же, как и 500 лет назад, может показаться чуть ли не вызовом. Что под-вигло тебя на это?

— Мне посчастливилось: тиражные графиче-ские техники у нас преподавала известная худож-ница Оксана Стратийчук. Постепенно я увлек-лась, стала что-то резать для себя, сверх учебной программы. С Оксаной мы подружились, и она даже позволила мне работать в её мастерской. Всё это обучение-общение, в конце концов, вылилось в мою первую серию цветных гравюр на картоне. В этих работах я попыталась соединить принципы глубокой и высокой печати, что позволило полу-чить особую рельефно-живописную фактуру. На-сколько я знаю, большинство графиков, работающих с гравюрой на картоне, используют этот матери-ал для высокой печати либо покрывают его клеем, процарапывают и получается что-то подобное «сухой игле».

— Но последние твои работы выглядят намно-го аскетичней…

— В какой-то момент я почувствовала, что ис-черпала запас своих идей для цветной гравюры и ре-шила сделать перерыв. Так был начат цикл моно-хромных линогравюр о вещах, которые хорошо знаю и вижу каждый день — трюмо со всеми женскими мелочами, антикварное стекло, которое собираю, старый велосипед, стоящий у нас на даче. Но в не-которых листах я всё равно использую цвет, хотя по-является он благодаря коллажу — рекламной газете или ярким салфеткам.

— Что тебя привлекает в натюрморте?— Своенравная жизнь вещей. Как бы ты не пы-

тался расставить их «правильно», они всё равно раз-бегаются и, в конце концов, находят своё место со-вершенно не там, где первоначально предполагаешь. Наверное, все мы с этим сталкиваемся в быту. Так что свои композиции я нахожу уже готовыми в самых неожиданных местах. Для этого мне нужно только внимательно оглядеться вокруг…

С другой стороны, вещи — послушные и всегда доступные натурщики. Вообще, и в художествен-ной школе, и в институте я не любила натюр-морты. Вероятно, просто не могла ничего увидеть в вещах, умозрительно расставленных другим человеком.

«Каждый оттиск глубоко индивидуален»

Олеся Джураева — киевская художница. Окончила Институт декоративно-прикладного искусства и дизайна им. М. Бойчука. Работает в техниках гравюры на картоне и линолеуме. Участница ярмарок «Арт Киев» и Всеукраинской триеннале графики. Персональные выставки состоялись в галереях «Грифон», «Парсуна», «КалитаАртКлуб», «Майстерня», Фонде содействия развитию искусств, львовской «Галерее Гэри Боумена».

126 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


— А чем был вызван отказ от белой бумаги?— Я использую обычный старый линолеум. Ког-

да мои друзья делают ремонты, то, прежде чем вы-бросить отслуживший, всегда звонят мне. Бывает, что и у мусорных баков подбираю. Линолеум мяг-че, из него можно делать формы любого размера. Кроме того, этот материал уже несёт на себе следы чьей-то жизни, истории в буквальном смысле — дыр-ки, неровности, потёртости. При печати они дают массу спонтанных фактурных эффектов. Есте-ственно было и для оттисков взять не белую бума-гу, а желтовато-серую обёрточную, переработанную из отходов.

— Как у вас складываются отношения с гале-ристами? Ведь на украинском рынке явно доми-нирует живопись…

— Лет пять назад ситуация для графиков была очень сложной, но, к счастью, сейчас появились диле-ры, которым это интересно. Они, если можно так ска-зать, воспитывают покупателей, приучают их к этому виду искусства. К примеру, Татьяна Калита органи-зовала целый цикл выставок «Искусство на бумаге», на которых показывает работы разных художников и разные графические техники. Странно, конечно,

что в Украине сложилось такое отношение к графике. В той же Европе — в гостиницах, кафе, домах — скорее увидишь графический лист, чем полотно.

— Может быть, кого-то отпугивает момент тиражности?

— Это заблуждение. Хотя гравюра, офорт или ли-тография и называются тиражными, каждый оттиск здесь всё равно глубоко индивидуален. Получить два абсолютно идентичных отпечатка, как бы автор не стремился, невозможно.

— И что, никогда не возникает соблазна более свободного рисования?

— Согласна, гравюра требует от художника такой скрупулёзности, дисциплины, что ты вроде как каме-неешь в этой технике. Поэтому, чтобы немного пере-ключиться, я начинаю работать акварелью, делаю какие-то наброски во время путешествий.

Но каждая тиражная техника, будь то офорт, ли-тография или гравюра на картоне, таит в себе массу возможностей. И чем дольше ты в ней работаешь, тем больше открываешь.


Свободное место. 2011. Линогравюра. 77 × 50 смErnst Kaps. 2011. Линогравюра. 77 × 50 см

127№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


Здравствуй и прощай

Одесский экспериментальный центр современного искусства «Чайная Фабрика» представляет в Киеве свой новый проект «Прощай, ВОВА». В который раз художники и кураторы предлагают нам переосмыслить ушедшую эпоху, главным символом, мифом и олицетворением которой был Ленин.

За последние 20 лет измени-лось многое: переименованы ули-цы, убраны старые и поставлены новые памятники, переписаны учебники истории и упразднены ленинские уголки, но, как пре-жде, покоится в мавзолее тело «вечно живого», поглазеть на ко-торое до сих пор есть немало охо-чих… «Пообщаться» с Ильичом (не выезжая для этого в Москву) пожелали и молодые художники из Одессы и Харькова, обыграв-шие 18 хрестоматийно извест-ных картин 60–70-х гг., главным героем которых выступал вождь революции.

Как подчёркивают организа-торы проекта, «видение худож-ников — это не стёб или „при-кол“, а попытка разобраться с подменами понятий и явле-ний в нашей истории. Иллюзии и скрытая реальность настолько похожи, что разделить категории

„быть“ и „казаться“ оказывается достаточно сложным». Особен-но отчётливо эта иллюзорность проявляется в концептуальной работе Ольги Ланник «Ленин в Смольном» (автор оригинала И. Бродский, 1930 г.). Группу до боли знакомых «парадных» портретов открывают картины Андрея Бабчинского из серии «Диалектика», в основе которых растиражированные в тысячах копий строгие лики основате-лей марксизма-ленинизма. Ху-дожница Мария Гончар решила

Илл. 1

Илл. 2

128 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


«украинизировать» образ Ильича, украсив его пальто мотивом с на-шей традиционной вышиванки. Кроме названных художников в проекте принимают участие

Вацлав Юташ-Зюзин, Альбина Ялоза, Алексей Бондаренко, Нико-лай Лукин, Инна Хасилева, Юли-ана Алимова и Анна Быкова. Уви-деть все вариации на ленинскую

и окололенинскую тематику мож-но будет на выставке в киевском арт-центре «DARA» (Креща-тик, 25). Открытие состоится 30 мая в 19–00.

Илл. 4

Илл. 3

Илл. 1М. Гончар. Без названия. 2012. Х., м. 130 × 170 см

Илл. 2О. Ланник. Прощай, Вова. 2012. Х., м. 100 × 150 см

Илл. 3Ю. Алимова. Без названия. 2012. Х., м. 120 × 165 см

Илл. 4А. Бабчинский. Диалектика (диптих). 2011. Х., м., акрил. 130 × 100 см. Продан на аукционе «Золотое сечение» 29.10.2011

129№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


Динора Мазюкевич — одна из тех художниц, кто участвовал в формировании украинского куль-турного пространства в трудные 1930-е. Это было время авангардных поисков в искусстве, ощущения молодыми радости жизни и ожидания перемен, не-смотря на полуголодное существование и репрес-сии… Будучи студенткой Киевского художественного института, она училась с 1925 по 1930 г. у блестя-щих художников и преподавателей — А. Богомазова, В. Пальмова, И. Плещинского и В. Касияна. Потом работала в издательствах, на киностудии научно-популярных фильмов, по её эскизам выпускали ка-лендари, открытки, конверты, но главным в твор-честве Диноры стал замечательный макет Киева Х–ХІІ вв., изображения которого вошли во многие путеводители и красочные альбомы. Макет «сни-мался» в ряде научно-попу ляр ных фильмов о Киеве. Последние семь лет он красуется в северной галерее Софийского собора. История этого уникального про-изведения, как и история жизни его создательницы, вызывают удивление и восхищение. Как вообще ре-шилась Динора Павловна в пенсионном возрасте,

не имея специального помещения и финансовой под-держки, взяться за такую работу?! А было дело так: в 1964 г. на выставке в Историческом музее Динора Мазюкевич, вышедшая, как и положено, в 55 лет на пенсию, но ещё полная творческой энергии и замыс-лов, вдруг осознала, чему хочет посвятить оставшую-ся жизнь. Она предложила сделать для музея макет древнего Киева. Сотрудники были счастливы, но где взять деньги? Тогда художница сказала, что готова работать на общественных началах.

