Вестник 2(64) 2021

1

Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2021. № 2 (64)

ВЕСТНИККалининградского филиала

Санкт-Петербургского университета МВД России

№ 2 (64) 2021

Калининградский филиал Санкт-Петербургского университета

Министерства внутренних делРоссийской Федерации

Калининград - 2021

«Противникам государственности хотелось бы избрать путь радикализма, путь освобождения от исторического прошлого, освобождения от

культурных традиций... Им нужны великие потрясения, а нам нужна великая Россия!»

П.А. Столыпин

2

Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2021. № 2 (64)Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургскогоуниверситета МВД РоссииНаучно-теоретический журнал

№ 2 (64)2021

Журнал зарегистрирован в Министерстве Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций.Свидетельство ПИ № ФС77-50634 от 13 июля 2012 г.

Адрес редакции (научно-исследовательского и редакционно-издательского отделения Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России):236006, г. Калининград, ул. Генерала Галицкого, 30.

Тел.: 8 (4012) 53-93-51, 46-23-04; e-mail: [email protected].

© Калининградский филиал Санкт-Петербургского университета МВД России, 2021.

Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2021. № 2 (64). Калининград: Калининградский филиал СПбУ МВД России, 2021. 156 с.

В соответствии с распоряжением Министерства науки и высшего образования Российской Федерации от 28 декабря 2018 г. № 90-р журнал включен в Перечень рецензируемых научных изданий, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук, на соискание ученой степени доктора наук,

по следующим научным специальностям и соответствующим им отраслям науки: 12.00.01 - Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве

(юридические науки); 12.00.08 - Уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право (юридические науки); 12.00.09 - Уголовный процесс (юридические науки);

12.00.11 - Судебная деятельность, прокурорская деятельность, правозащитная и правоохранительная деятельность (юридические науки); 12.00.12 - Криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность (юридические

науки); 12.00.14 - Административное право; административный процесс (юридические науки); 13.00.01 - Общая педагогика, история педагогики и образования (педагогические науки);

13.00.08 - Теория и методика профессионального образования (педагогические науки).

ISSN 2227-7226

Электронная версия журнала: https://klif.univer.mvd.ru/Nauka/ZHurnal_Vestnik_Kaliningradskogo_fi liala

https://калининградский.университет.мвд.рф/Nauka/ZHurnal_Vestnik_Kaliningradskogo_fi liala

Научные публикации, включенные в Вестник, представляют точку зрения авторовна актуальные проблемы правоохранительной и нормотворческой деятельности, экономики, образовательного процесса и гуманитарных наук, которая не всегда

совпадает с мнением редакционной коллегии и редакции журнала.

Приказом МВД России от 16 декабря 2011 г. №1250 Калининградский юридический институт МВД России реорганизован в форме присоединения к Санкт-Петербургскому университету МВД России

в качестве филиала. В связи с этим издаваемый учебным заведением журнал переименован в «Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России».

Подписной индекс 45691, Объединенный каталог «Пресса России».

Журнал включен в Национальную библиографическую базу данных научного цитирования - Научную электронную библиотеку Elibrary.ru и систему Российского индекса научного цитирования.

3

Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2021. № 2 (64)Редакционная коллегия

Члены редакционной коллегии:АВДЕЕВ Виктор Николаевич,

кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры уголовного процесса Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России;

АЛЕКСЕЕВА Анна Павловна, доктор юридических наук, доцент, профессор кафедры уголовного права, криминологии и уголовно-исполнительного права Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России;

ВИНИЦКИЙ Лев Витальевич, доктор юридических наук, профессор, Заслуженный юрист России, профессор кафедры уголовного права и уголовного процесса Смоленского государственного университета;

ВОЛЧЕЦКАЯ Татьяна Станиславовна, доктор юридических наук, профессор, Заслуженный работник высшей школы Российской Федерации, заведующая кафедрой уголовного процесса, криминалистики и правовой информатики Балтийского федерального университета им. И. Канта;

ГРИГОРЬЕВ Анатолий Николаевич, доктор педагогических наук, доцент, начальник кафедры административно-правовых дисциплин и информационного обеспечения органов внутренних дел Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России;

ДЖОРОБЕКОВА Арзыгуль Мамаюнусовна, доктор юридических наук, профессор, заместитель начальника Академии МВД Кыргызской Республики;

ЗАЙЦЕВ Анатолий Александрович, доктор педагогических наук, профессор, Заслуженный работник высшей школы Российской Федерации, заведующий кафедрой физической культуры Калининградского государственного технического университета;

КАЛИННИКОВ Андрей Станиславович, кандидат педагогических наук, начальник кафедры тактико-специальной, огневой и физической подготовки Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России;

КВАШИС Виталий Ефимович, доктор юридических наук, профессор, Заслуженный деятель науки Российской

Федерации, главный научный сотрудник Всероссийского научно-исследовательского института МВД России, главный научный сотрудник Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации;

ПОПОВ Владимир Леонидович, доктор юридических наук, профессор, Заслуженный юрист Российской Федерации, профессор кафедры уголовного процесса Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России;

ПРИМАК Татьяна Клавдиевна, доктор юридических наук, доцент, профессор кафедры гражданского права и процесса Балтийского федерального университета им. И. Канта;

СЕРДОБИНЦЕВ Кирилл Станиславович, доктор философских наук, доцент, начальник кафедры социально-экономических и гуманитарных дисциплин Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России;

СУЧКОВ Юрий Иванович, доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры уголовного права, криминологии и уголовно-исполнительного права Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России;

УХАНКИН Василий Валерьевич, кандидат юридических наук, начальник научно-исследовательского и редакционно-издательского отделения Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России;

УХОВ Владимир Юрьевич, доктор юридических наук, профессор, начальник кафедры административного права Санкт-Петербургского университета МВД России;

ФАДЕЕВА Виолетта Владимировна, доктор педагогических наук, профессор, профессор кафедры административно-правовых дисциплин и информационного обеспечения органов внутренних дел Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России;

ЧАПЛЫГИН Владимир Германович, доктор экономических наук, профессор, профессор кафедры гуманитарных наук Калининградского института экономики.

Председатель редакционной коллегии, главный редактор - ВЕКЛЕНКО Сергей Владимирович, доктор юридических наук, профессор, Заслуженный работник высшей школы Российской Федерации, начальникКалининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России.Заместитель председателя редакционной коллегии - СТАРОСТИНА Светлана Андреевна, кандидат юридических наук, доцент, заместитель начальника Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России (по учебной и научной работе).

4

Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2021. № 2 (64)The editorial board

Members of the editorial board:AVDEEV Viktor Nikolaevich,

PhD in Juridical Sciences, Associate Professor, Docent of the Department of Criminal Procedure of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia;

ALEKSEEVA Anna Pavlovna,Doctor of Law, Associate Professor, Professor of the Department of Criminal Law, Criminology and Penal Law of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia;

VINITSKY Lev Vitalevich, Doctor of Law, Professor, Honored Lawyer of Russia, Professor of the Department of Criminal Law and Criminal Procedure of Smolensk State University;

VOLCHETSKAYA Tatyana Stanislavovna, Doctor of Law, Professor, Honored Worker of the Higher School of the Russian Federation, Head of Department of Criminal Procedure, Criminology and Legal Informatics at Immanuel Kant Baltic Federal University;

GRIGORYEV Anatoliy Nikolaevich, Doctor of Pedagogy, Associate Professor, Head of the Department of Administrative and Legal Disciplines and Informational Support of the Internal Affairs Agencies of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia;

DZHOROBEKOVA Arzygul Mamayunusovna, Doctor of Law, Professor, Deputy Head of the Academy of the Ministry of Internal Affairs of the Kyrgyz Republic;

ZAYTSEV Anatoly Alexandrovich, Doctor of Pedagogy, Professor, Honored Worker of the Higher School of the Russian Federation, Head of the Department of Physical Education of the Kaliningrad Technical University;

KALINNIKOV Andrey Stanislavovich, PhD in Pedagogical Sciences, Head of the Department of Special-tactical, Firing and Physical Training of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia;

KVASHIS Vitaliy Efi movich, Doctor of Law, Professor, Honored

Scientist of the Russian Federation, Chief Researcher of the National Research Institute of the Ministry of the Interior of Russia, Chief Researcher of the Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation;

POPOV Vladimir Leonidovich, Doctor of Law, Professor, Professor of the Department of Criminal Procedure of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia;

PRIMAK Tatyana Klavdievna, Doctor of Law, Associate Professor, Professor of Department of Civil Law and Procedure at Immanuel Kant Baltic Federal University;

SERDOBINTSEV Kirill Stanislavovich, Doctor of Philosophical Sciences, Associate Professor, Head of the Department of Socio-Economic and Humanities Disciplines of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia;

SUCHKOV Yuriy Ivanovich, Doctor of Law, Professor, Professor of the Department of Criminal Law, Criminology and Penal Law of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia;

UHANKIN Vasily Valerievich, PhD in Juridical Sciences, Head of the Research, Editorial and Publishing Department of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia;

UKHOV Vladimir Yuryevich, Doctor of Law, Professor, Head of the Department of Administrative Law of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia;

FADEYEVA Violetta Vladimirovna, Doctor of Pedagogy, Professor, Professor of the Department of Administrative and Legal Disciplines and Informational Support of Internal Affairs Agencies of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia;

CHAPLYGIN Vladimir Germanovich, Doctor of Economics, Professor, Professor of the Department of Humanities of the Kaliningrad Institute of Economics.

Chairman of the Editorial Board, Editor in Chief -VEKLENKO Sergey Vladimirovich, Doctor of Law, Professor, Honored Worker of the Higher School of the Russian Federation, Head of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia.Deputy Chairman of the Editorial Board - STAROSTINA Svetlana Andreyevna, PhD in Juridical Sciences, Associate Professor, Deputy Head of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia.

5

Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2021. № 2 (64)СодержаниеУГОЛОВНОЕ ПРАВО И ОСОБЕННОСТИ КВАЛИФИКАЦИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

С.В. ВЕКЛЕНКО, И.П. СЕМЧЕНКОВПреступное бездействие и причинная связь: некоторые методологические и законотворческие аспекты проблемы .................................................................................9

А.А. ИЛИДЖЕВ, Ф.Р. СУНДУРОВПроблемы определения фактического преступления организатора и его отражение в Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации .........................................................................................................13

А.Э. БАДАЛОВОбеспечение требований системного подхода как перспектива совершенствования уголовно-правовых мер борьбы с коррупционной преступностью......................................................................................................18

А.М. ЧИХРАДЗЕУнификация законодательства об ответственности за убийство с привилегированным составом .........................................................................................................23

А.И. АНТИПОВКриминализация преследования, совершаемого с использованием информационно-телекоммуникационных сетей .................................................................................................27

ВОПРОСЫ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССАС.Д. ШЕСТАКОВА, М.М. АШТЫКЧИЕВ

Заключение под стражу или продление срока задержания условно осуждённого к лишению свободы .....................................................................................32

Д.Н. СТАЦЮКСовершенствование правовой регламентации процессуального положения лица, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве ........................................................................................36

Е.Н. ПРОХОРОВА, Е.П. ВОЗНЮКНекоторые аспекты реализации принципа законности при производстве по уголовному делу .............................................................................................42

КРИМИНАЛИСТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯН.А. КУРКОВА, Е.Л. КОЗЛОВА, О.А. МАКАРОВА

Личность женщины как элемент криминалистической характеристики преступлений ..................................................................................................................................46

Т.В. СЕЗОНОВАОбъекты растительного происхождения на месте происшествия, их разыскное и доказательственное значение ..........................................................................50

АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ КРИМИНОЛОГИИВ.В. ПЛОТНИКОВ, В.Н. КОРОТКИХ, Р.Н. КУЧМЕЗОВ

Гендерные стереотипы о преступности: особенности гендерной дифференциации и самоидентификации преступника ...................................................................................54

ГОСУДАРСТВО. ОБЩЕСТВО. ПРАВОА.П. АНИСИМОВ

Правовое регулирование развития нанотехнологий в России и странах Евразийского экономического союза в контексте проблем экологической безопасности ..................................................................................58

А.Я. РЫЖЕНКОВО роли и значении функций аграрного права ....................................................................................................64

Ю.А. КОРОЛЁВАК вопросу о правомерности ограничения прав граждан на свободу передвижения в условиях распространения опасного инфекционного заболевания .................................................................................69

В.Е. ГРАДСКИЙПроект Федерального закона «Об урегулировании споров с участием посредника (медиации) в Российской Федерации»: за и против ...................................................................................................................74

6


ГУМАНИТАРНЫЕ И ЕСТЕСТВЕННОНАУЧНЫЕ ЗНАНИЯА.Ю. КЛИМОВ, П.А. КОЛПАКОВ

Деятельность НКВД СССР на Ленинградском направлении в первые месяцы Великой Отечественной войны: июнь-сентябрь 1941 года ................................................79

Е.И. МЫЧКО, Н.Ю. ДЕНИСОВАСтановление детской публичной дипломатии в СССР и США .......................................................................84

ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЙ ПРОЦЕСС И УЧЕБНО-МЕТОДИЧЕСКОЕ МАСТЕРСТВО

Д.С. ЗАГУТИН, Н.Ю. БЕЛИКОВА, А.Г. ЛУГИНИНАРоль цифровизации в образовании: уроки пандемии ........................................................................................88

А.А. КОЧИН, А.П. ШАРУХИН, Т.Г. ШАРУХИНАПедагогическое творчество преподавателя ведомственной образовательной организации высшего образования

1

в процессе формирования устойчивости курсантов к влиянию экстремистской пропаганды ..................................................................93

Л.И. ВОЛОШИНЕНКО, В.В. ФАДЕЕВАОпыт применения интерактивных методов обучения в образовательном процессе с учетом клипового мышления курсантов военно-морских вузов .................................................97

Ф.М. МОНГИНА, Ю.А. ГОВОРУХИНАПланирование учебной деятельности в процессе формирования коммуникативной компетенции ...............................................................................................101

Ю.А. ГРАЧЁВ, КЕЖОВ А.А.Ценностно-ориентационная направленность дистанционного обучения в образовательных организациях МВД России как фактор адаптации к профессии ...............................105

А.С. ГРИЧАНОВОсновы совершенствования тактико-технического мастерства курсантов-самбистов в образовательных организациях МВД России ..........................................................109

Г.К. КОПЫЛОВАОсобенности проведения дистанционных занятий по учебной дисциплине «Психология» в период пандемии ...........................................................................113

Е.А. ШАРКОВАЮридическая олимпиада как одна из форм самостоятельной работы в образовательном процессе учреждений высшего образования Республики Беларусь .........................117

СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ОРГАНОВ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ

Г.Л. АРАКЕЛЯН, Н.В. БИЧАН, К.Ю. ХАЧЕНКОВАСовершенствование физической подготовки женщин среднего возраста, являющихся сотрудниками органов внутренних дел .....................................................................121

А.А. БАЛАНДИНОсобенности использования ситуационного метода в физической подготовке сотрудников дорожно-патрульной службы ГИБДД МВД России ...........................................128

Р.В. ГЛУБОКОВСКИХ, А.А. КЛИМЕНКООсобенности розыска без вести пропавших людей с привлечением общественных объединений (волонтёров) ............................................................................133

А.С. КАЛИННИКОВО некоторых аспектах подготовки сотрудников органов внутренних дел к действиям с табельным огнестрельным оружием как средством пресечения нападения ..........................................138

ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА ПРАВООХРАНИТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Г.А. ЧОБАНОВПроблемы противодействия заведомо незаконному задержанию ................................................................143

А.А. ЧИРКОВАОсобенности составления психологических портретов лиц, подлежащих государственной защите .....................................................................................148

УГОЛОК РЕЦЕНЗЕНТАВ.Г. ЧАПЛЫГИН

Рецензия на коллективную монографию «Управление интеллектуальным капиталом в экономике знаний» .......................................................................................152

7

Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2021. № 2 (64)ContentsCRIMINAL LAW AND FEATURES OF QUALIFICATION OF CRIMES

S.V. VEKLENKO, I.P. SEMCHENKOVCriminal inaction and causation: some methodological and legislative aspects of the problem ..............................................................................................9

A.A. ILIDZHEV, F.R. SUNDUROVProblems of determining the actual crime of the organizer and its refl ection in the Special Part of the Criminal Code of the Russian Federation .........................................................................................................13

A.E. BADALOVEnsuring the requirements of a systematic approach as a prospect for improving criminal law measures to combat corruption crime ..................................................................................................................18

A.M. CHIKHRADZEUnifi cation of legislation on liability for murder with a privileged corpus delicti ......................................................................................................................23

A.I. ANTIPOVCriminalization of harassment committed using information and telecommunications networks .........................................................................................................27

ARTICLES ABOUT CRIMINAL PROCEDURES.D. SHESTAKOVA, M.M. ASHTYIKCHIEV

The detention or the arrest prolonging of the convicted to the suspended imprisonment ......................................................................................................32

D.N. STACYUKImprovement of legislative regulation of the procedural status of a person with whom a pre-trial cooperation agreement has been concluded .......................................................................................................36

E.N. PROKHOROVA, E.P. VOZNYUKSome aspects of the implementation of the principle of legality in criminal proceedings ...................................................................................................42

CRIMINALISTICS RESEARCHESN.A. KURKOVA, E.L. KOZLOVA, O.A. MAKAROVA

The personality of a woman as an element of the criminalistic characteristics of crimes ................................................................................................................46

T.V. SEZONOVAObjects of plant origin at the scene of the accident, their investigative and evidentiary signifi cance ........................................................................................................50

ACTUAL PROBLEMS OF CRIMINOLOGY

V.V. PLOTNIKOV, V.N. KOROTKIKH, R.N. KUCHMEZOVGender stereotypes about crime: features of gender differentiation and self-identifi cation of the offender ................................................................................................54

STATE. SOCIETY. LAWA.P. ANISIMOV

Legal regulation of nanotechnology development in Russia and the Eurasian Economic Union countries in the context of environmental safety issues .............................................................................................................58

A.J. RYZHENKOVOn the role and signifi cance of the functions of agrarian law ..................................................................................64

J.A. KOROLIOVARegarding the eligibility for restriction of citizens’ rights on freedom of movement in the presence of the dissemination of a dangerous infectious disease ............................................................................................69

V.E. GRADSKYThe Draft of Federal Law «On the settlement of disputes with the participation of a mediator (mediation) in the Russian Federation»: pros and cons ............................................................................................74

8


HUMANITIES AND NATURAL SCIENCESA.Y. KLIMOV, P.A. KOLPAKOV

The activities of the NKVD of the USSR in the Leningrad direction in the fi rst months of the Great Patriotic War: June-September 1941 ......................................................................79

E.I. MYCHKO, N.Y. DENISOVAFormation of children's public diplomacy in the USSR and the USA .....................................................................84

EDUCATIONAL PROCESS AND TEACHING SKILLS

D.S. ZAGUTIN, N.Y. BELIKOVA, A.G. LUGININAThe role of digitalization in education: lessons from the pandemic ........................................................................88

A.A. KOCHIN, A.P. SHARUKHIN, T.G. SHARUKHINAPedagogical creativity of the teacher of the departmental educational organization of higher education in the process of forming cadets' resistance to the infl uence of extremist propaganda .................................................................93

L.I. VOLOSHINENKO, V.V. FADEYEVAThe experience of using interactive teaching methods in the educational process, taking into account the clip thinking of cadets of naval universities .......................................................97

F.M. MONGINA, Y.A. GOVORUKHINALearning activities planning in the process of the communicative competence forming ..............................................................................................................101

Y.A. GRACHEV, A.A. KEZHOVValue orientation of the distance component of the educational process in educational organizations of the Ministry of Interior of Russia ..........................................................105

A.S. GRICHANOVBasics of improving the tactical and technical skills of cadets - sambo wrestlers in educational organizations of the Ministry of the Interior of Russia ................................................109

G.K. KOPYLOVAThe specifi c features of conducting distance lessons on the academic discipline «Psychology» during the pandemic period ..........................................................................113

E.A. SHARKOVALegal Olympiad as one of the forms of independent work in the educational process of higher education institutions of the Republic of Belarus .....................................................................117

IMPROVING THE ACTIVITIES OF INTERNAL AFFAIRS BODIES

G.L. ARAKELYAN, N.V. BICHAN, K.Y. KHACHENKOVAImproving the physical readiness of middle-aged female police offi cers ............................................................121

A.A. BALANDINSpecifi c features of using of the situational method in the physical training of employees of the road patrol service of the State Traffi c Safety Inspectorate of the Ministry of Interior of Russia ............................................................................128

R.V. GLUBOKOVSKIKH, A.A. KLIMENKOFeatures of the search for missing people with the involvement of public associations (volunteers) ................................................................................................133

A.S. KALINNIKOVOn some aspects of training employees of internal affairs bodies for actions with service fi rearms as a means of suppressing an attack .................................................................138

THEORY AND PRACTICE OF LAW ENFORCEMENT

G.A. CHOBANOVProblems of counteraction knowingly illegal detention..........................................................................................143

A.A. CHIRKОVAPeculiarities оf the cоnstitutiоn оf the psychоlоgical pоrtrait оf persоns subject tо state prоtectiоn ...........................................................................................................148

REVIEWER’S CORNERV.G. CHAPLYGIN

Review of the collective monograph «Management intellectual capital in the knowledge economy».......................................................................................................152

9

Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2021. № 2 (64)Уголовное право и особенности квалификации преступлений

ВЕКЛЕНКО С.В., доктор юридических наук, профессор, Заслуженный работник высшей школы Российской Федерации, начальник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России [email protected]

СЕМЧЕНКОВ И.П., кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права, криминологии и уголовно-исполнительного права Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России [email protected]

УДК 343.01

ПРЕСТУПНОЕ БЕЗДЕЙСТВИЕ И ПРИЧИННАЯ СВЯЗЬ: НЕКОТОРЫЕ МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ И ЗАКОНОТВОРЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ПРОБЛЕМЫПреступление, причинная связь, последствия, неоказание помощи, бездействие, непредотвращение вреда, неосторожность, метод, методология, законотворчество, философия уголовного права.

В статье опровергается тезис о том, что любое преступление является деянием, причиняющим вред, и обосновывается вывод о том, что в некоторых случаях преступное бездействие выражается не в причинении вреда, а в его непредотвращении. Кроме того, показаны пути решения проблемы установления наличия либо отсутствия причинной связи между преступным бездействием и преступными последствиями. Сформулированы предложения по изменению действующего законодательства, ориентированные на устранение проблемы привлечения к уголовной ответственности за неоказание помощи больному.

Всеобщим универсальным методом любого исследования яв-ляется метод восхождения познания от конкретного к аб-страктному и далее - от полученного абстрактного к ново-

му конкретному. Довольно частно данный метод называют более кратко - методом восхождения от конкретного к абстрактному и обратно. Однако эта более лаконичная интерпретация его назва-ния является весьма неточной. Она, при буквальном ее восприя-тии, отсылает исследователя обратно, то есть к тому конкретному, с которого был начат путь восхождения познания, а в действи-тельности данный метод предполагает дальнейшее движение к познанию уже нового конкретного. Поэтому мы предпочитаем использовать полное название этого метода познания.

«Фактически данный метод объединяет в себе два методоло-гических приема (способа). Суть первого из них, а именно вос-хождение познания от конкретного к абстрактному, заключается в том, что при изучении отдельных явлений мы отвлекаемся от единичного, случайного, несущественного и выделяем общее, не-обходимое, существенное, которое и представляет собой опреде-ленного вида абстрактное знание. Второй способ состоит в следо-вании от абстрактного к конкретному, где ранее полученная на-учная абстракция служит основой понимания сущности нового конкретного, выступающего предметом научного исследования» [3, с. 123].

Логические аспекты применения метода восхождения позна -ния в логике представлены методами индукции и дедукции. Од-нако в данной работе мы намеренно не употребляем этих поня-тий на том основании, что они не отражают всего спектра методо-логических особенностей и методологического потенциала мето-да восхождения познания.

Значение результатов, полученных с применением метода вос-хождения познания от конкретного к абстрактному и далее - к но-вому конкретному, переоценить невозможно. Благодаря именно этому методу мы имеем в распоряжении универсальные форму-лы и понятия, которые активно используются как в повседневной практической деятельности, так и в научных теоретических ис-следованиях. Вот почему любая наука, в том числе и наука уголов-ного права, стремится к получению универсальных абстрактных понятий, отражающих существенные свойства отдельных видов явлений действительности.

10


Однако применение метода восхождения позна -ния имеет одну особенность, без понимания и уче-та которой полученная абстракция не может пре-тендовать на звание универсального знания. Дан-ная абстракция должна являться результатом ис-следования абсолютно всех конкретных явлений определенного вида, для чего необходимо прове-сти исследование абсолютно каждого отдельного факта действительности, причем обязательно с использованием первого приема метода восхожде-ния познания, то есть путем восхождения позна-ния от конкретного к абстрактному. На этом этапе применение второго методологического приема в виде восхождения познания к новому конкретно-му должно играть лишь вспомогательную роль и может быть использовано исключительно для об-легчения процесса познания нового конкретного. Самостоятельное значение этот второй прием при-обретает лишь после исследования всех конкретных явлений соответствующей разновидности. Только при этом условии мы можем использовать полу-ченную абстракцию в практической, научной, об-разовательной и иных видах деятельности.

Если же искомая абстракция будет основана на результатах исследования не всех конкретных яв-лений, а только их какой-либо части, то может по-лучиться так, что для характеристики отдельных фактов действительности она окажется непригод-ной, действительности не соответствующей.

Именно это и произошло в теории советского уго-ловного права, которая, не утруждая себя исследо-ванием объективной природы абсолютно всех кон-кретных видов преступлений, сформулировала не соответствующий действительности вывод о том, что любое преступление представляет собой дея-ние, причиняющее вред.

Данный вывод отражал «непогрешимое» для советского строя идеологизированное представле-ние о том, что любое преступление подрывает устои социалистического строя, то есть причиняет вред общественным отношениям социализма. Теорети-ческим основанием данного «идеологически вер-ного» тезиса послужило марксистско-ленинское учение об общественно-экономической формации, в рамках которого большое внимание уделялось общественным отношениям.

Впоследствии это учение было признано нена-учным и исключено из всех образовательных про-грамм как средней, так и высшей школы, и новое поколение о нем вообще никакого представления не имеет. Утратил признание и тезис о том, что лю-бое преступление причиняет вред общественным отношениям1. Однако до этого он считался обще-признанным, и на его основе было проведено зако-нодательное описание преступлений как деяний, причиняющих вред. Соответствующим образом оказались сформулированными в законе и различ-ные формы вины, которые отражают отношение виновного к причиняемым преступным послед -ствиям.

В результате такого положения дел некоторые преступления, на самом деле вреда не причиняю-щие, оказались описанными в уголовном законе как деяния, выражающиеся в причинении преступных последствий.

Показательным примером преступлений подоб-ного вида является неоказание помощи больному, ответственность за совершение которого предус-мотрена ст. 124 УК РФ. В указанной статье кодекса неоказание помощи описано как бездействие, при-чиняющее вред здоровью больного или смерть, в то время как на самом деле неоказание помощи вы-ражается в непредотвращении этих последствий [4, с. 47], которые возникают по причине болезни, несчастного случая или действий третьих лиц. Эти истинные причины последствий возникают без врача и еще до того, как он столкнется с вопросом об оказании помощи больному [1, с. 7-8]. К тако-му же выводу пришел и В.В. Радов: «Общественно опасное деяние медицинского работника при без-действии заключается в том, что он не прерывает уже запущенную иным явлением (например пре-ступлением или заболеванием) причинную связь» [2, с. 523].

Рассмотренная выше методологическая ошибка советской науки привела к тому, что данное престу-пление совершить так, как оно описано в уголовном законе, попросту невозможно, а лиц, не оказавших помощь больному, привлекают за причинение вре-да, то есть за то, чего они на самом деле не совер-шали.

В подобной ситуации для того, чтобы добиться оправдательного приговора, адвокату достаточно: во-первых, указать на то, что ст. 124 УК РФ пред-усматривает ответственность за неоказание помо-щи, которое должно быть причиной последствий; во-вторых, взять акт судебно-медицинской экспер-тизы, где указана истинная причина последствий, и это всегда будет болезнь или травма, которые возникли не вследствие неоказания помощи боль-ному. Особенно очевидно некорректность форму-лировки ст. 124 УК РФ может проявиться в ситу-ации, когда по делу будет установлен истинный виновник причинения смерти или вреда здоровью (третье лицо). В этом случае признать врача вино-вным в том, что и его неоказание помощи послу-жило причиной данных последствий, не сможет даже самый «сознательный» суд.

Для решения обозначенной нами проблемы представляется необходимым признать несоответ-ствующим действительности и методологически необоснованным представление о том, что любое преступление является деянием, причиняющим вред. Однако от провозглашения общего вывода о сути преступного бездействия как непредотвраще-ния вреда пока следует воздержаться. До проверки абсолютно всех случаев преступного бездействия по методу восхождения познания от конкретного к абстрактному такой вывод будет преждевремен-ным, методологически необоснованным. Поэтому

1 См., например: Векленко С.В., Семченков И.П. О необходимости совершенствования понятия «объект преступления» // Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2018. № 2 (52). С. 7-10; Семченков И.П. Объект преступления: социально-философские и методологические аспекты проблемы: Дисс. … канд. юрид. наук. М., 2003. 193 с.; Семченков И.П. Философия мотивации и уголовное право: социальная сущность преступления: Монография. Калининград: КлЮи МВД России, 2010. 84 с.

11


данный общий тезис мы рассматриваем лишь в качестве гипоте-зы. В противном случае можно совершить такую же методологи-ческую ошибку, которая была допущена доктриной советского уголовного права, о чем было сказано выше.

Вместе с тем рассмотрение всех случаев преступного бездей-ствия может занять довольно большое время. И если мы будем ожидать окончания такого всеобъемлющего исследования, то нам придется по-прежнему продолжать привлекать к ответственности врачей за вред, который они не причиняли, а также опасаться вы-несения оправдательных приговоров в отношении тех, кто, хотя и заслуживает привлечения к ответственности, к ней привлекается незаконно.

С учетом этих обстоятельств представляется целесообразным безотлагательно решить вопрос об ответственности только за не-оказание помощи больному, а решение всей проблемы ответст-венности за преступное бездействие осуществлять постепенно, по мере получения результатов исследования иных видов престу-плений, совершаемых в пассивной форме.

Для этого неоказание помощи, ответственность за которое предусмотрена ст. 124 УК РФ, необходимо изложить в редакции, описывающей данное преступление как деяние, выражающееся в непредотвращении вреда.

Часть 1 ст. 124 УК РФ: неоказание или ненадлежащее оказа-ние помощи, которая могла предотвратить средней тяжести вред здоровью больного, совершенное по неосторожности лицом, обя-занным оказывать помощь в соответствии с законом или со специ-альным правилом. Часть 2 той же статьи: неоказание или ненад-лежащее оказание помощи, которая могла предотвратить тяжкий вред здоровью больного или его смерть, совершенное по неосто-рожности лицом, обязанным оказывать помощь в соответствии с законом или со специальным правилом. Такое описание не требу-ет наличия несуществующей, невозможной в данном преступле-нии причиной связи, поэтому никаких проблем с применением ст. 124 УК РФ в этом смысле возникать не должно [1, с. 8]. Кроме того, данные формулировки расширяют пределы ответственно-сти виновных, предлагая рассматривать в качестве преступления не только полное бездействие в виде неоказания помощи, но и его смешанную форму в виде ненадлежащего оказания помощи больному.

При этом необходимо иметь в виду, что существующее содер-жание неосторожной формы вины для характеристики престу-пления, ответственность за которое предусмотрена ст. 124 УК РФ, не подходит. Оно сформулировано для деяний, выражающихся в причинении вреда, а рассматриваемое преступное бездействие выражается в непредотвращении вреда.

Поэтому, на наш взгляд, для случаев преступного непредот-вращения вреда в уголовном законе необходимо закрепить спе-циальную разновидность неосторожной формы вины. В качестве исходного предварительного материала представляется целесоо-бразным предложить следующие два варианта неосторожности, характеризующей преступное непредотвращение вреда:

1) неоказание помощи больному признается совершенным по неосторожности, если лицо не предвидело возможности или не-избежности наступления вреда либо не предвидело возможности предотвращения неизбежного или возможного вреда, хотя долж-но было и могло их предвидеть [1, с. 8];

2) неоказание помощи больному признается совершенным по неосторожности, если лицо не сознавало угрозу наступления вреда либо не сознавало возможность его предотвращения, хотя должно было и могло их сознавать.

Первый из предложенных вариантов сформулирован в сти-листике, присущей традиционной формулировке преступной не-брежности. Поэтому в нем сделан акцент на отсутствии предвиде-ния. Вместе с тем как наиболее удачный мы рассматриваем второй вариант, который является и более объемным по содержанию, и

VEKLENKO S.V.,Doctor of Law, Professor, Honored Worker of the Higher School of the Russian Federation, Head of the Kaliningrad Brunch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia

SEMCHENKOV I.P.,PhD in Juridical Sciences, Docent of the Department of Criminal Law, Criminology and Penitentiary Law of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia

CRIMINAL INACTION AND CAUSATION: SOME METHODOLOGICAL AND LEGISLATIVE ASPECTS OF THE PROBLEM

Crime, causation, consequences, failure to provide assistance, inaction, non-prevention of harm, negligence, method, methodology, lawmaking, philosophy of criminal law. The article refutes the thesis that any crime is an act causing harm, and substantiates the conclusion that in some cases criminal inaction is expressed not in causing harm, but in its failure to prevent it. In addition, the ways of solving the problem of establishing the presence or absence of a causal relationship between criminal inaction and criminal consequences are shown. Proposals are formulated to amend the current legislation, aimed at eliminating the problem of criminal prosecution for failure to provide assistance to a patient.

12


более лаконичным одновременно. Обусловлено это тем, что осознание (понимание) всегда предпола-гает и соответствующее предвидение, ввиду чего отсутствие осознания всегда подразумевает, охва-тывает собой и отсутствие предвидения.

Другая проблема, связанная с регламентацией в законе анализируемой нами новой разновидно-сти неосторожной формы вины, заключается в решении законотворческого вопроса о том, где по-местить ее описание: в статье Общей части УК РФ или в примечании к ст. 124 УК РФ?

Если поместить такую норму в статье Общей ча-сти, то она будет распространяться на все случаи преступного непредотвращения вреда, а это может оказаться методологической ошибкой. Объясняет-ся это тем, что до проверки всех возможных случа-ев преступного непредотвращения вреда нельзя быть полностью уверенным в том, что какой-либо из вариантов непредотвращения не имеет какой-либо дополнительной особенности. Поэтому дан-ную норму, по нашему мнению, лучше закрепить в примечании к ст. 124 УК РФ.

Примером того, что уголовный закон способен регламентировать тот или иной вопрос в своей Об-

Библиографический список:1. Дрыженко Д.Б., Семченков И.П. Преступления, совершить которые невозможно // Вестник

Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2017. № 1 (47). С. 7-11.2. Радов В.В. Причинная связь при бездействии в ятрогенных преступлениях // Вопросы российской

юстиции. 2020. № 5. С. 515-526.3. Семченков И.П. Объект преступления: социально-философские и методологические аспекты

проблемы: Дисс. … канд. юрид. наук. М., 2003. 193 с.4. Семченков И.П. Философия справедливости и понятие справедливости в уголовном праве:

Монография. Калининград: КлЮИ МВД России, 2010. 80 с.

щей части, а исключение из такого правила приво-дить в нормах Особенной части, является установ-ление возраста уголовной ответственности. Общее решение данного вопроса закреплено в ст. 20 УК РФ, а исключения в виде специального возраста субъекта (восемнадцатилетие) помещены в статьях Особенной части кодекса. Таким образом, ниче-го необычного в плане юридической техники мы не предлагаем, а рекомендуем использовать уже апробированный способ регламентации уголов-ной ответственности в УК РФ.

Аналогичным образом предлагается поступать и в том случае, если будет установлено, что еще какой-либо вид преступного бездействия также выражается в непредотвращении вреда. К форми-рованию же универсального понимания сути всего преступного бездействия в целом можно присту-пать лишь после того, как будут исследованы все соответствующие виды преступных деяний, не ра-нее. Изложенное в настоящей статье подтверждает точку зрения М.Д. Шаргородского, А.П. Козлова, Э.В. Суслина и В.Б. Малинина1, а также других уче-ных, по мнению которых преступное бездействие последствий причинять не может.

1 Шаргородский М.Д. Некоторые вопросы причинной связи в теории права // Советское государство и право. 1956. № 7. С. 38-51; Козлов А.П. Понятие преступления. СПб: Юридический центр Пресс, 2004. 819 с.; Суслин Э.В., Малинин В.Б. Философские основы причинной связи в уголовном праве // Вестник Санкт-Петербургской юридической академии. 2013. № 4. С. 72-75.

13


ИЛИДЖЕВ А.А.,кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры административного права, административной деятельности и управления органами внутренних дел Казанского юридического института МВД России[email protected]

СУНДУРОВ Ф.Р.,доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры уголовного права и криминологии Казанского (Приволжского) федерального университета[email protected]

УДК 343.3/.7

ПРОБЛЕМЫ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ФАКТИЧЕСКОГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ ОРГАНИЗАТОРА И ЕГО ОТРАЖЕНИЕ В ОСОБЕННОЙ ЧАСТИ УГОЛОВНОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИСоучастие, организация, руководство, преступление, санкция, фактическое участие, создание, регламентация, функция, роль.

В статье рассматриваются вопросы отражения положений общей части уголовного законодательства, касающихся регламентации института организатора преступления, в особенной части уголовного законодательства. Раскрывается понятие фактического преступления организатора, предлагается методика определения случаев такого рода в статьях Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации, приводится их исчерпывающий перечень. Авторами обосновывается целесообразность исключения из ч. 3 ст. 33 УК РФ признаков создания преступного сообщества и руководства им.

В настоящее время, несмотря на то что в системе уголовного законодательства местом отражения преступлений органи-затора является Общая часть Уголовного кодекса Россий-

ской Федерации, в научной литературе подчас утверждается, что это делается и в Особенной части. Например, Л.В. Иногамова-Хе-гай указывает на ч. 1 ст.ст. 208, 209, 210, 212, ст.ст. 232, 239, 241, 279 УК РФ1; Н.Д. Эриашвили - ст. 209, 210, 212, 239, 279, 282.1, 322.12; А.М. Зацепин - ст.ст. 205.1, 208, 209, 282.1 и др. [4, с. 232]; М.А. Са-блина - ст.ст. 205.1, 205.4, 205.5, 208, 209, 210, 212, 239, 279, 282.1, 282.2, 353, 359 [10, с. 11]; Е.В. Благов - ст.ст. 171.2, 205.1, 205.5, 212, 232, 239, 241, 279, 282.2, 284.1, 322.1, 353, 359 [3, с. 229].

Практика в отмеченном аспекте не отстает от науки. Так, Пле-нум Верховного Суда Российской Федерации организатором на-зывает лицо, организовавшее: а) притон (ст. 232 УК РФ) - п. 32 постановления от 15 июня 2006 г. № 14; б) деятельность экстре-мистской организации (ст. 282.2) - п. 20 постановления от 28 июня 2011 г. № 11 «О судебной практике по уголовным делам о престу-плениях экстремистской направленности»; в) деятельность орга-низации, которая в соответствии с законодательством Российской Федерации признана террористической (ст. 205.5) - п. 22.7 поста-новления от 9 февраля 2012 г. № 1 (в редакции от 3 ноября 2016 г.)3.

Для выяснения того, соответствует ли истине такой подход те-ории и практики к организаторству, необходимо определить, что оно собой представляет, и проверить, предусмотрены ли Особен-ной частью УК РФ деяния, которые могут быть признаны престу-плениями организатора.

В соответствии с ч. 3 ст. 33 УК РФ преступления организатора могут заключаться: а) в организации совершения преступления; б) в руководстве исполнением преступления; в) в создании ор-ганизованной группы или преступного сообщества (преступной 1 Иногамова-Хегай Л.В. Конкуренция норм уголовного права. М.: Щит-М, 1999. С. 105.2 Павлухин А.Н., Рыжов Р.С., Эриашвили Н.Д. Виды и ответственность соучастников преступления: Монография. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2007. С. 77-78.3 См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2006. № 8. C. 10;Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2011. № 8. С. 7; Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2017. № 1. С. 6.

14


организации); г) в руководстве организованной группой и преступным сообществом (преступной организацией). Альтернативу порождают исполь-зованные в тексте союзы «или», «а равно», «либо».

Вместе с тем действия, подобные изложенным в ч. 3 ст. 33 УК РФ, предусматриваются Особенной частью кодекса. Конечно, они юридически долж-ны считаться преступлениями исполнителя, но фактически явно являются преступлениями орга-низатора. Причем последние уже никакого отно-шения к собственно преступлениям организатора, по нашему мнению, не имеют. Под фактическим преступлением организатора мы понимаем вино-вно совершенное общественно опасное деяние, хо -тя и запрещенное Особенной частью УК РФ под угрозой наказания, но, по существу, представля-ющее собой организацию совершения преступле-ния, руководство его исполнением, создание орга-низованной группы или преступного сообщества (преступной организации) либо руководство та-кой группой (сообществом, организацией).

Впрочем, Л.В. Иногамова-Хегай представляет си-туацию иначе. На ее взгляд, «конкурирует общая норма об организаторе преступления (ч. 3 ст. 33 УК) и специальные нормы о преступлении в Осо-бенной части УК… Поскольку более полное опи-сание действий организатора содержится в нормах статей Особенной части УК, постольку последние, являясь специальными, и должны применяться при квалификации преступлений организаторов» [5, с. 100]. Такой подход уже подвергся обоснован-ной, по нашему мнению, критике. Отмечено, что рассматриваемые статьи Особенной части кодекса не конкурируют со ст. 33 УК РФ, поскольку пре-ступление не может квалифицироваться только по ней (в отличие от статей Особенной части): на ос-новании ч. 3 ст. 34 УК РФ деяния организатора ква-лифицируются «по статье, предусматривающей наказание за совершенное преступление, со ссыл-кой на статью 33» уголовного кодекса [2, с. 144].В свою очередь, А.М. Зацепин указал на то, что, от-разив в Особенной части УК РФ в качестве испол-нительства деяние, в принципе являющееся орга-низаторством, законодатель вывел его из соучастия в преступлении, и оно стало самостоятельно выпол-няемым преступлением [4, с. 45].

М.А. Саблина для выявления предписаний Осо-бенной части УК РФ, отражающих действия орга-низатора (подстрекателя, пособника), оценивала объективную сторону составов преступлений на предмет соответствия действиям, указанным в ч. 3 (ч. 4, ч. 5) ст. 33 УК РФ. После этого она устанав-ливала, всегда ли выполнение такой объективной стороны опосредует совершение основного пре-ступления. При положительном ответе на постав-ленный вопрос состав признавался вспомогатель-ным [10, с. 19]. Говоря иначе, ею делался вывод об описании в статье Особенной части УК РФ дей-ствий организатора (подстрекателя, пособника). В то же время, если можно обойтись без введения в уголовно-правовую науку новых терминов (основ-ное преступление, вспомогательный состав), этого делать, как представляется, не стоит.

Кроме того, отметим, что высказано мнение о том, что критерий отнесения деяния, описанного в

Особенной части УК РФ, к фактическому органи-заторству (подстрекательству или пособничеству) состоит «в совместности участия двух или более лиц в совершении преступления (ст.ст. 32 и 33 УК РФ)». Исходя из этого, если деяние, предусмотрен-ное Особенной частью кодекса, одновременно яв-ляется отраженным в ч. 3 (ч. 4 или ч. 5) ст. 33 УК РФ участием совместно с исполнителем в соверше-нии другого предусмотренного Особенной частью кодекса деяния, первое является фактическим ор-ганизаторством (подстрекательством или пособни-чеством) [3, с. 223]. В принципе, против этого мы не возражаем. Вопрос лишь в том, как определить указанную одновременность.

При установлении предписаний Особенной ча-сти УК РФ, действительно отражающих фактиче-ское преступление организатора, следует иметь в виду, что в них должно быть предусмотрено не са-мостоятельное преступление, а деяние, представля-ющее собой организацию совершения преступле -ния, руководство его исполнением, создание орга-низованной группы или преступного сообщест ва (преступной организации) либо руководство такой группой (сообществом, организацией). Причем данное преступление также должно быть предусмо-трено Особенной частью УК РФ. В противном слу-чае об организации именно совершения престу-пления, руководстве его исполнением, создании организованной группы или преступного сообще-ства (преступной организации) либо руководстве такой группой (сообществом, организацией) не следует вести и речи.

Представляет ли собой то или иное деяние фактическое преступление организатора, на наш взгляд, выявляется путем мысленного исключения соответствующих предписаний из уголовного за-кона. Если в таком случае деяние может быть ква-лифицировано по ч. 3 ст. 33 УК РФ и какой-либо статье Особенной части, то мысленно исключен-ное предписание представляет собой фактическое преступление организатора. И наоборот, если дея-ние не может быть квалифицировано по ч. 3 ст. 33УК РФ и какой-либо статье Особенной части, то мысленно исключенное предписание не представ-ляет собой фактического преступления организа-тора.

Начнем с рассмотрения вопроса о том, как пред-ставлена в Особенной части УК РФ организация со-вершения преступления. Ч. 1 ст. 171.2 УК РФ уста-новлена ответственность за незаконную организа-цию азартных игр. Последняя, несомненно, может представлять собой также организацию упомяну-того в той же части данной статьи проведения азартных игр. Если из ч. 1 ст. 171.2 УК РФ исклю-чить указание на организацию азартных игр, то соответствующее деяние при прочих необходимых обстоятельствах может быть квалифицировано по ч. 3 ст. 33 и ч. 1 ст. 171.2 УК РФ по признаку прове-дения азартных игр. Следовательно, исключаемое предписание в данном случае описывает фактиче-ское преступление организатора.

Частью 1 ст. 205.1 УК РФ установлена ответствен-ность за подготовку лица к совершению хотя бы од-ного из преступлений, предусмотренных ст. 205.2, ч.ч. 1, 2 ст. 206, ст. 208, ч.ч. 1-3 ст. 211, ст.ст. 220, 221,

15


277, 278, 279. 360 УК РФ. Такая подготовка, несо-мненно, может представлять собой организацию упомянутых в ч. 1 ст. 205.1 УК РФ преступлений. В том случае, если из ч. 1 ст. 205.1 УК РФ исклю-чить указание на подготовку лица, рассматривае-мое деяние при прочих необходимых обстоятель-ствах может быть квалифицировано по ч. 3 ст. 33 и соответствующей части одной из перечисленных статей кодекса. Из этого следует, что исключаемое предписание в данном случае описывает факти-ческое преступление организатора. Аналогичной видится ситуация с подготовкой лица в целях со-вершения преступлений, ответственность за совер-шение которых установлена ч. 1.1 ст. 205.1, ч. 1 ст. 212, ч. 2 ст. 361 УК РФ.

Частью 4 ст. 205.1 УК РФ установлена ответст-венность за организацию совершения хотя бы од-ного из преступлений, предусмотренных ст.ст. 205, 205.3, ч.ч. 3, 4 ст. 206, ч. 4 ст. 211, и организацию финансирования терроризма. Само финансирова-ние терроризма названо как преступление в ч. 1.1 ст. 205.1 УК РФ. При условии, что из ч. 4 ст. 205.1 УК РФ исключить указание на организацию соверше-ния конкретных преступлений, соответствующее деяние при прочих необходимых обстоятельствах может быть квалифицировано по ч. 3 ст. 33 и ча-сти одной из перечисленных статей кодекса. Стало быть, исключаемое предписание в данном случае описывает фактическое преступление организато-ра. Схожий пример представляет ч. 1 ст. 212 УК РФ, которой установлена ответственность за организа-цию массовых беспорядков.

Вместе с тем ответственность за организацию преступной деятельности и участие в ней установ-лена также ст.ст. 205.5, 279, 282.2, 359 УК РФ. В них первое, несомненно, может представлять собой ор-ганизацию последнего, а при мысленном исключе-нии из закона организации преступной деятельно-сти выяснится, что соответствующие деяния при прочих необходимых обстоятельствах предусмо-трены ч. 3 ст. 33 УК РФ и указанным участием, то есть она действительно в данном случае описывает фактическое преступление организатора. К этой же группе преступлений примыкает организация притонов для потребления наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов (ч. 1 ст. 232 УК РФ), а также организация занятия проституци-ей (ч. 1 ст. 241 УК РФ).

Частью 1 ст. 239 УК РФ регламентирована от-ветственность за создание религиозного или обще-ственного объединения, деятельность которого сопряжена с насилием над гражданами или иным причинением вреда их здоровью, а равно руковод-ство таким объединением, что в целом, безуслов-но, может представлять собой организацию пре-ступления против здоровья. Если из ст. 239 УК РФ исключить ч. 1, то соответствующие деяния при прочих необходимых обстоятельствах могут быть квалифицированы по ч. 3 ст. 33 и статье о том или ином преступлении против здоровья. Значит, ис-ключаемое предписание в данном случае описыва-ет фактическое преступление организатора. То же самое касается и ч. 2 ст. 239 УК РФ.

Предлагаемый нами метод мысленного исключе-ния предписаний из уголовного закона для опре-

деления фактического преступления организато-ра можно применить и к ст. 284.1 УК РФ.

Частью 1 ст. 322.1 УК РФ установлена ответствен-ность за организацию незаконного въезда в Россий-скую Федерацию иностранных граждан и лиц без гражданства. Она, несомненно, может представлять собой организацию упомянутых также в данной части статьи кодекса незаконного пребывания в Российской Федерации или незаконного транзита через ее территорию. Если из ч. 1 ст. 322.1 УК РФ исключить указание на организацию незаконного въезда, то соответствующее деяние при прочих не-обходимых обстоятельствах может быть квалифи-цировано по ч. 3 ст. 33 и ч. 1 ст. 322.1 по признакам организации незаконного пребывания в Россий-ской Федерации или незаконного транзита через ее территорию. Из этого следует, что исключаемое предписание в данном случае описывает фактиче-ское преступление организатора.

Ответственность за планирование, подготовку и развязывание агрессивной войны установлена ч. 1 ст. 353 УК РФ. Эти деяния, несомненно, могут представлять собой организацию совершения пре-ступлений, предусмотренных ч. 2 той же статьи кодекса. Если из ст. 353 УК РФ исключить ч. 1, то соответствующие деяния при прочих необходи-мых обстоятельствах можно квалифицировать по ч. 3 ст. 33 и ч. 2 ст. 353. Следовательно, исключаемое предписание описывает фактическое преступле-ние организатора.

Перейдем к вопросу о том, как представлено в Особенной части УК РФ руководство исполнени-ем преступления. Ч. 4 ст. 205.1 УК РФ установлена ответственность за руководство совершением хотя бы одного из преступлений, предусмотренных ст.ст. 205, 205.3, ч.ч. 3, 4 ст. 206, ч. 4 ст. 211. Руковод-ство совершением преступления, предусмотрен-ное в ч. 4 ст. 205.1 УК РФ, несомненно, представля-ет собой руководство исполнением преступления. Если из ч. 4 ст. 205.1 УК РФ исключить указание на руководство совершением преступления, то соот-ветствующее деяние при прочих необходимых об-стоятельствах можно квалифицировать по ч. 3 ст. 33и какой-либо части перечисленных выше статей кодекса. Значит, исключаемое предписание опи-сывает фактическое преступление организатора.

Теперь обратимся к вопросу о том, как пред-ставлены в Особенной части УК РФ создание орга-низованной группы и руководство ею. Ч. 1 ст. 205.4 УК РФ установлена ответственность за создание террористического сообщества, а равно руковод-ство таким сообществом, ч. 1 ст. 209 УК РФ - за соз-дание устойчивой вооруженной группы (банды) в целях нападения на граждан или организации, а равно руководство такой группой (бандой), ч. 1 ст. 282.1 УК РФ - за создание экстремистского со-общества, а равно руководство им.

Экстремистское сообщество названо в законе организованной группой лиц. Террористическое сообщество и банду также, по существу, следует считать организованными группами [8, с. 232; 11, с. 447]. Об этом свидетельствуют указание в законе на признак устойчивости, присущий именно назван-ным группам, и характер преступлений, для совер-шения которых они создаются (ч. 3 ст. 35 УК РФ). В

16


п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Феде-рации от 17 января 1997 г. № 1 под бандой понимается организо-ванная группа, в п. 22.2 Постановления от 9 февраля 2012 г. № 1 (в редакции от 3 ноября 2016 г.) под террористическим сообществом понимается то же самое1. Отсюда следует, что создание групп всех трех видов и руководство ими, несомненно, представляют собой создание организованной группы и руководство ею.

При условии исключения из ч. 1 ст. 205.4 УК РФ указания на создание террористического сообщества и руководство им, соот-ветствующее деяние при прочих необходимых обстоятельствах может быть квалифицировано по ч. 3 ст. 33 и статье о преступле-нии, предусмотренном ч. 1 ст. 205.4. Таким образом, исключаемое предписание описывает фактическое преступление организатора.

Если из ст. 209 УК РФ исключить ч. 1, то соответствующее де-яние при прочих необходимых обстоятельствах можно квалифи-цировать по ч. 3 ст. 33 и статье кодекса, устанавливающей ответ-ственность за нападение на граждан или организации. Следова-тельно, исключаемое предписание описывает фактическое пре-ступление организатора.

В случае исключения из ст. 282.1 УК РФ указания на создание экстремистского сообщества и руководство им, то соответствую-щее деяние при прочих необходимых обстоятельствах может быть квалифицировано по ч. 3 ст. 33 и статье кодекса, устанавливающей ответственность за преступления экстремистской направленности. Значит, исключаемое предписание описывает фактическое пре-ступление организатора.

Других вариантов отражения фактических преступлений ор-ганизатора в Особенной части УК РФ мы не обнаружили. Даже создание преступного сообщества (преступной организации) и ру-ководство им (ею) - не исключение, хотя, казалось бы, дело долж-но обстоять иначе.

Частью 1 ст. 210 УК РФ, на первый взгляд, установлена ответ-ственность именно за то, о чем идет речь в ч. 3 ст. 33. Тогда, вроде бы, если из ч. 1 ст. 210 УК РФ исключить указание на создание преступного сообщества (преступной организации) и руковод-ство им (ею), соответствующее деяние при прочих необходимых обстоятельствах возможно было бы квалифицировать по ч. 3 ст. 33и статье кодекса, предусматривающей ответственность за пре-ступление (преступления), ради совершения которого (которых) данная преступная группа создана или осуществляется руковод-ство ею. Однако в данном случае ранее постоянно напрашива-ющийся вывод о том, что исключаемое предписание описывает фактическое преступление организатора, сделать сложно.

Дело вот в чем. В.В. Малиновский обнаружил «неточность в ч. 3ст. 33 УК РФ, допускающей существование организатора в пре-ступном сообществе («организатором признается… лицо, создав-шее организованную группу или преступное сообщество (преступ-ную организацию) либо руководившее ими»)», так как, «учитывая ст. 210 УК РФ, криминализирующую создание и руководство лю-бым преступным сообществом (преступной организацией), дей-ствия такого организатора всегда будут образовывать исполнение преступления» [7, с. 31]. Причем утверждение В.А. Никонова, что в предписаниях ч. 3 ст. 33 УК РФ о создании преступного сообще-ства (преступной организации) и руководстве им (ею) «фактиче-ски речь идет не об организаторе, а об исполнителе» [9, с. 151], на наш взгляд, не выдерживает критики, ибо в ч. 3 названной статьи кодекса предусмотрено именно юридическое организаторство.

В.В. Качалов заметил, что соответствующие лица «будут от-вечать по части первой статьи 210 УК РФ как исполнители этого преступления, тогда как часть 3 статьи 33 УК РФ говорит, что они должны быть признаны организаторами преступления» [6, с. 71]. По нашему мнению, первое вполне справедливо, но последнее исключено, ибо, как отмечалось, если фактическое преступление

ILIDZHEV A.A.,PhD in Juridical Sciences, Associate Professor, Docent of the Department of Administrative Law, Administrative Activities and Management of Internal Affairs Bodies of the Kazan Law Institute of the Ministry of Interior of Russia

SUNDUROV F.R.,Doctor of Law, Professor, Professor of the Department of Criminal Law and Criminology of the Kazan (Volga Region) Federal University

PROBLEMS OF DETERMINING THE ACTUAL CRIME OF THE ORGANIZER AND ITS REFLECTION IN THE SPECIAL PART OF THE CRIMINAL CODE OF THE RUSSIAN FEDERATION

Complicity, organization, leadership, crime, sanction, actual participation, creation, regulation, function, role.

The article examines the issues of refl ecting the provisions of the general part of criminal legislation regarding the regulation of the institution of the organizer of a crime in a special part of criminal legislation. The work reveals the concept of an actual crime of the organizer, and also proposes an appropriate method for determining such cases in the articles of the Special Part of the Criminal Code of the Russian Federation, provides an exhaustive list of them. The authors substantiate the expediency of excluding from Part 3 of Art. 33 of the Criminal Code of the Russian Federation signs of the creation of a criminal community and the leadership of them.

1 Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2017. № 1. С. 5.

17


организатора криминализовано в качестве самосто-ятельного преступления, соучастие отсутствует.

Кроме того, ответственность в исследуемом нами случае не может наступать, как сказано в ч. 3 ст. 34 УК РФ, со ссылкой на ст. 33 УК РФ. Преступление полностью описано в ст. 210 УК РФ.

Выход из сложившегося положения видится в признании правоты А.А. Арутюнова по отноше-нию к природе создания преступного сообщества (преступной организации) или руководства им (ею). Деяние, на его взгляд, «является преступлени-ем и потому не требует включения в определение организатора преступления» [1, с. 147].

На основании вышеизложенного мы приходим к следующим выводам:

- в Особенной части УК РФ в качестве преступле-ния исполнителя подчас отражается фактическое преступление организатора, которое к соучастию в преступлении уже никакого отношения не имеет;

- под фактическим преступлением организато-ра понимается виновно совершенное общественно опасное деяние, хотя и запрещенное Особенной частью УК РФ под угрозой наказания, но, по суще-

Библиографический список:1. Арутюнов А.А. Соучастие в преступлении. М.: Статус, 2013. 408 с.2. Благов Е.В. Применение уголовного права (теория и практика). СПб: Юридический

центр Пресс, 2004. 505 с.3. Благов Е.В. Соучастие в преступлении и уголовная ответственность: Монография.

М.: Юрлитинформ, 2021. 320 с.4. Зацепин А.М. Дополнительная квалификация преступления: общие и специальные

вопросы: Монография. М.: Проспект, 2016. 303 с.5. Иногамова-Хегай Л.В. Конкуренция уголовно-правовых норм при квалификации

преступлений: Учебное пособие. М.: Инфра-М, 2002. 169 с.6. Качалов В.В. Организатор преступления в уголовном праве России: Дис. … канд.

юрид. наук. М., 2004. 190 с.7. Малиновский В.В. Организационная деятельность в уголовном праве России

(виды и характеристика): Монография / Отв. ред. А.И. Чучаев. М.: Проспект, 2009. 192 с.8. Нагаева Т.И. Формы и виды преступного деяния: Дис. …докт. юрид. наук. М., 2012. 366 с.9. Никонов В.А. Основы теории квалификации преступлений (алгоритмический подход):

Учебное пособие. Тюмень: Тюменский университет, 2001. 204 с.10. Саблина М.А. Исполнитель преступления в институте соучастия: Автореф. … дис.

канд. юрид. наук. М., 2016. 27 с.11. Уголовное право России. Части Общая и Особенная: Учебник / Под ред. А.И. Рарога;

9-е изд., перераб. и доп. М.: Проспект, 2017. 896 с.

ству, представляющее собой деяние, которое мо-жет быть квалифицировано по ч. 3 ст. 33 УК РФ;

- при определении предписаний Особенной ча-сти УК РФ, отражающих фактическое преступле-ние организатора, необходимо исходить из того, что в них должно быть установлено не самостоя-тельное преступление, а деяние, представляющее собой организацию его совершения, руководство его исполнением, создание организованной груп-пы или преступного сообщества (преступной ор-ганизацией) либо руководство ими. Причем выяв-ляется это мысленным исключением соответствую-щих предписаний из уголовного закона и дальней-шими, рассмотренными выше, мыслительными операциями, в целях определения фактического преступления организатора;

- фактическое преступление организатора полу-чило отражение в предписаниях ст.ст. 171.2, 205.1, 205.4, 205.5, 209, 212, 232, 239, 241, 279, 282.1, 282.2, 284.1, 322.1, 353, 359, 361 УК РФ;

- из ч. 3 ст. 33 УК РФ следует исключить призна-ки создания преступного сообщества (преступной организации) и руководства им (ею).

18


БАДАЛОВ А.Э.,заместитель начальника полиции (по оперативной работе) ОМВД России по Калининскому району Краснодарского края, адъюнкт Краснодарского университета МВД России[email protected]

УДК 343.352

ОБЕСПЕЧЕНИЕ ТРЕБОВАНИЙ СИСТЕМНОГО ПОДХОДА КАК ПЕРСПЕКТИВА СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ УГОЛОВНО-ПРАВОВЫХ МЕР БОРЬБЫ С КОРРУПЦИОННОЙ ПРЕСТУПНОСТЬЮКоррупция, коррупционная преступность, преступления коррупционного характера, международно-правовые меры, борьба с коррупцией, совершенствование уголовного закона, систематизация уголовного закона.

В статье анализируются положения уголовного и уголовно-процессуального законодательства России, международного уголовного права, а также Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, регулирующие вопросы борьбы с коррупционной преступностью, с точки зрения их системности, внутри- и межотраслевой согласованности. В результате научного осмысления концептуальных основ уголовной ответственности за коррупционные преступления, анализа их составообразующих и квалифицирующих признаков, проблем реализации принципа справедливости и систематизации наказаний, а также иных мер уголовно-правового характера, применяемых в связи с совершением преступлений рассматриваемого вида, предлагаются перспективные направления по совершенствованию существующих уголовно-правовых мер борьбы с коррупционной преступностью.

Борьба с коррупцией была и в настоящее время остается одним из наиболее актуальных направлений государ-ственной деятельности. Уголовно-правовые меры борь-

бы с коррупцией являются самыми суровыми мерами государ-ственно-правового воздействия: их применение влечет суще-ственное ограничение, а порой и лишение основных прав и свобод человека и гражданина, что, в свою очередь, обуслов-ливает обязанность государства обеспечить обоснованность, справедливость и законность применения таких мер, соответ-ствие их правовой регламентации и алгоритма правоприме-нения конституционным и уголовно-правовым принципам, а также общепризнанным принципам и нормам международно-го права. Являясь составной частью уголовного законодатель-ства, уголовно-правовые меры борьбы с коррупцией должны быть систематизированы, подчиняться основным принципам международного и национального уголовного права и не про-тиворечить им.

Вместе с тем анализ уголовно-правовой части отечественно-го антикоррупционного законодательства позволяет сделать вывод о бессистемности отдельных его положений, противо-речии уголовно-правовых предписаний принципам законно-сти, вины, справедливости и гуманизма как постулатам, обе-спечивающим соблюдение и защиту основных прав и свобод человека и гражданина, а также интересов общества и государ-ства в процессе уголовно-правового воздействия на преступ -ность.

В последние годы проблемы борьбы с преступлениями кор-рупционного характера составили предмет диссертационных исследований Е.А. Акунченко, А.С. Иванова, А.А. Кашкарова, В.Б. Комарова, Г.Н. Мироновой, А.В. Сероуса, Э.С. Шимшило-вой и других ученых. В их научных трудах сформулированы предложения по совершенствованию действующих антикор-рупционных уголовно-правовых норм. В частности, Е.А. Акун -ченко, критикуя недостатки криминализации основных про-явлений коррупционной преступности в избирательном про-цессе, предлагает внести изменения в понятие «должностное лицо», изложенное в примечании к ст. 285 УК РФ [1, с. 10]. А.С. Ивановым было сформировано «концептуальное предста-вление о коррупционной преступности при организации и проведении профессиональных спортивных мероприятий, а также очерчен круг составляющих ее преступлений и разрабо-таны рекомендации по реформированию системы их преду-преждения, а также мер уголовно-правовой борьбы с ними» [2,

19


с. 8]. А.А. Кашкаровым «разработана, теоретически обоснована и эмпирически подтверждена концеп-ция противодействия должностной преступности в органах публичной власти Крыма и Севастополя в условиях изменения государственной принад-лежности региона» [3, с. 12]. В диссертации В.Б. Ко -марова «выявлена двухкомпонентная природа взятки как предмета взяточничества, выработана система признаков предмета взяточничества, … предложено решение ряда проблем законодатель-ной регламентации и уголовно-правовой оценки предмета преступлений, образующих взяточниче-ство» [4, с. 5-8]. Г.Н. Мироновой «разработана идея дифференциации уголовной ответственности за мелкий коммерческий подкуп и предложена те-оретическая модель совершенствования соответ-ствующего уголовно-правового запрета» [5, с. 7-10]. А.В. Сероус, проанализировав проблемы уголов-но-правового противодействия подкупу иностран-ных публичных должностных лиц и должностных лиц публичных международных организаций, сформулировал и обосновал «перспективы импле-ментации международных стандартов в исследуе-мой области в российское уголовное законодатель-ство»; систематизировал «основные зарубежные подходы к решению вопроса имплементации меж-дународных стандартов» и определил перспекти-вы имплементации международных стандартов в сфере ответственности за подкуп иностранных публичных должностных лиц и должностных лиц публичных международных организаций в рос-сийское уголовное законодательство» [6, с. 8-13]. Систематизировав международные стандарты в области противодействия преступлениям корруп-ционной направленности в коммерческих органи-зациях, Э.С. Шимшилова сформулировала и обо-сновала «предложения по разрешению проблемы их имплементации в российское уголовное зако-нодательство, а также предложения по развитию российского уголовного законодательства в сфере ответственности за преступления коррупционной направленности, совершаемые в коммерческих ор-ганизациях» [7, с. 8-11].

Вместе с тем в работах указанных и многих дру-гих ученых ряд вопросов, возникающих в связи низкой степенью систематизации положений УК РФ и рекомендаций Верховного Суда Российской Федерации по правоприменению антикоррупци-онных уголовно-правовых мер, остаются неразре-шенными, что порождает неоднозначность и раз-личия в их толковании и практическом примене-нии.

Так, к примеру, представляется актуальным, а также теоретически и практически значимым при-ведение положений отечественного уголовного за -конодательства в полное и точное соответствие ме-ждународно-правовым антикоррупционным тре -бованиям, признанным Российской Федерацией, не все из которых реализованы в национальном уголовном законодательстве. В частности, уголов-но-правовое регулирование ответственности за кор-рупционные преступления в Российской Федера-ции не в полном объеме соответствует требовани-ям международно-правовых соглашений о регла-ментации оснований уголовной ответственности

за обещание, предложение или предоставление, прямо или косвенно, какого-либо неправомерного преимущества любому (а не только должностно-му) лицу, которое утверждает или подтверждает, что оно может оказать неправомерное влияние на принятие решения каким-либо лицом.

Кроме того, изменения и дополнения, внесен-ные в последние годы в отечественное уголовное законодательство в части определения составоо-бразующих признаков коррупционных преступле-ний, не нашли в полном объеме отражения в со-держании ст. 104.1 УК РФ «Конфискация имуще-ства», что исключает уголовно-правовые основа-ния конфискации доходов, полученных в процессе посредничества в коррупционных преступлениях, а также в процессе совершения мелких взяточниче-ства и коммерческого подкупа. Отсутствие в п. «а» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ ссылки на ч. 5 ст. 184, ст.ст. 204.1, 204.2, 291.1, 291.2 УК РФ априори исключает право-вые основания применения конфискации «любого имущества и доходов от имущества, полученного в процессе осуществления коррупционной деятель-ности».

Примеры несоответствия содержания отече-ственного антикоррупционного уголовного зако-нодательства ратифицированным Российской Фе-дерацией международно-правовым актам по борь-бе с коррупционной преступностью обосновывают необходимость имплементации в отечественное уголовное законодательство положений общепри-знанных антикоррупционных норм международ-ного уголовного права об определении составоо-бразующих признаков субъекта коррупционных преступлений, а также об обязательности конфи-скации любых коррупционных доходов, включая доходы от мелких коррупционных преступлений и от посредничества в коррупционных преступле-ниях.

Помимо необходимости приведения положе-ний отечественного уголовного законодательства в соответствие требованиям антикоррупционных норм международного права, представляется ак-туальной, теоретически и практически значимой задача межотраслевой систематизации антикор-рупционных норм отечественного уголовного и уголовно-процессуального законодательства. Так, в частности, бессистемность редактирования УК РФ, исключившего из ст. 201 примечания 2 и 3 об особенностях уголовной ответственности за пре-ступления против интересов службы в коммерче-ских и иных организациях, повлекла за собой воз-никновение межотраслевых противоречий между уголовно-правовыми основаниями и уголовно-про-цессуальными условиями привлечения к уголов-ной ответственности за совершение коррупцион-ных преступлений в указанной сфере.

В целях устранения межотраслевой несогласо-ванности уголовно-правовых оснований и уголо-вно-процессуальных особенностей уголовной от -ветственности за совершение коррупционных пре -ступлений представляется необходимым допол-нить ст. 201 УК РФ примечаниями в редакции, соответствующей содержанию ст. 23 УПК РФ, ре-гламентирующей особенности уголовного пресле-дования виновных в совершении преступлений

20


против интересов службы в коммерческих и иных организациях. Представляется возможной следую-щая редакция таких примечаний:

«Если деяние, предусмотренное настоящей ста-тьей либо иными статьями настоящей главы, при-чинило вред интересам исключительно коммерче-ской или иной организации, не являющейся госу-дарственным или муниципальным предприятием либо организацией с участием в уставном (скла-дочном) капитале (паевом фонде) государства или муниципального образования, и не причини-ло вреда интересам других организаций, а также интересам граждан, общества или государства, то уголовное преследование осуществляется лишь по заявлению руководителя данной организации или с его согласия.

Если деяние, предусмотренное настоящей ста-тьей либо иными статьями настоящей главы, при-чинило вред интересам организации с участием в уставном (складочном) капитале (паевом фонде) государства или муниципального образования ли-бо интересам граждан, общества или государства, уголовное преследование осуществляется на об-щих основаниях».

Следует отметить, что межотраслевой несогласо-ванностью характеризуются также легальные уго-ловно-правовое и уголовно-процессуальное опре-деления лица, имущество которого подлежит кон-фискации. В частности, в п. «г» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ закрепляет возможность конфискации имущества, принадлежащего не лицу, признанному виновным в совершении коррупционного преступления, а обвиняемому. Между тем обвиняемым с точки зре-ния уголовно-процессуального законодательства России признается лицо, которому лишь предъяв-лено обвинение в совершении преступления и чья вина в его совершении судом еще не доказана. При этом лицо, в отношении которого судом вынесен обвинительный приговор, именуется в уголовном процессе не обвиняемым, а осужденным. В связи с этим представляется необходимым редактирова-ние положений ч. 1 ст. 104.1 УК РФ, касающихся определения процессуального статуса лица, иму-щество которого подлежит конфискации: слово «обвиняемого» целесообразно заменить словом «осужденного».

Обратим также внимание на то, что рекомен-дуемый Пленумом Верховного Суда Российской Федерации от 9 июля 2013 г. № 24 (в ред. от 24 де-кабря 2019 г. № 59) «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных пре-ступлениях» алгоритм квалификации коррупци-онных преступлений, несмотря на его неоднократ-ные и весьма существенные изменения и дополне-ния, вызывает в доктрине уголовного права вполне обоснованные дискуссии по поводу полноты и яс-ности сформулированных рекомендаций, что не согласуется с принципом единообразного толкова-ния и правоприменения уголовно-правовых норм.

В частности, способы взяточничества («лично или через посредника»), регламентированные в одних и тех же частях антикоррупционных норм УК РФ, квалифицируются, исходя из рекоменда-ций Пленума Верховного Суда Российской Феде-рации, исключительно на основании принадлеж-

ности предмета взятки. При этом, не влияя, по сути, ни на дифференциацию ответственности, ни на ее основания, являющиеся обязательно-альтер-нативными признаками взяточничества, образуя в связи с этим предмет доказывания, данные при-знаки способны создать существенные трудности в процессе квалификации преступлений и привле-чения коррупционеров к уголовной ответствен-ности в случаях невозможности точного установ-ления принадлежности предмета взятки. В связи с этим представляется не вполне обоснованной необходимость буквальной законодательной ре-гламентации в качестве альтернативных составо-образующих признаков взяточничества способов получения или дачи взятки, а именно - «лично или через посредника».

Вместе с тем, по нашему мнению, требуют пере-осмысления основания и пределы уголовной от-ветственности за предварительную преступную деятельность, направленную на посредничество в совершении коррупционных преступлений, по-скольку имеются сомнения в обоснованности раз-меров наказаний, установленных УК РФ за назван-ные преступления. Считаем, что наличие единой санкции правовой нормы, закрепляющей ответ-ственность за обещание или предложение посред-ничества во взяточничестве (ч. 5 ст. 291.1 УК РФ) вне зависимости от отягчающих обстоятельств и признаков, квалифицирующих такое посредниче-ство (ч.ч. 1-4 ст. 291.1 УК РФ), противоречит прин-ципу справедливости и не соответствует характеру и степени общественной опасности, по сути, пред-варительной коррупционной деятельности. А ведь в данном случае степень общественной опасности находится в зависимости от того, какой именно вид посредничества во взяточничестве (включая его квалифицированные и особо квалифицированные виды) обещался или предлагался виновным. Пола-гаем возможным исключить норму, закрепленную в ч. 5 ст. 291.1 УК РФ, из уголовного законодатель-ства Российской Федерации и увеличить верхний предел наказания за посредничество в коррупци-онных преступлениях до 6 лет лишения свободы, что позволит отнести посредничество к числу тяж-ких преступлений и обеспечит правовые основа-ния для его квалификации как приготовления к тяжкому преступлению и назначения наказания в соответствии с положениями ч. 2 ст. 66 УК РФ.

Кроме того, отметим, что положения п. «а» ч. 2ст. 204.1, п. «а» ч. 3 ст. 291.1 УК РФ о групповом совер-шении посредничества в коррупционных престу-плениях неприменимы к квалификации единолич-ных действий посредника в совершении группово-го коррупционного преступления, так как именно посредничество, а не преступление, которому способствует посредник, должно быть совершено группой. Вместе с тем единоличное посредниче-ство в групповом коррупционном преступлении, с нашей точки зрения, требует, исходя из принципа справедливости, более суровой уголовно-правовой оценки, нежели ответственность за посредничество в неквалифицированных коррупционных престу-плениях. Установление равной ответственности и за групповое посредничество, и за единоличное посредничество в групповом коррупционном пре-

21


ступлении, способствуя внутриотраслевой систематизации от -ветственности за коррупционные преступления, обеспечит реализацию принципа справедливости в процессе борьбы с групповой коррупционной преступностью.

Обратим также внимание на то, что сложившаяся практи-ка квалификации множественности мелких коррупционных преступлений, на наш взгляд, не отвечает принципу справед-ливости (особенно в случаях, когда общая сумма доказанных многоэпизодных мелких взяток превышает регламентирован-ные УК РФ размеры взятки в крупном и в особо крупном раз-мерах). Действующий алгоритм квалификации многоэпизод-ности мелких коррупционных преступлений, по нашему мнению, низкоэффективен и не вполне соответствует задачам борьбы с коррупционной преступностью. Основывающая-ся на размере коррупционного вознаграждения за отдельное единичное преступление квалификация множественности мелких коррупционных преступлений не соответствует ха-рактеру и степени общественной опасности систематической мелкой коррупционной деятельности виновных и не может считаться справедливой в рамках процессов по привлечению коррупционеров к уголовной ответственности за «поставлен-ную на поток» «мелкую» торговлю интересами государства или службы в коммерческих или иных организациях. В целях совершенствования алгоритма квалификации многоэпизод-ности мелких коррупционных преступлений представляется возможным дополнить ст. 291.2 УК РФ примечанием в следую-щей редакции:

«Если при множественности преступлений, предусмотрен-ных настоящей статьей, общий размер мелких взяток превы-шает десять тысяч рублей, ответственность наступает по ста-тьям 290 и 291 настоящего Кодекса».

При этом есть основания дополнить схожим по содержа-нию примечанием ст. 204.2 УК РФ, устанавливающую ответ-ственность за мелкий коммерческий подкуп.

Считаем, что вышеописанный подход к квалификации мно-гоэпизодности мелких коррупционных преступлений может быть адаптирован для целей совершенствования алгоритма квалификации ненаказуемой на сегодняшний день много-эпизодности посредничества в мелком взяточничестве. Размер незаконного вознаграждения в двадцать пять тысяч рублей, с нашей точки зрения, должен быть критерием разграничения преступного и малозначительного посредничества во взяточни-честве или коммерческом подкупе не только в случаях единич-ного преступления, но и в случаях, когда он является результа-том множественности преступлений, указывая на совокупный результат систематической коррупционно-посреднической деятельности виновного.

Бессистемность уголовно-правовых мер борьбы с корруп-ционной преступностью прослеживается, кроме прочего, и в компромиссно-поощрительных нормах, регламентирующих основания освобождения от уголовной ответственности за не-которые коррупционные преступления в связи с деятельным раскаянием. В частности, по нашему мнению, принуждение к посредничеству во взяточничестве лица, находящегося в зави-симости от виновного, исходя из требований системности зако-нодательства, должно играть ту же роль, что и вымогательство взятки или коммерческого подкупа, как альтернативное право-вое основание освобождения от уголовной ответственности.

На основании вышеизложенного представляется возмож-ным сделать вывод о том, что антикоррупционные нормы УК РФ и рекомендации Пленума Верховного Суда Российской Фе-дерации, касающиеся квалификации коррупционных престу-плений, в ряде случаев характеризуются несогласованностью и неполнотой, а в других - напротив - избыточностью право-вого регулирования, противоречивостью и несоответствием

BADALOV A.E., Deputy Chief of Police of the Department of the Ministry of Internal Affairs for the Kalininsky District of the Krasnodar Region, Adjunct of the Department of the Krasnodar University of the Ministry of Interior of Russia

ENSURING THE REQUIREMENTS OF A SYSTEMATIC APPROACH AS A PROSPECT FOR IMPROVING CRIMINAL LAW MEASURES TO COMBAT CORRUPTION CRIME

Corruption, corruption crime, crimes of a corrupt nature, international legal measures, to combat corruption, improvement of the criminal law, systematization of the criminal law.

The article analyzes the provisions of the criminal and criminal procedural legislation of Russia, international criminal law, as well as the Resolutions of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation, regulating the fi ght against corruption crime, from the point of view of their consistency, intra- and inter-sectoral consistency. As a result of scientifi c comprehension of the conceptual foundations of criminal liability for corruption crimes, analysis of their constituent and qualifying features, problems of the implementation of the principle of justice and systematization of punishments, as well as other measures of a criminal-legal nature applied in connection with the commission of crimes of this type, promising directions for improvement are proposed, existing criminal law measures to combat corruption crime.

22


принципам законодательной техники. Все это ока-зывает негативное влияние на эффективность уго-ловно-правовых мер борьбы с коррупцией, в связи с чем некоторые нормы указанной категории нуж-даются в редактировании.

Реализация сформулированных выше пред-ложений по совершенствованию уголовно-право-вых мер борьбы с коррупционной преступностью, на наш взгляд, будет способствовать обеспечению требований системности законодательства и, соот-

Библиографический список:1. Акунченко Е.А. Криминологическая характеристика и предупреждение

коррупционной преступности в избирательном процессе Российской Федерации: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Красноярск, 2018. 27 с.

2. Иванов А.С. Предупреждение коррупционной преступности при организации и проведении профессиональных спортивных мероприятий: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2017. 24 с.