Это была первая попытка целостного вос про-изведения архитектуры, социальной и геофизиче-ской топографии Киева домонгольского периода. Прежде чем приступить к работе, Динора Павлов-на изучила соответствующую литературу, в част-ности, «Историко-топографические очерки древ-него Киева» Н. Петрова (1897), «Краткое описание Киева» М. Берлинского (1820), «Древний Киев-град» А. Тихоновича и М. Ткаченко (1950), работы П. То-лочко и Ю. Асеева, ознакомилась с миниатюрами Кёнигсбергской и Новгородской летописей, плана-ми И. Ушакова (1695) и А. Меленского (1800-е гг.),

Елена Новикова

Динорин градО создательнице легендарного макета древнего Киева

Динора Мазюкевич около макета древнего Киева. 1973

130 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012

клуб | личность

картой Почайны Н. Шарлеманя (1967), многими другими материалами. Таким образом, она высту-пила не только в роли ху дож ника, но прежде всего научного работника, ис сле дователя. При сведении данных по топографии возникала трудность: как вос-произвести всё это в объёме; кроме того, необходимо было учесть изменение рельефа за прошедшие века. Начались консультации с кандидатами исторических наук С. Килиевич и П. Толочко (будущим академи-ком), доктором архитектуры Ю. Асеевым, академиком Б. Рыбаковым. Созданию макета предшествовали многочисленные чертежи и эскизы. Своими рука-ми нужно было сделать 1200 сооружений из дере-ва, в том числе крохотные дома, колодцы, крылеч-ки, лестницы, и «подогнать» их к сложному рельефу местности. В результате многолетней и многотрудной работы на макете площадью 12,25 м2 предстала ве-личественная картина города с мощными фортифи-кационными укреплениями, сияющими куполами храмов и плотной жилой застройкой.

На переднем плане — «город Ярослава», ок-ружённый линией высоких земляных валов с тремя воротами — Золотыми, Жидовскими, Лядскими. В цен-тре — Софийский собор, чуть поодаль Георгиевская и Ирининская церкви, жилые кварталы, боярские усадьбы. За стенами этого города, на запад, находился торгово-ремесленный район — Копырев конец.

Древнейшая часть Киева — детинец или «город Владимира». Его композиционный центр — Деся-тинная церковь — окружён богатыми каменными

дворцами. От Софийских ворот, что служили главным въездом в город, существующая и поныне Владимир-ская улица вела к Великому княжьему двору. Вдоль неё размещались владения Фёдоровского монастыря, двора князя Мстислава, боярские усадьбы, жилые постройки, мастерские ремесленников. Западные во-рота вели в так называемое Михайловское отделение, в центре которого высился Михайловский Златовер-хий монастырь, воздвигнутый в 1108–1113 гг. князем Святополком (Михаилом) Изяславичем.

Внизу, на Подоле, раскинулся огромный торгово-ремесленный район. На макете часть Подола изо-бражена на живописной панораме вместе с горой Щекавицей, Кирилловской церковью, Вышгородом, реками Почайной, Днепром, Стариком, Чертороем, Десной, Трухановым островом 1.

Подвижнический труд Диноры Павловны длился долгих восемь лет. Она тратила собственные деньги на покупку материалов. После смерти матери обе комнаты были заставлены фрагментами макета, вспомогательными материалами. Даже когда ху-дожница попала в больницу (сердце подвело), друзья добились для неё отдельной палаты, где она про-должала работать. Дома, в коммунальной квартире, приходилось бороться с соседом-хамом, который од-нажды изрубил топором выставленную на некоторое время в общий коридор часть макета.

Через какое-то время Министерство культуры выделило всё же небольшие средства на создание ма-кета. Динора Павловна тратила их на необходимые

Часть Верхнего Киева с видом на Подол. Город Владимира

131№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР

личность | клуб

Часть Верхнего Киева с видом на Подол. Город Ярослава

Часть Верхнего Киева с видом на Подол. Город Изяслава‑Святополка

132 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


материалы и отдавала друзьям-художникам, которые тоже увлеклись делом Д. Мазюкевич и стали ей по-могать. Панораму Заднепровья и части Подола кроме Диноры Павловны писали художники Ю. Химич и Н. Гриценко, к работе над макетом подключились художники И. Барчук, М. Кравченко, подруги юности М. Пусенкова, М. Романкевич, инженер-геодезист Ю. Каменцев. Готовый макет был одобрен комиссией Министерства культуры, а академик Рыбаков отме-тил: «Лишь теперь можно верно судить о застройке древнего Киева».

Для защиты от воздействия внешней среды макет накрыли прозрачным колпаком из оргстекла. В связи с реорганизацией Исторического музея его переме-стили в Софийский собор, установив сначала в гале-рее у главного входа, откуда начинаются экскурсии. Динора Павловна была счастлива: её многострадаль-ный земной путь завершался прекрасной работой. Посетители иногда спрашивали и об авторе макета.

Киевлянка в четвёртом поколении Динора Мазю-кевич родилась 23 июня 1908 г. в семье выпускника юридического факультета Киевского университета св. Владимира, потомственного почётного гражданина города Павла Алексеевича Мазюкевича и домашней учительницы, уроженки Лодзи Елены Антоновны, в девичестве Штайнер (Штейнер). Осиротев, Елена приехала работать в Россию. Сначала жила в неболь-ших городках, позже получила приглашение в Киев, где и познакомилась с будущим мужем. Дед Диноры работал в киевском окружном суде, а прадед был стат-ским советником. Отец Д. Мазюкевич был истинным патриотом: он работал в обществе «Просвіта», писал стихи на украинском языке, наряду с Марией Пидги-рянкой, Вероникой Морозивной, Ф. Петруненко во-шёл в когорту талантливых поэтов, предшественников Павла Тычины, Максима Рыльского и др. Павел Ма-зюкевич (часто под псевдонимом Павич) печатался с 1908 г. в украиноязычных изданиях «Рідний край», «Українська муза», «Літературно-науковий вісник». После 1917 г. — в «Раде» и «Проміні» (1919). Об этой сфере деятельности отца Динора Павловна многое узнала уже в преклонном возрасте от коллекционера картин и составителя картотеки забытых, пропавших без вести или репрессированных деятелей украин-ской культуры Юрия Пядека (в то время, когда гово-рить об этом можно было только шёпотом и только с посвящёнными). Безмерно благодарная за сведения об отце, она завещала ему портрет Павла Алексеевича и прекрасное издание Самокиша об украинской ста-рине. Четыре года назад в прессе появилась статья о деятельности П. Мазюкевича в защиту украинской автокефальной церкви 2. Что-то об этом, наверное, знала его жена: во всяком случае, до и после войны в доме Мазюкевичей жили люди, о которых, я слыша-ла, говорили с особой интонацией «униаты». Динора Павловна всегда их сердечно приветствовала.

В анкетах Динора писала, что её отец — школь-ный учитель. Мне она рассказывала, как однажды

глубокой ночью Павел Алексеевич пришёл домой, о чём-то шептался с женой в другой комнате, по-сле чего исчез навсегда. Норе было тогда 11 лет. (Предположительная дата гибели П. А. Мазюкевича по последним данным 1919 г.) После смерти Диноры Павловны на дне её старого сундука нашлись спря-танные там башлык, галифе и австрийские ботинки…

Школьное образование Динора начала получать в 1-й украинской гимназии им. Т. Г. Шевченко, куда в соответствии со своими взглядами определил её отец. Директорами гимназии были известные дея-тели украинской культуры художник Пётр Холод-ный, Владимир Дурдуковский 3. При советской вла-сти её ученики считались «националистическими элементами».