3. Кашкаров А.А. Должностная преступность в органах публичной власти и ее предупреждение в условиях смены государственной принадлежности территории: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. Краснодар, 2019. 44 с.

4. Комаров В.Б. Предмет взяточничества: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2018. 21 с.

5. Миронова Г.Н. Уголовная ответственность за мелкий коммерческий подкуп (ст. 204.2 УК РФ): Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Омск, 2019. 23 с.

6. Сероус А.В. Уголовная ответственность за подкуп иностранных должностных лиц и должностных лиц публичных международных организаций: Дис. … канд. юрид. наук. М., 2019. 164 с.

7. Шимшилова Э.С. Преступления коррупционной направленности, совершаемые в коммерческих организациях: уголовно-правовое и сравнительно-правовое исследование: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2019. 23 с.

ветственно, повышению эффективности антикор-рупционных мер; обеспечит достижение систем-ного эффекта в борьбе с коррупционной преступ-ностью, когда результат системных регламентации и правоприменения антикоррупционных мер уголовно-правового характера превзойдет сумму результатов воздействия существующих ныне от-дельных, не вполне систематизированных (а в не-которых случаях - противоречивых) элементов си-стемы борьбы с коррупцией.

23


ЧИХРАДЗЕ А.М.,старший преподаватель кафедры административного и финансового права юридического факультета Донецкого национального университета[email protected]

УДК 343.3/.7+343.61

УНИФИКАЦИЯ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА ОБ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА УБИЙСТВО С ПРИВИЛЕГИРОВАННЫМ СОСТАВОМДифференциация уголовной ответственности, убийство, привилегированный состав преступления, оценочное понятие, унификация понятийного аппарата, индивидуализация наказания, квалифицирующий признак, единообразие законодательной конструкции, внешняя законодательная техника.

В статье рассматриваются вопросы унификации уголовной ответственности за совершение убийств с привилегированным составом по двум направлениям. Первым является унификация нормативного закрепления уголовно-правовой терминологии, а именно оценочных понятий, наличием которых характеризуются диспозиции всех привилегированных составов убийств. Вторым - разрешение вопросов единообразия внешней законодательной техники закрепления и учета квалифицирующих признаков в случае их наличия в деянии лица, совершившего преступление, предусмотренное ст.ст. 106-108 УК РФ.

Юридическое оформление института смягчения уголов-ного наказания, в частности функционального уголов-но-правового института привилегирующих признаков,

активизировалось с принятием действующего Уголовного кодек-са Российской Федерации (далее - УК РФ). О завершении указан-ного процесса, как отмечает Т.А. Лесниевски-Костарева, свиде-тельствует концентрация правового материала, что проявляется: во-первых, в создании нормативной основы функционирования института указанной группы признаков в Общей части УК РФ; во-вторых, в унификации терминологии; в-третьих, в использо-вании единообразных юридических конструкций [1, с. 18]. Тем не менее полностью согласиться с данным умозаключением сегодня не представляется возможным.

Проблемам унификации уголовной ответственности за совер-шение преступлений, в том числе и убийств, при наличии смяг-чающих обстоятельств в разное время уделяли внимание такие ученые, как Е.В. Кобзева, Л.Л. Кругликов, Т.А. Лесниевски-Коста-рева, Е.В. Рогова, Л.Е. Смирнова, А.П. Штанькова. Хотя в уголов-но-правовой теории некоторые вопросы унификации, как внеш-ней законодательной техники, так и установления единообразия понятийного аппарата института привилегированных составов убийств, уже были предметом научного изучения, все же они не являются до конца разрешенными до настоящего времени, а не-обходимость их исследования и однозначного урегулирования для правоприменения не вызывает сомнений.

Унификация оценочных понятий. В уголовно-правовой литера-туре не существует единого мнения о целесообразности исполь-зования оценочных понятий и признаков в уголовном законода-тельстве [2, с. 78]. Как правило, уголовно-правовые нормы харак-теризуются своей ясностью, строгостью, содержанием точных и недвусмысленных формулировок. Однако в то же время законо-датель использует и оценочные понятия, иногда вводя их для за-крепления какого-либо обязательного конструктивного признака состава преступлений.

Е.В. Кобзева, исследовав УК РФ, пришла к выводу, что доля статей кодекса, которые содержат оценочные понятия, составля-ет 47,64%, что почти на 12% меньше по сравнению с УК РСФСР 1960 г. [2, с. 53-54]. По оценке Л.Л. Кругликова и Л.Е. Смирновой, в настоящее время в УК РФ содержится более 90 видов оценочных понятий [3, с. 216-217]. Как представляется, их существование в за-коне неизбежно, а сведение их количества к минимуму не всегда возможно. Особенно тогда, когда речь идет о привилегированных составах убийств. Именно такие понятия позволяют нормативно обозначить в качестве обязательных составляющих состава пре-ступления особые жизненные обстоятельства и ситуации, в кото-рых они совершаются и которые оказывают существенное влия-ние на снижение степени общественной опасности преступлений рассматриваемой группы.

24


Наличием оценочных понятий и понятий, допу-скающих неоднозначность толкования, характери-зуются описания абсолютно всех составов привиле-гированных убийств, предусмотренных Особенной частью УК РФ. Не нашли своего нормативного за-крепления и единообразного теоретического уго-ловно-правового толкования некоторые понятия, точное и однозначное понимание которых принци-пиально в случаях квалификации содеянного по со-ставам, предусматривающим значительное смягче-ние наказания. К числу таковых относятся:

- установленные в уголовном законе периоды времени, в течение которых виновное лицо может совершить указанные в ст.ст. 106-108 УК РФ обще-ственно опасные деяния: «во время родов», «сразу же после родов», «в условиях психотравмирующей ситуации», «в состоянии сильного душевного вол-нения» и др.;

- альтернативные формы провоцирующего по-ведения потерпевшего в контексте ответственно-сти по ст. 107 УК РФ;

- некоторые характеристики субъектов престу-плений исследуемой группы, которые позволяют квалифицировать их деяния по привилегирован-ному составу.

В качестве исключения в данном случае необхо-димо отметить, что разъяснение некоторых вопро-сов, касающихся определения особенностей уго-ловной ответственности за превышение пределов необходимой обороны либо мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, и толкование соответствующей терминологии наш-ли отражение в судебной практике1.

Вместе с тем следует иметь в виду, что с подоб-ной ситуацией столкнулись не только российские законодатели и субъекты правоприменения. В не-которых зарубежных странах для разрешения опи-санной проблемы непосредственно в уголовном законе закрепили разъяснения наиболее часто ис-пользуемых оценочных формулировок. Например, в гл. 2 Уголовного уложения ФРГ раскрывается со-держание ряда основных понятий, используемых в законе: родственники, должностные лица, прину-дительные меры, вознаграждение и др. [4, с. 37-39]. Некоторые ученые указывают на целесообразность использования подобного законотворческого при-ема и российским законодателем. Так, Е.В. Рогова отмечает, что в Общую часть УК РФ необходимо до-бавить главу, в которой будут даны законодатель-ные разъяснения наиболее сложных для правопри-менения квалифицирующих и привилегирующих признаков составов преступлений [5, с. 176].

По нашему мнению, введение в кодекс такой главы не только не сможет в полном объеме разре-шить проблемы унификации уголовно-правовой терминологии в части толкования оценочных по-нятий, но и в целом не даст позитивного эффекта, поскольку закрепленное в ней толкование не будет носить обобщающего характера в силу специфи-ки обстоятельств совершения некоторых престу-плений. Вместе с тем закрепление разъяснений оценочных понятий не в уголовном законе, а в су-

дебной практике также не является эффективным в силу того, что правоприменитель не обязан ори-ентироваться на нее.

Выходом из сложившейся ситуации видится нормативное закрепление таких разъяснений в уголовном законе, а именно - в примечаниях к со-ответствующим статьям УК РФ. Эффективность реализации данного предложения будет обуслов-лена не только тем, что правоприменитель должен принимать во внимание содержание примечания как полноценную часть правовой нормы, но и тем, что одно и то же оценочное понятие может раскры-ваться по-разному в случаях с различными состава-ми преступлений, а значит, его толкование должно осуществляться с учетом специфики преступле-ния. Причем все это имеет отношение не только к привилегированным составам убийств. Например, при квалификации преступлений против собствен-ности и преступлений в сфере экономической де-ятельности одним из оснований градации объема уголовно-правового воздействия признается размер ущерба, а он закреплен в примечаниях к соответ-ствующим статьям кодекса. Единообразие термино-логии в данном случае вовсе не связывается с иден-тичностью ее толкования. Ст. 159.1 «Мошенниче-ство в сфере кредитования» ущерб, причиненный в крупном размере, определяет стоимостью имуще-ства, превышающей один миллион пятьсот тысяч рублей. А ст. 170.2 «Внесение заведомо ложных све-дений в межевой план, технический план, акт обсле-дования, проект межевания земельного участка или земельных участков либо карту-план территории» в качестве крупного признает ущерб, размер которо-го превышает два миллиона двести пятьдесят тысяч рублей. Если же в качестве примера рассматривать привилегированные составы убийства, то необхо-димо отметить, что различное уголовно-правовое значение и отличия особенностей механизма обра-зования в контексте указанных составов имеет, на-пример, психотравмирующая ситуация.

Таким образом, анализ привилегированных со-ставов убийств позволяет сделать вывод о том, что при их формулировании в целях дифференциа-ции уголовной ответственности и практической реализации принципа индивидуализации наказа-ния за совершение общественно опасных деяний законодатель использовал достаточное количество оценочных понятий, разъяснение которых в уго-ловном законодательстве содержится не в полном объеме. Представляется необходимым на основа-нии правоприменительной практики и тех тео-ретических положений, которые разработаны в рамках уголовно-правовой науки, закрепить пра-вила, в соответствии с которыми разъяснения оце-ночных понятий при необходимости давались бы в примечаниях к статьям УК РФ, предусматриваю-щих ответственность за совершение тех или иных преступлений, в том числе и исследуемых нами.

Вторым направлением унификации законода-тельства об ответственности за привилегированные составы убийств является обеспечение единообразия законодательной конструкции исследуемых составов

1 Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27.09.2012 № 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление».

25


преступлений. Согласно положениям уголовно-правовой науки ме-стом описания привилегированных составов является исключитель-но диспозиция статьи Особенной части УК РФ. Уголовно-правовая теория в зависимости от степени общественной опасности престу-плений подразделяет составы убийств на основной, квалифициро-ванные и привилегированные.

По общему правилу, основной состав преступления должен быть описан в первой части статьи Особенной части УК РФ (например, ч. 1ст. 105 УК РФ), квалифицированные - во второй и последующих ча-стях той же статьи (в зависимости от степени их «квалифицирован-ности» и правовых последствий). Составы преступлений со смягчаю-щими обстоятельствами описываются в самостоятельных статьях Осо-бенной части УК РФ. Так, признаки составов преступлений, которые характеризуют ст.ст. 106-108 УК РФ как привилегированные убийства, содержатся в диспозициях указанных уголовно-правовых норм.

А.П. Штанькова, анализируя внешнюю законодательную технику привилегированных составов преступлений, отметила, что «приви-легирующие признаки того же самого состава убийства, несмотря на то, что это - вид основного состава, помещаются в отдельные статьи, нарушая, таким образом, процесс унификации, разрывая логиче-скую связь между этими видами преступлений» [6, с. 278]. Автор, ос-новываясь на примере введения в УК РФ новых привилегированных составов мошенничества, указывает на необходимость выстраивать основной состав, квалифицированные и привилегированные соста-вы в единую систему с общей нумерацией: основной состав - это ч. 1 статьи Особенной части кодекса, квалифицированные составы - все последующие части той же статьи, а привилегированные - отдель-ные статьи, номера которых образуются от номера статьи основного состава добавлением к нему через тире литеры (например, ст. 105-а «Убийство матерью новорожденного ребенка»). С подобным пред-ложением можно согласиться в части соблюдения правила размеще-ния «связанных» составов преступлений блоковым методом. Однако хотелось бы обратить внимание на то, что делать это необходимо, добавляя новые составы, как в случае с мошенничеством, не разру-шая при этом существующую в УК РФ систему построения иных со-ставов преступлений со смягчающими обстоятельствами.

В рамках исследования аспектов унификации построения приви-легированных составов убийств обязательным к рассмотрению счи-таем также вопрос об учете правоприменителем квалифицирующих признаков при совершении любого убийства с привилегированным составом и их законодательном закреплении.

Состав убийства, описанный в ст. 107 УК РФ, является единствен-ным из числа привилегированных, имеющим квалифицированную форму в ч. 2 той же статьи кодекса (предусматривает уголовную от-ветственность за убийство двух и более лиц, которое совершено в состоянии аффекта). Иные составы привилегированных убийств не имеют в своей структуре отягчающих ответственность и наказание об-стоятельств в качестве обязательных признаков, хотя, как отмечается в юридических исследованиях, теоретически все привилегированные составы убийств могут иметь квалифицированную форму. Так, на-пример, мать во время родов или сразу же после них (ст. 106 УК РФ) может совершить убийство двух и более детей или повторно; отражая преступленное посягательство, человек может совершить убийство с превышением пределов, установленных в законе (ст. 108 УК РФ), двух и более лиц, его осуществляющих, и т.д. Возникновение подобных си-туаций нельзя исключать. При этом определенные сложности в таких случаях может вызывать назначение справедливого и достаточного наказания в рамках существующих санкций привилегированных со-ставов убийств, а также могут возникнуть сомнения в соответствии указанной процедуры базовым уголовно-правовым принципам.

Рассмотрим пример. Лицо, отражая нападение, умышленно в значительной степени превысило пределы допустимого вреда и со-вершило умышленное убийство нападающего. Причем способ со-вершения преступления позволяет суду сделать вывод об особой же-стокости деяния. Согласно ч. 1 ст. 108 УК РФ наиболее строгий вид

CHIKHRADZE A.M.,Senior Lecturer of the Department of Administrative and Financial Law of the Law Faculty of Donetsk National University

UNIFICATION OF LEGISLATION ON LIABILITY FOR MURDER WITH A PRIVILEGED CORPUS DELICTI

Differentiation of criminal liability, murder, privileged corpus delicti, value concept, unifi cation of the conceptual apparatus, individualization of punishment, qualifying feature, uniformity of the legislative structure, external legislative technique.

The article discusses the issues of unifi cation of criminal responsibility for committing murders with a privileged corpus delicti in two directions. The fi rst is the unifi cation of the normative consolidation of criminal legal terminology, namely, evaluative concepts, the presence of which characterizes the dispositions of all the privileged corpus delicti of murders. The second is the resolution of the issues of uniformity of the external legislative technique of securing and accounting for qualifying signs in the event of their presence in the act of the person who committed the crime under Art. 106-108 of the Criminal Code of the Russian Federation.

26


наказания, который суд может назначить за такое преступление, - два года лишения свободы. В свою очередь, санкция ч. 2 ст. 105 УК РФ, содержащей в себе указанный квалифицирующий признак, пред-полагает назначение наказания в виде лишения свободы на срок от восьми до двадцати лет либо по-жизненное лишение свободы, либо смертную казнь. Сравнивая санкции, необходимо подчеркнуть чрез-вычайную мягкость ч. 1 ст. 108 УК РФ, поскольку са-мое строгое предусмотренное ею наказание по сро-ку в четыре раза короче самого мягкого наказания, предусмотренного в ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Можно ли в таком случае говорить о том, что законодатель предоставил правоприменителю воз-можность дать адекватную и справедливую оценку степени общественной опасности совершенного де-яния с учетом всех обстоятельств - как существенно смягчающих, так и отягчающих наказание? Полага-ем, что нет. Выход из сложившейся ситуации видит-ся в нормативном закреплении (например в ст. 63 УК РФ) возможности дифференциации уголовной ответственности и наказания посредством измене-ния санкций привилегированных составов убийств в сторону их ужесточения. Это позволит назначать наказание, которое будет отражать реальную сте-пень общественной опасности совершенного дея-ния и личности виновного при наличии как смяг-чающих, так и отягчающих обстоятельств.

При этом в обязательном порядке необходимо:1) определить круг составов преступлений, для

которых такая дифференциация может быть допу-стима. В него, по нашему мнению, входят все при-вилегированные составы убийств, предусмотрен-ные ст.ст. 106-108 УК РФ. Как ранее уже отмечалось, ст. 107 УК РФ, устанавливающая ответственность за совершение привилегированного убийства (в состоянии сильного душевного волнения), кроме части первой, описывающий основной состав пре-ступления, имеет часть вторую, которая содержит описание состава преступления с квалифицирую-щим признаком. Реализация предлагаемых нами изменений уголовного закона повлечет за собой необходимость исключения указанной статьи из УК РФ в целях унификации правовой регламен-тации оснований уголовной ответственности и на-значения наказания за совершение привилегиро-ванных видов убийств при наличии отягчающих обстоятельств;

2) указать на то, что специальное правило, сфор-мулированное нами, действует исключительно при наличии в деянии, уголовная ответственность за которое предусмотрена ст.ст. 106-108 УК РФ,

отягчающего(-щих) обстоятельства(-ств). В данном случае учет отягчающих обстоятельств не отменяет приоритета смягчающих, однако на основании ст. 60 УК РФ все они - и те, и другие - в обязательном порядке учитываются при назначении наказания наравне с оценкой степени общественной опасно-сти деяния и личности виновного лица;

3) определить в рамках рассматриваемой диф-ференциации санкцию с учетом типового наказа-ния за убийство, предусмотренного ч. 1 ст. 105 УК РФ, как наивысшего ее предела. Это позволит ква-лифицировать убийства, ответственность за кото-рые предусмотрена ст.ст. 106-108 УК РФ как за пре-ступления небольшой и средней тяжести, как тяж-кие преступления в зависимости от конкретных, в том числе отягчающих, обстоятельств, а также с учетом степени общественной опасности деяния и личности виновного. Установление описанной выше верхней границы санкции и введение воз-можности изменения категории преступления (в зависимости от характера и степени общественной опасности) на основании учета всех обстоятельств совершения привилегированных убийств, несо-мненно, повлечет за собой и изменение ряда уго-ловно-правовых последствий, поскольку категория тяжести преступления влияет на многие институ-ты уголовного права (условно-досрочное освобож-дение, применение оснований освобождения от уголовной ответственности и др.).

На основании вышеизложенного предлагаем до-полнить ст. 63 УК РФ частью третьей следующего содержания: «Лицу, совершившему преступление, предусмотренное статьями 106-108 УК РФ, при нали-чии отягчающих обстоятельств, суд назначает нака-зание в виде лишения свободы на срок, не превышающий минимальный предел, предусмотренный санкцией ча-сти 1 статьи 105 УК РФ».

Итак, по нашему мнению, унификация уголов-ной ответственности за совершение убийства с при-вилегированным составом является механизмом обеспечения единообразия правоприменительной практики в вопросах как привлечения к уголовной ответственности, так и назначения справедливого и достаточного наказания за совершение престу-плений рассматриваемой нами группы. В рамках унификации необходимо обеспечить единство толкования оценочных понятий, а также возмож-ность учета квалифицирующих признаков (при их наличии в деянии виновного лица) путем их зако-нодательного закрепления в примечаниях к соот-ветствующим статьям Особенной части УК РФ и в ст. 63 УК РФ.

Библиографический список:1. Лесниевски-Костарева Т.А. Дифференциация уголовной ответственности. Теория

и законодательная практика. М.: НОРМА, 2000. 400 с.2. Кобзева Е.В. Теория оценочных признаков в уголовном законе / Науч. ред. Н.А. Лопашенко.

М.: Юрлитинформ, 2009. 264 с.3. Кругликов Л.Л., Смирнова Л.Е. Унификация в уголовном праве. СПб, 2008. 285 с. 4. Головненков П.В. Уголовное уложение (Уголовный кодекс) Федеративной Республики Германия:

научно-практический комментарий и перевод текста закона / 2-е изд., переаб. и доп. М., 2013. 312 с. 5. Рогова Е.В. Правила построения квалифицирующих и привилегирующих признаков состава

преступления // Пробелы в российском законодательстве. 2013. № 5. С. 172-178.6. Штанькова А.П. Внешняя законодательная техника привилегированных составов преступлений

// Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Право. 2017. № 2. С. 276-281.

27


АНТИПОВ А.И.,адъюнкт Санкт-Петербургского университета МВД России[email protected]

УДК 343.6

КРИМИНАЛИЗАЦИЯ ПРЕСЛЕДОВАНИЯ, СОВЕРШАЕМОГО С ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ ИНФОРМАЦИОННО-ТЕЛЕКОММУНИКАЦИОННЫХ СЕТЕЙПреступление, криминализация, преследование, информационно-телекоммуникационные сети, сеть Интернет, киберсталкинг.

В статье рассматриваются возможность и необходимость появления в законодательстве Российской Федерации правовой нормы, предусматривающей уголовную ответственность за преследование лица, совершаемое с использованием информационно-телекоммуни-кационных сетей. Автором формулируется определение понятия «преследование». Раскрывается общественная опасность такого деяния, как преследование, совершаемое с использованием информационно-телекоммуни каци онных сетей, обосновывается необходимость его криминализации.

Перемены в общественной жизни, произошедшие в конце XX - начале XXI века, затронули многие сферы человеческих от-ношений. Например, появление и глобальное распростра-

нение информационно-телекоммуникационной сети Интернет, связанных с ней устройств и программного обеспечения значи-тельно повлияли на окружающую нас действительность: культуру, экономику, социальную жизнь и т.д. Отметим, что в наше время Интернет стал каналом связи между людьми, огромнейшим бан-ком данных обо всем, происходящем в мире, практически общедо-ступным средством получения и передачи информации.

Происходящие изменения в некоторых аспектах негативно от-разились на жизни общества: увеличивается количество вредонос-ных и общественно опасных деяний, совершаемых с использова-нием достижений науки и техники. В январе 2021 года МВД Рос-сии опубликовало отчет о состоянии преступности в Российской Федерации за 2020 год. Особое внимание в документе обратим на следующие данные: «Число преступлений, совершенных с исполь-зованием информационно-телекоммуникационных технологий, возросло на 73,4%, в том числе с использованием сети Интернет - на 91,3%, при помощи средств мобильной связи - на 88,3%»1.

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации В.Д. Зорькин еще в 2018 году отмечал: «Развитие информацион-ных технологий за два последних десятилетия приведет к форми-рованию новой, так называемой цифровой реальности… В этих обстоятельствах прежнее нормативно-правовое регулирование различных сфер социальной жизни нуждается в существенной модернизации… Законодатель … не должен забегать вперед, но и не должен отставать от запросов развития. Очевидно, наступило время конкретизации прав и свобод человека и гражданина при-менительно к цифровой реальности» [6, с. 4].

В связи с этим нам представляется необходимой выработка еди-ного научного подхода к криминализации и пенализации деяний, совершаемых с использованием информационно-телекоммуника-ционных сетей. На наш взгляд, наиболее обоснованными являются принципы криминализации, предложенные Н.А. Лопашенко:

1) достаточная общественная опасность криминализируемых деяний;

2) относительная распространенность деяний;3) возможность позитивного воздействия уголовно-правовой

нормы на общественно опасное поведение;4) преобладание позитивных последствий криминализации;5) неизбыточность уголовно-правового запрета;6) своевременность криминализации [9, с. 288].

1 Краткая характеристика состояния преступности в Российской Федерации за январь - декабрь 2020 года // Официальный сайт МВД России // URL: https://мвд.рф/reports/item/22678184/ (дата обращения: 09.03.2021).

28


Используя эти принципы как основу, предста-вим наше видение того, в каких случаях следует криминализировать деяния, совершаемые с ис-пользованием информационно-телекоммуникаци-онных сетей, и вводить соответствующие уголовно-правовые запреты. Очевидно, что, во-первых, долж-на существовать реальная возможность совершения такого деяния, оно должно быть относительно рас-пространенным (типичным). Во-вторых, деяние должно являться не просто вредоносным, а именно общественно опасным. И наконец, правовой запрет на совершение такого деяния в случае его крими-нализации (вступления соответствующей нормы в юридическую силу) должен быть своевременным, позитивно отражаться на охраняемых общественных отношениях, но и не стать при этом избыточным.

Помимо аспектов, охватываемых принципами, сформулированными Н.А. Лопашенко, на наш взгляд, для криминализации деяния необходимо, чтобы оно объективно изменялось, приобретая боль-шую общественную опасность. Например, в слу-чае использования для совершения такого деяния информационно-телекоммуникационных сетей до л жно выполняться хотя бы одно из следующих условий: общедоступность распространяемой ин-формации и обращенность к массовой аудитории; применение информационно-телекоммуникаци-онных сетей в качестве средства сокрытия и маски-ровки противоправной деятельности; «мгновен-ность» осуществляемых действий.

При изучении публикаций, посвященных пра-вонарушениям, совершаемым с использованием информационно-телекоммуникационных сетей, мы обнаружили несколько работ, авторы которых полагают, что в Российской Федерации необходимо установить уголовную ответственность за преследо-вание, совершаемое в киберпространстве [8, с. 77; 10, с. 55], в том числе связанное с нарушением непри-косновенности частной жизни [11, с. 57; 1, с. 69].

Понятие «преследование» в российском право-вом поле все еще остается дискуссионным. Пред-принимались попытки его закрепления, в том чис-ле на законодательном уровне. Например, авторы проекта Федерального закона «О профилактике семейно-бытового насилия» под преследованием предлагали понимать «неоднократные угрожаю-щие действия, направленные на пострадавшего вопреки его воле, выражающееся в поиске постра-давшего, ведении устных, телефонных перегово-ров, вступлении с пострадавшим в контакт через третьих лиц либо иными способами, посещении места работы, учебы пострадавшего, а также места его проживания, в том случае, если пострадавший находится не по месту совместного проживания с нарушителем, а также любые иные действия, на-правленные на пострадавшего, вызывающие у него страх за свою безопасность»1.

В науке существует несколько точек зрения на то, что следует понимать под уголовно наказуемым преследованием. Так, Л.Н. Клоченко полагает, что это - деяние, «выраженное в психическом воздей-ствии на потерпевшего, совершаемое путем систе-

матических оскорблений, шантажа, демонстрации агрессии или иных действий и причинившее по-терпевшему нравственные страдания» [7, с. 163]. Соглашаясь с важной ролью признака систематич-ности в определении понятия «преследование» и включением в определение указания на обязатель-ное наличие последствий, не можем поддержать ограничение способа осуществления преследова-ния исключительно психическим воздействием. На наш взгляд, преследование может выражаться и в форме физического (прямого или опосредован-ного) воздействия на потерпевшего, а также в ком-бинации различных способов. Кроме того, следует отметить несовершенство рассматриваемого опре-деления в части игнорирования целенаправлен-ного характера совершения указанных действий, круг которых достаточно широк. Представляется, что ситуативное психическое воздействие на по-терпевшего в случаях, когда систематичность кон-тактов обусловлена не умыслом, а объективными условиями (периодические встречи коллег по ра-боте, одноклассников, сокурсников, соседей и т.п.), вряд ли можно назвать преследованием.

Е.Г. Сторублёнкова и В.Л. Самуткин полагают, что понятие «сталкинг»2 «объединяет элементы поведения, включающие повторные и продолжа-ющиеся попытки (хотя бы один месяц) навязать другому человеку не желаемое знакомство и/или контакт» [13, с. 280]. Считаем обоснованным, что указанные ученые не конкретизируют форму общественно опасного поведения, ведь возможны разнообразные варианты негативного воздействия с различной степенью интенсивности и наличием либо отсутствием элементов взаимодействия вино-вного с потерпевшим. По нашему мнению, удач-ной является идея использования формулировок «попытки навязать» и «не желаемое» (знакомство или контакт), в них выражается в первую очередь направленность деятельности лица как на некое взаимодействие с потерпевшим, так и на одно-сторонние действия в его отношении, и одновре-менно нежелательность такого взаимодействия со стороны потерпевшего, что является важным признаком, отграничивающим преследование от других форм социального взаимодействия (роман-тические ухаживания, ситуативное проявление презрения или неприязни). Однако, не смотря на достоинства рассматриваемого подхода, вызывает сомнения обоснованность использования форму-лировки «продолжающиеся» (попытки), так как при буквальном толковании данного термина, для вменения лицу ответственности за преследование необходимо будет задержать его при совершении указанных действий, в противном случае, вино-вный, совершив последний из череды актов навяз-чивого преследования, до совершения следующе-го акта может быть признан прекратившим пре-следование. Еще более сомнительна правильность включения в анализируемую формулировку тако-го признака, как временная продолжительность (от месяца), поскольку в зависимости от интенсив-ности воздействия на потерпевшего негативные

1 Пункт 13 ст. 3 Законопроекта «О профилактике семейно-бытового насилия» // СОЗД ГАС «Законотворчество» // URL: https://sozd.duma.gov.ru/bill/1183390-6 (дата обращения: 01.04.2021).2 От англ. stalking - поиски, подразумевающие преследование.

29


последствия преследования могут наступить значи-тельно раньше, а вопрос об установлении связи меж-ду различными деяниями лица может быть решен путем использования признака систематичности.

Наша позиция по исследуемому вопросу отли-чается от тех, которые занимают других авторы на-учных работ. Считаем, что необходимо дать иное, новое определение уголовно наказуемому пресле-дованию. Под таковым следует понимать система-тические умышленные действия, направленные на осуществление нежелательного взаимодействия с потерпевшим, либо грубое нарушение личного пространства потерпевшего, которые причиняют физический или нравственный вред.

Помимо этого, следовало бы указать и на необ-ходимость более строгого наказания за действия, порочащие честь и достоинство, подрывающие ре-путацию лица, совершенные в киберпространстве. Однако законодатель уже решил этот вопрос, из-менив в конце 2020 г. редакцию ст. 128.1 УК РФ «Клевета» таким образом, что совершение данного деяния с использованием информационно-теле-коммуникационных сетей, включая сеть Интернет, стало квалифицирующим признаком1.

Теперь рассмотрим, насколько криминализация преследования, совершаемого с использованием информационно-телекоммуникационных сетей, будет соответствовать приведенным нами ранее принципам криминализации.

В Уголовном кодексе Российской Федерации нет статьи, предусматривающей уголовную ответ-ственность за преследование. В некоторых случаях, когда у потерпевшего что-либо вымогают, посту-пают угрозы физической расправы или убийства, в действия виновного могут быть квалифицированы как преступления, посягающие на личность, ответ-ственность за совершение которых предусмотрена той или иной статьей кодекса.

Как отмечают П.Н. Кобец и К.А. Краснова, пре-следование какого-либо лица посредством сети Интернет и других информационно-телекомму-никационных сетей и электронных устройств, ко-торое несет в себе потенциальную угрозу психоло-гическому или физическому состоянию жертвы, истощению ее от нервного перенапряжения, в на-учной литературе получило название «киберстал-кинг» [8, с. 78]. Основные отличия киберсталкинга от обычного преследования К.А. Барышева видит в следующем: 1) сообщения, отправленные через ин-тернет-ресурсы, могут быть переданы кому угод-но, в любое время, удалить или вернуть их обратно не представляется возможным; 2) преследователь может находиться в любой точке мира; 3) личность сталкера трудно вычислить без специальных навы-ков и умений, так как отсутствует непосредствен-ный контакт с жертвой; 4) человек может легко выдать себя за другого, тем самым навязывая свое общение; 5) сталкер для достижения своей цели может использовать третьих лиц [2, с. 65].

С учетом происходящих в настоящее время процессов цифровизации всех сфер жизни обще-

ства необходимость установления ответственности за преследование, совершаемое с использованием информационно-телекоммуникационных сетей, представляется очевидной. При этом следует рас-сматривать введение ответственности за соответ-ствующее деяние не только с точки зрения реали-зации регулятивной и карательной функций пра-ва, но и превентивной.

Впрочем, отметим также, что противодействовать преследованию, нарушающему права граждан, предлагается и с использованием возможностей административного законодательства. Например, по мнению Г.Н. Василенко и И.К. Лобановой, для противодействия подобным антисоциальным про-явлениям, необходим специальный правовой ме-ханизм. В качестве такого механизма они рассма-тривают профильный состав административного правонарушения «Нежелательное вмешательство в частную жизнь»2. В диспозицию новой статьи Ко-декса Российской Федерации об административ-ных правонарушениях, с их точки зрения, следует включить указание на такие действия преследо-вателя, как неоднократные звонки и сообщения, слежку, запугивание, преследование, домогатель-ства, которые не содержат признаков уголовно-на-казуемых деяний [3, с. 16].

Несмотря на различия взглядов на определение понятия «преследование», мы разделяем позицию Г.Н. Василенко и И.К. Лобановой о том, что есть основания рассматривать преследование, которое наносит вред, как административное правонару-шение. Однако считаем, что при неоднократном продолжении преследования, то есть в ситуации, когда виновное лицо осознает противоправность совершаемых им действий, претерпело за их совер-шение негативные последствия в виде администра-тивного наказания, но продолжает осуществлять нежелательное для потерпевшего взаимодействие либо грубо нарушать личное пространство потер-певшего, такое лицо следует привлекать уже к уго-ловной ответственности.

Описанное выше деяние, неоднократно совер-шенное лицом, ранее привлекавшимся к админи-стративной ответственности за преследование, по нашему мнению, обладает общественной опасно-стью: в результате такого воздействия потерпев-ший испытывает физический и (или) нравствен-ный вред, который сказывается или может сказать-ся и на его психологическом или физическом со-стоянии. Схожей точки зрения придерживается и Н.А. Голованова: «Злоупотребления и издеватель-ства, размещенные на онлайн-платформах, могут быть особенно вредны для детей из-за их потен-циального воздействия на психическое здоровье и благополучие» [4, с. 48].

В связи с тем, что опасность преследования, про-исходящего в интернет-пространстве, очевидна, в ученом сообществе все чаще и чаще звучат при-зывы к совершенствованию и оптимизации зако-нодательства, направленного на противодействие любым подобным проявлениям [5, с. 216].

1 Федеральный закон от 30.12.2020 №538-ФЗ «О внесении изменения в статью 128.1 Уголовного кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».2 По состоянию на апрель 2021 года правовая норма, предлагаемая Г.Н. Василенко и И.К. Лобановой, в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях введена не была.

30


О том, что преследования довольно распространены, в частно-сти в подростковой среде, свидетельствуют многочисленные со-общения, появляющиеся в средствах массовой информации. При этом мы понимаем, что публикуется информация лишь о некото-рых случаях совершения таких деяний, в то же время большая их часть остается неизвестной широкой общественности1.

По нашему мнению, введение запрета на совершение преследо-вания с использованием информационно-телекоммуникационных сетей с включением в Уголовный кодекс Российской Федерации нормы, предусматривающей ответственность за его нарушение, значительно сократит количество подобных правонарушений. Ис-следования в области социологии доказывают: страх перед реаль-ным наказанием удерживает от совершения преступлений более 20% людей [12, с. 115].

По мнению Е.Г. Сторублёнковой и В.Л. Самуткина, главная про-блема жертвы настойчивого преследования в настоящее время за-ключается в том, что помощь правоохранительной системы можно получить, только если было совершено реальное нападение. Они считают, что существует острая потребность криминализации той формы девиантного поведения, которая соответствует понятию «преследование» [13, с. 280]. П.Н. Кобец и К.А. Краснова призна-ют общественную опасность киберсталкинга и необходимость его предупреждения [8, с. 82]. К.А. Барышева утверждает, что «пресле-дование человека, даже если оно напрямую не связано с угрозой жизни выбранной мишени, является общественно опасным деяни-ем, от которого страдает большое количество людей по всему миру вне зависимости от пола и возраста» [2, с. 65].

Мнение о том, что отсутствие криминализации преследования, в том числе такой его разновидности, как киберсталкинг, являет-ся упущением российского уголовного законодательства, в науч-ных трудах встречается настолько широко [11; 12 и др.], что есть основания говорить о поддержке в научной среде идеи такой кри-минализации.

Кроме того, на необходимость введения в Уголовный кодекс статьи, запрещающей совершение подобных деяний, указывают и представители общественных организаций. Например, в но-ябре 2020 года член Общественной палаты Российской Федера-ции Е. Мизулина сообщила о том, что Национальным центром помощи пропавшим и пострадавшим детям, исполнительным директором которого она является, были разработаны и направ-лены в Совет Федерации Федерального Собрания Российской Федерации предложения о введении в УК РФ двух новых статей, касающихся преследования несовершеннолетних, в том числе систематического причинения психических страданий путем за-пугивания, шантажа, угроз, публичных оскорблений и публич-ного распространения информации, унижающей человеческое достоинство потерпевшего и его близких. Отметим среди предло-женного идею дополнить новую статью квалифицирующим при-знаком «организация публичной травли несовершеннолетнего посредством Интернета»2.

Итак, рассмотрев деяние, название которого можно сформу-лировать как «настойчивое преследование», мы пришли к выводу о необходимости криминализации его совершения. Использова-1 См., например: Родители против буллинга: что делать, если ребенка травят в школе // Официальный сайт РИА «Новости» // URL: https://ria.ru/20170922/1505239365.html (дата обращения: 25.02.2021); Жертвы кибербуллинга: как защитить детей от травли в интернете // Сайт сетевого издания «Городской информационный канал m24.ru («Москва 24»)» // URL: https://www.m24.ru/articles/deti/27062019/155723 (дата обращения: 25.02.2021); Агрессия подростков в Интернете: троллинг и кибербуллинг // Сетевое издание «7я.ру» // URL: https://7ya-ru.turbopages.org/7ya.ru/s/article/Agressiya-podrostkov-v-Internete-trolling-i-kiberbulling/ (дата обращения: 25.02.2021); и др.`2 В КоАП и УК предложили ввести новые статьи о травле детей в Сети // Сетевое издание «Взгляд.Ру» // URL: https://vz.ru/news/2020/11/19/1071387.html (дата обращения: 25.03.2021).

ANTIPOV A.I.,Adjunct of the Saint-Petersburg University of the Ministry of Interior of Russia

CRIMINALIZATION OF HARASSMENT COMMITTED USING INFORMATION AND TELECOMMUNICATIONS NETWORKS

Crime, criminalization, harassment, information and telecommunication networks, the Internet, cyberstalking.

The article examines the possibility and necessity of the appearance in the legislation of the Russian Federation of a legal norm providing for criminal liability for the prosecution of a person committed using information and telecommunication networks. The author formulates the defi nition of the concept of «harassment» from the point of view of criminal law. The public danger of such an act as the persecution committed using information and telecommunication networks is revealed, the need for its criminalization is substantiated.

31


ние информационно-телекоммуникационных се-тей увеличивает общественную опасность такого деяния, следовательно, оно должно быть предусмо-трено в качестве квалифицирующего признака.

По нашему мнению, основным объектом такого преступления является неприкосновенность част-ной жизни, поэтому статью, предусматривающую ответственность за совершение данного обществен-но опасного деяния, следует разместить в главе 19 УК РФ «Преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина»:

Библиографический список:1. Баринов С.В. Сокрытие преступных нарушений неприкосновенности частной жизни

и следов их совершения // Сибирские уголовно-процессуальные и криминалистические чтения. 2020. № 3 (29). С. 67-76.

2. Барышева К.А. Определение понятия и общественно опасной природы киберсталкинга // Адвокат. 2016. № 10. С. 60-66.

3. Василенко Г.Н., Лобанова И.К. Перспективы правовой регламентации сталкинга как административного правонарушения // Актуальные проблемы административного права и процесса. 2018. № 3. С. 14-18.

4. Голованова Н.А. Новые формы онлайн-преступности за рубежом // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2019. № 3. С. 42-57.

5. Джафарли В.Ф., Кудайбердиева А.И. Уголовно-правовое предупреждение суицидов от деструктивного интернет-воздействия, а также обоснование криминализации кибертравли // Социально-гуманитарные проблемы образования и профессиональной самореализации (Социальный инженер-2019). Сборник материалов Всероссийской конференции молодых исследователей с международным участием. М., 2019. С. 213-217.

6. Зорькин В.Д. Право в цифровом мире. Размышление на полях международного юридического форума // Российская газета. Столичный выпуск. 2018. № 7578 (115). С. 4.