В окружении отца Динора с детства встречала талантливых образованных людей — Б. Гринченко, В. Кричевского, Д. Щербаковского, возможно, А. Сла-стиона, поскольку в семье хранился альбом с его зарисовками.

В 1911 г. Павел Алексеевич купил усадьбу с двух-этажным домом на ул. Кудрявской, 9, и начал стро-ить для себя двухэтажный флигель во дворе. В этой усадьбе в своё время жили члены семьи профессоров Киевской духовной академии, в том числе А. И. Бул-гакова. Здесь родились его дети Варвара, Николай, Иван, Елена. Михаил в те годы уже ходил сначала в приготовительный класс 2-й киевской гимназии, а затем в 1 класс 1-й киевской гимназии. В течение 1912–1913 гг. флигель был построен. Спроектиро-вал его сам П. Мазюкевич, но разработкой фасада

Павел Алексеевич Мазюкевич. 1910‑е гг.

133№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


«в украинском народном стиле» (в общепринятом смысле — стиле украинского модерна) занимался за-мечательный художник и знаток архитектуры Ва-силий Кричевский. Таких домов в Киеве совсем не-много (гимназия Сергея Грушевского на Куренёвке, здание на Дмитровской), и везде проявился яркий «почерк» их автора. Динора Павловна и я неодно-кратно говорили об этом в соответствующих инстан-циях, но мемориальной или охранной доски на доме так и не установили (может потому, что В. Кричев-ский во время войны эмигрировал). Во всяком случае, если бы при жизни Диноры Мазюкевич он вошёл в свод памятников культуры, не случились бы пе-чальные события в её судьбе и судьбе самого дома. Но об этом позже…

Дом этот был замечательным, красивым, зимой в нём не было холодно, а летом жарко. На крутом обрыве за домом было много зелени, скрывавшей тогда тихий Кудрявский спуск, рос роскошный сад с плодовыми деревьями. Без Павла Алексеевича жене и дочери жить было трудно — дом не давал особого дохода, а приходилось тратиться на его содержание. Постоянным грузом давил на них статус «домовла-делиц». Но расстаться с домом, который построил глава семьи, с деревьями, которые он посадил, было невозможно. Елена Антоновна с Норой подрабаты-вали в Управлении Сорабкопа вышивальщицами-надомницами. Я видела вещицы, сделанные ими для себя, — чудесная, тонкая, изящная работа.

После окончания в 1923 г. семилетки (уже не гимназии, а трудовой школы им. Шевченко) Нора поступила в художественно-промышленное училище, а спустя два года — на полиграфическое отделение Киевского художественного института. В своём днев-нике она писала о притеснениях, которым подверга-лась вместе с подругой Лизой Пискорской из-за не-пролетарского происхождения. Иногда девушкам не выдавали студенческих пропусков, и тогда им приходилось лазить на занятия через окно.

Нору непреодолимо манил в те годы кинемато-граф, и она решила посоветоваться с профессором кинофотофакультета КХИ Татлиным о переходе туда. Запись об этой встрече тоже есть в Норином дневни-ке: «Однажды утром, сильно замёрзнув, я дождалась на улице Татлина. Профессор шёл в домашних туф-лях на босу ногу с бидончиком в молочную лавку. По-дождав, пока он выйдет, я несмело извинилась и по-просила его поговорить со мной. Удивлённо взглянув на меня с высоты своего колоссального роста, он со-гласился, и мы пошли к нему на квартиру. Это была неуютная хмурая комната, которую по диагонали пересекала огромная „трёхспальная“ тахта (в этой комнате мне довелось побывать десятки лет спустя. Говорили, что именно в ней стояла сооружаемая Тат-линым модель летательного аппарата — „Летатлин“. Может, он конструировал его, укладывая поначалу для удобства на эту огромную тахту? — Е. Н.). Вы-слушав мой взволнованный рассказ, Татлин начал давать мне безапелляционные характеристики. „Вы, очевидно, танцуете и немного играете“ и т. д. Волне-ние сменилось обидой и возмущением. Ведь я шла к нему как к отцу, за добрым советом, а он снисхо-дительно посмеивался надо мною. Как ни старалась я держать себя в руках, не выдержав напряжения, горько расплакалась, размазывая слёзы по лицу. Пол-ностью опустошённая, я вышла на свет из этой хму-рой комнаты. Я стояла на распутье, не зная, что де-лать. Мне было всего восемнадцать лет. Жили мы с мамой совсем одиноко. Советоваться не было с кем. Так осталась я на полиграфическом факультете, ко-торый вечно травмировал меня…» 4

Однако в этой девушке таилась сила настояще-го борца. Когда обучение подходило к концу, два студента, спекулируя своим якобы пролетарским происхождением, выбились в начальство (любимого молодёжью ректора И. Врону уволили не без их уси-лий). Студент Томах стал директором, студент Шев-ченко — деканом. Отныне они решали вопрос, кому дать диплом инженера, а кому технолога (его полу-чили выпускники с непролетарским происхождени-ем). Именно Динору избрали товарищи для борьбы за свои права, именно она поехала в Харьков к нар-кому просвещения УССР Н. Скрыпнику. Не застав наркома, обратилась к РКК, и дело решили в пользу пострадавших, а выскочек наказали. Те не простили Норе победы и не дали назначения на работу. Она устраивалась то в Харькове, то в Киеве, то в Москве

Книжечка со стихами псалмов, изображениями ангелов и растений, подаренная Елене Штайнер в Лодзи 17.04.1898 по случаю конфирмации

134 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


(кассиром в сад «Эрмитаж»), куда уехала, выйдя за-муж за испытателя-конструктора самолётов К. К. Си-нельникова. Брак оказался счастливым, но не было работы, хорошего жилья, не хватало еды. Нора ме-талась между Киевом и Москвой… Потому, наверное, их первенец родился со слабым сердцем и прожил лишь день. Следующие двое деток тоже погибли: один раз по вине врачей, другой — из-за несчастно-го случая. Константин Синельников погиб в 1934 г. при исполнении служебных обязанностей в день, когда собирался выехать к жене в Киев…

Ещё в 1927 г. Нора стала членом киевского объе-динения «Рабис», а с 1937 г. — Горкома художников. Работала техническим, художественным редактором и художником в харьковском издательстве «Проле-тар», киевских издательствах «Радянська школа», «Сільгоспвидав» (1933–1960). Занималась и собствен-ным творчеством: рисовала портреты и шаржи, писала натюрморты, в основном с цветами, пейзажи акваре-лью — родной дом, Кудрявскую улицу, Ходоров, Казбек, делала эскизы детских карнавальных костюмов.

Через девять лет снова вышла замуж — за худож-ника Ивана Барчука. Когда началась война, Дино-ра поступила на краткосрочные курсы медсестёр (16.08–16.09.1941). Выехать из Киева до оккупации не удалось. В своём доме она вместе с мамой прятала сокурсницу С. Маевскую с дочерью от угона в Герма-нию. По иронии судьбы, когда обеспокоенная долгим отсутствием мужа, Нора пошла искать его, она сама

попала в облаву. Случилось это 10 октября 1943 г. Увезли её не на т. н. работу в Германию, а в концла-герь в Польше. Динора в то время ждала ребёнка. Сын Павлик, названный так в честь деда, родился в лагере 26 апреля 1944 г. Измождённые товарки делились с Норой последним куском хлеба, а мальчику достава-лось иногда лакомство — «супчик», который он очень любил и потом. Когда война закончилась, Нора с ма-лышом каким-то образом оказались перемещёнными ещё дальше — на ферму возле Бранденбурга, ставшую подсобным хозяйством советской воинской части. Художница с прекрасным образованием работала там свинаркой. Её не раз оскорбляли, считая, что она «прижила» ребёнка от фашиста. А ведь, когда Нороч-ка попала в облаву, она не призналась, что по маме немка и говорит по-немецки…

По возвращении в Киев она, вероятно, испыты-вала трудности с устройством на работу из-за того, что была вывезена в Германию. В конце концов Ди-нора Павловна снова устроилась в «Радянську шко-лу». Со временем сбылась её мечта о кинематографе: она стала мультипликатором и режиссёром на студии научно-популярных фильмов.