7. Клоченко Л.Н. Психическое насилие: вопросы уголовно-правовой регламентации и квалификации: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2019. 203 с.

8. Кобец П.Н., Краснова К.А. Об общественной опасности киберсталкинга и необходимости его предупреждения // Вестник Восточно-Сибирского института МВД России. 2018. № 3 (86). С. 77-83.

9. Лопашенко Н.А. Основы уголовно-правового воздействия. СПб, 2004. 339 с.10. Мясникова А.М., Цуканова Е.Г. Криминализация сталкинга // Виктимология. 2016. № 3. С. 53-56.11. Пикуров Н.И. Проблемы квалификации преступных посягательств на частную жизнь: теория

и судебная практика // Уголовное право. 2019. № 2. С. 51-58.12. Спиридонов Л.И. Социология уголовного права. М.: Юридическая литература, 1986. 223 с.13. Сторублёнкова Е.Г., Самуткин В.Л. Сталкинг: синдром навязчивого преследования // Пробелы

в российском законодательстве. 2017. № 6. С. 278-281.

«Статья 137.1. Настойчивое преследование1. Настойчивое преследование, то есть система-

тические умышленные действия, направленные на осуществление нежелательного взаимодействия с потерпевшим, либо грубое нарушение личного пространства потерпевшего, которые причиняют физический или нравственный вред, если это дея-ние совершено неоднократно, - ...

2. Настойчивое преследование, совершенное с использованием информационно-телекоммуника-ционных сетей, включая сеть Интернет, - ...».

32

Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2021. № 2 (64)Вопросы уголовного процессаШЕСТАКОВА С.Д.,доктор юридических наук, доцент, профессор кафедры уголовного процесса Санкт-Петербургского университета МВД Россииshestakova_sofi [email protected]

АШТЫКЧИЕВ М.М.,адъюнкт Санкт-Петербургского университета МВД России[email protected]

УДК 343.13

ЗАКЛЮЧЕНИЕ ПОД СТРАЖУ ИЛИ ПРОДЛЕНИЕ СРОКА ЗАДЕРЖАНИЯ УСЛОВНО ОСУЖДЁННОГО К ЛИШЕНИЮ СВОБОДЫУголовный процесс, мера принуждения, задержание, заключение под стражу, продление срока задержания, лишение свободы, отмена условного осуждения.

В статье рассматривается проблема применения мер принуждения в уголовном процессе на стадии исполнения судебных решений. Авторы анализируют пробел в уголовно-процессуальном законодательстве, не предусматривающем продления срока задержания и заключения под стражу условно осужденного к лишению свободы в случае возникновения оснований для рассмотрения вопроса об отмене условного осуждения и направления такого лица для отбывания назначенного приговором суда наказания, а также судебную практику восполнения данного пробела по аналогии. Представлен анализ правовой ситуации продления срока задержания скрывшегося от контроля условно осужденного к лишению свободы А.А. Навального, дана оценка законности и обоснованности решения суда о продлении срока его задержания.

Пробелы в законодательстве, как правило, обнаруживаются казуально: не в ходе научных исследований, а в сложив-шейся практической ситуации, требующей применения

правовой нормы, которая вопреки законам элементарной юри-дической логики по тем или иным причинам отсутствует. Пе-тербургские процессуалисты А.В. Смирнов и К.Б. Калиновский приводят такой пример. В целях истребования доказательств суд направляет в учреждения, организации, на предприятия, долж-ностным лицам и гражданам запросы, обязательные для исполне-ния ими, прибегая к аналогии ч. 4 ст. 21 УПК РФ, предусматри-вающей запросы органов уголовного преследования, так как по поводу запросов суда в уголовно-процессуальном законе имеется пробел [1, с. 48-49].

Правовые пробелы законодатель зачастую игнорирует, а прак-тики в результате применяют право по аналогии. Всё это про-исходит до той поры, пока «громкое дело» не нарушит тишины формально сомнительного, но фактически закономерного вос-полнения аналогией правового пробела на практике. Именно так и случилось с продлением срока задержания условно осуждён-ного к лишению свободы А.А. Навального постановлением суда г. Химки Московской области от 18 января 2021 г.

Вынесенный ему приговор устанавливал наказание в виде трёх лет и шести месяцев лишения свободы условно с испытатель-ным сроком пять лет. Осуждённый был объявлен в розыск поста-новлением УФСИН России по г. Москве в связи с уклонением от контроля уголовно-исполнительной инспекции в соответствии с ч. 2 ст. 18.1 УИК РФ. Объявленный в розыск осуждённый был задержан 2 ОП УМВД России по г.о. Химки Московской области на основании п. 4 ч. 2 ст. 14 Федерального закона «О полиции». Своим постановлением Химкинский городской суд Московской области удовлетворил представление начальника УМВД России по г.о. Химки Московской области и продлил срок задержания А.А. Навального до 30 суток. И здесь возникает вопрос о правовой основе этого решения.

Отмена условного осуждения и исполнение наказания в слу-чае систематического неисполнения условно осуждённым воз-ложенных на него обязанностей или его уклонения от контроля как возможная реакция суда предусмотрены ч. 3 ст. 74 УК РФ. Данный вопрос разрешается судом на стадии исполнения судеб-ных решений (п. 7 ст. 397 УПК РФ). Представляется нелогичным, что законодатель не отнёс рассмотрение вопроса о применении реального лишения свободы вместо условного к числу случаев, когда срок задержания может продлеваться в целях обеспечения участия осуждённого в рассмотрении судом вопросов о лишении его свободы. Такими случаями являются: замена наказания в виде

33


штрафа, обязательных работ, исправительных ра-бот, ограничения свободы в случае злостного укло-нения от их отбывания (п.п. 2, 18 ст. 397 УПК РФ), замена принудительных работ лишением свободы (п. 2.1, 18 ст. 397 УПК РФ), направление в колонию-поселение под конвоем осуждённого к лишению свободы с отбыванием наказания в колонии-посе-лении, уклонившего от получения предписания либо не прибывшего к месту отбывания наказания в установленный в предписании срок, либо замена ему вида исправительного учреждения (п.п. 3, 18.1 ст. 397 УПК РФ).

В этих же случаях УИК РФ (ч. 4 ст. 32, ч. 4 ст. 30, ч. 4 ст. 46, ч. 6 ст. 58, ч. 4 ст. 60.2, ч.ч. 6, 7 ст. 75.1) предусматривает задержание осуждённого на срок до 48 часов и продление судом срока задержания до 30 суток. В УИК РФ вместо термина «заключе-ние под стражу» используется фраза «продление задержания до 30 суток», что является необосно-ванным искажением юридической терминологии. На это обращают внимание ряд исследователей. А.Б. Диваев и А.Н. Смирнов данные расхождения в терминологии объясняют небрежностью законо-дателя и считают целесообразным привести УИК в соответствие с УПК [2, с. 117]. Адвокат А. Чекотков указывает на то, что «исходя из логики уголовно-процессуального закона, срок задержания на 30 су -ток немыслим. Задержание - кратковременная ме-ра, которая измеряется часами»1. Пленум Верхов-ного Суда Российской Федерации2 придерживает-ся терминологии УПК.

Отсутствием единообразия в наименовании уго-ловно-процессуальным и уголовно-исполнитель-ным законом одной и той же меры принуждения, применяемой в процессе исполнения приговора, объясняется и некоторая формальная противо-речивость вышеупомянутого постановления Хим-кинского городского суда Московской области. В нём указывается на представление органа вну-тренних дел о заключении условно осуждённого к лишению свободы под стражу на 30 суток: по это-му представлению судом было принято решение о продлении задержания осуждённого на тот же срок. Впрочем, приведённые терминологические расхождения уголовно-процессуального и уголов-но-исполнительного законодательства на суть рас-сматриваемого вопроса не влияют, если не считать их воспроизведение в постановлении суда в отно-шении А.А. Навального как лишний повод для его сторонников говорить о незаконности данного ре-шения.

Целью заключения под стражу или продления срока задержания в вышеуказанных случаях, пред-усмотренных УПК и УИК, является обеспечение исполнения вероятного судебного решения о ли-шении свободы и необходимости конвоирования осуждённого по результатам рассмотрения вопро-са о замене первоначально назначенного ему на-казания или порядка его отбывания в судебном

приговоре, для подготовки к рассмотрению этого вопроса сторонам отводятся предусмотренные за-коном сроки (ч. 2 ст. 399 УПК РФ). Такая же потреб-ность возникает и с появлением оснований для разрешения судом вопроса об отмене условного осуждения и применении в отношении осуждён-ного назначенного ему наказания в виде лишения свободы. Однако продления срока задержания (за-ключения под стражу) в данном случае законода-тельство не предусматривает.

До изменения в 2011 году ч. 2 ст. 399 УПК РФ вопрос об отмене условного осуждения скрывше-гося от контроля осуждённого и применении в от-ношении него наказания в виде лишения свободы, назначенного приговором суда, рассматривался заочно - в отсутствии осуждённого. Таким образом, после вынесения судебного решения об отмене ус-ловного осуждения скрывающийся осуждённый объявлялся в розыск, задерживался и доставлялся в место отбывания наказания в виде лишения сво-боды.

Федеральным законом от 20 марта 2011 г. № 40-ФЗ в УПК РФ были внесены изменения и допол-нения, направленные на расширение прав осуж-дённого по участию в рассмотрении и разрешении вопросов, связанных с исполнением приговора. В их числе - закрепление в ч. 2 ст. 399 УПК обязанно-сти суда уведомлять осуждённого о дате и времени судебного заседания не позднее, чем за 14 суток до его начала. При этом вопрос о механизме обеспече-ния права на участие в судебном заседании услов-но осуждённого, скрывшегося от контроля, остался открытым. Применительно к рассмотрению вопро-сов о замене наказаний, не связанных с изоляцией осуждённого, в качестве такого механизма предус-мотрены его задержание и заключение под стражу на срок до 30 суток (продление задержания).

Между тем судами задержание условно осуж-дённого, скрывшегося от контроля, и продление срока задержания (заключение под стражу) широ-ко применяются. Примеры тому представлены в обширной практике разрешения вопросов, связан-ных с исполнением приговора, собранной профес-сором В.В. Николюком, занимающимся фундамен-тальными научными разработками, связанными с данной проблематикой. Так, решением Советского районного суда г. Уфы Республики Башкортостан от 5 декабря 2012 г. П. осуждён по п. «а» ч. 3 ст. 158 УК РФ к 3 годам лишения свободы (ст. 73 УК РФ), назначенное наказание было применено условно с испытательным сроком два года. Уголовно-испол-нительная инспекция обратилась в суд с представ-лением об отмене условного осуждения П. и испол-нении наказания, назначенного приговором суда, поскольку осуждённый злостно уклоняется от от-бывания наказания, нарушает порядок и условия отбывания наказания. В связи с неоднократными неявками на судебные заседания и непрожива-нием по месту регистрации постановлением суда

1 Малаховский А. Арестовать Навального «по аналогии»: юристы оценили решения суда // Интернет-портал «Право.Ru». 22.01.2021 // URL:https://pravo.ru/story/228983/?desc_autoload= (дата обращения: 21.03.2021).2 Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 18.12.2018 № 43 «О внесении изменений в постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 2011 года № 21 «О практике применения судами законодательства об исполнении приговора» и от 22 декабря 2015 года № 58 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания» // СПС «КонсультантПлюс».

34


от 17 июня 2013 г. П. был объявлен в розыск. 14 октября 2013 г.его местонахождение было установлено, и Уголовно-исполни-тельная инспекция направила в суд представление о заключении П. под стражу сроком на 30 суток. Руководствуясь ст. 74 УК РФ, ч. 4 ст. 46 УИК РФ, суд постановил П. меру пресечения в виде за-ключения под стражу сроком на 30 суток, до 12 ноября 2013 г., срок исчислять с 14 октября 2013 г., и назначил судебное заседа-ние на 30 октября 2013 г. [3, с. 70-71].

По сути, направленность и обоснованность данных мер здесь и в вышеперечисленных случаях ничем не отличаются: требует-ся, во-первых, обеспечить участие осуждённого в судебном засе-дании, а во-вторых, исключить для него возможность скрыться и таким образом уклониться от исполнения будущего решения суда о применении наказания в виде лишения свободы. Именно поэтому трудно не согласиться с мнением профессора В.В. Нико-люка о том, что, «безусловно, надлежит распространить возмож-ность задержания (ч. 2 ст. 30, ч. 4 ст. 32, ч. 4 ст. 46, ч. 6 ст. 58, ч. 4 ст. 60.2 УИК РФ) и заключения под стражу (п. 18 ст. 397 УПК РФ) на условно осуждённых для пресечения уклонения от исполнения приговора и обеспечения их явки в суд» [4, с. 125].

Как видно, прецеденты применения ст. 46 и других статей УИК РФ по аналогии для обеспечения очного рассмотрения во-проса и исполнения решения суда о применении назначенного наказания в виде лишения свободы в отношении условно осуж-дённого, скрывшегося от контроля, имели место задолго до дела А.А. Навального. Эти прецеденты если не нивелируют, то суще-ственно снижают значение продления срока его задержания по аналогии как повода для накала политических страстей.

Профессор В.А. Номоконов комментирует применение право-вых норм по аналогии в отношении А.А. Навального следующим образом: «Вызывает сомнение применение судом по столь резо-нансному делу ст. 46 УИК РФ, относящейся к исправительным работам, а не к условному осуждению, по аналогии. УИК РФ при-менение аналогии закона, как известно, не предусматривает. Во всяком случае она была бы допустима при условии отсутствия ущемления прав субъектов уголовно-исполнительных отноше-ний1.

Сомнения профессора в легитимности применения уголов-но-исполнительного права по аналогии, безусловно, имеют под собой твёрдую почву. При этом, однако, следует обратить внима-ние на то, что в рассматриваемом случае имело место сочетание аналогии дублирующих друг друга положений уголовно-про-цессуального и уголовно-исполнительного законодательства. Вы-зывает скептицизм и аналогия в уголовно-процессуальном пра-ве как чреватая произволом, хотя в процессуальной доктрине по данному вопросу можно встретить и проявления толерантности. Так, Ю.В. Францифоров и Н.О. Овчинникова обосновывают не только допустимость, но и целесообразность применения анало-гии в уголовно-процессуальном праве, указывая на то, что прямой запрет применения аналогии содержится только в материальном уголовном праве - в ст. 3 УК РФ [5, с. 157, 158]. В.В. Тихомирова высказывает мнение о том, что в уголовном процессе аналогия за-кона и аналогия права в настоящее время является действенным и часто применяемым юридическим инструментом [6]. На допу-стимость применения правовых норм по аналогии в деле А.А. На-вального указали ряд адвокатов2.

SHESTAKOVA S.D.,Doctor of Law, Associate Professor, Professor of the Criminal Procedure Department of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia

ASHTYIKCHIEV M.M.,Adjunct of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia

THE DETENTION OR THE ARREST PROLONGING OF THE CONVICTED TO THE SUSPENDED IMPRISONMENT

Criminal proceedings, coercive measure, arrest, detention, prolongation of detention, imprisonment, cancellation of conditional sentence, annulment of suspended imprisonment.

The article deals with the problem of using coercive measures in criminal proceedings at the stage of the execution of judicial decisions. The authors analyze the gap in the criminal procedural legislation containing no regulations of the arrest prolonging and the detention of the convicted to suspended imprisonment escaping the control while the trying of the suspended punishment revoking is needed. The article represents the analyses of the legal basis for the court decision prolonging the arrest in A.A. Navalny case.

1 Номоконов В.А. Политике нужна криминологическая оценка // 12 марта 2021 года беседа «Политическая криминология» // Интернет-сайт Санкт-Петербургского международного криминологического клуба. 15.03.2021 // URL: https://www.criminologyclub.ru/the-last-sessions/419-2021-03-15-14-13-58.html (дата обращения: 21.03.2021).2 Малаховский А. Арестовать Навального «по аналогии»: юристы оценили решения суда // Интернет-портал «Право.Ru». 22.01.2021 // URL:https://pravo.ru/story/228983/?desc_autoload= (дата обращения: 21.03.2021).

35


Так или иначе, устоявшаяся, пусть и неоднознач-ная, практика применения аналогии в рассматри-ваемой правой ситуации, по сути, лишает су дебное решение о продлении срока задержания А.А. На-вального придаваемой ему политической окра -ски.

В заключение отметим, что прецедент приме-нения аналогии по делу известной политической фигуры привлёк широкое внимание юридической общественности к проблеме применения мер при-нуждения на стадии исполнения судебных реше-

Библиографический список:1. Смирнов А.В., Калиновский К.Б. Уголовный процесс: Учебник / Под общ. ред. А.В. Смирнова;

5-е изд., перераб. М.: Норма:ИНФРА-М, 2013. 768 с.2. Диваев А.Б., Смирнов А.Н. Совершенствование порядка заключения под стражу по основаниям,

указанным в п. 18 и 18.1 ст. 397 УПК РФ // Вестник Кузбасского института. 2019. № 3 (40). С. 112-120.3. Николюк В.В. Обзор практики заключения судами под стражу (продления срока задержания)

осуждённых, скрывшихся в целях уклонения от отбывания наказания (п. 18 ст. 397 УПК РФ) // Российское правосудие. 2015. № 7 (111). С. 61-81.

4. Николюк В.В. «Новое» и «старое» в практике отмены судом условного осуждения в свете правовых позиций Конституционного Суда и Верховного Суда // Уголовное право. 2017. № 3. С. 120-129.

5. Францифоров Ю.В., Овчинникова Н.О. Аналогия закона и аналогия права в российском уголовном процессе как способ преодоления пробелов в уголовно-процессуальном праве // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 5: Юриспруденция. 2016. Т. 15. № 1 (30). С. 156-166.

6. Тихомирова В.В. Применение аналогии закона и аналогии права в уголовном судопроизводстве: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2012. 23 с.

ний. В связи с этим прогнозируется активизация действий законодателя в двух направлениях. Пер-вое - это распространение возможности заключе-ния под стражу на скрывшегося от контроля услов-но осуждённого к лишению свободы, второе - при-ведение терминологии УИК, регламентирующего «продление срока задержания» в связи с разреше-нием ряда вопросов по исполнению приговора, в соответствие с терминологией УПК, предусматри-вающего в таких случаях применение меры пресе-чения.

36


СТАЦЮК Д.Н.,адъюнкт Санкт-Петербургского университета МВД России[email protected]

УДК 343.137.9

СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ ПРАВОВОЙ РЕГЛАМЕНТАЦИИ ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПОЛОЖЕНИЯ ЛИЦА, С КОТОРЫМ ЗАКЛЮЧЕНО ДОСУДЕБНОЕ СОГЛАШЕНИЕ О СОТРУДНИЧЕСТВЕПравовая регламентация, процессуальное положение, досудебное соглашение о сотрудничестве, соучастник преступления, право на справедливое судебное разбирательство, право на конфронтацию, гарантии, баланс прав и интересов.

В статье автор представляет свой подход к законодательному урегулированию процессуального положения лица, заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве. Этот подход основан на разработанном автором понятии преобразования процессуального интереса указанного участника уголовного судопроизводства. Доказывается положение о том, что законодательная регламентация процессуального статуса сотрудничающего со следствием лица должна одновременно обеспечивать реализацию прав и интересов не только данного лица, но и соучастника преступления. Сформулированы предложения по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства, касающиеся предупреждения сотрудничающего со следствием лица об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний; невозможности использования показаний, данных им в рамках досудебного соглашения о сотрудничестве, против него самого в случае расторжения соглашения; обеспечения права соучастника лица, сотрудничающего со следствием, на конфронтацию с ним.

Организованная преступность как социальный феномен яв-ляется одной из самых серьезных проблем современного общества. Введение в российский уголовный процесс ин-

ститута досудебного соглашения о сотрудничестве обусловлено необходимостью оказания более эффективного противодействия организованным формам преступности1. Особенность рассматри-ваемого института заключается в привлечении к сотрудничеству с правоохранительными органами членов организованных групп для раскрытия и расследования преступления, изобличения дру-гих их членов в обмен на существенное смягчение вида наказания и сокращения его срока, а в случае возникновения необходимо-сти - обеспечение безопасности. Из этого следует, что реализация досудебного соглашения о сотрудничестве затрагивает интересы как лица, совершившего преступление и заключившего такое со-глашение, так и его соучастника. В связи с этим возникает ряд во-просов относительно обеспечения баланса прав и законных инте-ресов указанных лиц.

Следует отметить, что баланс интересов участников уголовно-го судопроизводства, правовая регламентация их прав и свобод на протяжении всего периода действия Уголовно-процессуаль-ного кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ) остаются ключевыми проблемами. Формальное признание в доктрине уго-ловно-процессуального права личности наивысшей ценностью, стоящей в центре уголовно-процессуальной системы, всегда по-рождало научную полемику и по настоящее время является остро дискуссионным обстоятельством.

Примером обсуждения приоритетности интересов личности яв-ляется регулярно возникающая в юридической литературе полеми-ка относительно процессуальной роли потерпевшего и обвиняемо-го. Так, на взгляд советского ученого-процессуалиста Н.А. Огурцова, потерпевшего не следует относить к числу субъектов уголовно-процессуальных отношений. Таковыми являются только государ-ство и преступник [1, с. 15]. Вопреки этому мнению, российский исследователь Н.Н. Ковтун отмечал, что потерпевший, наоборот, должен быть равноправным субъектом уголовно-процессуальных правоотношений, чья воля и интерес могли бы реально определять их содержание, реализацию или конечный результат [2, с. 66]. Вни-мание заслуживает подход О.В. Корнелюк, которая на монографи-ческом уровне обосновывает необходимость обеспечения баланса процессуальных статусов потерпевшего и обвиняемого [3, с. 7].1 См.: Пояснительная записка к проекту федерального закона № 485937-4 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» (о введении особого порядка вынесения судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве) // Интернет-портал «Система обеспечения законодательной деятельности» // URL: https://sozd.duma.gov.ru/bill/485937-4.

37


Придерживаемся той позиции, что участники процесса, вовлеченные в орбиту уголовно-процес-суальных отношений, должны наделяться соответ-ствующей их процессуальному статусу совокупно-стью прав и обязанностей, а также обладать равны-ми возможностями по реализации и защите своих интересов. Считаем, что существующая правовая регламентация применения досудебного соглаше-ния о сотрудничестве, в частности, регламентация процессуального положения лица, с которым за-ключено досудебное соглашение о сотрудничест-ве, не обеспечивает защиту интересов указанного лица и его соучастника.

Итак, относительно недавно система участни-ков уголовного судопроизводства была расшире-на: в гл. 8 УПК РФ «Иные участники уголовного судопроизводства» введено понятие лица, в от-ношении которого уголовное дело выделено в от-дельное производство в связи с заключением с ним досудебного соглашения о сотрудничестве. Клю-чевые особенности правового положения данного лица сформулированы законодателем в ст. 56.1 УПК РФ1. Это нововведение вполне закономерно привело к научной дискуссии относительно спец-ифики процессуального статуса нового участника уголовного судопроизводства2.

Следует признать новаторский характер реали-зованной законодательной инициативы, связанной с нормативно-правовым обособлением рассматри-ваемой нами процессуальной фигуры и приданием ей процессуальной самостоятельности. Во многом этому поспособствовала объективно назревшая не-обходимость, выражавшаяся в неопределенности процессуального положения лица, заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве, в случае его привлечения для участия в процессуальных действиях по уголовному делу соучастника престу-пления. Основная проблема заключалась в том, что против соучастника использовались доказательства (в основном показания), полученные с участием со-трудничающего со следствием лица, не обеспечен-ные надлежащей гарантией достоверности3. Пред-ставляется, что подход законодателя к преодоле-нию указанной проблемы, реализованный в нормах ст. 56.1 УПК РФ, является формальным. Подтвержде-нием тому служат сходство процессуального статуса лица, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, со статусом свидетеля (за исклю-чением отсутствия у первого уголовной ответствен-ности за отказ от дачи показаний и дачу заведомо ложных показаний) и процессуальная регламента-ция порядка участия изучаемого нами лица в уго-ловном судопроизводстве.

Полагаем, что законодатель, определяя содер-жание процессуального положения лица, заклю-чившего досудебное соглашение о сотрудничестве, должен был исходить из общей правовой природы института досудебного соглашения о сотрудниче-стве, уходящего своими корнями в англосаксонский уголовный процесс, где в отношении сотруднича-ющего лица применяются правила о предупрежде-нии об уголовной ответственности за лжесвидетель-ство и о наделении иммунитетом от использования данных им показаний против него самого. Фрагмен-тарно в научной литературе ранее уже имели место предложения по разрешению вышеуказанной про-блемы [4, с. 143], но в масштабах самостоятельного исследования пока не рассматривались.

На основании вышеизложенного мы приходим к заключению о том, что для нового участника уго-ловного процесса - лица, в отношении которого уго-ловное дело выделено в отдельное производство в связи с заключением с ним досудебного соглаше-ния о сотрудничестве, - большое значение имеет сохранение основных свойств, присущих заим-ствованному институту досудебного соглашения о сотрудничестве, и их воплощение в российском уголовно-процессуальном законодательстве.

Необходимо отметить, что именно своеобразие и уникальность процессуального интереса лица, заключившего досудебное соглашение о сотрудни-честве, предопределили его место в системе участ-ников уголовного процесса и содержание его про-цессуального статуса. Процессуальный интерес указанного лица в данном случае состоит в назна-чении ему минимального наказания либо осво-бождении от него вовсе и невозможности исполь-зования против него в качестве обвинительных по-казаний, полученных в рамках заключенного до-судебного соглашения, в случае его прекращения.

Из этого следует, что предупреждение сотруд-ничающего лица об уголовной ответственности за сообщение заведомо ложных сведений наряду с невозможностью их использования против него са-мого в случае перехода к обычному порядку про-изводства («иммунитет по сделке») вовсе не проти-воречит его преобразованному процессуальному интересу. Предупреждение сотрудничающего со следствием лица об уголовной ответственности за лжесвидетельство служит гарантией достоверно-сти его показаний и, следовательно, интересов его соучастника.

В науке уголовно-процессуального права на протяжении длительного периода времени выска-зываются различные мнения относительно обеспе-чения гарантией достоверности показаний лица,

1 Федеральный закон от 30.10.2018 №376-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2018. № 45. Ст. 6831.2 См., например: Топчиева Т.В. К вопросу о статусе лица, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство в связи с заключением досудебного соглашения о сотрудничестве // Актуальные проблемы борьбы с преступлениями и иными правонарушениями. 2019. № 19-1. С. 72-74; Победкин А.В. Показания как источник доказательств: обеспечить системность // Российский следователь. 2019. № 7. С. 9-14; Шадрин В.С. «Новый» участник уголовного судопроизводства - свидетельствующий соучастник // Российская юстиция. 2020. № 2. С. 33-36.3 Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 20.07.2016 №17-П «По делу о проверке конституционности положений частей второй и восьмой статьи 56, части второй статьи 278 и главы 40.1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина Д.В. Усенко» // СПС «КонсультантПлюс».

38


заключившего досудебное соглашение о сотрудни-честве, посредством привлечения к уголовной от-ветственности за дачу заведомо ложных показаний. При этом не все ученые-процессуалисты поддер-живают данную идею, опираясь на фактическое по -ложение сотрудничающего лица, приравнивая его статус к статусу обвиняемого и сохраняя за ним право на защиту [5, с. 285].

Вместе с тем орган конституционного контро-ля придерживается позиции о заинтересованности лица, заключившего досудебное соглашение о со-трудничестве, в исходе основного дела соучаст-ника преступления и невозможности его пред-упреждения об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Конституционный Суд Российской Федерации считает, что обеспе-чить достоверность показаний сотрудничающего со следствием лица возможно за счет наступления неблагоприятных последствий, влекущих прекра-щение досудебного соглашения о сотрудничестве.

Законодатель, учтя позицию Конституционно-го Суда Российской Федерации, предусмотрел ме-ханизм проверки показаний сотрудничающего со следствием лица посредством возможности пере-смотра приговора, если после назначения указан-ному лицу наказания будут выявлены факты умышленного сообщения им ложных или сокрытия от следствия каких-либо существенных сведений (ст. 317.8 УПК РФ). Однако анализ следственно-су-дебной практики показывает, что предусмотрен-ный законом механизм не всегда способен выявить подобные факты. Рассмотрим пример, наиболее полно иллюстрирующий данную ситуацию. В ходе расследования преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 210 и ч. 3 ст. 171.2 УК РФ, совершенных чле-нами преступного сообщества Б., Д., М., Р., Н., С., подозреваемые Н. и С. заключили досудебные со-глашения о сотрудничестве с последующим выде-лением в отношении них уголовных дел в отдель-ное производство. В дальнейшем уголовные дела в отношении С. и Н. были рассмотрены Ленинград-ским районным судом г. Калининграда, приговор в отношении каждого из них вступил в законную силу1. При этом предварительное расследование в отношении остальных участников преступного со-общества продолжалось. Ввиду сложности и мно-гоэпизодности уголовного дела его материалы с обвинительным заключением поступили в Ленин-градский районный суд г. Калининграда по исте-чении 12 месяцев. Поскольку данный временной промежуток превышает установленный законом срок, в течение которого возможен пересмотр при-говора в случае сообщения С. и Н. заведомо лож-ных сведений (либо сокрытия ими существенных сведений), если они положены в основу приговора, рассматриваемое законодательное требование яв-ляется заранее невыполнимым2.

По этой причине решающее значение для при-менения в отношении лиц, заключивших досу-дебное соглашение о сотрудничестве, предусмо-

тренных законом «репрессивных» мер имеет сво-евременность выявления факта лжесвидетельство-вания. В случае выявления такого факта позднее, чем через 1 год (срок, предусмотренный ст. 401.6 УПК РФ), их применение будет невозможно. Дан-ные обстоятельства позволяют говорить о том, что единственно действенным способом обеспечить достоверность показаний сотрудничающего лица является его предупреждение об уголовной ответ-ственности в случае выявления факта лжесвиде-тельствования.

Вместе с тем остается открытым вопрос о допу-стимости использования самоизобличающих по-казаний лица, с которым заключено досудебное со глашение о сотрудничестве, поскольку ситуа-ция связана с отказом от права на молчание (при-вилегией против самообвинения), гарантирован-ным ст. 51 Конституции Российской Федерации. Например, по правилам, действующим в США, сотрудничающему лицу гарантируется, что его самоизобличающие показания не будут использо-ваться против него в суде. Однако в отечественном уголовно-процессуальном законе подобного рода гарантии нет. Более того, не имеется каких-либо норм, указывающих на недопустимость использо-вания самоизобличающих показаний сотруднича-ющего лица против него. Наоборот, предусмотре-ны положения, которые расширяют возможности их применения в случае отказа от дачи показаний в суде в отношении соучастников преступления и иных лиц, совершивших преступления, с учетом положений, предусмотренных п. 2 ч. 4 ст. 46, п. 3 ч. 4 ст. 47 УПК РФ, то есть они могут быть использо-ваны в качестве доказательств по уголовному делу (ч. 2.1 ст. 317.3 УПК РФ). Одновременно с этим за-кон допускает использование показаний сотрудни-чающего лица в случае решения о прекращении до-судебного соглашения о сотрудничестве, принятого стороной обвинения в одностороннем порядке. Все это свидетельствует о том, что обвиняемый, отказы-ваясь от привилегии против самообвинения, не по-лучает никаких гарантий того, что его показания не будут использованы против него самого.

В связи с этим полагаем, что баланс интересов лица, заключившего досудебное соглашение о со-трудничестве, и его соучастника можно обеспе-чить за счет предупреждения сотрудничающего со следствием лица об уголовной отнесенности в слу-чае выявления факта лжесвидетельствования и не-возможности использования самоизобличающих показаний против него в случае рассмотрения вы-деленного уголовного дела в общем порядке.

На основании вышеизложенного приходим к выводу о том, что заключение досудебного согла-шения о сотрудничестве существенно отражается на правах и интересах соучастника преступления. Для обеспечения его прав и интересов, по нашему мнению, необходим более действенный механизм. С целью формирования его основы представляет-ся необходимым ч. 7 ст. 56.1 УПК РФ изложить в

1 Архив Ленинградского районного суда г. Калининграда. Уголовное дело № 1-530/2019 в отношении С., уголовное дело № 1-46/2020 в отношении Н.2 Информация с сайта Ленинградского районного суда г. Калининграда // URL: https://leningradsky--kln.sudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&srv_num=1&name_op=case&case_id=141737879&case_uid=eb749b9e-5b0e-4295-8cbe-e4a65e92e785&delo_id=1540006.

39


следующей редакции: «Лицо, в отношении которо-го уголовное дело выделено в отдельное производство в связи с заключением с ним досудебного соглашения о сотрудничестве, предупреждается об ответствен-ности за дачу заведомо ложных показаний в соответ-ствии со статьей 307 Уголовного кодекса Российской Федерации». При этом в целях обеспечения прав и интересов сотрудничающего со следствием лица целесообразно ч. 5 ст. 317.4 и ч. 3 ст. 317.6 УПК РФ дополнить следующим положением: «Показания обвиняемого, данные в рамках досудебного соглашения о сотрудничестве, не могут быть использованы в каче-стве доказательств в случае рассмотрения в отноше-нии него уголовного дела в общем порядке».

Правовая регламентация процессуального по-ложения лица, с которым заключено досудебное со-глашение о сотрудничестве, наряду с определением для указанного лица совокупности прав, обязанно-стей и ответственности предполагает практическую возможность их реализации. В уголовно-процессу-альном законе вопрос приобретения подозревае-мым (обвиняемым), заключившим досудебное со-глашение о сотрудничестве, процессуального стату-са, предусмотренного ст. 56.1 УПК РФ, не урегули-рован. Судя по наименованию данного участника уголовного процесса, его появление законодатель связывает с выделением в отношении него уголов-ного дела в отдельное производство. В то же время закон не определяет момент выделения в отдельное производство уголовного дела в отношении лица, сотрудничающего со следствием.

Результаты анализа материалов следственно-су-дебной практики подтверждают, что процедура выделения уголовного дела в отношении сотруд-ничающего со следствием лица применяется преи-мущественно после предъявления всем участникам преступления обвинения и предшествует выпол-нению требований, предусмотренных ст.ст. 215, 217 УПК РФ, в части ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела. Это, по сути, указывает на окончание всей стадии предварительного расследования и последующую передачу уголовного дела с обвинительным заклю-чением в суд для рассмотрения по существу. Пола-гаем, что основной причиной сложившегося опыта является сформировавшееся в науке и практике неверное представление о значении процедуры выделения дела в отдельное производство как по-ощрения сотрудничающего лица при условии вы-полнения им принимаемых на себя обязательств.

Особый процессуальный статус лица, заключив-шего досудебное соглашение о сотрудничестве, приобретается в момент заключения данного со-глашения. По логике вещей в этот же момент долж-но происходить и выделение уголовного дела в от-ношении него в отдельное производство. Однако законодатель, четко не определяя данный момент, оставил решение данного вопроса на усмотрение правоприменителя. В связи с этим представляется целесообразным дополнить ч. 3 ст. 317.3 УПК РФ

следующим положением: «После заключения досу-дебного соглашения о сотрудничестве следователем незамедлительно принимается решение о выделении в отдельное производство уголовного дела в отношении лица, его заключившего, в предусмотренном законом порядке, в соответствии со статьей 154 Уголовно-про-цессуального кодекса Российской Федерации».

Следует отметить, что реализация интересов со-участника преступления лица, сотрудничающего со следствием, наряду с гарантиями от возможного оговора состоит и в обеспечении его права на спра-ведливое разбирательство. Обеспечение данного права обвиняемого является одной из актуальных задач для правовых систем России и многих дру-гих государств, а также для международных право-защитных судебных инстанций. В контексте ин-ститута досудебного соглашения о сотрудничестве оно обретает свою специфику и особое значение.

Институт досудебного соглашения о сотрудни-честве предполагает разрешение уголовного дела в отношении сотрудничающего со следствием лица отдельно от остальных соучастников. Оно зачастую рассматривается в первую очередь, что и порож-дает проблему обеспечения права соучастника на конфронтацию со свидетелем обвинения в каче-стве элемента его права на справедливое судебное разбирательство, гарантированное Конвенцией о защите прав человека и основных свобод (ст. 6)1.

В настоящее время подавляющее большинство ученых высказываются в пользу обеспечения реа-лизации конвенционного права соучастника пре-ступления на справедливое судебное разбиратель-ство посредством определения на законодательном уровне очередности рассмотрения уголовных дел в отношении сотрудничающего лица и соучаст-ника преступления. При этом преимущественно отдается предпочтение рассмотрению уголовно-го дела в отношении соучастника преступления в первоочередном порядке. Вместе с тем изменить сложившуюся практику рассмотрения уголовных дел данной категории вряд ли возможно, посколь-ку она обусловлена наличием юридических осно-ваний (дискреционного полномочия следователя самостоятельно определять ход расследования уго-ловного дела) и фактических оснований (количе-ством участников преступления и их защитников, потерпевших, их процессуальной позицией, объ-емом материалов уголовного дела).

В качестве примера можно взять уголовное дело, возбужденное по признакам состава преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 160 УК РФ, в отношении 17 участников организованной преступной груп-пы. В ходе расследования с одним из ее участников - К. - было заключено досудебное соглашение о со-трудничестве. Уголовное дело в отношении К. рас-смотрено 3 августа 2018 года Псковским районным судом2. Уголовное дело в отношении остальных членов организованной преступной группы рас-смотрено в том же суде, 2 декабря 2019 года поста-новлен обвинительный приговор. Однако 22 июня

1 Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод (Заключена в г. Риме 04.11.1950) (с изм. от 13.05.2004) (вместе с Протоколом № 1 (подписан в г. Париже 20.03.1952), Протоколом № 4 об обеспечении некоторых прав и свобод, помимо тех, которые уже включены в Конвенцию и первый Протокол к ней (подписан в г. Страсбурге 16.09.1963), Протоколом № 7 (подписан в г. Страсбурге 22.11.1984)) // СПС «КонсультантПлюс».2 Архив Псковского городского суда г. Пскова. Уголовное дело № 1-296/2018 в отношении К.

40


2020 года этот приговор был отменен, уголовное дело направлено на новое рассмотрение, судебное разбирательство по нему про-должилось1.

Следует отметить, что вышеприведенный пример является далеко не единственным в правоприменительной практике, по-скольку дела интересующей нас категории, как правило, пред-полагают наличие нескольких соучастников преступления. При этом многое зависит от их процессуальной позиции, выражаю-щейся в активной защите от обвинения, тактике поведения их защитников и ряда других факторов. Представляется неверным ставить реализацию интереса лица, заключившего досудебное со-глашение о сотрудничестве, в зависимость от реализации интере-са соучастника преступления.

Полагаем, что обеспечение интересов соучастника преступле-ния должно достигаться за счет обеспечения реализации права обвиняемого возражать свидетелю обвинения (права на конфрон-тацию). Несмотря на позитивную тенденцию внедрения указан-ного конвенционного права в отечественное уголовно-процессу-альное законодательство, опыт его реализации свидетельствует о несовершенстве существующего механизма правового регули-рования. Основной недостаток выражается в том, что соучастник преступления и его защитник обладают правом на непосред-ственный допрос в суде лица, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве. Однако существующая практика свидетельствует, что явившееся в суд сотрудничающее лицо дает показания или отказывается от их дачи, и соответственно, отка-зывается отвечать на вопросы стороны защиты. Таким образом, его показания, данные ранее в ходе предварительного расследо-вания, оглашаются в суде независимо от того, была ли соучастни-ку преступления на предыдущей стадии обеспечена возможность оспорить показания сотрудничающего лица. Представляется, что правило оглашения показаний лица, с которым заключено досу-дебное соглашение о сотрудничестве, должно распространяться не только на случаи неявки, исчерпывающий перечень которых определен законом (ч. 2 ст. 281 УПК РФ), при условии обеспече-ния возможности оспорить ранее данные показания, но и на слу-чаи отказа от дачи показаний.

Несмотря на то, что общие правила допроса и оглашения по-казаний свидетелей и потерпевших предусмотрены УПК РФ именно для данных участников уголовного процесса, эти прави-ла распространяются и на лицо, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве. В связи с этим представляется не-обходимым исключить часть 2.1 из ст. 281 УПК РФ и дополнить ее частью 4.1 в следующей редакции: «В случаях, предусмотренных пунктами 2-5 части 2-4 настоящей статьи, решение об оглашении по-казаний потерпевшего или свидетеля, а равно о воспроизведении видео-записи или киносъемки процессуальных действий, производимых с уча-стием указанных лиц, принимается судом при условии предоставления возможности обвиняемому (подсудимому) в предыдущих стадиях про-изводства по делу оспорить эти доказательства».

Отсутствие объективной возможности (в силу принципа раз-умного срока уголовного судопроизводства) установить требова-ние первоочередности рассмотрения дела в отношении соучаст-ника лица, сотрудничающего со следствием, а только затем - в отношении него самого, порождает проблему в случаях оправ-дания соучастника в связи с отсутствием события преступления. Полагаем, что судебное решение (приговор), вынесенное по делу соучастника, относится к категории новых обстоятельств, на ос-новании которых может быть отменен вступивший в законную силу приговор и возобновлено производство по уголовному делу, 1 Информация с сайта Псковского городского суда. Уголовное дело № 1-43/2021 (1-518/2018) // URL: https://pskovskygor--psk.sudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&srv_num=1&name_op=case&case_id=18190155&case_uid=37248be0-ade7-48c4-815f-2b7d02541dac&delo_id=1540006.

STACYUK D.N.,Adjunct of the Saint-Petersburg University of the Ministry of Interior of Russia

IMPROVEMENT OF LEGISLATIVE REGULATION OF THE PROCEDURAL STATUS OF A PERSON WITH WHOM A PRE-TRIAL COOPERATION AGREEMENT HAS BEEN CONCLUDED

Legislative regulation, procedural status, pre-trial cooperation agreement, accomplice in a crime, right to a fair trial, right to confrontation, guarantees, balance of rights and interests.

In the article, the author presents his approach to the legislative regulation of the procedural position of a person who has entered into a pre-trial cooperation agreement. This approach is based on the concept of transformation of the procedural interest of the specifi ed participant in criminal proceedings, developed by the author. The article proves the provision that the legislative regulation of the procedural status of a person cooperating with the investigation must simultaneously ensure the realization of the rights and interests of not only this person, but also an accomplice in a crime. Proposals have been formulated to improve the criminal procedural legislation concerning the prevention of a person cooperating with the investigation of criminal liability for giving deliberately false testimony; the impossibility of using the testimony given by him within the framework of a pre-trial cooperation agreement against him in case of termination of the agreement; ensuring the right of an accomplice of the person cooperating with the investigation to confront him.

41


поскольку на момент вынесения по делу лица, за-ключившего досудебное соглашение о сотрудни-честве, решения по делу соучастника преступле-ния не имелось в наличии.

В связи с этим реализация интереса лица, ра-нее заключившего соглашение о сотрудничестве и осужденного за совершение преступления, по ко-торому в основном деле соучастники преступления были оправданы в связи с отсутствием события пре-ступления, должна обеспечиваться посредством от-мены постановленного в отношении него пригово-ра. Для достижения единообразной судебной прак-тики это должно найти отражение в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2012 г. № 16 «О практике применения судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел при заключении досудебного согла-шения о сотрудничестве». Его необходимо допол-нить пунктом 28.1 следующего содержания: «Выне-сенный в отношении соучастников преступления оправ-дательный приговор в связи с отсутствием события преступления является иным новым обстоятельством, предусмотренным п. 3 ч. 4 ст. 413 УПК РФ, то есть яв-ляется основанием для возобновления производства по уголовному делу в отношении лица, заключившего досу-дебное соглашение о сотрудничестве».

Библиографический список:1. Огурцов Н.А. Правоотношения и ответственность в советском уголовном праве:

Учебное пособие. Рязань, 1976.2. Ковтун Н.Н. «Частная жизнь» и «частный интерес» гражданина как категория

уголовно-процессуального права // Государство и право. 1995. № 11. С. 66-70.3. Корнелюк О.В. Баланс процессуальных статусов потерпевшего и обвиняемого

при досудебном производстве: Дис. ... канд. юрид. наук. Н.Новгород, 2003.4. Стацюк Д.Н. К вопросу о процессуальном интересе лица, с которым заключено

досудебное соглашение о сотрудничестве // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2020. № 4 (88). С. 142-151.

5. Тисен О.Н. Теоретические и практические проблемы института досудебного соглашения о сотрудничестве в российском уголовном судопроизводстве: Дис. … докт. юрид. наук. Оренбург, 2017. 487 с.

Итак, применение в российском уголовном процессе заимствованного из англосаксонской правовой системы института досудебного согла-шения о сотрудничестве привело к возникнове-нию проблемы неопределенности процессуально-го положения лица, заключившего досудебное со-глашение о сотрудничестве, в случае его участия в процессуальных действиях по делу соучастника преступления. Представляется, что для преодо-ления указанной проблемы законодатель должен учесть характерные черты, присущие аналогу ин-ститута досудебного соглашения о сотрудниче-стве - американской «сделки с правосудием», а не ограничиваться формальным признанием такого лица участником уголовного судопроизводства. Полагаем, что обеспечить надлежащую право-вую регламентацию процессуального положения лица, с которым заключено досудебное соглаше-ние о сотрудничестве, возможно за счет введения в российский уголовный процесс правил, сфор-мулированных в этой статье. Реализация этого предложения даст возможность сотрудничающе-му лицу гармонично адаптироваться в системе участников уголовного судопроизводства и позво-лит обеспечить интересы соучастника преступле-ния.

42


ПРОХОРОВА Е.Н., кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного процесса Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России[email protected]

ВОЗНЮК Е.П., адъюнкт Московского университета МВД России им. В.Я. Кикотя[email protected]

УДК 343.131

НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ РЕАЛИЗАЦИИ ПРИНЦИПА ЗАКОННОСТИ ПРИ ПРОИЗВОДСТВЕ ПО УГОЛОВНОМУ ДЕЛУЗаконность, принцип законности, производство по уголовному делу, уголовный процесс, субъект законности, правовое воспитание, прокурорский надзор.

Актуальность исследования обусловлена тем, что в условиях построения правового государства реализация принципа законности в деятельности всех государственных органов, и особенно правоохранительных органов, является важнейшей задачей. Цель проведенного исследования заключается в попытке выявить наиболее острые проблемы реализации принципа законности при производстве по уголовному делу, что открывает путь к практическому совершенствованию как отдельных элементов этого явления, так и системы правотворческой и правоприменительной деятельности в целом.

Законность является универсальным общеправовым принципом. Данный принцип закреплен в Конституции Российской Федера-ции: «Органы государственной власти, органы местного самоуправ-

ления, должностные лица, граждане и их объединения обязаны соблю-дать Конституцию Российской Федерации и законы» (ч. 2 ст. 15). Данная норма отражает сущность общеправового принципа законности.

В уголовно-процессуальном праве принцип законности получил свое основное закрепление в ст. 7 УПК РФ, а также развит в иных много-численных нормах уголовно-процессуального закона. В данном случае законность означает требование осуществлять уголовное судопроиз-водство в точном соответствии с законом, соблюдать все нормы матери-ального и процессуального права.

Рассматриваемый принцип призван гарантировать верховенство за-кона в уголовном судопроизводстве, отсутствие предвзятости со сторо-ны государственных органов. При этом лицо, совершившее преступле-ние, не может быть наказано государством необоснованно или «задним числом» для криминализации деяния, которое не было преступным на момент его совершения, а также не может быть осуждено за преступле-ние, если не доказана его виновность. Сомнения в виновности обвиня-емого, которые возникли в силу недостаточности доказательственной базы, их противоречивости, недопустимости, суд обязан трактовать в пользу обвиняемого.

Решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответ-ствии с нормами материального права.

При этом особое значение имеет соблюдение правовых норм, регла-ментирующих порядок производства следственных действий, напри-мер: разъяснение участникам уголовного судопроизводства их прав и обязанностей, ответственности за дачу заведомо ложных показаний, недопустимость осуществления действий и принятия решений, кото-рые могут унижать честь и достоинство личности, право на защиту. При этом зачастую следственные действия проводятся без понимания того, на выяснение каких обстоятельств они направлены; следователи (дознаватели) часто ограничиваются отработкой одной версии, отказы-вая в удовлетворении заявленных стороной защиты ходатайств, в связи с чем предварительное расследование носит обвинительный характер. Односторонность собранных доказательств даже при правильном опре-делении предмета доказывания ведет к получению недостаточной их совокупности, которая ложится в основу для принятия процессуально-го решения, признаваемого впоследствии необоснованным.

Исходя из существующей правоприменительной практики, стоит отметить, что не является исключением случай, когда органами пред-варительного следствия и дознания в нарушение принципа законности выносится постановление о приостановлении уголовного дела по п. 1 ч. 1 ст. 208 УПК РФ (лицо, подлежащее привлечению в качестве обви-няемого, не установлено). При этом в нарушение ч. 5 ст. 208 УПК РФ следователь (дознаватель), вынося постановление о приостановлении

43


уголовного дела, не принимает необходимых мер для выполнения всех следственных действий, про-изводство которых возможно в отсутствие подозре-ваемого или обвиняемого, а также по установле-нию лица, совершившего преступление.

Также стоит отметить, что на стадии возбужде-ния уголовного дела при приеме, рассмотрении и регистрации сообщений и заявлений о преступле-ниях частым нарушением принципа законности является необоснованное вынесение постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. Проверка по материалам первичной (доследственной) про-верки производится не в полном объеме, «формаль-но», то есть сотрудник, проводящий проверку, по своему усмотрению считает, что в будущем данное дело не имеет перспектив, иными словами, - «глу-харь», и, поскольку человек, совершивший престу-пление, не установлен, выносит постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по основа-нию, предусмотренному п.п. 1 и 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ (за отсутствием состава преступления или события преступления). В связи с этим отменено прокурора-ми постановлений об отказе в возбуждении уголов-ных дел: в 2019 г. - 2085227; в 2020 г. - 18095111.

Несоблюдение норм уголовно-процессуального законодательства отражается на результате оконча-ния предварительного расследования по уголовному делу (например: признание доказательств по уголов-ному делу недопустимыми; признание незаконны-ми проведенных следственных действий; пересмотр приговора и пр.), а также на личности должностного лица, допустившего нарушение, которое может быть привлечено, в соответствии с установленным законо-дательством порядком, к дисциплинарной, админи-стративной или уголовной ответственности.

Законность является основой процессуального права, в том числе уголовного процесса, так как это - деятельность, основанная на законе и протекаю-щая в соответствии с его требованиями. В УПК РФ принцип законности закреплен в ст. 7 и выражает-ся в следующем: суд, прокурор, следователь, орган дознания, начальник органа дознания, начальник подразделения дознания и дознаватель не вправе применять федеральный закон, противоречащий УПК РФ (ч. 1 ст. 7). Если же суд установит в ходе производства по уголовному делу несоответствие федерального закона или иного нормативного пра-вового акта УПК РФ, то он принимает решение в соответствии с УПК РФ (ч. 2 ст. 7).

Однако при этом необходимо обратить внима-ние на то, что, анализируя данное положение, Кон-ституционный Суд Российской Федерации пришел к выводу, что приоритет УПК РФ перед другими федеральными законами не является безусловным: он может быть ограничен как установленной Кон-ституцией (ч. 3 ст. 76) иерархией федеральных кон-ституционных законов и обычных федеральных законов (к числу последних относится и УПК), так и правилами о том, что в случае коллизии между различными законами равной юридической силы приоритетными признаются последующий закон и закон, который специально предназначен для регулирования соответствующих отношений. Сле-

довательно, безусловный приоритет норм уголов-но-процессуального закона может быть ограничен в случаях, когда в иных (помимо УПК РФ, закре-пляющего общие правила уголовного судопроиз-водства) законодательных актах устанавливаются дополнительные гарантии прав и законных интере-сов отдельных категорий лиц, обусловленные, кро-ме прочего, и их особым правовым статусом.

В силу ст. 18 Конституции Российской Федера-ции, согласно которой права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действу-ющими и определяют смысл, содержание и при-менение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием, разрешение в про-цессе правоприменения коллизий между различ-ными правовыми актами должно осуществляться, исходя из того, какой из этих актов предусматри-вает больший объем прав и свобод граждан и уста-навливает более широкие их гарантии.

Между тем соблюдать принцип законности тре-буют от лиц, проводящих предварительное рассле-дование, и специальные ведомственные норматив-ные правовые акты. Например, Приказ МВД Рос-сии от 9 января 2018 г. № 1 «Об органах предвари-тельного следствия в системе МВД России».

Части 3 и 4 ст. 7 УПК РФ в качестве важных гаран-тий законности предусматривают, что нарушение норм УПК РФ судом, прокурором, следователем, органом дознания, начальником органа дознания, начальником подразделения дознания или дозна-вателем в ходе уголовного судопроизводства влечет за собой признание недопустимыми полученных таким путем доказательств. Также отмечается, что все следственные действия должны оформляться соответствующими процессуальными документа-ми, фиксирующими результаты их проведения.

Правила оценки доказательств отражают закон-ность их получения при производстве по уголов-ному делу. Согласно ч. 1 ст. 75 УПК РФ недопусти-мыми признаются доказательства, полученные с нарушением требований УПК РФ. Пункт 16 Поста-новления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 31 октября 1995 г. № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Рос-сийской Федерации при осуществлении правосу-дия» устанавливает, что доказательства считаются полученными с нарушением требований УПК РФ в том случае, если при их «собирании и закреплении были нарушены гарантированные Конституцией права человека и гражданина или установленный уголовно-процессуальным законодательством по-рядок их собирания и закрепления, а также если собирание и закрепление доказательств осущест-влено ненадлежащим лицом или органом, либо в результате действий, не предусмотренных процес-суальными нормами».

По справедливому утверждению А.С. Строко-вой, «требования, предъявляемые к форме полу-чения доказательств, составляют важные гарантии установления обстоятельств, подлежащих доказы-ванию; основания принятых решений; сочетания требований раскрытия преступлений, изобличе-

1 По данным Генеральной прокуратуры Российской Федерации, размещенным на Портале правовой статистики // URL: http://crimestat.ru/analytics (дата обращения: 20.03.2021).

44


ния и справедливого наказания виновных и охра-ны прав участников процесса» [4, с. 296].

Однако стоит дополнить данные требования сле-дующими критериями допустимости. Во-первых, информация, получаемая в ходе предварительного следствия, должна исходить из надлежащего источ-ника сведений. Во-вторых, субъект, управомоченный проводить процессуальные действия, должен обла-дать необходимой на то компетенцией, знаниями, умениями и навыками для получения доказательств.

Доказательство, признанное недопустимым, не имеет юридической силы, иначе говоря, не подле-жит включению в обвинительное заключение, об-винительный акт или обвинительное постановле-ние, не может быть положено в основу приговора или иного судебного решения.

Следует отметить, что является дискуссионным вопрос о субъектах законности. Некоторые авто-ры полагают, что в качестве субъектов законности выступают все стороны правоотношений, так как уголовно-процессуальные нормы обязательны для всех государственных органов и должностных лиц, а также граждан, иностранцев и лиц без граждан-ства, находящихся на территории Российской Фе-дерации [2, с. 110]. По их мнению, «соблюдение за-кона в процессуальной деятельности является обя-занностью не только лиц, ведущих производство по уголовному делу, но и всех остальных участ-ников уголовного судопроизводства» [1, с. 45]. Од-нако верно и другое утверждение: «Совершенные обычными гражданами нарушения закона по сути - правонарушения, нарушения правопорядка в об-ществе, а не законности» [3, с. 37].

Придерживаясь первой позиции, мы отождест-вляем положения ст. 7 УПК РФ и ч. 2 ст. 15 Кон-ституции Российской Федерации. При таком под-ходе сложно разграничить области применения общеправового принципа законности и принципа законности в уголовном процессе. Исходя из на-звания и содержания принципа «законность при производстве по уголовному делу», он охватыва-ет только уголовно-процессуальную деятельность участников уголовного судопроизводства.

Принцип законности в уголовном процессе ре-ализуется на каждой стадии посредством проверки соответствия закону действий и обоснованности принятия решений. При выявлении признаков нарушения законности принимаются соответству-ющие меры по их устранению. Например, при проведении допроса подозреваемого должностное лицо (следователь или дознаватель) не разъясняет ст. 46 УПК РФ, следовательно, данные показания признаются недопустимым доказательством; при проведении осмотра места происшествия следо-ватель не получил разрешения на осмотр жилища проживающих в нем лиц, в дальнейшем изъятые объекты, имеющие значение для уголовного дела, не могут быть признаны вещественным доказа-тельством, так как они изъяты с нарушением тре-бования уголовно-процессуальных норм и др.

При этом большое значение имеет система га-рантий, которая включает в себя различные виды контроля: ведомственный контроль за соблюде-

нием законов, прокурорский надзор и судебный контроль. Процессуальный контроль имеет свою специфику и представляет собой контроль за со-блюдением прав и законных интересов участников уголовного процесса. Его целью является проверка и обеспечение законности при производстве по уго-ловному делу, а также устранение выявленных на-рушений на всех стадиях предварительного рассле-дования. При этом нужно понимать, что именно от полученных в ходе проверки сообщения о престу-плении сведений зависит решение вопроса о необхо-димости производства по уголовному делу. Исходя из качества материала, собранного в ходе проверки сообщения о преступлении, необходимо, соблюдая принцип законности, принимать меры к недопуще-нию производства предварительного следствия и дознания, когда в них нет необходимости.

На стадии досудебного уголовного судопроиз-водства процессуальный контроль осуществляетсяруководителем следственного органа, начальни-ком дознания, начальником органа дознания. Осу -ществление такого вида контроля должно вклю-чать в себя проверку качества производства пред-варительного расследования на досудебной стадии уголовного судопроизводства; проверку деятель-ности следователя и дознавателя по собиранию, проверке и оценке доказательств; принятие мер для недопущения нарушений требований закон-ности со стороны должностных лиц органов пред-варительного следствия и дознания.

Не умаляя значения ведомственного контро-ля, следует обратить внимание на прокурорский надзор, который позволяет, как показывает прак-тика, выявить целый спектр нарушений уголовно-процессуального законодательства. Результаты анализа официальных данных за 2019-2020 гг.1, свидетельствуют о том, что в 2019 г. прокурорами было выявлено 5139782 нарушения закона в ходе досудебного производства по уголовным делам, а в 2020 г. - 5086846, что на 1% меньше, чем за аналогич-ный период предыдущего года. При этом количе-ство выявленных нарушений законности на стадии возбуждения уголовного судопроизводства при приеме, рассмотрении и регистрации сообщений и заявлений о преступлениях в 2019 г. составляет 3627932, а в 2020 г. - 3491902, что на 3,7% меньше. В 2020 г. по инициативе прокуроров поставлено на учет 140544 ранее известных, но по разным причи-нам не учтенных преступления (в 2019 г. - 142919).

Нельзя оставить без внимания тот факт, что преступность растет, однако раскрываемость пре-ступлений остается практически без изменений, на что значительно влияют ошибки, допускаемые на начальной стадии уголовного процесса. Так, в Рос-сии в 2020 г. зарегистрировано 2044221 преступле-ние (+1%), а количество лиц, привлекаемых к от-ветственности за их совершение, составило 852506.

Положительная динамика в рассматриваемом во-просе не может произойти без качественного улуч-шения состояния законности на стадии возбужде-ния уголовного дела. Предпринимаемые усилия в этом направлении позволяют надеяться на улуч-шение указанных показателей.

1 Основные статистические данные о деятельности органов прокуратуры // Официальный сайт Генеральной прокуратуры Российской Федерации // URL: https://genproc.gov.ru/stat/data/ (дата обращения: 01.11.2020).

45


Выступая на расширенном заседании коллегии Генеральной прокура-туры в марте 2020 г., Генеральный прокурор И.В. Краснов заявил о явных недоработках, о которых свидетельствует рост числа уголовных дел, воз-вращенных судами в порядке ст. 237 УПК РФ (увеличение на 3%). При этом прирост количества уголовных дел с оправданием подсудимых, а также числа лиц, преследование которых прекращено судом по реабилитирую-щим основаниям, составляет 11%1.

Изучение трудов ученых, а также проведенное нами исследование по-казывают, что к числу основных причин, которые влекут нарушение за-конности при производстве по уголовному делу можно отнести:

- низкий профессиональный уровень молодых сотрудников, осущест-вляющих уголовное судопроизводство, что отчасти объясняется отсутстви-ем профессионального опыта;

- формальное отношение к профессиональной служебной подготовке и повышению квалификации на местах, низкий уровень самоподготовки;

- «гонка за показателями», когда руководителем устанавливается «план» по количеству сданных в месяц уголовных дел, что приводит к снижению качества расследования;

- проблема нехватки кадров (укомплектованности органов внутренних дел).

Проведенный анализ проблем реализации принципа законности при производстве по уголовному делу показывает, что большая часть этих про-блем лежит в сфере правоприменения и обусловлена в первую очередь «человеческим фактором». И здесь видятся два основных направления по-вышения эффективности обеспечения законности в деятельности органов внутренних дел.

Первое направление - правовое воспитание. На состояние законности в органах внутренних дел влияет уровень правовой культуры сотрудников, который на сегодняшний день нередко оставляет желать лучшего. Поэтому в современных условиях необходимо проведение мероприятий по повыше-нию уровня правовой культуры сотрудника органов внутренних дел, в том числе сотрудников, осуществляющих производство по уголовному делу.

Представляется, что повышению уровня правовой культуры будут спо-собствовать следующие мероприятия, которые могут проводиться в рам-ках профессиональной служебной подготовки: целенаправленная работа по правовому воспитанию сотрудников: составление и доведение обзоров изменений нормативных правовых актов, актов толкования и современ-ной юридической литературы по профилю подразделения; привлечение к занятиям представителей образовательных и научно-исследовательских организаций МВД России; непосредственное участие личного состава в правовой пропаганде среди населения; проведение конкурсов профессио-нального мастерства сотрудников с обязательным включением в програм-му конкурса проверки уровня правовых знаний.

Второе направление - ужесточение дисциплинарной ответственности. Следует отметить, что обозначенные два направления тесно взаимосвязаны, так как все нормативные правовые акты, регулирующие порядок привлече-ния к дисциплинарной ответственности, пронизывает идея о том, что дис-циплинарное взыскание является мерой воспитания. Полагаем, что имен-но превентивное значение дисциплинарных взысканий является одним из определяющих аспектов института дисциплинарной ответственности.

Таким образом, можно утверждать, что именно воспитательное воздей-ствие, а не наказание определяет социально-юридическое содержание дис-циплинарных взысканий. С этой точки зрения они представляются весьма действенным инструментом обеспечения законности в деятельности орга-нов внутренних дел.

Библиографический список:1. Бастрыкина А.И., Усачева А.А. Уголовный процесс: Учебник для бакалавров. М.: Юрайт, 2018. 425 с.2. Куцова Э.Ф. О законности в уголовном процессе России // Законодательство. 2012. № 2. С. 65-77.3. Мальцев В. Принцип законности в Уголовном кодексе Российской Федерации // Уголовное право.

2003. № 1. С. 37-38.4. Строкова А.С. Допустимость доказательств в российском уголовном судопроизводстве // Вестник

Адыгейского государственного университета. Сер. 1. 2007. № 1. С. 296-301.

PROKHOROVA E.N.,PhD in Juridical Sciences, Docent of the Department of Criminal Procedure of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia

VOZNYUK E.P., Adjunct of the Moscow University of the Ministry of the Interior of Russia

SOME ASPECTS OF THE IMPLEMENTATION OF THE PRINCIPLE OF LEGALITY IN CRIMINAL PROCEEDINGS

Legality, the principle of legality, criminal proceedings, criminal procedure, the subject of legality, legal education, prosecutor's supervision.

The relevance of the study is due to the fact that in the conditions of building a rule-of-law state, the implementation of the principle of legality in the activities of all state bodies, and especially law enforcement agencies, is a major task. The purpose of the study is to try to identify the most acute problems of the implementation of the principle of legality in criminal proceedings, which opens the way for the practical improvement of both individual elements of this phenomenon and the system of lawmaking and law enforcement in general.

1 Заседание коллегии Генпрокуратуры // Официальный сайт Президента Российской Федерации. 17.03.2020 // URL: http://kremlin.ru/events/president/news/62998 (дата обращения: 01.11.2020).

46

Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2021. № 2 (64)Криминалистические исследованияКУРКОВА Н.А.,кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры уголовного процесса, криминалистики и правовой информатики Балтийского федерального университета им. И. Канта[email protected]

КОЗЛОВА Е.Л.,кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры уголовного процесса Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России[email protected]

МАКАРОВА О.А.,кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного процесса, криминалистики и правовой информатики Балтийского федерального университета им. И. Канта[email protected]

УДК 343.98

ЛИЧНОСТЬ ЖЕНЩИНЫ КАК ЭЛЕМЕНТ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКОЙ ХАРАКТЕРИСТИКИ ПРЕСТУПЛЕНИЙКриминалистическая характеристика, криминалистическое изучение личности женщины, совершенные женщинами преступления, тактика отдельных следственных действий.

Важным фактором повышения эффективности расследования преступлений, совершенных женщинами, является разработка рекомендаций для следственных органов на основе изучения психофизиологических и социальных свойств личности женщины. Учет характерных черт преступницы помогает следователю правильно диагностировать следственную ситуацию, определять направление расследования, выбирать тактику проведения отдельных следственных действий.

Расследование преступления предполагает установление зна-чимых для следствия сведений, в том числе об обстоятель-ствах совершения деяния и о личности преступника. При

этом необходимо учитывать, что каждый конкретный преступ-ник обладает набором только ему присущих качеств и свойств (пол, возраст, образование и др.). По мнению Е.В. Кунц, личность преступника является совокупностью социально-демографиче-ских, психологических, моральных и правовых признаков, связей, отношений, характеризующих лицо, совершившее преступление [1, с. 77]. Более того, совокупность социально-значимых черт лич-ности оказывает влияние на преступное поведение в той же сте-пени, что и внешние условия, в которых индивид находится [2, с. 197]. В свою очередь, женщина-преступница имеет психофизи-ологические особенности, которые проявляются в более сложном механизме совершения преступления, тщательной подготовке к его совершению и сокрытию следов преступления.

В последние годы отмечается увеличение числа женщин, за-нимающихся похищением людей, распространением оружия и наркотических средств, что свидетельствует о том, что женщины совершают организованные и профессиональные преступления [3, с. 803].

В обществе долгое время существовал гендерный стереотип о том, что женщина исполняет роль хранительницы очага, матери будущих детей, а значит, не может представлять опасности. Од-нако развитие женской преступности в последние годы наглядно демонстрирует, что большая часть черт характера личности, вне зависимости от пола, приобретается в процессе социализации и усвоения социальных ролей. В связи с приобретением современ-ной женщиной нетрадиционной социальной роли, несмотря на преобладание в каждой отдельной личности индивидуальных черт характера, существуют общие черты личностей женщин, со-вершающих преступления. Об этом свидетельствуют и данные социального портрета преступности за 2020 год:

- 68% преступников женского пола не имели постоянного ис-точника дохода;

47


- 98% от общей доли преступников женского по-ла являлись гражданами России;

- 59% женщин-преступниц находились в момент совершения преступления в возрасте 30-49 лет;

- 35% преступниц имели среднее профессиональ-ное образование;

- 20% женщин на момент совершения ими пре-ступления являлись наемными рабочими; 6,6% - служащими; 1,36% - безработными; 2,8% - учащи-мися, студентками1.

Помимо возрастных и социальных критериев, Ю.М. Антонян обращает внимание на психическое состояние и индивидуальные черты характера лиц, совершающих преступления. Около 25% осужден-ных к лишению свободы имели различные психиче-ские патологии, в том числе такие, как алкоголизм, наркомания, психопатия, олигофрения, поражения центральной нервной системы, различные послед-ствия черепно-мозговых травм [4, с. 115].

Рассмотрим примеры из судебной практики. Б-ова Л.В., которой было предъявлено обвинение по ч. 1 ст. 105 УК РФ, имеет алкогольную зависимость, состо-ит на учете у врача-нарколога с диагнозом «алкоголь-ный делирий, хронический алкоголизм 2 степени». Суд назначил ей наказание в виде лишения свободы сроком на 6 лет и 3 месяца с отбыванием наказания в испра-вительной колонии общего режима2. М-ова Т.Д. обви-нялась в тайном хищении денежных средств на сумму пять тысяч рублей из комнаты своей знакомой (п. «в» ч. 2. ст. 158 УК РФ). Судом было проверено состояние подсудимой путем проведения судебно-психиатриче-ской экспертизы. В заключении эксперта утверждает-ся, что М-ова Т.Д. имеет легкую умственную отста-лость - олигофрению в степени дебильности. Указанное умственное недоразвитие не сильно выражено, и суд пришел к выводу о том, что данное обстоятельство не является препятствием для вынесения обвинительно-го приговора3.

Еще одной характерной чертой личности пре-ступниц является стойкость аффективных психо-травмирующих переживаний и высокая импуль-сивность. Наиболее часто это приводит к неадекват-ному восприятию и неверной оценке возникающих жизненных ситуаций, слаборазвитой способности к прогнозированию последствий своих поступков, отсутствию организации и общей необдуманности поведенческих мотивов. После совершения проти-воправных деяний женщины чаще испытывают чувство вины и беспокойство за свое будущее, в пе-риод отбывания наказания в местах лишения свобо-ды такое беспокойство лишь усиливается [4, с. 118].

Итак, сформируем обобщенный типичный пор-трет преступника женского пола: гражданка Рос-сийской Федерации в возрасте 30-49 лет с низким уровнем культуры, со средним профессиональным образованием, без постоянного источника дохода, находящаяся в момент совершения преступления,

как правило, в состоянии алкогольного опьянения. Наиболее часто женщины совершают преступле-ния против собственности, в сфере оборота нарко-тических средств и оружия, должностные престу-пления, имеющие коррупционную составляющую. За ними по количеству вовлеченных в их соверше-ние женщин идут преступления насильственного характера и террористические акты.

Отдельное внимание следует обратить на лич-ностные черты, которые характерны для преступ-ниц, совершающих преступления тех или иных видов и групп. Например, наиболее выраженными особенностями личности женщины-террористки являются дихотомическое мышление, низкий уро-вень эмпатии к людям, внушаемость, неумение ви-деть разницу между реальным и действительным положением вещей, а также структурное форми-рование у личности деструктивных, антиобще-ственных направленностей [5, с. 111]. Перечислен-ные признаки представляют собой выраженные девиации личности, что способствует совершению преступлений террористического характера.

Одной из наиболее типичных представительниц девушек-террористок является Зарема Мужахоева, ко-торая в 2004 году была приговорена к лишению свободы сроком на 20 лет за попытку совершения теракта. Она была «Черной Фатимой», занималась вербовкой и пси-хологической подготовкой будущих смертниц. Девуш-ка обладала незаурядными способностями к обману, ис-пытывала ярую ненависть к иноверцам, была коммуни-кабельна. В ходе проведения судебно-психиатрической экспертизы на предмет вменяемости удалось выявить некоторые черты личности Мужахоевой. Психиатри-ческих патологий у нее не обнаружилось. Выяснилось, что девушка обладает лидерскими качествами, хитро-стью, расчетливостью, умением подстраиваться под ситуацию, искусно лгать, способна проявлять жесто-кость по отношению к людям, а вот проявление эмпа-тии ей незнакомо. Ей была свойственна демонстратив-ность характера, она воспринимала лишь те морально-этические установки, которые не противоречили ее радикальным экстремистским взглядам [5, с. 107].

Нельзя не обратить внимания на личность жен-щины, совершившей преступление, предусмотрен-ное ст. 106 УК РФ «Убийство матерью новорож-денного ребенка». Мотивация преступниц данной категории характеризуется желанием скрыть факт беременности: либо ввиду крайне асоциального образа жизни, либо для того, чтобы избежать нега-тивного общественного порицания за внебрачные половые связи. Иногда преступница не располагает информацией о том, что ребенка после рождения можно определить в специализированное учреж-дение, и даже о том, что прерывание беременно-сти можно совершить на ранних сроках. Для таких женщин характерны в первую очередь повышенная тревожность, агрессивность, неумение решать про-

1 Социальный портрет преступности // Генеральная прокуратура Российской Федерации. Портал правовой статистики // URL: http://crimestat.ru/social_portrait (дата обращения: 11.02.2021).2 Приговор Долгопрудненского городского суда Московской области от 25 июля 2019 г. по уголовному делу № 1-73/2019 // Интернет-портал «Судебные и нормативные акты РФ» // URL: https://is.gd/AS13BG (дата обращения: 11.02.2021).3 Приговор Болотнинского районного суда Новосибирской области от 26 августа 2019 г. по уголовному делу № 1-155/2019 // Интернет-портал «Судебные и нормативные акты РФ» // URL: https://is.gd/hUKTv7 (дата обращения: 11.02.2021).

48


блемы мирным путем, отсутствие навыка прогнозирования по-следствий своих действий. Кроме того, они обладают слабой спо-собностью к адаптации к изменениям в обществе, зачастую у них низкий культурный и социальный уровень [6, с. 12].

Например, М-ина В.П. была осуждена по ст. 106 УК РФ. В заявле-нии о явке с повинной она указала, что «после родов задушила своего ре-бенка, так как негде жить, нет работы, это был четвертый ребенок, со-житель не давал жизни». Женщина не имела какого-либо определенного места жительства, периодически употребляла алкогольные напитки1.

Родители-детоубийцы, как правило, обладают низким уров-нем образования; из них 30% матерей и 36% отцов имели рабочие специальности, 18% матерей и 6% отцов являлись служащими не-высокой квалификации, 3% матерей не работали, 24% матерей и 30% отцов работали в сельском хозяйстве, 21% матерей и 9% отцов были пенсионерами [7, с. 99].

Необходимо отметить, что 85% преступлений против жизни и здоровья, совершенных женщинами, являются результатом про-тивоправных действий потерпевшего лица [8, с. 34]. Иначе гово-ря, совершение женщиной убийства в большинстве случаев яв-ляется ответной реакцией на домашнее насилие, на длительную психотравмирующую ситуацию, физические и нравственные страдания.

Рассмотрим пример. С-чук Т.Н. была осуждена за убийство при превышении пределов необходимой обороны. В материалах уголовного дела указывается на то, что женщина систематически подвергалась побоям со стороны потерпевшего, он часто употреблял алкогольные на-питки и в таком состоянии инициировал ссоры. В ходе очередной ссо-ры, когда потерпевший нанес женщине удары в область головы и при-чинил другие телесные повреждения, С-чук Т.Н. имела основания все-рьез опасаться за свою жизнь и здоровье, в целях самозащиты схватила кухонный нож и нанесла сожителю удар в область руки. Экспертизой было установлено, что смерть лица наступила из-за обильной крово-потери, так как при сильном алкогольном опьянении сворачиваемость крови сильно нарушается, что привело к летальному исходу2.

Говоря о противоправном поведении потерпевшего, можно привести и такой пример. Г-ова Г.Г. являлась жертвой домашнего на-силия, что подтверждается свидетельскими показаниями малолетних детей и соседей женщины. Муж периодически наносил ей телесные по-вреждения, свидетели указывали на то, что из квартиры этой семьи ча-сто слышались крики, на теле женщины появлялись синяки и ссадины. Дети домашнему насилию не подвергались, но были свидетелями проис-ходившего. В ходе очередной ссоры, после того как муж нанес Г-овой Г.Г. побои (удары в область лица и живота), она ударила его ножом в область туловища, отчего потерпевший скончался. Стоит отметить, что в момент совершения деяния опасности для жизни и здоровья женщины не существовало, а убийство было ей совершено из-за обиды, потому что муж применял к ней психологическое и физическое насилие. Суд приговорил женщину к 5 годам лишения свободы с отбыванием наказа-ния в колонии общего режима3.

При расследовании подобных преступлений необходимо уста-новить корреляционную связь между личностью женщины-пре-ступницы и личностью потерпевшего. Информация о личности потерпевшего также является элементом криминалистической

KURKOVA N.A.,PhD in Juridical Sciences, Associate Professor, Docent of the Department of Criminal Procedure, Criminalistics and Legal Informatics of the Baltic Federal University Named after Immanuel Kant

KOZLOVA E.L.,PhD in Juridical Sciences, Senior Lecturer of the Department of Criminal Procedure of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia

MAKAROVA O.A.,PhD in Juridical Sciences, Docent of the Department of Criminal Procedure, Criminalistics and Legal Informatics of the Baltic Federal University Named after Immanuel Kant

THE PERSONALITY OF A WOMAN AS AN ELEMENT OF THE CRIMINALISTIC CHARACTERISTICS OF CRIMES

Criminalistic characteristics, criminalistic study of a woman's personality, crimes committed by women, tactics of individual investigative actions.

An important factor for improving the effectiveness of the investigation of crimes committed by women is the development of recommendations based on the study of the psychophysiological and social characteristics of a woman's personality. Taking into account the characteristics of the criminal helps the investigator to correctly diagnose the investigative situation, determine the direction of the investigation, and choose the tactics of conducting individual investigative actions.

1 Апелляционное постановление Вологодского областного суда от 6 сентября 2017 г. по уголовному делу № 22-1677/2017 // Интернет-портал «Судебные и нормативные акты РФ» // (дата обращения: 11.02.2021).2 Приговор Абинского районного суда Краснодарского края от 15 октября 2018 г. по уголовному делу № 1-265/2018 // Интернет-портал «Судебные и нормативные акты РФ» // URL: https://is.gd/k8Fvll (дата обращения: 11.02.2021).3 Приговор Приволжского районного суда г. Казани Республики Татарстан от 5 июля 2017 г. по уголовному делу № 1-377/2017 // Интернет-портал «Судебные и нормативные акты РФ» // URL: https://is.gd/jr8Lo5 (дата обращения: 11.02.2021).

49


характеристики преступлений, совершенных жен-щинами. Личность потерпевшего, кроме того, пред-ставляет собой важный источник информации о событии преступления и личности преступника. Изучение личности потерпевшего помогает полу-чить данные о виде деятельности, образе жизни, социально-демографических и личных характери-стиках лица, благодаря которым представляется возможным объяснить мотивы, цели и иные об-стоятельства преступления. Различные данные о потерпевшем, его личной и трудовой жизни, инте-ресах, особенностях характера, круге общения спо-собствуют формированию следственных версий о виновном лице [9, с. 56].

Необходимо также обратить внимание на кате-горию женщин, которые совершают преступления в сфере незаконного оборота наркотиков. Они от-личаются хитростью, умением упорно отказывать-ся от сотрудничества со следствием, утверждая, что не причастны к чему-то противозаконному. В то же время большая часть наркопреступниц ра-нее уже совершали административные правонару-шения и/или уголовно наказуемые деяния. Такие преступницы охотно идут на подкуп сотрудника правоохранительных органов для того, чтобы из-бежать ответственности за совершенное престу-пление. По характеру они достаточно напористы, обладают низким уровнем культуры, склонны ко лжи и преувеличению реальных проблем, к некон-тролируемому употреблению алкогольных напит-ков и наркотиков [10, с. 130].

Н.В. Крикина отмечает, что большая часть нар-копреступниц вели себя недостойно, пренебрега-ли правилами и нормами, принятыми в обществе, совершали административные и уголовные право-нарушения. Наиболее часто они были замечены в семейных ссорах и скандалах (более 50% случаев); в занятии проституцией (свыше трети случаев); осуждены за кражи, мошенничество и другие ко-рыстные преступления (25% случаев); около 15% таких женщин занимались бродяжничеством и про-сили милостыню [10, с. 131].