Что было с Еленой Антоновной во время отсут-ствия Норы — не знаю. Но после войны ей не разре-шили жить в Киеве, а только в селе по причине не-мецкого происхождения. Обосновалась она в Великих Лисовцах, но иногда тайком пробиралась к близким, прячась у старых знакомых, в том числе у нас.

Динора Павловна Мазюкевич. Конец 1940‑х гг.

135№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


Елена Антоновна запомнилась строгой и доброй, с лукавыми искорками в глазах. Она вязала пинетки и кофточки моим бедным послевоенным куклам, во-дила меня гулять в Ботанический сад, позже научи-ла вышивать и читать. Когда я вместе с Павликом гостила у неё в селе, то жила в хате, ела домашний хлеб с твёрдой коркой, помазанной старым салом, наблюдала за живностью, с сельскими девочками защищала от хлопцев наряженную вербу на Ивана Купала. С тех пор я навсегда полюбила этот сельский мир, нежную природу, славных людей…

К сожалению, когда в 1947 г. родился Коленька Барчук, Елена Антоновна ещё не могла жить с до-черью, а родителям приходилось от звонка до звонка быть на работе. Малыш оставался один. В обеденный перерыв Динора прибегала покормить его, переодеть, согреть. Годовалый ребёнок заболел воспалением лёгких и умер…

Эхо войны сказалось на судьбе Павлика. Он рос нервным, впечатлительным. Иногда на уроках кри-чал что-то недопустимое о Кремле и вожде. Классная руководительница, учительница биологии, ужасно боялась этих выкриков. Закончилось тем, что Пав-лика исключили из школы. Домашние просили его никуда без них не ходить, но однажды он всё-таки ускользнул и пошёл играть в котлован. Он не слышал, как подъезжал грузовик, а водитель не знал, что в за-претной зоне у самой стенки возится мальчик. Маши-на прижала 13-летнего Павлика. Его увезли в боль-ницу, но по дороге он умер. А жизнь продолжалась…

Динора Павловна была удивительно мужествен-ной и обаятельной женщиной. Всем помогала. Доче-ри её подруг тоже дружили с ней. От горя спасалась работой. Мы любили у неё бывать. Только щемило сердце, когда на двери её комнаты попадалась на гла-за записка с телефонами — кому сообщить в случае её смерти. Мы с братом указаны были первым номером…

У Диноры дома всегда было много людей, сокурс-ников — Кравченко, Заславский; Барчук, с которым они теперь жили врозь. Иногда приходил неразго-ворчивый двоюродный брат Николай Николаевич Мазюкевич. Какая-то степень родства связывала его с художником Сошенко, тем самым, другом Шевчен-ко… На стене в большей комнате всегда висел портрет Павла Алексеевича. Загадкой оставалась подпись ху-дожника на нём. В своей статье о Диноре Павловне 5 я упомянула мнение Д. Е. Горбачёва об этом. Однако теперь с ним не согласна. Подпись скорее указывает не на Миронова, а по манере портрет напоминает школу И. Селезнёва.

Одно время в филиале Музея истории Киева об-суждалась идея сделать в доме на Кудрявской, 9, уго-лок, посвящённый П. А. Мазюкевичу и его семье. Это было вполне возможно, учитывая то, что в Музее Бул-гакова «проживает» немало их вещей — столик, на ко-тором лежит книга для посетителей, вешалка на лест-ничном пролёте второго этажа, ёлочные игрушки, которые подвешивали к люстре на Новый год — часть того, что я передала в музей после смерти Диноры. Другие прекрасные вещи находились в экспозиции

Во дворе дома по ул. Кудрявской, 9б: слева Динора Мазюкевич, рядом с ней художница Вера Бура‑Мацапура. 1970‑е гг.

136 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


Музея истории города Киева. Так вот, для этого угол-ка я упросила Ю. Пядека передать в Музей Булгако-ва портрет Павла Алексеевича. Картину перевезли туда, но хранится она в запасниках, поскольку идея с уголком «заглохла» в связи с организацией в доме на Кудрявской Музея А. С. Пушкина.

В конце жизни Диноре Павловне пришлось пере-жить ещё несколько ударов. Сначала её макет из по-чётного места в Софии перенесли в трапезную, где он совсем затерялся, при этом какой-то невежда рас-порядился снять защитный купол, и в макете завелись какие-то «козявки». Больших усилий стоило Диноре Павловне пояснить причину появления вредителей и успеть их вывести. После этого купол был восста-новлен, но на прежнее место макет не вернули. Однако самое тяжёлое ожидало впереди. Городские власти вздумали разместить в доме Диноры какую-то контору. Многие известные люди города ходатайствовали о том, чтобы оставить дом в прежнем статусе, указывали на его историко-культурную ценность, напоминали о фасаде по эскизу В. Кричевского — нет и всё! Потом хлопотали хотя бы об отдельной квартире для Диноры Павловны в новостройке рядом, а не где-то на вы-селках, говорили о её заслугах, неоценимом вкладе в киевоведение, о долге города перед Д. Мазюкевич. Пытались втолковать, что дом и квартира тем более, принадлежат Диноре Павловне по праву, так как были построены её отцом на собственные деньги. Но право это было тогда попрано. Наконец, выделили ей од-нокомнатную квартиру в небольшом доме напротив Сенного рынка рядом с бывшей немецкой гимназией. Кухня вроде неплохая, светлая, просторная, но жилая комната узкая, полутёмная, вытянутая, будто кори-дор. Как разместить в ней памятную мебель, которая раньше стояла в двух квадратных светлых комнатах? Я утешала Норочку, как могла, говорила, что мож-но что-то придумать, чтобы «оживить» эту комнату и т. д. Она была взволнована, лицо сильно покраснело. На следующий день, 14 января 1983 г., Динора Пав-ловна умерла. Последний удар — предстоящее выселе-ние из отчего дома — её добил.

Вспоминаешь историю её жизни и думаешь, как тяжело прожили жизнь люди, рождённые в начале ХХ века. Какими они были славными, талантливыми, честными… Эта личная история Диноры — ещё одна в летописи мытарств нашего многострадального наро-да. К сожалению, государство, городские власти ничего не сделали в благодарность Диноре Павловне. Хорони-ли её мы, памятник ставили тоже мы, её друзья. Весь домашний архив Д. Мазюкевич я определила в архивы города, зная о ценности этих документов для истории. В соответствии с волей Диноры, её ценные фамильные вещи также были переданы в музеи Киева.

Семь лет назад я пришла в Софию и, не увидев макета ни в трапезной, ни на предыдущем месте, за-явила, что являюсь душеприказчицей Диноры Мазю-кевич (это правда) и интересуюсь её наследием. Ма-кет оказался на реставрации, а благодаря моей статье,

к 100-летию со дня рождения Диноры Павловны в 2008 г. была организована выставка. Из небытия возвращено также имя её отца, жизни и деятельности которого посвящена статья Александра Игнатуши. Автором ещё одной публикации о семье Мазюкеви-чей (2010 г.) стала завотделом Музея истории г. Кие-ва, известная исследовательница Ольга Друг.

Хочется верить, что спустя 30 лет после смерти художницы городские власти всё-таки включат её могилу на Байковом кладбище в число историко-культурных памятников, охраняемых государством. На стеле на могиле Диноры — силуэт надстройки над исторической частью Золотых ворот, выполнен-ной по её эскизам, и поникшие гвоздики…

Примечания1 См.: Кілієвич С., Новікова О. «Стародавній Київ»

Дінори Мазюкевич // Київ. — 1992. — № 6. — С. 160, 161.2 Ігнатуша О. Наш храм зруйновано і вівтарі розби-

то… Павло Мазюкевич: грані таланту та поклик серця // Київська старовина. — 2008. — N4. — С. 151–168.

3 Друг О. Київська родина Мазюкевичів // Київ і кия-ни. — 2010. — Вип. 10 — С. 60–68.

4 Мазюкевич Д. Щоденник. — Музей истории Киева, дк. 851б.

5 Новикова Е. Киев Диноры // Зеркало недели. —2005. — №25.

Портрет П. А. Мазюкевича. 1911

137№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


Первые киевские памятники на плане города и его предместий 1911 г.