Одним из негативных факторов женской пре-ступности в настоящее время является рост коли-чества преступлений, совершенных несовершен-нолетними девушками. Например, широкое рас-пространение в молодежной среде получил так называемый буллинг (травля) [11, с. 88]. Нередко он приводит к убийствам, причинению тяжкого или средней тяжести вреда здоровью, самоубий-ствам жертв травли. Что касается способа его со-вершения несовершеннолетними лицами женско-го пола, буллинг достаточно часто сопровождается не только травлей, но и причинением тяжкого или средней тяжести вреда здоровью потерпевшего в результате избиений, совершаемых группой де-вушек. Нередко при этом делаются видеозаписи издевательств над жертвой и ее избиения с целью распространения в коммуникационных сетях. Так, например, две несовершеннолетние школьницы, жи-тельницы города Гусева Калининградской области, же-стоко избили свою знакомую, 13-летнюю С., на детской площадке, сняли случившееся на видеокамеру и выложи-ли ролик в Интернет.

Несмотря на то, что существуют общие психоло-го-поведенческие черты, характерные для женщин-преступниц, должностные лица, осуществляющие следствие, должны принимать во внимание и суще-ственные различия их личностных характеристик, учитывать вид совершенного преступления, его обстоятельства, мотивы и психологические особен-ности каждого конкретного преступника женского пола. Благодаря пониманию мотива, знаниям о пси-хофизиологических особенностях и представлени-ям о типичном портрете женщины-преступницы следователь может правильно диагностировать пер-воначальную следственную ситуацию, определить направление расследования, выдвинуть и прове-рить следственные версии, выбрать тактику прове-дения отдельных следственных действий. Изучение личности женщины-преступницы позволяет разра-ботать эффективные рекомендации по расследова-нию отдельных видов преступлений, совершенных лицами женского пола.

Библиографический список:1. Кунц Е.В. Личность преступника как объект криминологического воздействия (на примере женщины-

преступницы) // Вестник Челябинского государственного университета. М., 2012. № 37 (291). С. 77-80.2. Криминалистическое изучение личности: Научно-практическое пособие для магистров / Под ред.

Я.В. Комиссаровой. М.: Проспект, 2016. 224 с.3. Криминология: Учебник / Под общ. ред. А.И. Долговой; 4-е изд., перераб. и доп. М., 2017. 912 с.4. Антонян Ю.М., Эминов В.Е. Портреты преступников. Криминолого-психологический анализ. М., 2018.5. Бакин А.А., Липский Н.А. Террористки-смертницы (психолого-психиатрический и

криминологический анализ) // Ученые записки Санкт-Петербургского им. В.Б. Бобкова филиала Российской таможенной академии. 2016. № 1. С. 106-111.

6. Гражданцева Е.В., Тирранен В.А. Типичные свойства личности женщин, совершающих убийства своих новорожденных детей // Эпоха науки. 2018. № 13. С. 11-13.

7. Антонян Ю.М., Гончарова М.В., Кургузкина Е.Б. Убийство матерью новорожденного ребенка: уголовно-правовые и криминологические проблемы // Lex Russica. 2018. № 3. С. 94-114.

8. Байчорова Ф.Х. Женская преступность. Тенденции. Виктимологический аспект: Монография. М., 2015.9. Бойко Ю.Л. Сведения о личности потерпевшего как элемент криминалистической характеристики

преступлений // Актуальные проблемы борьбы с преступлениями и иными правонарушениями. 2017. № 17-1. С. 56-58.

10. Крикина Н.В. Некоторые личностные особенности женщин, совершающих наркопреступления // Общество и право. 2014. № 3 (49). С. 129-133.

11. Мацкевич И.М. Преступность тинейджеров: стратегия XXI в. // Союз криминалистов и криминологов. 2018. № 2. С. 87-88.

50


СЕЗОНОВА Т.В.,кандидат педагогических наук, преподаватель кафедры криминалистики и предварительного расследования в органах внутренних дел Орловского юридического института МВД России имени В.В. Лукьянова[email protected]

УДК 343.983.7

ОБЪЕКТЫ РАСТИТЕЛЬНОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ НА МЕСТЕ ПРОИСШЕСТВИЯ, ИХ РАЗЫСКНОЕ И ДОКАЗАТЕЛЬСТВЕННОЕ ЗНАЧЕНИЕРасследование преступления, объект растительного происхождения, древесина, место происшествия, изъятие, судебная ботаническая экспертиза, розыск, доказательство.

В статье рассматривается значение ботанических объектов в расследовании различных преступлений. Акцентируется внимание на особенностях изъятия объектов, имеющих доказательственное значение по уголовным делам. На примерах из собственной экспертной практики автора показана возможность использования результатов судебной ботанической экспертизы в целях установления обстоятельств, связанных с событием преступления. Делается вывод о том, что повышение качества исследования обнаруживаемых на местах происшествий растительных объектов, грамотное использование результатов экспертных исследований способствует получению оперативно-разыскной информации для поиска и обнаружения преступников, формированию необходимой доказательной базы.

Повседневная жизнь человека, его деятельность тесно связа-ны с растениями и их производными (продуктами, изде-лиями). В связи с этим материальные объекты раститель-

ного происхождения могут служить вещественными доказатель-ствами по уголовным делам различных категорий. Они могут выступать в качестве следов пребывания лица, предмета на тер-ритории, связанной с преступлением, средств совершения пре-ступления или объектов преступного посягательства. Например, при расследовании убийств, изнасилований, краж изъятые объек-ты растительного происхождения содержат информацию о месте происшествия; при расследовании незаконной порубки, хище-ний леса и лесоматериалов - информацию о месте произрастания деревьев [5].

Чтобы объекты растительного происхождения стали источни-ком разыскной и доказательственной информации, позволили получить сведения о преступлении, установить факты, объяс-няющие механизм его совершения, их необходимо обнаружить, зафиксировать, правильно изъять и упаковать при производстве следственного действия. Поиск растительных частиц на объектах, имеющих отношение к событию преступления, при изучении обстановки места происшествия проводят сначала визуально, а затем с применением приборов увеличения и освещения, имею-щихся в унифицированном чемодане специалиста-крими-нали-ста. Использование косопадающего или отраженного света необ-ходимо при поиске слабозаметных следов, частиц малых разме-ров. Объекты растительного происхождения рекомендуется изы-мать вместе с предметом-носителем или его частью. Для упаковки следует использовать бумажные пакеты, конверты или мешки из ткани. Упаковку требуется опечатать, она должна исключать контакт между объектами, повреждение содержимого или сво-бодный доступ к нему. Если объекты растительного происхож-дения невозможно в силу тех или иных причин изъять вместе с предметом-носителем, то они отбираются пинцетом, кистью или щеткой с жестким ворсом, пластмассовым или металлическим шпателем. Для предотвращения процесса гниения влажные объ-екты высушивают в естественных условиях. В целях недопущения необратимых изменений объекты не следует упаковывать в сте-клянную или полимерную тару [4]. В связи с многообразием объ-ектов растительного происхождения к их изъятию рекоменду-ется привлекать имеющего соответствующее образование и не-обходимые навыки специалиста. Отбор образцов древесины на месте незаконной рубки леса проводится в соответствии с опре-деленными правилами: их соблюдение требуется для проведе-ния в дальнейшем судебной ботанической экспертизы методом дендрохронологии.

1. В протоколе осмотра места происшествия необходимо ука-зывать:

51


а) типологию насаждений (чистые сосняки, ель-ники, пихтарники, березняки, осинники, смешан-ные типы леса и их производные);

б) почвенные условия - типы почв: песчаные, бо-лотные, подзолистые;

в) условия увлажнения: нормальное, избыточ-ное, заболоченные места, болота;

2. При отборе образцов с пней, порубочных ос-татков и бревен с различных участков порубки необ-ходимо учитывать рельеф местности (холм, низина, болото). Количество образцов (спилов) зависит от раз -меров делянки, но, как правило, не превышает 20-30.

3. В обязательном порядке следует изымать кон-трольные (живорастущие) образцы древесины (спи-лы или керны) для установления даты (календарно-го года) незаконной рубки на месте происшествия (делянке). В зависимости от размеров делянки изы-мается от 2 до 10 контрольных образцов преоблада-ющих древесных пород в зрелом состоянии (нор-мально развитых деревьев), если размеры делянки достаточно большие, изъятие контрольных образ-цов производится с разных ее сторон, о чем ставится отметка в плане осмотра места происшествия.

4. Необходимо составить план-схему делянки, на которой указать места отбора образцов; произвести фото- и видеосъемку; совместно с представителями лесничества оформить протоколы осмотра места происшествия, в которых указать количество, по-родный состав и диаметры вырубленных деревьев.

Если отбор образцов для дендрохронологиче-ского исследования производится с транспортных средств, на пилорамах, складах, сортировочных пло-щадках, требуется учитывать следующее:

- отбор образцов производится с комлевых ча-стей деревьев, то есть самых толстых мест, располо-женных в нижней части дерева, в количестве 20 об-разцов с одного лесовоза; при наличии у лесовоза полуприцепа или прицепа с них отбирается такое же количество образцов, как и с самого лесовоза;

- при осмотре круглого леса, складируемого на пилораме, отбор образцов производится с комле-вых частей деревьев в количестве 10-20 образцов из 20-30 кубических метров круглого леса [1].

Объекты растительного происхождения, такие как: растения, содержащие контролируемые веще-ства; древесные растения, кустарники и их части; растительные смеси, состоящие из нескольких ком -понентов (сено, лекарственные и чайные сборы); мука, зерно, изделия массового производства, со-хранившие признаки растительного происхожде-ния; табачные изделия (курительные и некури-тельные); деревянные изделия; споры, пыльца, гри -бы, мохообразные и лишайники, - будучи при-общенными к делу в качестве вещественных до-казательств, становятся объектами судебной бо-танической экспертизы, проводимой экспертом, обладающим специальными знаниями в области физиологии, анатомии, морфологии и системати-ки растений. Специалист анализирует морфоло-гические и анатомические признаки объектов рас-тительного происхождения, использует дендрох-ронологический метод, метод спорово-пыльцевого (палинологического) анализа. Выбор методов за-висит от специфики объекта, представленного на исследование, и характера поставленных перед

экспертом вопросов. Реализация методов чаще все-го осуществляется с использованием микроскопов различных типов с разными режимами освещения и увеличения. Особенности внешнего строения растительного объекта (морфологические при-знаки) изучаются для установления его таксоно-мической принадлежности (семейство, род, вид). Объекты изучают визуально, с помощью лупы, а также используют метод оптической микроскопии (исследование проводят в поле зрения оптического микроскопа в отраженном свете при увеличении от 10-кратного до 100-кратного). Для определения систематической группы молодых (не полностью сформированных) растений либо сильно измель-ченной или подверженной гниению растительной массы изучается строение объекта растительного происхождения на клеточном уровне. Для этого используют микроскопы с большим увеличением.

Метод эпидермального анализа (как одна из раз-новидностей анатомического исследования) ис-пользуется для исследования измельченных и из-мененных (подвергшихся высушиванию, гниению, воздействию желудочного сока) частиц растений. Использование указанного метода обусловлено тем, что эпидерма листа каждого растения обладает определенным комплексом анатомических элемен-тов, сохраняющихся при различных внешних воз-действиях, позволяющим установить таксономи -ческую принадлежность растений.

В процессе исследования эксперт-ботаник под-вергает анализу хемотаксономические признаки (наличие алкалоидов, тритерпеноидов, флавонои-дов и других низкомолекулярных природных со-единений), позволяющие определить системати-чески близкие и морфологически трудно различи-мые виды растений.

При расследовании преступлений, связанных с незаконной порубкой и вывозом леса, используют-ся методы дендрохронологии - науки, основанной на исследовании годичных колец древесины. У большей части деревьев, произрастающих в преде-лах конкретного участка лесного массива, наблю-дается синхронное изменение ширины годичных колец во времени, связанное с изменением внеш-них условий (климатических и экологических). Отсутствие синхронности в колебаниях ширины годичного прироста позволяет утверждать, что де-ревья происходят из разных географических точек или из разных типов мест обитания. Основными задачами судебной дендрохронологии являются: установление места произрастания исследуемых деревьев, определение абсолютной и относитель-ной даты последнего годичного прироста (год руб-ки дерева), жизненного состояния дерева на мо-мент порубки, определение частей ствола одного дерева при отсутствии общих линий разделения [2]. Все это необходимо для формирования дока-зательной базы при расследовании по уголовным делам, возбужденным по признакам состава пре-ступлений, предусмотренных ст. 260 УК РФ.

Предметом судебной ботанической экспертизы является решение следующих экспертных задач:

- отнесение объекта к определенному таксону (семейству, роду, иногда виду), то есть определе-ние природы объекта;

52


- определение ареала (области произрастания, распростране-ния растения), стадии вегетации, качественного и количественно-го состава (процентного соотношения) данного объекта в много-компонентных смесях растительного происхождения;

- выявление индивидуализирующих признаков, появившихся в результате случайных обстоятельств, позволяющих отличить дан-ный объект от другого объекта растительного происхождения, от-носящегося к той же таксономической категории; к числу таких об-стоятельств относятся как природные факторы, так и воздействие человека;

- установление переменных или постоянных состояний объекта, имеющих непосредственное отношение к событию преступления;

- определение времени совершения конкретных действий по специфическим изменениям объектов растительного происхож-дения в соответствии с биологическими закономерностями, уста-новление состояния объектов, выявление причинно-следственных связей.

Экспертом-ботаником могут быть решены такие вопросы:1. Имеются ли на представленных предметах наслоения расти-

тельного происхождения (наслоения на предмете-носителе)?2. К какому семейству, роду, виду принадлежат представлен-

ные на исследование растения (фрагменты, частицы растений)?3. Какова область произрастания представленного на исследо-

вание растения?4. Каков компонентный состав представленного вещества рас-

тительного происхождения?5. Какова стадия развития (вегетации) представленного на ис-

следование растения (для однолетних травянистых растений)?6. Каков возраст представленного на исследование растения

(для многолетних растений, в частности деревьев)?Исследование дендрохронологическими методами позволяет

получить ответы на следующие вопросы:1. Имеют ли образцы древесины, изъятые с транспортного сред-

ства (с пилорамы, из строения и др.), и образцы с пней (от пору-бочных остатков, с бревен и т.д.), изъятые с места незаконной по-рубки, общую родовую и групповую принадлежность?

2. Произрастали ли ранее деревья, образцы которых изъяты с транспортного средства (с пилорамы, из строения и др.), на месте незаконной порубки? [6]

Результаты исследования объектов растительного происхож-дения способствуют эффективному формированию доказатель-ной базы, зачастую позволяют определить важные фактические обстоятельства, связанные с событием преступления, в том числе с установлением факта пребывания лица или орудия преступле-ния на месте происшествия.

Для иллюстрации возможностей судебной ботаники приведем примеры из экспертной практики автора.

Браконьеры с применением механического транспортного средства - автомобиля УАЗ-31519 - в поле с гречихой совершили незаконный от-стрел одной особи кабана. В ходе осмотра указанного автомобиля из-под капота и багажного отделения была изъята растительная масса. С места происшествия (поля) был изъят образец растительной массы. В результате проведенной судебной ботанической экспертизы было уста-новлено, что растительная масса, изъятая в ходе осмотра автомоби-ля УАЗ-31519, и растительная масса, изъятая с поля, имеют общую групповую принадлежность по совокупности таксономических групп, признакам периода вегетации и, вероятно, общий источник происхож-дения. Так было подтверждено нахождение конкретного автомобиля в месте незаконной охоты.

Неизвестные лица, взломав ночью входную дверь магазина, принад-лежащего ПО «Возрождение», проникли в помещение и совершили кражу продуктов питания. Осмотр места происшествия показал, что лица, проникшие в помещение магазина, высыпали из мешков на пол пищевую муку. На муке были обнаружены поверхностные следы от подошв об-уви. Образец муки был изъят. В ходе проведения оперативно-разыскных

SEZONOVA T.V.,PhD in Pedagogical Sciences, Lecturer of the Department of Criminalistics and Preliminary Investigation in the Internal Affairs Bodies of the Oryol Law Institute of the Ministry of the Interior of Russia named after V.V. Lukyanov

OBJECTS OF PLANT ORIGIN AT THE SCENE OF THE ACCIDENT, THEIR INVESTIGATIVE AND EVIDENTIARY SIGNIFICANCE

Crime investigation, object of plant origin, wood, timber, scene of accident, seizure, forensic botanical examination, search, evidence.

The article discusses the importance of botanical objects in the investigation of various crimes. Attention is focused on the features of the seizure of objects that have evidentiary value in criminal cases. On examples from the author’s own expert practice, it is shown the possibility of using the results of forensic botanical examination in order to establish the circumstances associated with the event of a crime. It is concluded that improving the quality of research of plant objects detected at the scene of accidents, the competent use of the results of expert research contributes to obtaining operational-search information for the search and detection of criminals, the formation of the necessary evidence base.

53


мероприятий удалось выяснить, что кражу совершили двое мужчин. У них была изъята обувь. При проведении ботанической экспертизы установлено, что на левом ботинке, принадлежащем одному из мужчин, есть на-слоения пшеничной муки, имеющей общеродовые при-знаки с мукой, изъятой в магазине ПО «Возрождение». Эксперт подтвердил присутствие подозреваемого на месте происшествия.

В лесном массиве был обнаружен труп мужчины, висящий в петле на дереве. В ходе осмотра места про-исшествия изъяты образцы коры и мха с дерева, при осмотре трупа изъяты кроссовки. В результате прове-денного ботанического исследования установлено, что на подошвах, представленных на исследование кроссо-вок, есть частицы растительного происхождения, име-ющие общую родовую принадлежность с корой и мхом, изъятыми с дерева. Выдвинутая следователем версия о самоубийстве была подтверждена результатами экс-пертного исследования.

В следующем примере объект растительного про-исхождения выступал в качестве объекта преступно-го посягательства. С территории центрального тока сельскохозяйственного кооператива «Заря» преступник тайно похитил продовольственное зерно ячменя весом 500 кг на общую сумму 2500 рублей. В ходе осмотра ме-ста происшествия был изъят образец зерна ячменя. Кро-ме того, образец зерна ячменя был изъят с территории домовладения подозреваемого. В результате проведенной ботанической экспертизы было установлено, что образец ячменя, изъятый с территории домовладения, и образец, изъятый с территории центрального тока кооператива «Заря», имеют общую групповую принадлежность.

В случаях незаконной рубки, повреждения до степени прекращения роста лесных насаждений или не отнесенных к ним деревьев, кустарников, лиан, установление видовой принадлежности бо-танического объекта, категории состояния дерева и его возраста является необходимым для опреде-ления стоимости причиненного ущерба (напри-мер, незаконная рубка хвойных деревьев в пред-дверии новогодних праздников).

На территории урочища «Валов лес» были неза-конно (без соответствующего разрешения) вырублены деревья, чем был причинен ущерб лесному фонду Рос-сийской Федерации. При осмотре места незаконной порубки были изъяты спилы с пней деревьев. Ботани-ческая экспертиза показала, что они принадлежали предположительно произрастающим (вегетирующим) деревьям вида «черемуха обыкновенная» семейства «ро-

зоцветные», вида «клен остролистный» семейства «кленовые», вероятнее всего, без признаков ослабления.

Эксперты, оценивающие категорию состояния деревьев, вынуждены делать вероятностные выво-ды по причине предоставления части деревьев (спи-лов). Дать оценку в категоричной форме возможно только с применением метода дендрохронологии в случае изъятия с места незаконной рубки образцов с деревьев, растущих рядом с вырубленными.

Частицы растительного происхождения могут присутствовать в виде наслоений на изымаемых предметах-носителях, а также в качестве включе-ний в почвенных объектах. В этом случае значе-ние имеет не только изучение каждой частицы как фрагмента конкретного растения, но и рас-тительного сообщества в целом, поскольку многие растения служат их индикаторами. Например, та-кие растения, как камыш, стрелолист, калужница болотная, вербейник, характерны для сырых, бо-лотистых участков местности, а ковыль, тимьян, тысячелистник, полынь - компоненты биоценоза степи [3]. Таким образом, результаты ботаническо-го исследования могут дать новую разыскную ин-формацию, описав участок местности (степь, луг, лес), где совершено преступление.

В ходе одной из экспертиз на одежде подозреваемого среди обнаруженных растительных частиц преоблада-ли фрагменты стеблей и листьев мха подкласса «бри-евые», хвоя растений рода «ель», а также фрагменты таллома лишайников рода «ксантория» и рода «фис-ция». Наличие подобного комплекса растений харак-терно для хвойного (вероятно, елового) леса, что позво-лило подтвердить факт пребывания подозреваемого на месте происшествия.

Охватить анализом в рамках научной статьи всё многообразие растительных объектов, встреча-ющихся в экспертной практике, невозможно, по-скольку видовой состав флоры нашей страны весь-ма широк. Исследование многих растительных объ-ектов не укладывается в рамки типовых экспертных методик. Однако даже приведенные выше примеры показывают, что повышение качества отработки об-наруживаемых на местах происшествий раститель-ных объектов, грамотное использование результа-тов экспертных исследований позволяет получать информацию, необходимую для поиска и обнару-жения преступников, вносит вклад в формирование доказательной базы, иными словами, способствует увеличению числа раскрытых преступлений.

Библиографический список:1. Виноградова О.П. Возможности экспертного исследования объектов почвенного и растительного

происхождения при расследовании фактов незаконной рубки лесных насаждений // Вестник Уральского юридического института МВД России. 2016. № 2. С.30-33.

2. Жаворонков Ю.М., Чхобадзе А.Б. Применение дендрохронологического метода в судебно-ботанической экспертизе по делам о незаконных порубках леса // Экспертная практика. Вып. 65. М.: ЭКЦ МВД России, 2008. С. 24-37.

3. Питрюк А.П. Микрообъекты почвенного и растительного происхождения - источник оперативно-розыскной и доказательственной информации // Экспертная практика. Вып. 20. М., 1983. С. 66-68.

4. Практическое руководство по производству судебных экспертиз для экспертов и специалистов: Научно-практическое пособие / Под ред. Т.В. Аверьяновой, В.Ф. Статкуса. М.: Юрайт, 2011. 720 с.

5. Проблемы экспертизы растительных объектов / Отв. ред. М.И. Розанов. М., 1972. 105 с.6. Порядок назначения судебных экспертиз, исследований и использования экспертно-

криминалистических учетов в органах внутренних дел Российской Федерации: Справочное пособие / Под ред. П.Л. Гришина. М.: ЭКЦ МВД России, 2016. 344 с.

54

Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2021. № 2 (64)Актуальные проблемы криминологииПЛОТНИКОВ В.В.,доктор социологических наук, профессор кафедры философии и социологии Краснодарского университета МВД России[email protected]

КОРОТКИХ В.Н.,заместитель начальника научно-исследовательского отдела Краснодарского университета МВД России[email protected]

КУЧМЕЗОВ Р.Н.,кандидат юридических наук, старший научный сотрудник научно-исследовательского отдела Краснодарского университета МВД России[email protected]

УДК 351.74+343.9

ГЕНДЕРНЫЕ СТЕРЕОТИПЫ О ПРЕСТУПНОСТИ: ОСОБЕННОСТИ ГЕНДЕРНОЙ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ И САМОИДЕНТИФИКАЦИИ ПРЕСТУПНИКАПреступность, гендер, социальная типология преступности, женская и мужская преступность, преступник, гендерная дифференциация, самоидентификация преступника.

В статье рассматривается обусловленность социальной специфики преступности существующими гендерными стереотипами. Анализируются попытки дать социологическую и криминологическую характеристику гендерно дифференцированной преступности («мужская» и «женская» преступность). Авторы концентрируют внимание на идентификационных и самоидентификационных особенностях совершения преступлений и правонарушений.

Анализируя исследования преступности, мы можем отме-тить тот факт, что пристальному изучению подвергалась чаще мужская преступность, для чего был создан целый

ряд теорий, рассматривающих это явление. Женскую же преступ-ность зачастую ограничивали рамками проституции. Количество исследований, в которых изучаются различия женской и мужской преступности, все еще недостаточно, поэтому проблема требует дополнительного пристального внимания.

Женская преступность, определяемая как совокупность совер-шаемых женщинами преступлений, обладает рядом характерных особенностей. В первую очередь это связано с социальной ролью и функцией, выполняемой в обществе женщинами. На специфи-ку женской преступности влияет множество факторов: от образа жизни, психических и физиологических различий до культурных традиций, определяющих место женщин в обществе. Возникаю-щие в этом контексте гендерные стереотипы имеют существен-ное влияние на жизнь женщины, что, в свою очередь, приводит к трансформации ее социальной роли. Все это непосредственно влияет на характер женской преступности и механизм соверше-ния женщинами преступлений.

Исследователи отмечают, что «на протяжении всего прошлого века объем женской преступности был в 5-7 раз меньше соответ-ствующих показателей преступности мужчин, составляя 10-15% всей преступности в стране». Статистические данные иллюстри-руют количественное превосходство «мужских» преступлений над «женскими». Однако уже в начале XXI века стала очевидной тенденция роста женской преступности: «более чем в 4 раза вы-росло количество выявленных женщин, совершивших тяжкие преступления. Более высоки, чем у мужчин (в 2-3 раза), и темпы прироста числа женщин-преступниц» [1, с. 57].

Историки, а следом за ними и социологи выделяют два направ-ления исследований, посвященных дифференциации женской и мужской преступности. В первую очередь это традиционные пси-хофизиологические исследования, которые объясняют гендерные различия преступников исключительно врожденными биологи-ческими различиями полов. В рамках этого направления работал итальянский криминалист-антрополог Ч. Ломброзо (1835-1909).

55


Он объяснял мотивацию преступниц тем, что жен-щина как существо, находящееся на более низкой ступени развития, по своей природе более склонна к преступлению. Однако когда статистика не под-твердила его теорию, Ломброзо включил женщин-проституток в число женщин-преступниц, тем са-мым объединив их в одну категорию [3].

Это созвучно интенциям современной кримино-логии. В частности, интерес представляет бихевио-ристский подход, демонстрируемый Л. Вальцелли. В ходе эмпирического исследования он пришел к выводу о корреляции проявляемой женщинами агрессии и их менструального цикла: согласно его данным, в 60% случаев женщины становились наи-более агрессивны в моменты пониженного содер-жания женского полового гормона (прогестерона) [4, с. 234]. Вслед за ним подобный факт отмечал и Ю. Свирин, который писал, «что гормоны могут по-вышать или понижать агрессивное состояние чело-века, толкая его к совершению преступления» [5].

Существует также ряд исследований, авторы которых руководствуются стереотипом о большей по сравнению с женщинами склонности мужчин к агрессии. Е. Маккоби и К. Джеклин отмечают, что агрессивное социальное поведение в большей степени дифференцировано половыми различия-ми и соответственно может быть аргументировано биологическими факторами [6, с. 318]. Однако в реальности ситуация более сложная. Существуют некоторые виды агрессивного поведения, которые свойственны в большей степени именно женщи-нам.

П.А. Ковалев в своем статистическом анализе показателей, отражающих частотность и выражен-ность различных компонентов агрессивного пове-дения, подводя итог, приходит к выводу об изби-рательности проявления общепринятой зависимо-сти между полом и агрессией [7]. Здесь наблюдает-ся следующая тенденция: для мужчин характерно превалирование формы агрессии (чаще всего это прямая физическая агрессия), в то время как жен-щины более избирательны в выборе вида агрессии (наиболее распространенная форма - вербальная агрессия). Поэтому можно согласиться с тем, что «для мужчин важен не столько вид агрессии (вер-бальный или физический), сколько выражение ее в открытой форме и непосредственно с конфлик-тующим. Для женщин же важен именно вид агрес-сии (вербальный), а на втором плане ее форма (прямая или косвенная), хотя социокультурные стереотипы заставляют их чаще склоняться к кос-венной форме» [1, с. 58].

Современные социологи не отрицают влияния биологического фактора на различия женской и мужской преступности. Однако они считают его лишь одним из факторов. Для достаточно полно-го объяснения дифференциации преступности по гендеру необходимо учитывать социальный фак-тор, который проистекает из биологического, но не исчерпывается им. Здесь возникает новое на-правление гендерных исследований в сфере соци-ологии преступности, включающее в себя теории, которые трактуют правонарушение как результат противоречий, возникающих у личности с соци-альными установками.

В исследованиях этой группы отмечается су-щественное и различное влияние социальных факторов на женщин и мужчин. В начале XX века М.Н. Гернет отмечал взаимообусловленность та-ких явлений, как социальное положение и моти-вация к правонарушению [4, с. 235], что позволило говорить о существовании тесной связи женской преступности и трансформаций, происходящих в обществе. На примере стран, где для женщин традиционен затворнический образ жизни, стано-вится очевидным наличие следующей тенденции: чем больше личной свободы у женщин, тем выше уровень женской преступности, и наоборот. Но в настоящее время уже можно говорить о том, что подобная закономерность не имеет достаточной аргументированности. Большинство стран в циви-лизованном мире предоставило женщинам и муж-чинам равные возможности социальной активно-сти, однако статистика все еще свидетельствует о том, что мужчинами совершается преступлений больше, чем женщинами.

В рамках нашего исследования интерес вызыва-ют работы французского социолога Э. Дюркгейма, который уделял большое внимание гендерному вопросу. В своем труде «Самоубийство» Дюркгейм исследует такие категории, как холостяки и раз-веденные, а также их соотношение с социальной нормой. Он приходит к выводу о том, что женщи-ны менее склонны к так называемой домашней (се-мейной) аномии [8, с. 323]. В книге «О разделении общественного труда» Дюркгейм отмечает, что со-циальное развитие привело к тому, что «один из полов завладел эмоциональными функциями, а другой - интеллектуальными» [9].

С учетом сказанного выше можно констатиро-вать высокий уровень актуальности гендерного подхода к исследованию женской преступности. Само понятие гендера, кроме психофизиологи-ческих половых особенностей, включает в себя и определенное отношение к полу, сформирован-ное конкретной социальной средой какого-либо общества. В традиционных сообществах мужчина воспринимается как независимая, уверенная в себе личность, женщина же находится на вторых ролях, пассивна, занята воспитанием детей и ведением домашнего хозяйства.

Американский социолог Р. Мертон считал, что «основной причиной преступности является про-тиворечие между ценностями, на которые ориен-тирует общество, и возможностями их достижения по установленным обществом правилам» [11]. Та-ким образом, можно предположить, что в женском сознании обществом формируются определенные ценности, а также стереотипы о ее социальной роли. И эта модель в меньшей степени способству-ет проявлению женщин в преступной сфере, чем модель, соответствие которой общество требует от мужчин.

Другой исследователь - американский антро-полог М. Мид - также немало внимания уделила теме дифференциации женского и мужского по-лов. Она отмечала, что различия формируются не только лишь в связи с наличием биологических по-ловых особенностей, но и на основе стереотипов, складывающихся в определенной культуре по по-

56


воду мотивов, интересов и личностной ориентации представите-лей разных полов. На самом деле гендерная роль в большей сте-пени обусловлена социальными признаками, нежели психофизи-ологическими или биологическими [10].

Большинство социологических теорий указывает на специ-фичные роль и положение женщин в обществе. Феминные и ма-скулинные паттерны поведения предполагают различие в уровне социальной детерминированности поведения. В силу того, что женщины с детства традиционно более защищены семейным контролем, изначально они в меньшей степени обладают воз-можностью совершения преступлений. Этому же способствует и социальный стереотип «нормальная женщина», который транс-лируется обществом как образец привлекательности и приязни со стороны членов социума [11].

Некоторые исследователи отмечают, что причины и мотивы совершаемых женщинами преступлений необходимо искать на стыке биологических и социальных характеристик личности пре-ступницы [2]. Такие мифы, как женская логика и женские капризы, не могут считаться достаточным мотиватором совершения престу-пления. Как пишет О.В. Стасенко, «сам ход развития общества, его история, физиологические и психофизиологические исследования подтверждают существование различий психоэмоциональных со-стояний и реакций у мужчин и женщин, в психологии многими ав-торами утверждается, что мотивы входят в структуру личности» [1].

Мотивация преступника может пониматься по-разному. Если речь идет о мотиве мести, то в этом случае еще до появления чув-ства обиды существует уже готовый мотив. Однако если говорить о таком мотиве, как удовлетворение потребностей, то существен-ное значение приобретают внутренний мир человека и сформи-рованный в процессе жизнедеятельности круг потребностей и интересов. Криминологи оперируют понятием «мотивационная сфера преступника», определяя ее как ценности и установки, ко-торые формируются в процессе жизнедеятельности человека и влияют на всю его последующую жизнь. Человек более восприим-чив к тем окружающим его социальным моделям, которые близки его личности по биологическим, социальным и другим внутрен-ним причинам.

В рамках рассматриваемой нами проблемы интерес представ-ляет исследование польского криминолога В.З. Майхжика [12], изучавшего мотивацию женщин-убийц. В поле его внимания по-пала семья преступниц: была изучена атмосфера, в которой фор-мировался характер женщин, и в том числе склонность к соверше-нию преступлений. Атмосфера насилия в семье имела серьезное влияние на формирование мотивации и личностных особенно-стей не только жертв, но и убийц. На основе результатов своего исследования криминолог поделил женщин-преступниц на тех, чьи личности имеют нормальную степень социализации, асо-циальных и антисоциальных. Им была разработана собственная классификация мотивов убийств:

1) мотив страха и угрозы; 2) мотив обиды и негодования; 3) сексуальный мотив (ревность или месть); 4) корыстный мотив; патологический [4, с. 237].В современной криминологии говорят о ряде факторов, кото-

рые влияют на проявление женщинами склонности к правонару-шению. В первую очередь это сформированная в юности анти-социальная модель поведения: отсутствие контроля со стороны семьи, а также негативное воздействие окружающего социума, ал-коголя, наркотиков и т.п. подводят девушек к совершению проти-воправных действий. Эта же модель сохраняется и в более зрелом возрасте, когда женщина зачастую уже имела опыт привлечения к уголовной ответственности, а возможно, и прошла через соци-альные институты лишения свободы.

Еще одним фактором, влияющим на формирование преступ-ной модели поведения, являются резкие трансформации в об-

PLOTNIKOV V.V.,Doctor of Sociology, Professor of the Department of Philosophy and Sociology of the Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia

KOROTKIKH V.N., Deputy Head of the Research Department of the Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia

KUCHMEZOV R.N.,PhD in Juridical Sciences, Senior Researcher of the Research Department of the Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia

GENDER STEREOTYPES ABOUT CRIME: FEATURES OF GENDER DIFFERENTIATION AND SELF-IDENTIFICATION OF THE OFFENDER

Crime, gender, social typology of crime, female and male crime, criminal, gender differentiation, criminal self-identifi cation.

The article examines the conditionality of the social specifi cs of crime by existing gender stereotypes. Attempts to give sociological and criminological characteristics of gender-differentiated crime («male» and «female» crime) are analyzed. The authors focus on the identifi cation and self-identifi cation features of the commission of crimes and offenses.

57


разе жизни под воздействием неблагоприятных внешних условий. Происходящие в юности такие неприятные события, как потеря работы, распад семьи, травмы и т.п., приводят к возникновению в сознании женщины механизма ухода от проблем, и чаще всего это выражается в потреблении алко-голя, наркотиков. Ослабленное маргинальным об-разом жизни сознание теряет адекватность воспри-ятия морально-нравственных установок общества, и женщина вступает на криминальный путь.

Характерной можно назвать тенденцию, когда антисоциальный образ жизни заглушает в женщи-не биологические инстинкты. Приверженность к алкоголю или наркотикам приводит к тому, что в быту возрастает количество преступлений, со-вершенных женщинами против детей, хотя ма-теринский инстинкт является базовым в женской биологии. Тем не менее негативные модели пове-дения, сформированные зачастую еще в детстве, связанные с проявлением насилия против слабого, побеждают биологические инстинкты. Таким об-разом, можно говорить о том, что фактор социума намного существеннее фактора пола, следователь-но, есть основания констатировать превалирова-ние гендерной дифференциации в противовес фи-зиологической половой.

Поведение человека - это результат взаимодей-ствия ряда различных факторов (как субъектив-ных, так и объективных) с социальной системой. Преступное поведение представляет собой про-дукт негативного взаимодействия этих факторов. В.В. Лунеев отмечает: «В криминологическом пла-не взаимодействие объективного и субъективного, биологического и социального приобретает наи-

Библиографический список:1. Стасенко О.В. Преступное поведение: гендерный анализ // Женщина в российском

обществе. 2009. № 1. С. 57-63.2. Лунеев В.В. Мотивация преступного поведения. М.: Наука, 1991.3. Ломброзо Ч. Гениальность и помешательство. М.: Республика, 1995.4. Щенина Т.Е. Психологический и биологический факторы в поведении женщины,

совершившей преступление, с позиции адвоката-защитника // Вестник Удмуртского университета. 2006. № 6. С. 234-243.

5. Свирин Ю. Биологический (генетический) фактор как одно из условий преступного поведения // Российская юстиция. 1996. № 12.

6. Грошев И.В. Психофизиологические различия мужчин и женщин. М., 2005.7. Ковалев П.А. Возрастно-половые особенности отражения в сознании структуры собственной

агрессивности и агрессивного поведения: Автореф. дис. ... канд. психол. наук. СПб, 1996.8. Дюркгейм Э. Самоубийство: Социологический этюд // Пер. с фр. СПб: Союз, 1998.9. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии / Пер. с фр. и послесл.

Л.Б. Гофмана. М.: Наука, 1991.10. Мид М. Культура и мир детства: избранные произведения / Сост., авт. послесл. и отв. ред.

И.С. Кон. М.: Наука, 1988.11. Иншаков С.М. Зарубежная криминология. М.: Норма, 1997.12. Мajchrzyk W.Z. Warszawa: Wydanie, 1995.

большую значимость именно на уровне формиро-вания личности» [2].

Опираясь на статистические и криминологиче-ские данным, ученые отмечают интенсивное раз-витие процесса криминализации женщин. Под-черкивается, что по показателям количественного прироста в настоящее время женщины-преступ-ницы опережают мужчин-преступников. Наибо-лее характерными для женщин преступлениями являются кражи, мошенничество, присвоение, рас-трата. В то же время обращает на себя внимание трансформация способов совершения женщинами преступлений. Причем невозможно не заметить, что значительно вырос индекс жестокости женских преступлений. Например, увеличивается количе-ство совершенных женщинами убийств, а ведь та-кие преступления традиционно считались харак-терными для мужской преступности. В последние десятилетия отмечаются новые формы агрессивно-го поведения женщин, такие как разбой, заказные убийства, преступления, связанные с грубым на-силием над личностью. Характерным для женской преступности стало объединение в преступные группы.

Экономические и социальные трансформации приводят к изменениям в социальном поведении членов общества. Изменения происходят также и в сфере ценностей: как собственных, личностных, так и общественных, социальных. Поэтому при ис-следовании гендерной дифференциации престу-плений столь важно учитывать не только биологи-ческие и социально-психологические факторы, но и конкретные исторические условия, а также мен-тальные аспекты этой проблемы.

58

Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2021. № 2 (64)Государство. Общество. ПравоАНИСИМОВ А.П.,доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры гражданского и международного частного права Волгоградского государственного университета[email protected]

УДК 349.6

ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ РАЗВИТИЯ НАНОТЕХНОЛОГИЙ В РОССИИ И СТРАНАХ ЕВРАЗИЙСКОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО СОЮЗА В КОНТЕКСТЕ ПРОБЛЕМ ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИЭкология, нанотехнологии, нанопродукция, санитарное законодательство, отходы, права человека, здоровье, выбросы, сбросы, углерод.

В статье исследуется развитие нанотехнологий и их потенциальная опасность для здоровья человека и состояния окружающей среды. Доказывается, что использование нанотехнологий имеет как положительные, так и отрицательные последствия, следовательно, необходимы новые подходы к осуществлению экологического управления. Автором анализируется экологическое и санитарное законодательство России и стран Евразийского экономического союза в части, касающейся требований к развитию наноиндустрии.