138 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012

клуб | детали

Восемь с половиной столетий Киев обходился без памятников: с конца Х до начала XIX в. На пер-вый взгляд, столь долгое отсутствие у горожан тяги к прекрасному может показаться обидным. Мол, что же, наши пращуры были дремучими невежда-ми? Нет и нет. Просто у Киева своя история. Ведь это же киевский князь Владимир после принятия христианства велел сбросить всех идолов, а новых не ставить. Он так мощно «закодировал» родной город, что в течение восьми с половиной столетий ни у кого и мысли не возникало насчёт богопротив-ных экспериментов.

Нарушить запрет киевлян заставили две вещи: гонор и забота о собственном кошельке. Дело в том, что с конца XV в. Киев жил по законам магдебург-ского права — проходили выборы в магистрат, жители платили налоги только в городскую казну и освобож-дались от суда и власти государственных чиновников. Словом, город был вольным и финансово успешным. Однако к середине XVIII столетия по всей Европе крупные империи начали поглощать города. Напри-мер, австрийское правительство отобрало магдебург-ское право у Львова в 1786 г. Киеву, пребывавшему в составе Российской империи, удалось сохранить свои привилегии, но с каждым годом ситуация ста-новилась всё тревожнее. Страх потерять самоуправ-ление и платить, помимо городских, ещё и общегосу-дарственные налоги заставил киевлян действовать. Было решено увековечить в камне независимость, дарованную магдебургским правом. Так в начале XIX в. на Подоле появился первый в городе памят-ник — 18-метровая кирпичная колонна, установлен-ная на основании с тремя арочными проёмами.

Станислав Цалик

Памятники в поисках смысла

У памятников — собственная жизнь. Вроде бы их ставят для людей, дабы увековечить память о каком-то событии или человеке. Однако это лишь внешняя сторона. Но есть и то, что остаётся незамеченным: появившись на улицах или площадях, памятники нередко создают дополнительные смыслы, неожиданные даже для их создателей. Иногда эти новые смыслы становятся важнее авторского замысла, а порой и полностью поглощают его. И тогда, если уметь «читать город», начинается самое интересное.

Памятник Магдебургскому праву. 1802–1808. Арх. А. Меленский

139№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР

детали | клуб

Сразу же начались проблемы с интерпретацией сооружения. Весь город знал, что это «Колонна Маг-дебургского права». Но официаль-но, чтобы Петербург дал согласие на строительство, о ней заявили как о памятнике крещению Руси. При открытии на монументе ока-залось две надписи — о крещении и магдебургском праве. Послед-нее вызвало гнев Александра I: самодержец был крайне раздо-садован тем, что киевляне его провели.

Тем не менее, «монументальная эпоха» в Киеве была открыта. По-могла ли колонна городу? На пер-вых порах — да. Но уже следующий император, Николай I отобрал магдебургское право у Киева. Ко-лонну начали позиционировать как памятник крещению Руси, опуская магдебургскую состав-ляющую. В советские времена по-ступили наоборот: делали акцент на магдебургском праве, умалчивая о крещении.

В 1990-е гг. оба названия урав-няли в правах. Однако жалкий вид первого городского памятника, к которому давно не прикасалась рука реставраторов, и накренивша-яся колонна (наклон заметен уже невооружённым глазом), породили новую интерпретацию сооруже-ния — Пизанская башня. Именно в таком качестве экскурсоводы всё чаще представляют данный объект восхищённым туристам…

После фиаско с магдебургским правом киевляне не водружали ко-лонны на постаменты на протяже-нии целого столетия. Зато присту-пили к «освоению» человеческих фигур. Правда, памятник князю Владимиру был встречен весьма сдержанно — мало того, что нару-шили городскую традицию не ста-вить идолов, так ещё и воздвигли его в память о том, кто велел идолов свергать. Но оказалось, что спор-ный памятник не столько разруша-ет многовековую традицию, сколь-ко создаёт новую. Не случайно же с лёгкой руки Михаила Булгакова он попал в большую литературу и даже стал одним из символов Киева.

Исторический путьНастоящая игра смыслами

началась в Киеве в 1888 г., когда на Софийской площади торже-ственно открыли памятник Бог-дану Хмельницкому. Неизвестно, какой бы возник контекст, поя-вись гетман, как первоначально планировали, в конце Крещати-ка. В связи с этим даже переиме-новали Бессарабскую площадь в площадь Богдана Хмельницко-го. Потом, впрочем, передумали, и гетман нашёл пристанище на-против Софийского собора.

Во время установки памят-ника было много споров о том, куда следует смотреть Хмельниц-кому и в какую сторону должна указывать его булава. У каждого предлагавшегося варианта были свои резоны, однако в итоге Бог-дан смотрит на колокольню Со-фии. И видит на втором её эта-же бронзовый колокол «Мазепа», отлитый по заказу и на деньги Ивана Мазепы ещё в 1705-м. Два гетмана Украины, два анти-пода: первый заключал договор с Москвой, второй пытался отор-ваться от неё. Один прославлен как герой, другой заклеймён

Завершение работ по установке памятника Богдану Хмельницкому. Открыт 23.06.1888. Скульп. М. Микешин; арх. В. Николаев

Памятник Богдану Хмельницкому. Фото начала ХХ в.

140 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


как изменник. Сейчас, кажется, они поменялись своими амплуа, но суть та же — они оппоненты. Вот бы услышать их яростную по-лемику: с Москвой — без Москвы, Европа — не Европа… Впрочем, спор этот не решён до сих пор.

В истории памятника Богда-ну Хмельницкому существенны ещё три даты, обычно не заме-чаемые историками: 4 сентября 1911 г., 25 декабря 1991 г. и 25 мая 1996 г. Первая — открытие памят-ника княгине Ольге на соседней Михайловской площади. Вторая — день распада СССР. Третья — вос-становление памятника княгине Ольге, демонтирован ного в 1919 г.

Дело вот в чём. Памятник Хмельницкому открыли при Александре III как победителю в войне против Польши (героем Переяславской Рады он станет после Второй мировой). Позднее, уже при Николае II, появилась идея установить в Киеве 16 па-мятников выдающимся деяте-лям прошлого, олицетворявшим «исторический путь». Начали с княгини Ольги. Рядом, во Вла-димирском проезде, должны были появиться князья Олег, Святос-лав, Ярослав Мудрый, Влади-мир Мономах, Даниил Галицкий и другие. Однако началась Первая мировая, перешедшая в Граждан-скую. Победившие большевики

преклоняют колено, целуя даме ручку (Голохвастов), идут (Григо-рий Сковорода), но крайне редко едут верхом — традиция не та. Го-род камерный, уютный, «мещан-ский», без имперского пафоса. То есть вживую людей с лошадь-ми было полно — извозчики, кон-ная полиция, цирковые наездники, но чтобы в виде статуй…

Первого конника Киев долго не хотел принимать и строил ему всяческие препятствия. То денег на памятник не было, то инфля-ция их «съела». В итоге у гетмана конь получился похожим на пони. Потом новая проблема: скульпту-ру привезли из Петербурга в Киев, а денег на постамент нет. Пару лет Хмельницкий пролежал во дворе полицейского ведомства, обрастая обидными анекдотами. Вроде того, что заявился в Киев без паспор-та, вот его и арестовали… Нако-нец, вспомнили о граните, остав-шемся от сооружения моста через Днепр, начали из него мастерить постамент. И опять незадача: куда должна указывать булава гетмана? И главное — как сделать так, что-бы никого не обижало созерцание лошадиного крупа? Нешуточные страсти сотрясали Киев…

Спустя 66 лет «прискакал» на бульвар Шевченко красный ко-мандир Николай Щорс. Понача-лу планировался пеший вариант, но пока судили-рядили, прибли-зилась круглая дата — 300-летие воссоединения Украины с Россией. Явление Щорса киевлянам реши-ли приурочить к этому юбилею и, соответственно, повысить статус начдива, усадив его на коня. Так у Богдана Хмельницкого появил-ся шестиметровый бронзовый конкурент.

Щорс, браво вскинув правую руку, держит путь… Кстати, куда он скачет? Вопрос непростой. Смотрит он на вокзал — правда, как-то неве-село. Первые три десятилетия этот поворот головы не привлекал вни-мания. Но с тех пор как в 1980-е гг. Центральная железнодорожная касса переехала с улицы Пушкин-ской аккурат к памятнику Щорсу, ситуация «заиграла». Шутили, что

не собирались увековечивать представителей «эксплуата-торского класса» и даже убра-ли с постамента княгиню Ольгу. «Исторический путь» не состоялся.

В 1991-м «государство рабо-чих и крестьян» кануло в Лету. А четыре с половиной года спу-стя на Михайловской площади открыли восстановленный па-мятник княгине. И оказалось — в контексте уже независимой Украины, — что Ольга с Богда-ном как раз и символизируют исторический путь от Киевской Руси до главы самостоятельно-го государства.

ВсадникиПамятник Богдану Хмель-

ницкому, среди прочего, от-крыл ещё одну эпоху в Кие-ве — памятников-всадников. Их немного, и судьба их неза-видна. В городе хорошо при-живаются памятники граж-данским лицам. Они сидят на лавочке (Михаил Булгаков, Олена Телига, Микола Яков-ченко, Михаил Грушевский, Максим Рыльский), на стуле (Лесь Курбас, Владислав Горо-децкий) или на камне (Олесь Гончар), стоят (Леся Укра-инка, Паниковский), иногда

Памятник княгине Ольге. Открыт 04.09.1911. Авторы: И. Кавалеридзе совместно с Ф. Балавенским, П. Сниткиным, В. Рыковым. Фото 1911 г.

141№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


начдив стал напоминать советского отпускника, ко-торому не удалось достать билет на поезд, и он от-правляется на отдых, оседлав верного скакуна. И тог-да понятен тоскливый взгляд в сторону вокзала…

Кстати, по замыслу скульпторов Щорс дол-жен был не просто сидеть на коне, но ещё и раз-махивать фуражкой. Цензура эту идею зарубила. В результате головной убор скромно переместил-ся в левую руку героя. Иначе в 1990-е гг. непре-менно заявила бы о себе ещё одна интерпретация: Щорс едет на Евбаз торговать шапками. А ведь конь и впрямь направляется в сторону площади Победы. Там на протяжении более полувека располагалась ле-

гендарная толкучка, где можно было продать и купить что угодно…

Прошло ещё полстолетия, и город принял нового всадника — гетмана Сагайдачного. Булава, располо-женная вертикально в правой руке, дала киевлянам повод прозвать монумент «чупа-чупсом». Пётр Коно-нович сурово смотрит на улицу своего имени. Когда он очутился здесь в мае 2001 г., такого количества транспорта ещё не было. А нынче — сплошные проб-ки, нервные переливы клаксонов, рёв моторов, скрип тормозов. Складывается впечатление, что гетман дер-жит в руке не чупа-чупс, а милицейский жезл, пыта-ясь регулировать движение.

Памятник Николаю Щорсу. Открыт 30.04.1954. Скульп. М. Лысенко, Н. Суходолов, В. Бородай; арх. А. Власов, А. Заваров. Фото 1959 г. (Воспроизводится по изданию: Київ. 1943–1970. Фотоальбом. — К.: Скай Хорс, 2008.)

142 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


Не пофартило и конному пограничнику на углу Золотоворотской и Рейтарской. Застыл, бедняга, в не-лепой позе — во весь рост, без стремян, зажав между колен тощего коня.

Нет, всадникам в Киеве определённо не везёт. Если в Питере народ так и норовит запечатлеть себя на фоне Медного всадника или коней на Аничковом мосту, то в «матери городов русских» стиль совсем другой: здесь запросто подсаживаются к Яковченко или Булгакову, пьют кофе с Городецким, обнимают-ся с Голохвастовым и позируют возле Паниковско-го. Сказываются несколько столетий магдебургского права — эпохи вольности и предприимчивости.

Человек с котомкойЭпоху Просвещения представляет в Киеве поэт

и странствующий философ Григорий Сковорода. Скульптор Иван Кавалеридзе задумал его босым, с Библией под мышкой и крестиком на шее. Это огор-чило тогдашних партийных идеологов. Если поэт босоног, рассудили они, значит, у него элементарно нет денег на башмаки. Уж не скрытый ли это на-мёк на то, что компартия гнобит советских мастеров пера? А Библия и нательный крестик — вовсе кра-мола. Комсомол борется с крестиками у молодёжи,

Памятник Петру Сагайдачному. Открыт 19.05.2001. Скульп. В. Швецов; арх. М. Жариков, Р. Кухаренко. При участии скульп. Е. Кунцевича, Б. Крылова, О. Сидорука и арх. Ю. Лосицкого

Памятник защитникам границы Отчизны всех поколений. Открыт 26.05.2004. Скульп. Ю. Багалика, В. Медведев, А. Радионов; арх. Ю. Лосицкий, О. Макаренко

Памятник Григорию Сковороде. Открыт в 1976 г. Скульп. И. Кавалеридзе; арх. В. Гнездилов

Фот

о С

ерге

я К

ли

мен

ко

(htt

p://

klym

enko

.k2.

org.

ua)

143№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


а памятник какой подаст пример? Тем более, стоять ему напротив Высшего военно-морского политиче-ского училища. Значит так: Сковороду обуть, крестик снять, Библию заменить сумкой. Кавалеридзе сопро-тивлялся как мог, но в итоге вынужден был подчи-ниться. Памятник открыли в 1977 г.

И что же? Тех идеологов давно нет, Высшее военно-морское политическое училище закрыли, в его стенах возобновила работу Киево-Могилянская академия. И Григорий Саввич неожиданно вы-ступил в роли покровителя её студентов. Тем паче, сам когда-то здесь учился и преподавал. Ежегодно 14 октября, когда празднуется день академии, про-водится акция «чистый Сковорода»: памятник моют. А 28 июня, в день вручения дипломов, выпускни-ки водружают на голову Сковороде чёрный бонет. Словом, памятник стал для могилянцев «своим пар-нем». Более того: перед сессией к нему ломятся толпы студентов. Они уверены, что достаточно несколько

мгновений подержаться за обувь философа, и пре-подаватель обязательно поставит хорошую оценку.

Охота к перемене местСтоял себе Чкалов в сквере имени себя на улице

своего имени. С необъяснимой решительностью смо-трел на Сенной рынок, словно, тоже хотел сходить за покупками, но не счёл возможным оставить свой наблюдательный пост. Потом улицу переименовали в честь писателя Олеся Гончара, а рынок снесли. Те-перь знаменитый покоритель межконтинентальных пространств стоит в том же сквере на улице имени не себя. После сноса рынка решительности в его позе поубавилось, хотя ни фигуру, ни постамент никто не менял. Просто появилась некая задумчивость.

По логике, сюда бы памятник Олесю Гончару… И такой есть! Но он — по необъяснимой логике — тоже коротает век на улице имени не себя. А именно,

Памятник Валерию Чкалову. Скульп. В. Небоженко, арх. В. Положий

Памятник Зое Космодемьянской. Скульп. А. Гайдамака

144 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


на улице другого классика, Михаила Коцюбинского. Это рядом, с другой стороны Чкаловского сквери-ка. Поменять, что ли, местами писателя и лётчика? Ничего кощунственного в этом нет — в Киеве по-добное случалось. Например, там, где нынче присел на камень Олесь Гончар, прежде стояла партизанка Зоя Космодемьянская — хрупкая стройная девушка в тонком платьице, развевавшемся на ветру и под-чёркивавшем её формы. Эротичный был памятник, прямо скажем. Вовсе не типичный для советской монументалистики.

Однажды киевляне пришли в скверик отдохнуть, а партизанка исчезла. Как оказалось, не по своей воле. Зою «попросили» отсюда ради Олеся Терентье-вича. Какое-то время она отдыхала во дворе соседней школы по Чеховскому переулку. Потом ей доверили радовать собой посетителей другого сквера, на пере-сечении улиц Хмельницкого, Гончара и Гоголевской. Место, конечно, шумное, зато надёжное — памят-ники и Хмельницкому, и Гончару, и Гоголю в го-роде уже есть, а значит, шансы быть вытесненной кем-то из них минимальны. Теперь Зоя рассматри-вает не спину авиатора, а шикарный отель «Опера». И, наверное, удивляется новой жизни.