Под нанотехнологиями понимаются способы получения и использования веществ и материалов в диапазоне разме-ров от 1-100 нанометров (нанометр - одна миллиардная

часть метра) с заданными свойствами и характеристиками. В этом диапазоне размеров материалы, как правило, проявляют свой-ства, отличные от тех, которые проявляются в обычных масшта-бах, включая большую активность и реакционную способность. Возможности использования этих уникальных свойств обуслов-ливают интерес государства и бизнеса к разработке новых про-дуктов, процессов и технологий. Это порождает новое явление - наноиндустрию, то есть межотраслевой комплекс организаций, обеспечивающих и осуществляющих целенаправленную деятель-ность по разработке и коммерциализации нанотехнологий. В на-стоящее время в научной литературе, наряду с исследованием позитивных перспектив внедрения нанотехнологий, в том числе коммерческих, все чаще обращается внимание на высокую веро-ятность возникновения различных нежелательных социальных последствий их использования.

Несомненно, негативное воздействие нанотехнологий на здо-ровье людей и природу должно быть выявлено прежде, чем про-дукты, для производства которых они использовались, попадут на рынок [1]. Проблема заключается в том, что возможные био-логические эффекты поступления наноматериалов в организм человека изучены пока недостаточно, хотя уже есть данные о том, что некоторые вещества при переводе их в форму наноча-стиц значительно изменяют свои физико-химические свойства, что может негативно отразиться на здоровье человека в процессе их усвоения в организме. Так, например, недавние исследования показали, что углеродные нанотрубки обладают таким же канце-рогенным воздействием, что и асбест [2, с. 116]. Фуллерены, кро-шечные структуры углерода, напоминающие футбольные мячи, вызывают повреждение мозга у водных животных. Квантовые доты, которые предназначены для целенаправленной доставки лекарств, также представляют собой объекты токсикологического риска для здоровья человека и окружающей среды. Вместе с тем, в то время как углеродные нанотрубки могут увеличить риск мезо-телиомы, использование других углеродных частиц аналогично-го размера не влечет за собой подобного риска [3, с. 525].

Остается неисследованным вопрос о последствиях вступления наночастиц в реакции с другими веществами, а также об экологи-ческих последствиях таких реакций. Особую тревогу ученых-био-логов вызывает воздействие наночастиц на состояние объектов дикой природы - животных, растений и насекомых. Риск косвен-

59


ного воздействия нанотехнологий и наноматери-алов на окружающую среду и здоровье человека заключается, например, в последствиях воздей-ствия нанопестицидов и наноагрохимикатов на растения и домашних животных, а также челове-ка, потребляющего соответствующую продукцию. Остаются неизученными вопросы методики прове-дения эколого-гигиенических исследований оцен-ки воздействия на окружающую среду отходов производства наноматериалов, а также проблемы их хранения, размещения и уничтожения. Кроме того, дальнейшее развитие нанотехнологий созда-ет потенциальную угрозу разработки оружия, об-ладающего невероятной разрушительной силой. Такое нанотехнологическое оружие может быть более мощным и смертоносным, чем любое из уже известных человечеству, будь то химическое, био-логическое или даже ядерное. Его будет трудно обнаружить, и оно может привести к новому витку гонки вооружений [4, с. 328-329].

Впрочем, экологические последствия использо-вания нанотехнологий нельзя рассматривать толь-ко в негативном ракурсе. Ряд ученых полагают, что нанотехнологии смогут способствовать восстанов-лению благоприятного качества окружающей сре-ды. В частности, благодаря именно нанотехноло-гиям в настоящее время имеется возможность эф-фективной эксплуатации солнечных батарей, что означает отказ от массового сжигания каменного угля и нефтепродуктов, снижение опасности пар-никового эффекта и уничтожения озонового слоя, последствий разливов нефти и выбросов отходов нефтепереработки, загрязнения воздуха продук-тами сгорания. Нанотехнологии также могут стать важными элементами процессов очистки загряз-ненных и опасных отходов. Они могут способство-вать снижению экологической опасности токсиче-ских выбросов и сбросов, содержащих соединения мышьяка, ртути, кадмия, свинца, посредством раз-работки и внедрения механизмов, превращающих химический состав данных выбросов в нетоксич-ные вещества. Наконец, нанотехнологии могут быть использованы для создания датчиков, более мощных и точных, чем имеющиеся сейчас, для об-наружения загрязняющих веществ в окружающей среде при очень низких их концентрациях.

Широкий круг возможностей использования на -нотехнологий создает значительные проблемы в сфере управления, поскольку различные области применения наноматериалов регулируются не в рамках одного правового режима, как, например, обращение с опасными отходами, а с помощью об-ширного спектра правил регулирования. Дело в том, что ни в одной стране мира нет единой нор-мативной базы, которая охватывала бы продукты питания, химикаты, средства личной гигиены, ме-дицинские приборы, качество воды и так далее.

При этом, кроме объективных сложностей с управлением процессами производства и оборо-та нанотехнологий и нанопродукции, существует и важный субъективный фактор, связанный с не-достатком знаний и осведомленности обществен-ности в области нанотехнологий. Население не только России, но и других стран Евразийского экономического союза (далее - ЕАЭС) мало инфор-

мировано о пользе и возможных побочных послед-ствиях нанотехнологий, что тормозит развитие этой отрасли, а отсутствие четкой системы управ-ления создает риск общественного неприятия на-нотехнологий [5, с. 258]. Однако, планируя широ-кое вовлечение общественности в процесс обсуж-дения важности и возможных побочных эффектов применения нанотехнологий, необходимо знать ответы на вопросы о том, кого и с какой целью пла-нируют привлечь к этому процессу его организа-торы. Термин «участие общественности» в насто-ящее время используется во многих контекстах и имеет множество значений [6, с. 70-71]. Наиболее перспективным представляется такое понимание «общественности», в рамках которого под таковой подразумеваются все социально активные граж-дане, проживающие в определенном населенном пункте или регионе (стране), а также обществен-ные организации (экологические, по защите прав потребителей и т.д.). Вовлечение общественности в конструктивный диалог с разработчиками нано-технологий тем более актуально, что в условиях от-сутствия общественных симпатий по отношению к нанотехнологиям и произведенной с их помощью продукции последнюю может постигнуть судьба продуктов, изготовленных из генетически моди-фицированных организмов (ГМО). В случае с ГМО внимание к последствиям использования этой биотехнологии для окружающей среды, здоровья и безопасности опередило процесс ее внедрения в производство, хотя опасность генетически моди-фицированных организмов до сих пор не доказа-на. Это замедлило реализацию огромного коммер-ческого потенциала ГМО [7, с. 10-11].

Учитывая этот негативный опыт общественного неприятия современных технологий, при плани-ровании системы управления нанотехнологиями необходимо предусмотреть меры по повышению уровня доверия общественности к данной отрас-ли. Одним из направлений этой деятельности мо-жет стать финансирование несколькими странами мира (но не компаниями - производителями нано-продукции) серии токсикологических экспертиз, которые позволили бы получить по одинаковым методикам сопоставимые результаты и оценить их. Однако согласование методик исследований, их проведение и обсуждение результатов может занять много лет, в то время как проблема актуаль-на уже сейчас. Нанотехнологии и продукты, про-изведенные с их использованием, стремительными темпами проникают на рынок, при этом существу-ющие подходы к регулированию этого процесса не могут быть применены даже для выявления таких продуктов, не говоря уже об управлении указан-ным процессом, до того, как результаты экспертиз станут общепризнанными. Большое количество исследований уже сейчас позволяет говорить о том, что многие наночастицы не являются доброкаче-ственными и могут оказывать значительное влия-ние на биологическую активность на клеточном, субклеточном и молекулярном уровнях, ведь нано-материалы настолько малы, что могут внедряться в клетки человека и даже изменять биологические процессы на клеточном уровне. Не менее значимы и их потенциальные угрозы для окружающей сре-

60


ды. В связи с этим требуется разработка техниче-ских регламентов нового поколения, а также новых технологий утилизации отходов. Возвращаясь к вопросу о взаимодействии с общественностью, сле-дует заметить, что представляется целесообразным создание при Президенте Российской Федерации и главах субъектов федерации специальных коор-динационных органов, которые могли бы участво-вать в обсуждении и решении современных эко-логических проблем, а также ориентироваться на более широкий комплекс проблем национальной безопасности, включая задачи обеспечения устой-чивого развития Российской Федерации.

Координацию процесса общественных обсуж-дений преимуществ и потенциальных опасностей нанотехнологий могли бы взять на себя Министер-ство природных ресурсов и экологии Российской Федерации и его органы в регионах. Такой диалог облегчил бы создание новых стратегий экологиче-ского управления, которые в совокупности способ-ствовали бы укреплению доверия общественности, помогли бы избежать ситуаций излишнего риска и ускорить развитие технологий с большими обще-ственными и коммерческими выгодами. Указан-ные органы могли бы развернуть широкую просве-тительскую компанию: с помощью как традицион-ных средств массовой информации (телевидение, газеты, журналы), так и новых сетевых телеком-муникационных технологий, а также социальной рекламы, размещаемой, например, на рекламных щитах вдоль транспортных магистралей. Весьма высок потенциал проведения просветительской компании в школах и вузах. Для его реализации необходимо, например, включить в учебные пла-ны магистратур, где осуществляется подготовка по юридическим специальностям, дисциплин, ориен-тированных на раскрытие особенностей правового регулирования нанотехнологий, в том числе с уче-том их возможной опасности.

Предлагаются к обсуждению следующие управ-ленческие решения:

1) введение обязательной маркировки продук-ции, изготовленной с использованием нанотехноло-гий (здесь можно ориентироваться на накопленный в разных странах значительный опыт маркировки продукции, изготовленной с использованием ГМО). Такая мера позволит потребителям определять, со-держатся ли наноразмерные материалы в покупае-мых продуктах. Вместе с тем она откроет новые воз-можности исследования влияния наноразмерной продукции на здоровье человека и окружающую среду. Программа маркировки должна предусма-тривать рекомендации потребителям о том, как правильно утилизировать предметы, содержащие потенциально опасные наноразмерные материа-лы. Подобная программа уже несколько лет дей-ствует в странах ЕС [8], их опыт может быть поле-зен и применим в российских условиях;

2) осуществление регулярного надзора за нано-технологиями, хотя оно и представляется пробле-матичным. Необходимость регулирования произ-водства и обращения наноматериалов обусловли-вается двумя взаимосвязанными соображениями. Во-первых, если не регулировать использование некоторых нанотехнологий, то могут возникнуть

вполне реальные (хотя и не до конца осознавае-мые) риски существенного нарушения здоровья людей или причинения вреда окружающей среде. Во-вторых, достижение цели укрепления обще-ственного доверия к новым технологиям требует повышения уровня эффективности работы кон-тролирующих органов, которые должны своев-ременно выявлять потенциальные или реальные угрозы. Таким образом, у органов экологического надзора стран Евразийского экономического союза (далее - ЕАЭС) должна появиться новая функция, к исполнению которой они еще не готовы. При этом многие традиционные инструменты управления нанотехнологиями не работают, что требует поис-ка новых способов регулирования их использова-ния [9, с. 124-125];

3) в соответствии с существующими в современ-ной теории экологического управления представ-лениями выводы о реальной или потенциальной опасности нанотехнологий должны основываться на надежных научных доказательствах. Если ор-ганы экологического управления начнут произ-вольно осуществлять регулирующее воздействие на предпринимателей, осуществляющих производ-ство нанопродукции с использованием нанотехно-логий, это создаст как минимум избыточные ад-министративные барьеры, а как максимум - почву для коррупции. Таким образом, риски и опасность нанотехнологий должны быть доказаны, а это тре-бует от органов экологического управления раз-работки оригинальных методик измерения нега-тивного воздействия нанотехнологий на здоровье людей и окружающую среду. Однако, даже если такую задачу удастся решить применительно к существующим видам нанотехнологий, это не по-может в будущем, поскольку научно-технический прогресс не стоит на месте и новые виды нанотех-нологий внедряются каждый год.

Нанотехнологии уже прогрессируют: от исполь-зования относительно простых наночастиц - к бо-лее активным материалам и сложному оборудова-нию (сенсоры, многофункциональные лекарства, медицинские устройства и т.д.). Неразворотливому бюрократическому аппарату трудно прицелить-ся в такой быстро движущейся объект. И если бу-дут созданы избыточные ограничения для такого бизнеса, он может переместиться в другие страны, где создана более комфортная предприниматель-ская среда. Кроме того, это негативно отразится на спросе со стороны потребителей, которые будут обоснованно считать, что значительные усилия административного аппарата по регулированию (включая контроль) нанотехнологий и нанопро-дукции прилагаются по причине их опасности для здоровья и природы. А такая опасность, как уже от-мечалось, еще не доказана. Поэтому применитель-но к России и странам ЕАЭС на сегодняшнем этапе развития в них нанотехнологий начинать управле-ние этими процессами целесообразно с создания системы наблюдения, обобщения опыта исполь-зования нанотехнологий, проведения экспертиз. И только потом принимать решения, связанные с регулированием;

4) одним из вариантов решения проблемы яв-ляется развитие системы саморегулирования в биз-

61


несе, ориентированном на нанотехнологии. Это позволит создать дополнительные гарантии по возмещению вреда, причиненного нанотехноло-гиями и нанопродукцией, если его причинение будет доказано. Как следует из ст. 3 Федерального закона от 1 декабря 2007 г. № 315-ФЗ «О саморе-гулируемых организациях», одним из требований, предъявляемых к такой организации является на-личие стандартов и правил предпринимательской или профессиональной деятельности, обязатель-ных для выполнения всеми ее членами, а также обеспечение этой организацией дополнительной имущественной ответственности каждого ее члена перед потребителями произведенных товаров (ра-бот, услуг) и иными лицами. Внедрение такого ме-ханизма в отдельные сферы предпринимательской деятельности (например строительство) оказалось достаточно успешным, что позволяет использовать этот опыт и в рассматриваемой нами сфере. При этом, несомненно, развитие саморегулирования в сфере производства нанопродукции не отменяет государственного регулирования и государствен-ного контроля. Отдельно стоит отметить такой вариант решения изучаемой нами проблемы, как дальнейшее развитие системы добровольной сер-тификации продукции;

5) введение на принципе добровольности мер дополнительной отчетности производителей на-нопродукции. Такие меры, например, уже реали-зуются корпорациями «BASF» в Германии, «Buhler Partec» в Швейцарии, «DuPont Environmental Defen-se» в США, некоторыми торговыми организация-ми («IG-DHS» в Швейцарии), а также рядом других компаний [10, с. 173]. Вместе с тем есть примеры установления обязательной отчетности: впервые национальное правило, требующее отчетности по наноматериалам, было установлено во Франции [11, с. 486]. Случалось и так, что подобная отчет-ность вводилась на муниципальном уровне. Так, муниципальный совет города Беркли (США) внес в свой муниципальный кодекс поправки, обязыва-ющие предприятия, производящие или использу-ющие инженерные наночастицы, раскрывать токси-кологическую информацию, а также информацию о предотвращении загрязнения. Любое предпри-ятие, производящее или обрабатывающее нанома-териалы, подпадало под действие муниципальных нормативных требований к раскрытию информа-ции [3, с. 527].

В настоящий момент в России и других странах ЕАЭС предприняты определенные шаги по созда-нию правовой базы использования нанотехноло-гий и гарантированию безопасности полученной нанопродукции.

1. ГОСТ Р 54336-2011. Национальный стандарт Российской Федерации. Системы экологического менеджмента в организациях, выпускающих на-нопродукцию. Требования (утверждены Приказом Росстандарта от 27 июня 2011 г. № 148-ст).

В данном стандарте установлены дополнитель-ные требования к системе экологического менед-жмента при проектировании и разработке, произ-водстве и, если применимо, монтаже и обслужива-нии нанопродукции. В частности, данный ГОСТопределяет, что организация должна разработать,

внедрить и поддерживать в рабочем состоянии про-цедуру сбора и анализа информации о свойствах нанотехнологий и нанопродукции, связанных с эко-логическими аспектами. Организация должна со-общать заинтересованным сторонам информацию о всех экологических аспектах, связанных с исполь-зованием ею нанотехнологий и нанопродукции, разработать, документально оформить, внедрить и поддерживать в рабочем состоянии процедуру выявления потенциально возможных нештатных ситуаций и аварий, связанных с нанотехнологиями и нанопродукцией, которые могут оказывать нега-тивные воздействия на природу.

2. Решение Комиссии Таможенного союза от 9 декабря 2011 г. № 880 (в редакции от 24 декабря 2019 г.) «О принятии технического регламента Та-моженного союза «О безопасности пищевой про-дукции».

В данном техническом регламенте закрепля-ется, что пищевая продукция нового вида - пищевая продукция (в том числе пищевые добавки и арома-тизаторы), ранее не использовавшаяся человеком в пищу на таможенной территории Таможенного союза, а именно: с новой или преднамеренно из-мененной первичной молекулярной структурой; состоящая или выделенная из микроорганизмов, микроскопических грибов и водорослей, расте-ний, выделенная из животных, полученная из ГМО или с их использованием, наноматериалы и продук-ты нанотехнологий; за исключением пищевой про-дукции, полученной традиционными способами, находящейся в обращении и в силу опыта счита-ющейся безопасной. Таким образом, нанопродук-ция вошла в более крупную классификационную группу, подлежащую правовому регулированию, обязательному к применению в странах - участни-цах Таможенного союза.

3. Постановление Главного санитарного врача Российской Федерации от 23 июля 2007 г. № 54 «О надзоре за продукцией, полученной с использова-нием нанотехнологий и содержащей наноматери-алы».

Согласно постановлению, юридическим лицам и индивидуальным предпринимателям, произво-дящим и импортирующим продукцию, получен-ную с использованием нанотехнологий и/или со -держащую наноматериалы, рекомендовано указы-вать в информации для потребителей сведения об использовании при изготовлении продукции нанотехнологий или наноматериалов; при предо-ставлении документов для проведения санитар-но-эпидемиологической экспертизы продукции представлять сведения об использовании нанотех-нологий или наноматериалов с подтверждением безопасности их использования для человека.

4. Методические указания 1.2.2636-10.1.2. Гигие-на, токсикология, санитария. Проведение санитар-но-эпидемиологической экспертизы продукции, полученной с использованием нанотехнологий и наноматериалов (утверждены Роспотребнадзором 24 мая 2010 г.).

Согласно данному документу санитарно-эпи-демиологическая экспертиза продукции наноин-дустрии - это деятельность специально уполно-моченных органов по установлению соответствия

62


(несоответствия) нанопродукции государственным санитар-но-эпидемиологическим правилам и нормативам, техническим регламентам. Санитарно-эпидемиологическая экспертиза про-дукции осуществляется в целях: выявления продукции наноин-дустрии, представляющей опасность для жизни и здоровья чело-века, а также возможности причинения вреда здоровью человека при изготовлении, обороте и употреблении (использовании) про-дукции; оценки соответствия (несоответствия) продукции нано-индустрии, условий ее изготовления и оборота требованиям за-конодательства; оценки эффективности мер по предотвращению вредного воздействия продукции наноиндустрии на здоровье че-ловека при ее изготовлении, обороте и употреблении (использо-вании), а также при утилизации или уничтожении некачествен-ной и опасной продукции. Санитарно-эпидемиологической экс-пертизе подлежит вся продукция наноиндустрии, производимая на территории России или импортируемая на ее территорию, если: а) она предназначена для использования населением в ка-честве потребительской продукции; б) возможно поступление в значительных количествах наноразмерных компонентов, входя-щих в состав продукции, в организм человека в ходе всех стадий жизненного цикла продукции; в) возможна контаминация нано-размерными компонентами, входящими в состав продукции на-ноиндустрии, объектов природной среды, оказывающих прямое или опосредованное воздействие на организм человека. Продук-ция наноиндустрии, прошедшая указанную экспертизу, подле-жит государственной регистрации.

Таким образом, мы видим, что отдельные аспекты производ-ства нанопродукции фрагментарно получили правовое регули-рование. Однако оно не носит системного характера. Более того, если мы обратимся к федеральным законам «О санитарно-эпиде-миологическом благополучии населения» (от 30 марта 1999 г. № 52-ФЗ, в редакции от 13 июля 2020 г.) или «Об охране окружаю-щей среды» (от 10 января 2002 г. № 7-ФЗ, в редакции от 8 декабря 2020 г.), то не обнаружим там никаких упоминаний о нанотехноло-гиях или нанопродукции как объектах правового регулирования.

Аналогичная ситуация сложилась и в других странах ЕАЭС. Так, Закон Республики Беларусь от 26 ноября 1992 г. № 1982-XII (в редакции от 18 июня 2019 г.) «Об охране окружающей среды» и Закон Республики Беларусь от 7 января 2012 г. № 340-З (в ре-дакции от 15 июня 2019 г.) «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения» не содержат никаких упоминаний о нанотехнологиях. Однако на подзаконном уровне, как и в России, в Белоруссии уже предприняты определенные шаги. Например, некоторые обязанности в отношении нанотехнологий упомина-ются в п. 38 Постановления Министерства здравоохранения Ре-спублики Беларусь «Об утверждении Санитарных норм и пра-вил» (зарегистрировано в НРПА РБ 11 января 2013 г., № 8/26755) применительно к организациям, осуществляющим производство пищевой продукции с использованием пищевых добавок, арома-тизаторов и технологических вспомогательных средств.

Анализ нормативных актов свидетельствует о том, что не упо-минаются нанотехнологии в Основах законодательства Респу-блики Армения от 9 июня 1991 г. «Об охране природы» и Зако-не Республики Армения «Об обеспечении санитарно-эпидеми-ологической безопасности населения Республики Армения» от 12 декабря 1992 г. (в редакции от 4 декабря 2019 г.). К таким же результатам приводит исследование Закона Кыргызской Респу-блики от 24 июля 2009 г. № 248 (в редакции от 7 мая 2020 г.) «Об общественном здравоохранении» (пришедшего на смену закону о санитарно-эпидемиологическом благополучии населения), а также Закона Кыргызской Республики от 16 июня 1999 г. № 53 (в редакции от 23 марта 2020 г.) «Об охране окружающей среды». Экологический кодекс Республики Казахстан от 9 января 2007 г. № 212-III (в редакции от 9 ноября 2020 г.), являющийся в рамках ЕАЭС и СНГ самым совершенным эколого-правовым актом - как

ANISIMOV A.P.,Doctor of Law, Professor, Professor of the Department of Civil and Private International Law of the Volgograd State University

LEGAL REGULATION OF NANOTECHNOLOGY DEVELOPMENT IN RUSSIA AND THE EURASIAN ECONOMIC UNION COUNTRIES IN THE CONTEXT OF ENVIRONMENTAL SAFETY ISSUES

Nanotechnologies, nanoproducts, sanitary legislation, ecology, waste, human rights, health, emissions, discharges, carbon.

The article examines the development of nanotechnology and their potential danger to human health and the environment. It is proved that the use of nanotechnology has both positive and negative consequences, therefore, new approaches to the implementation of environmental management are needed. The author analyzes the environmental and sanitary legislation of Russia and the Eurasian Economic Union countries in terms of requirements for the development of the nanoindustry.

63


Библиографический список:1. Dennis L.V. Nanotechnology: Unique Science Requires Unique Solutions // Temple journal of science,

technology and environmental law. 2006. Vol. XXV. P. 87-119.2. Heselhaus S. Risk Management of Nanomaterials: Environmental and Consumer Protection under

Existing EC Legislation on Chemicals, Pesticides and Biocides // Environmental Law Review. 2010. Vol. 12. P. 115-131.

3. Lerer D. Big Things in Small Packages: Evaluating the City of Berkeley’s Nanotechnology Ordinance Effectiveness as a Model of Targeted Transparency // Pace Environmental Law Review. 2013. Vol. 30. P. 523-557.

4. Wilson G. Minimizing Global Catastrophic and Existential Risks from Emerging Technologies Through International Law // Virginia Environmental Law Journal. 2013. Vol. 31. P. 307-364.

5. Paddock L. An Integrated Approach to Nanotechnology Governance // UCLA Journal of Environmental Law and Policy. 2010. № 28 (1). P. 251-290.

6. Petersen A., Bowman D. Engaging whom and for what ends? Australian stakeholders’ constructions of public engagement in relation to nanotechnologies // Ethics in Science and Environmental Politics. 2012. Vol. 12. P. 67-79.

7. Goldstein B.D. The Scientifi c Basis for the Regulation of Nanoparticles: Challenging Paracelsus and Pare // UCLA Journal of Environmental Law and Policy. 2010. Vol. 28 (1). P. 7-28.

8. Stokes E. Not Such a Small Matter after All: Nanotechnology and the European Parliament // Environmental Law Review. 2012. Vol. 14. P. 263-266.

9. Marchant G.E., Sylvester D.J., Abbott K.W. A New Soft Law Approach to Nanotechnology Oversight: A Voluntary Product Certifi cation Scheme // UCLA Journal of Environmental Law and Policy. 2010. № 28 (1). P. 123-152.

10. Белокрылова Е.А. Правовое обеспечение экологической безопасности: Учебное пособие. Ростов-на-Дону: Феникс, 2014. 445 c.

11. Kaddour N. No Laws in Nanoland: How to Reverse the Trend? The French Example // Pace Environmental Law Review. 2013. Vol. 30. P. 486-522.

12. Perez O. Precautionary Governance and the Limits of Scientifi c Knowledge: A Democratic Framework for Regulating Nanotechnology // UCLA Journal of Environmental Law and Policy. 2010. Vol. 28 (1). P. 29-76.

с точки зрения юридической техники, так и по ох-вату современных угроз экологической безопасно-сти, - также не ведет речи о нанотехнологиях как о чем-то, представляющем опасность для окружаю-щей среды. О мерах по предотвращению угроз здо-ровью граждан от нанотехнологий не упоминается и в Кодексе Республики Казахстан о здоровье на-рода и системе здравоохранения от 7 июля 2020 г. № 360-VI (пришедшем на смену закону о санитар-но-эпидемиологическом благополучии населения). При этом, также как и России, в Казахстане принят ряд подзаконных актов (ГОСТов) по различным аспектам использования нанотехнологий.

Итак, в странах ЕАЭС нанотехнологии не явля-ются объектом правового регулирования в эколо-гическом или санитарном законодательстве, хотя отдельные фрагментарные упоминания о них уже

встречаются в подзаконных санитарных (но не эко-логических) актах. Представляется, что реализация международного принципа предосторожности, от -ражающего попытку найти компромисс между двумя конкурирующими социальными пробле-мами - возросшей тревогой по поводу возможных неблагоприятных последствий новых технологий для окружающей среды и здоровья людей и на-учно-экономическим стремлением к техническим инновациям [12, с. 33], невозможна без развития национального экологического и санитарного за-конодательства, создающего гарантии права чело-века на здоровье и благоприятную окружающую среду. В свою очередь, для координации усилий различных государств следует разработать между-народную конвенцию о гарантиях безопасности нанотехнологий и нанопродукции.

64


РЫЖЕНКОВ А.Я.,доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры гражданского права и процесса Калмыцкого государственного университета[email protected]

УДК 349.42

О РОЛИ И ЗНАЧЕНИИ ФУНКЦИЙ АГРАРНОГО ПРАВА Функция права, регулятивная функция, охранительная функция, экологическая функция, восстановительная функция, компенсационная функция, карательная функция, информационная функция, воспитательная функция.

В статье формулируется определение функций аграрного права и проводится их классификация. Анализируется соотношение и содержание ряда специально-юридических и общесоциальных функций применительно к специфике аграрного права. В ходе исследования специально-юридических функций рассматриваются особенности регулятивной и охранительной функций, а также их подфункции, в том числе организационная, стимулирующая, прогностическая, карательная, восстановительная, компенсационная и ряд других.

Проведение исследования функций аграрного права явля-ется одним из наиболее актуальных вопросов современной правовой жизни. В условиях осуществляемой уже более 30

лет аграрно-земельной реформы необходимость такого исследо-вания становится все более очевидной как с точки зрения целей и задач аграрно-правовой науки, так и с позиций совершенствова-ния правоприменительной практики и аграрного законодатель-ства. В научной литературе уже был высказан ряд точек зрения относительно функций комплексных отраслей права, включая и аграрное право. Однако единства мнений, ни по поводу перечня функций аграрного права, ни по их содержанию, пока еще нет.

В рамках науки «Теория права и государства» является обще-признанной позиция о том, что термин «функции права» харак-теризует основные направления правового воздействия государ-ства на определенную группу общественных отношений, глав-ные параметры которого зависят от ряда объективных и субъек-тивных факторов, включая степень развития правовой системы отдельного государства, содержания его практических проблем, уровня правовой культуры и т.д. В частности, один из осново-положников теории функций российского права Т.Н. Радько от-мечал, что понятие «функции права» надо рассматривать как собирательное, как единство двух аспектов: назначения права в обществе и основных направлений его воздействия на обществен-ные отношения. Следовательно, функции права понимаются как определяемые социальным назначением права основные направ-ления его воздействия на общественные отношения [1, с. 25-26]. В свою очередь, А.В. Константинова полагает, что под функци-ями права следует понимать обусловленные социальным на-значением и сущностью права направления «его воздействия на общественные отношения, в которых выражаются роль и задачи права на конкретном историческом этапе развития общества» [2, с. 25]. По мнению Н.А. Макаровой, «функции права - это опреде-ляемые сущностью и социальным назначением права основные направления его воздействия на общественную жизнь, отражаю-щие определенную ступень развития права и государства, харак-теризующие социальную роль права, его способность действовать для решения различных задач» [3, с. 12]. Таким образом, в рамках науки «Теория права и государства» понимание функций права как основных направлений его деятельности, обусловленных на-значением права в обществе, является общепризнанным. Вместе с тем данное базовое определение функций права по-своему пре-ломляется в рамках каждой отрасли права. При этом функции аграрного права закономерно связаны с задачами, а значит, и функциями государства.

Специфику функций аграрного права следует искать в осо-бенностях предмета и метода правового регулирования аграрных отношений. В аграрном праве существует весьма специфическая динамика взаимодействия его функций, предопределяемая сто-ящими перед данной отраслью права задачами. В свою очередь, их содержание обусловлено, с одной стороны, особенностями

65


ведения сельскохозяйственного производства (его сезонный характер, роль погодных и климатиче-ских условий и т.д.), которые отражаются в нормах аграрного права, и, с другой стороны, комплекс-ным характером данной отрасли, нормы которой имеют «двойную прописку» в других отраслях рос-сийского права.

В связи с этим довольно своеобразно как напол-нение «классических» функций права (регулятив-ная, охранительная), так и формирование их спец-ифических подфункций, характерных в большей или меньшей степени только для аграрного пра-ва. При этом представляется, что под функциями аграрного права следует понимать обусловленные целями и задачами аграрно-земельной реформы основные направления воздействия аграрно-пра-вовых норм на поведение участников аграрных пра-воотношений, возникающих в процессе использо-вания и охраны природных ресурсов (особенно зе-мельных), в имущественных, трудовых и админи-стративных (организационных) сферах действия норм аграрного права.

Какие же конкретные функции аграрного пра-ва можно выделить? Традиционно в системе функ-ций российского права различаются две группы функций: внутренние (находящиеся в рамках права и вытекающие из способов его воздействия на по-ведение людей) и внешние (существующие за его пределами, хотя их реализация и требует опреде-ленной правовой формы). Применительно к аграр-ному праву наибольшее значение имеют регуля-тивная и охранительная функции, включающие в себя ряд подфункций, в том числе восстановитель-ную, компенсационную, карательную, стимулиру -ющую, организационно-преобразовательную, про -гностическую, социальную, экологическую, инфо р -мационную и воспитательную. Итак, рассмотрим особенности действия указанных выше функций в сфере аграрного права.

I. Специально-юридические функции аграрно-го права.

1. Регулятивная функция аграрного права про-является в установлении определенных правил по-ведения для субъектов аграрных правоотношений. Такие правила могут содержаться как в норматив-но-правовых актах, так и в договорах (например, договоре о поставке сельскохозяйственной продук-ции). Согласно п. 4 ст. 5 Федерального закона «О развитии сельского хозяйства» к числу основных направлений государственной аграрной политики относится: поддержание стабильности обеспече-ния населения российскими продовольственными товарами; формирование и регулирование рынка сельскохозяйственной продукции, сырья и про-довольствия, развитие его инфраструктуры; госу-дарственная поддержка сельскохозяйственных то -варопроизводителей и т.д. Если брать во внима-ние более локальный уровень, то, согласно ст. 13 Федерального закона от 3 августа 1995 г. № 123-ФЗ «О племенном животноводстве» (в редакции от 2 августа 2019 г.), к числу основных направлений де-ятельности государственной племенной службы относится: проведение единой научно-техниче-ской политики в области племенного животновод-ства; организация разработки и реализации госу-

дарственных программ Российской Федерации по развитию племенного животноводства; утвержде-ние норм и правил в области племенного живот-новодства; ведение государственного племенного регистра и т.д.

В свою очередь, охранительная функция права - «это обусловленное его социальным назначени-ем правовое воздействие, направленное на охрану наиболее важных экономических, политических, культурных, духовных, личных и других отноше-ний, а также вытеснение явлений, чуждых данно-му обществу» [4, с. 7-8]. Охранительная функция аграрного права проявляется в создании механиз-ма защиты прав и законных интересов сельских товаропроизводителей, позволяющего предотвра-щать нарушение указанных прав и причинение вреда указанным интересам, а также применять меры юридической ответственности к лицам, осу-ществляющим такие правонарушения и причиня-ющим такой вред.

Реализация охранительной функции происхо-дит посредством правоохранительной деятельно-сти различных органов государственной власти.

Необходимо различать регулятивную статичес-кую и регулятивную динамическую функции аг-рарного права. Регулятивная статическая функция выражается в воздействии права на общественные отношения путем их закрепления в тех или иных правовых институтах. Регулятивная динамическая функция выражается в воздействии права на обще-ственные отношения путем оформления их движе-ния [5, с. 193]. Она воплощена в институтах аграрно-го права, опосредствующих хозяйственные процес-сы в аграрном секторе экономике и оформляющих процесс реализации произведенной продукции.

2. Типичной разновидностью охранительной функции аграрного права является компенсацион-ная функция. По мнению И.А. Власенко, сущность компенсационной функции права состоит в том, что взятые во взаимодействии и единстве все эле-менты и свойства права должны быть направлены на возмещение физического, материального, мо-рального и иного вреда, который причинен как противоправными, так и правомерными действи-ями (бездействием), событиями отдельным лицам, коллективам и организациям [6, с. 7-8].

В рамках аграрного права сущность компенса-ционной функции состоит в восстановлении нару-шенного имущественного положения пострадав-ших субъектов аграрных правоотношений. Значе-ние компенсационной функции определяется тем, что гражданско-правовое регулирование строится на компенсационных началах. Компенсационная функция является для законодателя специфиче-ским ориентиром, указывающим направление, в ко-тором должен развиваться процесс совершенствова-ния аграрного законодательства. Одно из проявле-ний компенсационной функции в аграрном праве представляет собой институт возмещения ущерба, например, причиненного водным биоресурсам и среде их обитания (такая обязанность должна от-ражаться в договоре на выполнение работ по искус-ственному воспроизводству водных биоресурсов).

3. Восстановительная функция аграрного права ориентирована на восстановление нарушенных

66


прав субъектов аграрных отношений, возвраще-ние их в исходное состояние. Восстановление на-рушенных прав является одним из основных прин-ципов гражданского права (ст. 1 ГК РФ). Учитывая комплексный характер аграрного права, можно констатировать, что проявления выполнения дан-ной функции имеют в нем довольно широкое рас-пространение. Кроме того, ст. 60 Земельного кодек-са Российской Федерации предусматривает меры, направленные на восстановление положения, су-ществовавшего до нарушения прав собственника или иного лица на земельный участок (в том числе сельскохозяйственного назначения), и пресечение действий, нарушающих право на такой участок или создающих угрозу его нарушения.

Еще более ярко восстановительная функция аграрного права проявляет себя в случае необходи-мости восстановления разрушенных экологических систем, приведения их в исходное состояние, про-ведение рекультивации и других мероприятий по восстановлению плодородия сельскохозяйственных земель. Здесь мы видим тесную взаимосвязь между компенсационной и восстановительной функция-ми аграрного права: не исключены ситуации, когда восстановить прежнее, например, имущественное положение сельскохозяйственных товаропроизво-дителей объективно невозможно (в частности, в слу-чае уничтожения посевов в результате незаконного выпаса скота), и тогда речь уже будет идти не о вос-становлении, а о компенсации ущерба.

4. Одной из уникальных функций, которую вы-полняет аграрное право, является организационно-преобразовательная функция. Она выражается в том, что с помощью правовых норм организуются но-вые правовые связи между различными участника-ми аграрных отношений, у них появляются новые права, обязанности, ответственность, создаются бо -лее сложные структуры. Примером этому являет-ся создание аграрных холдингов. Проявлением ус -пешной реализации данной функции следует при-знать стабильные корпоративные правоотношения (например, в сельскохозяйственных кооперативах). Спецификой организационно-преобразовательной подфункции в рамках регулятивной функции яв-ляется результат, на который направлено выполне-ние ее предписания: если суть регулятивной функ-ции в целом заключается в правовом воздействии на субъектов аграрного права, то организационно-преобразовательная направлена на создание новых отношений или их преобразование.

5. Ряд аграрно-правовых норм, например, уста-навливающих правила об административной или гражданско-правовой ответственности за наруше-ние норм аграрного законодательства, отражает ка-рательное назначение аграрного права, что позво-ляет выделять карательную функцию. Под ней в на-учной литературе понимается «основанное на за-конах и иных правовых актах относительно обосо-бленное направление однородного, позитивного, структурно-организованного и принудительного воздействия права на сознание, волю и поведение правонарушителей, которое в рамках регулятив-ных и охранительных правоотношений нацелено на восстановление социальной справедливости в виде воздаяния за содеянное и применение к ним

судами, правоохранительными и другими компе-тентными органами конкретных мер наказания» [7, с. 7-8]. Это наказание может быть реализовано в рамках уголовной, административной или граж-данско-правовой ответственности. Данные нормы служат также целям стимулирования правонару-шителя к правомерному поведению в будущем. В качестве примеров таких норм можно привести ч. 2 ст. 8.8 КоАП РФ (неиспользование земельного участка из земель сельскохозяйственного назначе-ния) и ст. 8.26 КоАП (предусматривает админи-стративную ответственность за сенокошение и вы-пас сельскохозяйственных животных на землях, на которых расположены леса, в местах, где это запре-щено, а равно выпас сельскохозяйственных живот-ных без пастуха на неогороженных пастбищах или без привязи либо с нарушением сроков или норм выпаса сельскохозяйственных животных).

Отдельный и до конца не решенный в теории права и государства вопрос заключается в том, яв-ляется ли контрольно-надзорная функция само-стоятельной, либо это составная часть карательной функции права. Наиболее вероятной представля-ется правота второй позиции, поскольку примене-ние мер ответственности тесно связано с проведе-нием контрольно-надзорных мероприятий.

6. В нормах аграрного права содержатся указа-ния о применении различных стимулов (в том чис-ле мер государственной поддержки) для развития в России аграрного производства. Можно утверж-дать, что стимулирующая функция в аграрном пра-ве получила свое развития в значительно большей степени, чем в других отраслях российского права. Упоминание данной функции встречается практи-чески во всех федеральных законах, регулирующих аграрные отношения. Так, ст. 20 Федерального за-кона от 3 августа 1995 г. № 123-ФЗ «О племенном животноводстве» (в редакции от 8 декабря 2020 г.) предусматривает меры государственного стимули-рования развития племенного животноводства; ст. 7 Федерального закона от 2 декабря 1994 г. № 53-ФЗ «О закупках и поставках сельскохозяйственной про-дукции, сырья и продовольствия для государствен-ных нужд» (в редакции от 19 июля 2011 г.) - стиму-лирование закупок и поставок сельскохозяйствен-ной продукции, сырья и продовольствия для госу-дарственных нужд; стимулирование развития ви-ноградарства и виноделия в Российской Федерации является одной из основных целей государственной политики в области виноградарства и виноделия (ст. 4 Федерального закона от 27 декабря 2019 г. «О виноградарстве и виноделии в Российской Федера-ции» (в редакции от 8 декабря 2020 г.)).