Пережил переезд и Нос Гоголя. Вначале он рас-полагался по адресу Андреевский спуск, 34 — об-нюхивал публику, заходящую в галерею «Триптих». И придуманная легенда о том, что однажды именно на этом месте Гоголь простыл, у него появился на-сморк и родился сюжет повести «Нос», выглядела вполне убедительно: писатель действительно однаж-ды летом заснул в тени на паперти соседней Ан-дреевской церкви — кто знает, может и простудился, пролежав на каменном полу несколько часов. Словом, в те пространственные координаты и Нос, и легенда вписывались идеально. Потом Нос таинственно ис-чез. Ходили слухи, что он никогда уже не вернёт-ся, ибо увезён к кому-то на дачу. Но он вернулся. Новый адрес: Десятинная, 13, куда перебралась га-лерея «Триптих». Теперь прежняя легенда требует корректировки. До паперти отсюда далековато, зато «чёртово-дюжинный» номер дома открывает любо-пытные возможности — ведь Гоголь известен как ми-стический писатель.

Исчезающие смыслыБывает, смысл удирает от своего хозяина-памят-

ника. Например, в 1997 г. справа от Золотых ворот возник бронзовый Ярослав Мудрый, держащий в руках макет построенного им Софийского собо-ра. Можно спорить о художественных достоинствах монумента, но с содержательной точки зрения он казался безупречным. Однако недавно учёные заяви-ли, что собор, скорее всего, основал не Ярослав, а его отец князь Владимир. Если эта версия вступит в свои права как основная и войдёт в школьные учебники, что прикажете делать с памятником?

Есть вопросы и с бронзовой скульптурой коту Пантагрюэлю (Пантюше), притаившейся в углу того же сквера. Драматическая история о сгорев-шем во время пожара в соседнем заведении обще-ственного питания коте, конечно, берёт за душу, но, видимо, не является исчерпывающей, поскольку люди подыскивают новые смыслы пушистому сим-патяге. Для одних это кот Бегемот (замечу в скобках, что здесь же в роковой для себя момент пробегал и булгаковский Алексей Турбин), для других — тот самый кот учёный из сказки Пушкина. Кстати, не мешало бы рядом посадить дуб зелёный со златой цепью…

Памятник Ярославу Мудрому. Открыт в 1997 г. Скульп. В. Чепелик; арх. Н. Кислый по проекту (1944–1960) И. Кавалеридзе

Памятник коту Пантюше. Установлен в 1998 г. Скульп. Б. Мазур

145№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР


Наводят на размышления и два кота, забрав-шиеся на деревья неподалёку от Пантагрюэля. По-чему именно здесь образовалось «кошачье» место, ещё предстоит понять. Нет данных о том, что Ярос-лав был кошатником. Нет также преданий, что Киев спасли коты подобно тому, как гуси Рим. Для про-явления глубинного смысла взаимоотношений котов с Ярославом Мудрым и Золотыми воротами пока не хватает каких-то звеньев. Очевидно, дальнейшие события помогут найти ответ.

На наших глазах поменяла назначение колонна перед Почтамтом. Изначально на ней стоял Архангел Михаил — патрон Киева. Однако мэр А. Омельченко, убиравший с глаз долой всё, сотворённое предше-ственником, отправил Михаила в Донецк с заданием представлять там столицу. На колонне же установили голубой глобус, а от её подножия протянули лучи к символическим областным центрам страны с ука-занием расстояния до них. У возникшей композиции образовался новый смысл — «глобус Украины».

Иногда к утрате смыслов приводит демонтаж памятника. Например, напротив стадиона «Дина-мо» стоял памятник Григорию Петровскому, «все-украинскому старосте». Место казалось случайным: спортсменом Петровский не был, фанатом «Дина-мо» тоже. Посматривал с постамента на Националь-ный художественный музей, но особых смыслов это не высекало. В 2006-м напротив Петровского

поставили бронзового Вячеслава Черновола. Чело-века, долгие годы являвшегося «совестью народа» (то есть тоже как бы народным старостой), но с дру-гой судьбой — диссидент, «отсидент», а потом один из реальных претендентов на пост президента неза-висимой Украины. Черновол в развевающемся плаще проламывает каменную стену, символизирующую тоталитарное прошлое Украины. И что ему откры-вается за стеной? Смотрящий на него в упор один из представителей этого прошлого Г. Петровский, яв-лявшийся формальным главой УССР в 1918–1938 гг. Человек, подписавший от Украины договор об обра-зовании СССР. И очень интересная возникла пере-кличка двух людей, своеобразный диалог лидеров двух Украин — советской и независимой. Григорий Иванович посматривал на Вячеслава Максимовича, Вячеслав Максимович изучал Григория Ивановича. Любопытнейший был сюжет…

Увы, этот городской контекст не был прочитан, верх взяли конъюнктурные политические сообра-жения, мол, не место руководящему большевику в центре Киева. Памятник периодически обливали краской, калечили, сбивали буквы на постаменте. В конце концов в ноябре 2009-го демонтировали. Итог? Черноволу стало сиротливо. Посмотрим, кого (или что) впишут на опустевшую площадку вместо Петровского и какие это сообщит смыслы… Многие киевские памятники ищут себя в новом контексте.

Памятник Вячеславу Черноволу. Открыт 23.08.2006. Скульп. Б. Мазур; арх. Ю. Мельничук

Памятник Григорию Петровскому. Открыт в 1970 г. Скульп. А. Олейник; арх. И. Ланько. Демонтирован 25.11.2009

146 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012


Совсем недавно шведское из-дательство «Medströms» выпустило книгу «Одиссея казацких знамён». Её автор, кандидат исторических наук Юрий Савчук рассказывает увлека-тельную историю 12 флагов и одного бунчука, захваченных в XVII в. вой-сками гетмана Януша Радзивилла, и оказавшихся впоследствии в Сток-гольме. Часть «знамён Радзивилла» принадлежала киевскому гарнизону и была вывезена из города в 1651 г., остальные — казачьи знамёна Чер-ниговского полка, взятые в битве при Лоеве.

Захваченные польско-литов ски-ми войсками трофеи увезли в Вар-шаву, где выставили на всеобщее обозрение в сейме, а затем вручили королю Польши Яну Казимиру Вазе, который одновременно принадлежал к шведской королевской династии. Предполагается, что в течение пяти лет знамёна хранились в королевском замке, откуда были вывезены шведа-ми после знаменитой Трёхдневной битвы 1656 г., когда король Швеции Карл X Густав сокрушил своего дав-него соперника, польского короля.

Рисунки, схематично изобра-жающие все 13 знамён с описанием их цвета и символики, были сдела-ны уже во время варшавского пери-ода «пленения». В Швеции флаги

Одиссея казацких знамён

запечатлели ещё раз — в конце XVII века, теперь уже акварелью. Один из киевских флагов, находя-щихся в составе коллекции, узнаём и на гравюре со сценой Варшав-ской битвы. Благодаря этим рисун-кам, знамёна никогда не исчеза-ли из поля зрения историков, став одним из символов становления казацкого, а затем и украинского самосознания.

В 2004 и 2008 гг. три из три-надцати реликвий, хранящихся в Стокгольме, впервые экспони-ровались в Украине и Нью-йорке. А 25 мая 2012 г., более чем через 350 лет, свою родину вновь увидят киевские флаги — Военный музей привезёт их на выставку в Нацио-нальном музее истории Украины.

148 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012

клуб | книжноеобозрение

Книга Ю. Савчука, созданная в тесном со-трудничестве Украины и Швеции, издана на двух языках — украинском и английском. Она богато

иллюстрирована и содержит новейшую, ранее не публиковавшуюся информацию об украинских зна-мёнах, сохранённых шведским Военным музеем.

149№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР

книжноеобозрение | клуб

С удовольствием представляем но-вую книгу Станислава Цалика —пи-сателя, эссеиста, историка, краеведа, сценариста и одного из постоянных авторов «Антиквара», посвящённую Киеву брежневских времён. Расска-зывая о работе над книгой, о своих первых статьях на эту тему, Станис-лав пишет в предисловии: «Я и сам не заметил, что увлёкся семидесятыми всерьёз. Оказалось, именно они дали старт тому, что сегодня является при-вычной составляющей нашей жизни: появились первые „видики“, первая туалетная бумага, первая „Пепси-кола“ киевского разлива, первая „Фанта“, первая жевательная резинка, первые дискотеки с цветомузыкой. Впервые на сигаретных пачках появились пред-упреждения Минздрава об опасности курения. Начался возврат от синтети-ки к натуральным тканям. Знамени-тые серийные анекдоты — о Вовочке, о Петьке и Василии Ивановиче, о Бреж-неве — тоже появились именно в это десятилетие.

Шло время, и желание под-робнее описать 1970-е не только не угасало, но напротив — усилива-лось. И вскоре такую возможность предоставил еженедельник „Власть денег“, открывший специальную рубрику для моих эссе. Когда ко-личество публикаций превысило некую „критическую массу“, захоте-лось сделать следующий шаг — дать цельную картину повседневной жизни Киева и киевлян в 1970-е годы. Так появилась идея книги.

Тем не менее, предлагаемое из-дание вовсе не дублирует упомяну-тые статьи прежних лет. Все главы написаны специально для книги и представляют собой значитель-но расширенный — зачастую в не-сколько раз — и углублённый ва-риант предыдущих публикаций. Заново подобраны артефакты и ил-люстрации, многие из которых пе-чатаются впервые.

Но прежде, чем приступить к рассказу о Киеве 1970-х, считаю необходимым сделать несколько важных предуведомлений.

Первое. Книга рассказывает не о десятилетии вообще, а именно о киевских 1970-х. Вы пройдётесь

Цалик С. Киев: конспект 1970-х. // Серия: Незачинене вікно. — К.: ВАРТО, 2012. — 382 с.

150 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012

клуб | книжноеобозрение

по киевским улицам, посетите знаменитые киевские магазины, заглянете на сеанс в киевские ки-нотеатры, поучаствуете в обме-не киевских квартир, покричите

„горько!“ на киевской свадьбе и оце-ните своеобразие именно киевской рекламы. Цены на товары и услуги приведены тоже киевские — I це-нового пояса. В местностях, отно-сившихся к II поясу, ценники были другие…

Второе. Киевские 1970-е — тема настолько необъятная, что полно-стью раскрыть её не под силу даже серьёзному научному кол-лективу. Тем более, автору, осме-лившемуся „объять“ тему впервые. Поэтому в названии книги при-сутствует ключевое, на мой взгляд, слово — конспект. Именно так: в меру своих скромных возмож-ностей и сил я попытался закон-спектировать 1970-е. Это как на ву-зовской лекции: преподаватель рассказывал обстоятельно, а вы зафиксировали в тетрадке только самое существенное.

Третье. Книга рассказывает о повседневной жизни киевлян: как и сколько платили за квартиру, как доставали дефициты, как от-мечали праздники, как покупали джинсы, как совершали покупки в кредит, как пили газированную воду из уличных автоматов и так далее. На её страницах отсутствуют

политические оценки и анализ советского строя. Разбор „завоева-ний“ (в кавычках и без) перио-да „развитого социализма“ — это тема совсем другой книги. При-чём в другом жанре.

И последнее. У каждого, кто жил в то время, были свои семидесятые. Одни обитали в центре Киева, другие — на окра-инах. Одни пользовались льго-тами и спецраспределителями, другие даже не знали, что это такое. Одни любили оперу, дру-гие — оперетту, а третьи проводи-ли досуг исключительно у экрана

телевизора. Соответственно, у каждого были свои маршруты и свои любимые места в городе. Поэтому семидесятые каждому запомнились по-своему. Автор данной книги — не исключение. Стараясь быть объективным, он всё же руководствовался рецеп-том Булата Окуджавы, который в 1975 году так очертил взаимо-отношения „исторического“ пи-сателя и описываемой им эпохи:

Каждый пишет, как он слы-шит… Не стараясь угодить.

А теперь, читатель, в путь…»

151№ 5 (63) М А й 2012 | АНТИКВАР

книжноеобозрение | клуб

КиевВерховная Рада Украины

• Антикварные салоны, галереиАнтикварный салон «Дукат»

Владимирская, 5

Антикварный салон «Камея»

ул. Терещенковская, 13

Арт-холл «Кайрос»

ул. Институтская, 22/7

Галерея 15/5

ул. Институтская, 15/5

Галерея «Дали»

ул. Пирогова 4

Галерея «Доллиленд»

ул. Эспланадная, 28

Галерея «КалитаАртКлуб»

ул. Богомольца, 6 (вход со двора),

www.odetka.com.ua,

тел.: (044) 253‑53‑24

Галерея «Небо»

ул. Драгомирова, 14

Галерея «Неф»

ул. Лаврская, 21 (Лавра)

Галерея «НюАрт»

ул. Грушевского, 28

Галерея старинных книг «Gob-art»

ул. Московская, 5/2б

Галерея «ТриптихАРТ»

ул. Десятинная, 13

ИнтерАртСервис

ул. Лютеранская, 21

Клуб «Коллекционер»

Андреевский спуск, 2б (вход через арку)

• МузеиКиевский национальный

музей русского искусства


Национальный культурно-

художественный и музейный комплекс

«Мыстецкий Арсенал»

ул. Лаврская, 10–12

Национальный музей искусств

им. Б. и В. Ханенко


Национальный музей украинского

народного декоративного искусства

ул. Лаврская, 9

Музей современного искусства Украины

ул. Глубочицкая, 17

• Книжные магазины, киоски

Академкнига

ул. Б. Хмельницкого, 42

Дом журналов

ул. Григоренко, 32‑д

Магазин «Антикварная

и букинистическая литература.

Классика»

пл. Славы, 1 (ТЦ «Квадрат»)

Сеть магазинов

«Книжный супермаркет»

Киев, пр‑т Московский , 6

ул. Луначарского, 10

ул. Межигорская, 3/2

пр‑т Воздухофлотский, 33/2

Бровары, ул. Независимости, 3

Гастроном «Шереметьевский»

пр‑т Краснозвёздный, 35

пр‑т Отрадный, 18

ул. Ивана Клименко, 28

ул. Молодогвардейская, 12

Дом актёра

ул. Ярославов Вал, 7

Клиника доктора

Ольги Богомолец

бул. Т. Шевченко, 17

Клиника «Добробут»

просп. Комарова, 3, корп.5

Клиника «Медиком»

ул. Кондратюка, 8

Отель «Интерконтиненталь»

ул. Большая Житомирская, 2а

Сити Парк Отель

ул. Воровского, 20а

Стоматологическая клиника

«Порцелян»

ул. Отто Шмидта, 26б

Туристическая компания «САМ»

(головной офис)

ул. Франко, 40б

«Укрсиббанк»

ул. Андреевская, 2/12

Частная практика

доктора Козлюка

ул. Герцена, 17‑25

ДонецкТорговый дом «Паради»

ул. Артёма, 125

пр‑т Ильича, 89, оф. 902

ЗапорожьеАнтикварный салон «Антика»

пр‑т Ленина, 189

ОдессаАрт-центр «Кандинский»

ул. Пушкинская, 40

Галерея «В Садах Победы»

ул. Варламова, 28

Муниципальный музей

личных коллекций им. А. В. Блещунова

ул. Польская, 19

Одесский музей

современного искусства

Сабанский пер., 4а

СевастопольГалерея «Арт-Бульвар»

пл. Восставших, 4

СимферопольСимферопольский

художественный музей

ул. Долгоруковская, 35

Москва Магазин «Среди коллекционеров»

ул. Беговая, 24

www.collectors.ru

Санкт-ПетербургАнтикварный салон «Петербург»

Невский пр‑т, 54

Оформить подписку на журнал можно через любое почтовое отделение связи, а также через сервис www.presa.ua, подписной индекс 96244

Журнал «Антиквар» получаютподписчики в Германии, Израиле, США, России и Молдове

152 АНТИКВАР | № 5 (63) М А й 2012

точки распространения


Ан

ти

кв

ар

ма

й 2

012

63

Тема номера:

№ 5 (63)май

2012


Антиквар

Киеву и киевлянам

Экспонаты выставки «Реликвии старого киевского самоуправления»

Antikvar Magazine issue#5(63)

Documents

Transcript of Antikvar Magazine issue#5(63)