7. Наряду со стимулирующей функцией не ме-нее ярко отражает специфику аграрного произ-водства прогностическая функция аграрного пра-ва. Этому есть достаточно простое объяснение. С одной стороны, государство заинтересовано в раз-витии собственного сельского хозяйства (особенно в условиях реализации стратегии по импортоза-мещению), с другой стороны, сельское хозяйство носит сезонный и рисковый характер, зависит от государственной поддержки, а потому планиро-вание (прогнозирование) его развития - логичная и целесообразная мера. Типичными примерами

67


та кого прогнозирования являются ПостановлениеПравительства Российской Федерации от 14 июля 2012 г. № 717 «О Государственной программе раз-вития сельского хозяйства и регулирования рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и продо-вольствия» (в редакции от 26 ноября 2020 г.), реа-лизация предусмотренной им программы рассчи-тана на 2013-2025 гг., Доктрина продовольственной безопасности Российской Федерации (утверждена Указом Президента Российской Федерации от 21 января 2020 г. № 20). С годами значение данной функции будет только возрастать, по мере актуа-лизации проблем цифровизации сельского хозяй-ства или развития органического земледелия. При этом, несмотря на всю ее специфику, прогности-ческую функцию следует рассматривать в контек-сте стратегического планирования развития всей страны в целом, предусмотренного Федеральным законом от 28 июня 2014 г. № 172-ФЗ «О стратеги-ческом планировании в Российской Федерации» (в редакции от 31 июля 2020 г.).

Названные выше функции не исчерпывают пе-речень функций аграрного права, поскольку, кро-ме специально-юридических, существуют еще и общесоциальные функции. Как уже отмечалось, их содержание лежит вне сферы права, однако им придана правовая форма.

II. Общесоциальные функции аграрного права.1. Одной из наиболее известных общесоциаль-

ных функций аграрного права является воспита-тельная функция. Вряд ли следует говорить о це-ленаправленном осуществлении данной функции аграрного права: скорее, она сопутствует остальным функциям, будучи тесно связанной с общим уров-нем правовой культуры в стране. Воспитательная функция реализуется по большей части в неправо-вых формах - в семье, школе, высших учебных заве-дениях и т.д. Ее конкретным проявлением является формирование в обществе уважения к тяжелому сельскохозяйственному труду, понимания необхо-димости поддержки сельскохозяйственного товаро-производителя (в том числе посредством приобрете-ния отечественных продуктов сельского хозяйства), недопустимости загрязнения и нерационального использования земель сельскохозяйственного на-значения и т.д. Право лишь опосредованно влияет на эту деятельность, например, через утверждение школьных образовательных программ. В этом смыс-ле исключение несколько лет назад аграрного пра-ва из числа обязательных дисциплин бакалавриата российских юридических факультетов является ша -гом, отдаляющим от достижения целей воспита-тельной функции аграрного права.

2. Информационная функция аграрного права тес-но связана с воспитательной. Основная задача дан-ной функции (в том числе и в аграрном праве) - осуществление информирования населения, орга-нов власти, бизнеса и иных заинтересованных лиц о возможностях, проблемах и перспективах разви-тия аграрного сектора экономики в России. Для этого могут быть использованы в первую очередь традиционные средства массовой информации (радио, телевидение, периодическая печать и т.д.), а также специальные средства информирования, к числу которых можно отнести сайты органов госу-

дарственной власти, официальные государствен-ные доклады и отчеты и т.д. Собственно говоря, информационную функцию выполняют и все пра-вовые акты, доводя до сведения неопределенного круга лиц информацию о том, что является право-мерным поведением, а что - противоправным.

Основные направления реализации информа-ционной функции аграрного права прямо сфор-мулированы в ст. 17 Федерального закона «О раз-витии сельского хозяйства». Как следует из данной статьи, основой системы государственного ин фор -мационного обеспечения в сфере сельского хозяй-ства является информация о состоянии и тенден-циях его развития, размещаемая в информацион-ных системах федеральных органов исполнитель-ной власти, осуществляющих ряд функций в обла-сти развития сельского хозяйства.

В частности, в систему государственного инфор-мационного обеспечения в сфере сельского хозяй-ства в обязательном порядке включается информа-ция о реализации федеральных и отраслевых целе-вых программ; о состоянии развития отраслей расте-ниеводства и животноводства; о состоянии развития органического сельского хозяйства и производства органической продукции; о количестве и состоянии сельскохозяйственной техники, поступлении топли-ва и об энергопотреблении; о химизации, мелиора-ции земель в сельском хозяйстве; о мониторинге зе-мель сельскохозяйственного назначения и т.д.

Типичные примеры реализации данной функ-ции - информация о ведении реестра производите-лей органической продукции, порядок сертифика-ции такой продукции и иные сведения, размещен-ные на сайте Министерства сельского хозяйства Российской Федерации. Кроме того, на сайте раз-мещен Перечень информационных систем Мин-сельхоза России. Среди них - система мониторинга и прогнозирования продовольственной безопасно-сти Российской Федерации, система предоставле-ния государственных услуг в электронном виде Ми-нистерством сельского хозяйства Российской Фе -дерации, автоматизированная информационная система реестров, регистров и нормативно-спра-вочной документации и ряд других.

3. Социальная функция аграрного права охваты-вает широкий спектр общественных отношений, далеко не все из которых регулируются правовыми средствами. Говоря о реализации этой функции, обычно указывают на трудовые, пенсионные отно-шения, медицинское обеспечение граждан, вопро-сы науки, образования, закрепление льгот различ-ных слоев населения. Основная задача социальной функции аграрного права состоит в повышении уровня жизни на селе, искоренении бедности, обе-спечении благоприятных условий труда и быта сельских жителей, развитии образования и меди-цины на селе, обеспечении устойчивого развития сельских территорий и т.д. [8, с. 3-6].

4. Экологическая функция аграрного права. В ус-ловиях ухудшения состояния окружающей среды изменяется и значение отдельных общесоциальных функций права. В настоящее время происходит ак-тивная экологизация сельскохозяйственного про-изводства, увеличивается число природоохранных требований и норм в актах аграрного законода-

68


тельства. При этом особое внимание уделяется глобальному изменению климата, которое отражается на ведении сельскохозяйственного произ-водства, обусловливает засухи, наводнения и иные стихийные бедствия. В свою очередь, это создает предпосылки для дальнейшего развития сель-скохозяйственного страхования. В настоящий момент климат не является объектом охраны ни в аграрном, ни в экологическом праве, поэтому во-просы адаптации к его изменениям остаются нерешенными [9].

Исследованный нами перечень функций аграрного права не пред-ставляет собой «застывшую» систему, поскольку аграрное право про-должает свое развитие, а следовательно, и перечень функций будет по-степенно конкретизироваться и переосмысливаться. Уже сейчас О.В. По -пова называет в числе других, например, функции обеспечения продо-вольственной безопасности и устойчивого развития сельских террито-рий [10]. Более того, в перспективе перечень специфических функций аграрного права будет и дальше расширяться, что обусловлено тенден-циями цифровизации сельского хозяйства, развитием производства органической продукции и т.д. Кроме того, отметим, что должна быть продолжена дискуссия относительно выполнения аграрным правом от-дельных «классических» функций, например, идеологической, выде-лять которую сегодня оснований мы не видим.

Таким образом, под функциями аграрного права следует понимать обусловленные целями и задачами аграрно-земельной реформы ос-новные направления воздействия аграрно-правовых норм на поведение участников аграрных правоотношений, возникающих в процессе исполь-зования и охраны природных ресурсов (особенно сельскохозяйственных земель), в имущественных, трудовых и административных (организаци-онных) сферах действия норм аграрного права.

Вопрос о понятии и функциях аграрного права имеет ряд сложных и дискуссионных аспектов, что говорит о динамике развития данной от-расли. Рассматривая аграрное право как комплексную отрасль современ-ного права, можно выделять присущие ему специально-юридические и общесоциальные функции. К числу специально-юридических относятся в первую очередь регулятивная и охранительная функции, включающие в себя ряд подфункций. Например, в рамках регулятивной функции это - организационная, стимулирующая и прогностическая функции; к числу охранительных относятся карательная, восстановительная и компенсаци-онная подфункции. В рамках общесоциальных функций наибольший ин-терес с позиций аграрного права представляют воспитательная, инфор-мационная, социальная и экологическая подфункции. Из всех функций аграрного права наибольшую отраслевую специфику имеют стимулиру-ющая и прогностическая функции, что объяснятся особенностями веде-ния сельскохозяйственного производства в Российской Федерации.

Библиографический список:1. Радько Т.Н. Основные функции социалистического права. Волгоград, 1970. 142 с.2. Константинова А.В. Проблемы понятия и классификации функций права // Вестник

Волгоградской академии МВД России. 2009. № 1. С. 22-29.3. Макарова Н.А. Охранительная функция права и ее реализация в деятельности органов

внутренних дел России: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2011. 23 с.4. Лапшина О.С. Охранительная функция права в системе функций права и государства:

Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Казань, 2011. 26 с.5. Алексеев С.С. Общая теория права: в 2-х т. Т. I. М.: Юридическая литература, 1981. 361 с.6. Власенко И.А. Компенсационная функция права (вопросы теории и практики): Автореф.

дис. … канд. юрид. наук. Нижний Новгород, 1995. 18 с.7. Ширмамедов А.К. Карательная функция права (проблемы теории и практики): Автореф.

дис. … канд. юрид. наук. Владимир, 2007. 22 с.8. Чичкин А.В. Правовое регулирование социального развития села: Автореф. дис. … канд.

юрид. наук. Оренбург, 2006. 20 с.9. Анисимов А.П. Климат как объект экологических правоотношений // Аграрное

и земельное право. 2015. № 8. С. 85-91.10. Попова О.В. Функции аграрного права // Российская правовая система в условиях

Четвертой промышленной революции: сборник материалов XVI Международной научно-практической конференции (Кутафинские чтения). М.: РГ-Пресс, 2019. С. 187-191.

RYZHENKOV A.J.,Doctor of Law, Professor, Professor of the Department of Civil Law and Procedure of the Kalmyk State University

ON THE ROLE AND SIGNIFICANCE OF THE FUNCTIONS OF AGRARIAN LAW

Function of law, regulatory function, protective function, ecological function, restorative function, compensatory function, punitive function, informational function, educational function.

The article defi nes the functions of agrarian law and classifi es them. The author analyzes the correlation and content of a number of special legal and general social functions in relation to the specifi cs of agrarian law. In the course of the study of special legal functions, the features of regulatory and protective functions, as well as their subfunctions, including organizational, stimulating, predictive, punitive, restorative and compensatory, and a number of others, are considered.

69


КОРОЛЁВА Ю.А.,кандидат юридических наук, доцент, начальник кафедры общеправовых дисциплин Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России[email protected]

УДК 342.7

К ВОПРОСУ О ПРАВОМЕРНОСТИ ОГРАНИЧЕНИЯ ПРАВ ГРАЖДАН НА СВОБОДУ ПЕРЕДВИЖЕНИЯ В УСЛОВИЯХ РАСПРОСТРАНЕНИЯ ОПАСНОГО ИНФЕКЦИОННОГО ЗАБОЛЕВАНИЯЧрезвычайная ситуация, режим повышенной готовности, режим чрезвычайной ситуации, права человека, ограничение прав граждан, право на свободу передвижения.

Для предотвращения распространения новой коронавирусной инфекции COVID-19 органы власти стали вводить меры, повлекшие довольно существенные ограничения прав и свобод граждан. Прежде всего указанные ограничения касаются права на свободу передвижения. Анализ федеральных законов «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера», «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения» и других свидетельствует об отсутствии четкого регулирования вопросов применения ограничительных мер в связи с распространением опасных инфекционных заболеваний. В статье обосновывается необходимость законодательного закрепления ограничительных мер, адекватных и соразмерных сложившейся ситуации.

Развитие общества никогда не происходило без каких-либо катаклизмов и экстремальных ситуаций. В настоящее вре-мя все мировое сообщество столкнулось с угрозой распро-

странения коронавирусной инфекции. Во многих странах для предотвращения данной угрозы органы власти стали вводить режимы чрезвычайной ситуации и чрезвычайного положения, повлекшие довольно существенные ограничения прав и свобод граждан и организаций. Прежде всего указанные ограничения в связи с введением режима самоизоляции касаются права на свобо-ду передвижения.

Исследование вопроса правомерности данных ограничений предполагает анализ массива существующих в Российской Феде-рации законодательных и специально принятых нормативных актов, предусматривающих комплекс мер, направленных на пре-дотвращение распространения коронавирусной инфекции.

В первую очередь следует отметить, что на территории Россий-ской Федерации не был введен режим чрезвычайного положения. Данный экстраординарный режим вводится в соответствии с Фе-деральным конституционным законом от 30 мая 2001 г. № 3-ФКЗ «О чрезвычайном положении», предполагающим особую проце-дуру его введения, установления мер ограничения (в том числе и комендантского часа), особый режим деятельности органов госу-дарственной власти.

В отличие от режима чрезвычайного положения меры, приме-няемые в условиях режима чрезвычайной ситуации, предполага-ют не столь жесткие ограничения, а в ряде случаев носят рекомен-дательный характер. Понятие чрезвычайной ситуации, порядок организации деятельности органов управления и сил единой го-сударственной системы предупреждения и ликвидации чрезвы-чайных ситуаций, примерный перечень временных ограниче-ний устанавливаются Федеральным законом от 21 декабря 1994 г. № 68-ФЗ «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера» (далее - Феде-ральный закон № 68-ФЗ). В соответствии с данным законодатель-ным актом все основные мероприятия, проводимые указанными органами, могут осуществляться в рамках повседневной деятель-ности, при введении режима повышенной готовности и, наконец, режима чрезвычайной ситуации.

Следует подчеркнуть, что перечисленные режимы определя-ют степень готовности и деятельность органов управления и сил единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций в соответствии с уровнями реагирования на чрезвычайную ситуацию (федеральный, региональный, мест-ный, объектовый), устанавливаемыми уполномоченными органа-ми (правительственными комиссиями, главами субъектов фе-

70


дерации и муниципальных образований). То есть речь идет не об особом режиме, при котором изме-няются права и обязанности населения, а об уровне мобилизованности публичных органов, когда, на-пример, органы полиции усиливают патрулирова-ние улиц, увеличивается количество круглосуточно дежурящих бригад врачей и спасателей и т.п.

Весной 2020 года практически во всех субъектах Российской Федерации был введен режим повы-шенной готовности1. Исключением стали некото-рые регионы и населенные пункты. Например, в поселке Забайкальск Забайкальского края, непо-средственно граничащем с Китаем, еще 31 января 2020 года был введен режим чрезвычайной ситуа-ции2.

Обращает на себя внимание то, что многие уста-новленные для граждан меры в рамках данного ре-жима носят пока еще рекомендательный характер. Например, гражданам рекомендуется воздержать-ся от поездок за пределы Российской Федерации, а также от посещения спортивных, зрелищных, публичных и иных массовых мероприятий, при появлении первых признаков респираторной ин-фекции - оставаться дома (по месту пребывания) и незамедлительно обращаться за медицинской по-мощью в медицинскую организацию и т.п.

Начало более жестким ограничительным мерам было положено Указом Президента Российской Фе -дерации от 2 апреля 2020 г. № 239 «О мерах по обе-спечению санитарно-эпидемиологического благо-получия населения на территории Российской Фе-дерации в связи с распространением новой коро-навирусной инфекции (COVID-19)» (далее - Указ Президента № 239). Указом предусматривалось установление таких мер, как приостановление (ограничение) деятельности отдельных организа-ций; введение особого порядка передвижения на той или иной территории лиц и транспортных средств и т.д. Цель таких ограничений четко обо-значена - обеспечение санитарно-эпидемиологи-ческого благополучия населения, которое, в соот-ветствии с Федеральным законом от 30 марта 1999 г.№ 52-ФЗ «О санитарно-эпидемиологическом бла-гополучии населения» (далее - Федеральный закон № 52-ФЗ), является одним из основных условий ре-ализации конституционных прав граждан на охра-ну здоровья и благоприятную окружающую среду.

Нормы указанного закона предусматривают комплекс ограничительных мероприятий (каран-тин), к числу которых относятся административ-ные, медико-санитарные и иные меры, направлен-ные на предотвращение распространения инфек-ционных заболеваний и предусматривающие осо-бый режим хозяйственной и иной деятельности, а также ограничение передвижения населения, транспортных средств, грузов, товаров и живот-ных. Данные требования корреспондируют с обя-занностью соблюдения всеми субъектами право-

отношений установленных санитарных правил, включая возможность привлечения к ответствен-ности за их нарушение.

В соответствии с п.2 ст. 31 Федерального закона № 52-ФЗ ограничительные мероприятия (каран-тин) вводятся (отменяются) на основании пред-ложений, предписаний главных государственных санитарных врачей и их заместителей решением Правительства Российской Федерации или органа исполнительной власти субъекта федерации, ор-гана местного самоуправления, а также решением уполномоченных должностных лиц федерального органа исполнительной власти или его территори-альных органов, в ведении которых находятся объ-екты обороны и иного специального назначения.

Весь спектр ограничительных мер с учетом осо-бенностей каждого субъекта Российской Федера-ции разрабатывался непосредственно на «местах», они вводились в действие решениями глав субъек-тов федерации. Поскольку перечень основных ог-раничительных мероприятий устанавливался в со-ответствии с вышеупомянутыми Федеральным за-коном № 52-ФЗ и Указом Президента № 239, во всех субъектах федерации он был примерно одинаков.

Так, например, в соответствии с Указом Губер-натора Калининградской области передвижение граждан было разрешено только в случаях обраще-ния за экстренной медицинской помощью, следо-вания к ближайшему месту приобретения товаров (продуктов питания и т.д.), выгула домашних жи-вотных на расстоянии, не превышающем 100 ме-тров от места проживания (пребывания) и т.п. При этом гражданам предписывалось иметь при себе документ, удостоверяющий их личность и под-тверждающий адрес места проживания (пребыва-ния). По сути, речь шла о самоизоляции граждан. Несмотря на то что термин «самоизоляция» ши-роко употребляется в средствах массовой инфор-мации и различных управленческих актах, точное его определение, законодательный механизм реа-лизации нигде не устанавливаются, как и не дается разъяснения по поводу принципиального отличия данного понятия от понятия «карантин». В связи с этим у граждан возникли обоснованные вопро-сы о законности привлечения к административной ответственности за нарушение режима самоизоля-ции в соответствии с ч. 1 ст. 20.6.1 КоАП РФ «Не-выполнение правил поведения при чрезвычайной ситуации или угрозе ее возникновения», которая была введена в кодекс 1 апреля 2020 года.

Наше понимание сущности режима самоизо-ляции заключается в том, что это - предупреди-тельная мера административного принуждения, принимаемая с целью исключения распростране-ния опасной инфекции, устанавливаемая уполно-моченными должностными лицами, за нарушение которой предусматривается административная от-ветственность. Особенность данной меры заключа-

1 См., например: Постановление Правительства Калининградской области от 16.03.2020 № 134 «О введении на территории Калининградской области режима повышенной готовности для органов управления и сил территориальной подсистемы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций Калининградской области и некоторых мерах по предотвращению распространения в Калининградской области новой коронавирусной инфекции»; Указ Мэра Москвы от 05.03.2020 № 12-УМ «О введении режима повышенной готовности» и др.2 Рыбак Д. Режим ЧС введен в Забайкальске из-за коронавируса // Сетевое издание «Zab.ru». 31.01.2020 // URL: https://zab.ru/news/124630_rezhim_chs_vvedyon_v_zabajkalske_iz_za_ koronavirusa.

71


ется в том, что гражданин самостоятельно прини-мает решение, где и в каких условиях ему изолиро-ваться.

В период действия в Калининградской области режима самоизоляции было предусмотрено, что нахождение граждан вне места их проживания и их передвижение с использованием транспортных средств допускается в случае следования к месту осуществления деятельности и в рамках осущест-вления деятельности, которая не приостанавлива-лась Указом Президента № 239 и Постановлением Правительства Калининградской области № 134. Речь идет о функционировании организаций, обе-спечивающих население продуктами питания и товарами первой необходимости, осуществляющих неотложные ремонтные и погрузочно-разгрузоч-ные работы и т.п. В любом случае возможность пе-редвижения работников таких организаций долж-на была подтверждаться справкой работодателя установленного образца.

Как следует из изложенного, устанавливаемые запреты прямо направлены на ограничение права на свободу передвижения граждан. В связи с этим уместно обратиться к Конституции Российской Федерации. В ч. 1 ст. 27 основного закона указано, что каждый, кто законно находится на территории Российской Федерации, имеет право свободно пе-редвигаться, выбирать место пребывания и житель-ства. Более того, каждый может свободно выезжать за пределы Российской Федерации. Гражданин Рос -сийской Федерации имеет право беспрепятствен-но возвращаться в Российскую Федерацию (ч. 2 ст. 27 Конституции). В ст. 18 Конституции недвус-мысленно сказано, что права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действую-щими. Они определяют смысл, содержание и при-менение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием.

В то же время в Конституции определены осно-вания и цели возможного ограничения прав и сво-бод граждан. Прежде всего следует обратить вни-мание на ч. 3 ст. 55 Конституции, в которой указа-но на то, что права и свободы человека и граждани-на могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравствен-ности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Также уместно отметить положения ч. 1 ст. 56 Конституции, предусматривающие, что в условиях чрезвычайного положения для обеспе-чения безопасности граждан и защиты конститу-ционного строя в соответствии с федеральным конституционным законом могут устанавливаться отдельные ограничения прав и свобод с указанием пределов и срока их действия.

Как нами уже подчеркивалось выше, режим чрезвычайного положения в период пандемии на

территории Российской Федерации, а также на от-дельных ее территориях не вводился: был установ-лен режим повышенной готовности. В таких усло-виях ограничение прав граждан, в том числе и на свободу передвижения, возможно на основании ч. 3 ст. 55 Конституции.

Вновь обратимся к Федеральному закону № 68-ФЗ, в п. «д» ч. 10 ст. 4.1 которого четко сказано о том, что в целях создания необходимых условий для предупреждения и ликвидации чрезвычайной ситуации и минимизации ее негативного воздей-ствия уполномоченные органы и должностные ли -ца вправе осуществлять меры, обусловленные раз-витием чрезвычайной ситуации, не ограничиваю-щие прав и свобод человека и гражданина. Таким образом, чтобы ответить на вопрос о законности применяемых в условиях чрезвычайной ситуации мер, ограничивающих свободу передвижения, не-обходимо исследовать иные законодательные акты.

Общие нормы, регламентирующие вопросы пе-редвижения граждан на территории Российской Федерации, содержатся в Законе Российской Феде-рации от 25 июня 1993 г. № 5242-1 «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации». Здесь в ст. 8 закреплено одно из оснований ограничения права граждан Российской Федерации на свободу передвижения в интересующем нас аспекте: в случае опасности распространения инфекционных и массовых не-инфекционных заболеваний и отравлений людей, когда на территории или в населенном пункте вводятся особые условия и режимы проживания населения и хозяйственной деятельности. О каких именно условиях и режимах проживания граждан идет речь, в законе не сказано.

Вместе с тем из смысла данного нормативно-го правового акта вытекает важный вывод: право граждан Российской Федерации на свободу пере-движения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации - это индивиду-альное по своей природе право каждого граждани-на. Насколько жестко оно должно быть ограниче-но в условиях возникновения реальной обществен-ной угрозы, в законе четко не прописано.

Не находим мы ответа на данный вопрос и в По-становлении Конституционного Суда Российской Федерации от 25 декабря 2020 г.1. Конституцион-ный Суд приводит не вполне убедительные, на наш взгляд, доводы о том, что реализация права на свободу передвижения предполагает проявление со стороны граждан «разумной сдержанности». В абз. 4 ч. 2 постановления отмечено: «Принятие государством в отношении данного права консти-туционно допустимых и вынужденных временных ограничительных мер прежде всего имеет направ-ленность на самоорганизацию общества перед воз-никновением общей угрозы и тем самым является проявлением одной из форм социальной солидар-

1 Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 25.12.2020 по делу о проверке конституционности подпункта 3 пункта 5 постановления Губернатора Московской области «О введении в Московской области режима повышенной готовности для органов управления и сил Московской областной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций и некоторых мерах по предотвращению распространения новой коронавирусной инфекции (COVID-2019) на территории Московской области» в связи с запросом Протвинского городского суда Московской области // СПС «КонсультантПлюс».

72


ности, основанной на взаимном доверии государства и обще-ства…».

Безусловно, ограничение права на передвижение - это действи-тельно вынужденная мера. Но, как представляется, условия и пределы применения ограничений должны быть четко прописа-ны в законодательных актах. Метод «проб и ошибок» в данном случае неуместен, что подтверждается временем. Так, например, летом 2020 года, когда угроза заражения коронавирусом стала не столь острой, о режиме карантина, самоизоляции и повышенной готовности вообще перестали упоминать, хотя официально они не были отменены. Осенью того же года и зимой 2020-2021 гг.заболеваемость и смертность от коронавирусной инфекции зна-чительно превысили весенние показатели, но ограничения на передвижение, в том числе режим тотальной самоизоляция, уже не применялись.

Возникает логичный вопрос: почему на территории Россий-ской Федерации и в отдельных ее субъектах не был введен режим чрезвычайной ситуации? Подчеркнем, что речь идет о режиме функционирования органов управления и сил единой государ-ственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций, в рамках которого определяется особый порядок ор-ганизации деятельности и основные мероприятия, проводимые указанными органами управления и силами в условиях действия такого режима.

Выбор режима деятельности органов управления и сил пред-упреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций не является произвольным, он осуществляется в соответствии с установлен-ной Правительством Российской Федерации классификацией чрезвычайных ситуаций1. Из содержания ч. 6 ст. 4.1 Федерально-го законуа № 68-ФЗ следует, что режим повышенной готовности вводится при угрозе возникновения чрезвычайной ситуации, а режим чрезвычайной ситуации - при возникновении и необходи-мости ликвидации чрезвычайной ситуации. В связи с этим приве-денный нами ранее пример введения режима чрезвычайной си-туации в Забайкальском крае еще в конце января 2020 года, когда ни одного заболевшего на территории данного региона еще не было выявлено, свидетельствует о действиях, не соответствующих законодательству Российской Федерации. Полагаем, что на тот момент была выявлена угроза распространения коронавируса, требующая установления режима повышенной готовности.

В то же время сложившаяся осенью 2020 года и последующей зимой критическая ситуация, когда, по официальным данным, в Российской Федерации показатели заболеваемости и смертности от коронавирусной инфекции стали резко расти (к тому времени умерло более 75 тысяч человек, заразилось более 4 млн человек2), требовала, следуя логике Федерального закона № 68-ФЗ, приня-тия более жестких мер органами, задействованными в ликвида-ции последствий данной чрезвычайной ситуации.

Таким образом, непоследовательность, нелогичность предпри-нимаемых в ряде случаев действий, противоречащих требовани-ям законодательства, обоснованно порождают у многих предста-вителей общественности мнение о нарушении их законных прав и свобод. Пострадавших от введенных ограничений оказалось куда больше, чем от самой болезни: разорились тысячи предпри-нимателей, сотни тысяч людей потеряли работу и т.д.

Изложенное свидетельствует о том, что, несмотря на наличие целого массива нормативных правовых актов, направленных на регулирование правоотношений при возникновений чрезвычай-ных ситуаций, в этой сфере остаются еще пробелы и даже проти-

KOROLIOVA J.A.,PhD in Juridical Sciences, Associate Professor, Head of the Department of General Legal Disciplines of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia

REGARDING THE ELIGIBILITY FOR RESTRICTION OF CITIZENS’ RIGHTS ON FREEDOM OF MOVEMENT IN THE PRESENCE OF THE DISSEMINATION OF A DANGEROUS INFECTIOUS DISEASE

Emergency situation, high alert mode, emergency mode, human rights, restrictions of citizens’ rights, right on freedom of movement.

To prevent the spread of the new coronavirus infection COVID-19, the authorities began to introduce measures that entailed quite signifi cant restrictions on the rights and freedoms of citizens. First of all, these restrictions relate to the right to freedom of movement. An analysis of the federal laws «On the protection of the population and territories from natural and man-made emergencies», «On the sanitary and epidemiological well-being of the population» and others indicates the lack of clear regulation of the application of restrictive measures in connection with the spread of dangerous infectious diseases. The article substantiates the need for legislative consolidation of restrictive measures that are adequate and proportionate to the current situation.

1 Постановление Правительства Российской Федерации от 21.05.2007 № 304 (ред. от 20.12.2019) «О классификации чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера» // СПС «КонсультантПлюс».2 Информация с Официального интернет-ресурса для информирования населения по вопросам коронавируса (COVID-19) «Стопкоронавирус.рф» // URL: https://стопкоронавирус.рф.

73


воречия в законодательстве. Функции уполномо-ченных органов различного уровня определяются лишь в общих чертах. Режимы самоизоляции, дис-танцирования, так называемый масочный режим вводятся постфактум как меры «живого» реагиро-вания, хотя в случаях распространения опасной инфекции и с учетом богатого опыта Российской Федерации в борьбе с опасными инфекционны-ми заболеваниями все необходимые мероприятия должны быть предусмотрены заранее.

Представляется, что в рамках различных режи-мов и уровней реагирования уполномоченных ор-ганов набор реализуемых ими ограничительных мер должен быть четко прописан. Применитель-но к рассматриваемой нами ситуации изменения должны быть внесены прежде всего в федеральные законы «О защите населения и территорий от чрез-вычайных ситуаций природного и техногенного характера» и «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения», так как это основные законодательные акты, направленные на защиту населения, территорий и окружающей среды от неблагоприятного воздействия возбудителей ин-фекционных заболеваний.

Полагаем, что из Федерального закона № 68-ФЗ следует исключить вышеупомянутый п. «д» ч. 10

ст. 4.1, в соответствии с которым уполномоченные органы и должностные лица вправе осуществлять меры, обусловленные развитием чрезвычайной си-туации, не ограничивающие прав и свобод челове-ка и гражданина.

В заключение отметим, что защита жизни и здо-ровья граждан при возникновении чрезвычайных ситуаций или угрозе их возникновения, в том числе и в условиях распространения такого опасного воз-будителя, как коронавирусная инфекция, предпо-лагает возможность применения принудительных мер, ограничивающих отдельные права и свободы человека. Главным условием выбора вида и степени воздействия данных мероприятий, как представля-ется, должно быть их соответствие поставленным целям, включая соразмерность и пропорциональ-ность применяемых мер масштабу и характеру чрезвычайной ситуации. Следует также помнить, что любое ограничение прав, в соответствии с Кон-ституцией Российской Федерации, относится, по общему правилу, к дискреции федерального зако-нодательства. Таким образом, совершенствование законодательства, в том числе разработка норматив-ных правовых актов, адекватных сложившейся си-туации, в условиях сохраняющейся эпидемической опасности, является весьма актуальной задачей.

74


ГРАДСКИЙ В.Е.,адъюнкт Уральского юридического института МВД России[email protected]

УДК 347.996

ПРОЕКТ ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА «ОБ УРЕГУЛИРОВАНИИ СПОРОВ С УЧАСТИЕМ ПОСРЕДНИКА (МЕДИАЦИИ) В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ»: ЗА И ПРОТИВСпор, урегулирование спора, процедура примирения, медиация, посредник, медиатор, адвокат, законопроект.

В статье рассмотрены позитивные и негативные стороны проекта Федерального закона «Об урегулировании споров с участием посредника (медиации) в Российской Федерации». Проводится анализ актуальности предложенных законопроектом новаций. Делается вывод о том, что принятие законопроекта нивелирует практические наработки и специфику отечественной модели медиации. Автор обращает внимание на то, что достигать поставленных целей посредством уничтожения имеющихся результатов и наработанного опыта нецелесообразно. Закон не должен препятствовать развитию процедуры медиации, его задача - способствовать развитию данного института. По мнению автора, рассматриваемый законопроект в представленном виде не сможет быть полезным для достижения этой цели.

С 1 января 2011 года в Российской Федерации действует Фе-деральный закон № 193-ФЗ «Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре

медиации)». Однако многие вопросы реализации этой процеду-ры до сих пор остаются открытыми и требуют законодательного регулирования. Поэтому во исполнение п. 196 плана законопро-ектной деятельности Правительства Российской Федерации на 2020 год, утвержденного распоряжением Правительства Россий-ской Федерации от 26 декабря 2019 г. № 3205-р, Министерством юстиции России был подготовлен проект федерального закона «Об урегулировании споров с участием посредника (медиации) в Российской Федерации» (далее - законопроект, проект федераль-ного закона).

По замыслу авторов данного проекта, новый федеральный за-кон создаст благоприятные условия для развития в Российской Федерации медиативных практик, их дальнейшей популяриза-ции и совершенствования для того, чтобы упростить и сделать более доступной защиту прав граждан и организаций, а также снизить нагрузку на судебную систему.

Министерство юстиции указывает, что в настоящее время зако-нопроект проходит «межведомственное согласование с заинтере-сованными федеральными государственными органами, учреж-дениями и организациями». Затем документ будет опубликован для общественного обсуждения. Однако уже сейчас проект ново-го федерального закона вызвал бурное его обсуждение в юриди-ческом сообществе, сопровождающееся немалой долей критики в адрес авторов законопроекта. Среди участников дискуссии - уче-ные и юристы-практики: Г.С. Шереметова, Е.Н. Сенина, Ю.С. Пи-липенко и др. В своих докладах они рассматривали позитивные и негативные аспекты документа.

Проанализировав законопроект, мы, в свою очередь, обратили внимание на те его особенности, которые позволяют говорить о пользе, которую принесет принятие нового федерального закона:

1) установление для Минюста России координационных пол-номочий в сфере применения альтернативной процедуры урегу-лирования споров (процедуры медиации);

2) единое нормативно-правовое регулирование всей процеду-ры допуска медиаторов на рынок, включая общие для всех субъ-ектов Российской Федерации стандарты обучения медиаторов;

3) ведение реестра медиаторов и организаций, осуществляю-щих деятельность по обеспечению проведения процедуры меди-ации, его размещение на официальном сайте в информационно-телекоммуникационной сети Интернет;

4) расширение сферы применения процедуры медиации, в част-ности, регулирование отношений, возникающих из гражданских, трудовых, семейных, административных, уголовно-процессуаль-ных и иных публичных правоотношений, в том числе в связи с

75


осуществлением предпринимательской и иной эко-номической деятельности;

5) установление обязательности проведения ме-диации по делам некоторых категорий: а) по се-мейным делам (развод супругов при наличии де-тей); б) в уголовном судопроизводстве при рассмо-трении дел с участием несовершеннолетних.

Предоставление Министерству юстиции до-пол нительных полномочия позволит выработать единообразный подход к проведению организаци-онно-правовых мероприятий по реализации поло-жений проекта федерального закона в отношении медиации как одного из способов альтернативного урегулирования споров. В настоящее время Мин-юст России обеспечивает реализацию функций в сфере такого альтернативного урегулированияспоров, как арбитраж (третейское разбиратель -ство).

Как утверждают авторы законопроекта в пояс-нительной записке к нему, реализация положений, предусмотренных проектом федерального закона, не повлечет социально-экономических и иных по-следствий, в том числе для субъектов предприни-мательской и иной экономической деятельности, а также не повлияет на достижение целей государ-ственных программ Российской Федерации. Про-ект федерального закона не противоречит поло-жениям Договора о Евразийском экономическом союзе, а также положениям иных международных договоров Российской Федерации.

Несмотря на это, по нашему мнению, не все по-ложения законопроекта соответствуют той право-вой действительности, которая сложилась в России к настоящему времени. В ходе анализа документа нам удалось выявить ряд аспектов, дающих осно-вания для обоснованных сомнений.

1. Единообразное регулирование разных мо-делей медиации.

Одной из проблем законопроекта (на нее указы-вает эксперт центра медиации Уральского государ-ственного юридического университета Г.С. Шере-метова) является регулирование разных моделей медиации в едином ключе1. На наш взгляд, следует согласиться с правотой этого мнения. В п. 5 ст. 2 до-кумента дается определение понятия медиатора в образовательных организациях: это незаинтересо-ванное физическое лицо, допущенное к урегули-рованию спора и соответствующее требованиям, установленным федеральным органом исполни-тельной власти, осуществляющим функции по вы-работке и реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере общего образования. Несмотря на это, в проекте смешано множество полномочий медиаторов, ка-сающихся разных сфер деятельности, при этом не учтены особенности применения медиативных процедур в условиях образовательных организа-ций. Для разных моделей медиации (школьная, уголовная, гражданская) предусмотрены различ-ные цели, технологии, документальное оформле-ние и, самое важное, правовые последствия проце-дур. Считаем, что при дальнейшем обсуждении за-

конопроекта следует обратить внимание на спец-ифику каждой сферы деятельности.

2. Монополия государства.Медиация - это гибкая процедура, поэтому она

не должна быть полностью регламентирована. В то же время мы понимаем, что механизм регулирова-ния медиации требует контроля.

Законопроект предлагает «жесткое и всеобъ-емлющее» регулирование со стороны государства всех вопросов организации и проведения медиа-ции. В частности, ст. 5 «Государственная квалифи-кационная комиссия» предусматривает создание комиссии, состоящей из представителей правоох-ранительных органов, системы юстиции, судей-ского сообщества. Предлагается предоставить этой комиссии полномочия принимать квалификаци-онный экзамен у лиц, претендующих на включе-ние в реестр медиаторов, а также рассматривать жалобы на действия медиаторов.

Основа медиации - негосударственный, альтер-нативный механизм разрешения споров и кон-фликтов, создаваемый непубличными субъектами. Поэтому, как представляется, предусмотренная за-конопроектом тотальная форма государственного регулирования и контроля даст в недалекой пер-спективе обратный эффект: медиация как обще-ственный институт перестанет развиваться и пре-вратится в подобие государственной службы по примирению.

В законопроекте есть указание на разработку Министерством юстиции Кодекса этики медиато-ра. В то же время, например, Кодекс профессио-нальной этики адвоката был принят на Всероссий-ском съезде адвокатов 31 января 2003 года, Кодекс судейской этики утвержден VIII Всероссийским съездом судей 19 декабря 2012 года. К сожалению, в проекте нового федерального закона не пред-усматривается участие медиаторов в разработке собственного кодекса этики, как и не предусматри-вается создание ими самостоятельных органов ре-гулирования. Следовательно, сообщество медиато-ров не сможет влиять на сферу своей деятельности, что не может быть признано правильным.

В связи с этим считаем необходимым установ-ление пределов государственного вмешательства путем включения в законопроект статьи «Государ-ственное регулирование», в которой должны быть подробно прописаны положения, регламентирую-щие контроль государства за осуществлением про-цедуры медиации, а также установлены рамки са-мостоятельного регулирования медиаторами сво -ей деятельности.

3. Возрастной ценз медиатора. Статья 10 законопроекта предполагает, что ме-

диация может осуществляться лицами, соответст-вующими ряду требований:

- возраст не менее 30 лет;- наличие высшего образования по направлени-

ям и специальностям в области юриспруденции, психологии, педагогики;

- прохождение подготовки по соответствующей программе;

1 В РААН состоялось обсуждение законопроекта о медиации // Официальный сайт Адвокатской палаты Вологодской области // URL: http://www.advokat35.ru/v-raan-sostoyalos-obsuzhdenie-zakonoproekta-o-mediaczii/ (дата обращения: 25.11.2020).

76


- прохождение стажировки;- стаж работы по специальности не менее 5 лет.На основании ст. 97 Конституции Российской

Федерации депутатом Государственной Думы мо-жет быть избран гражданин Российской Федера-ции, достигший возраста 21 года. Согласно ст. 4 Федерального закона от 26 июня 1992 г. № 3132-1 «О статусе судей», судьей арбитражного суда субъ-екта Российской Федерации, конституционного (уставного) суда субъекта Российской Федерации, районного суда, гарнизонного военного суда, а также мировым судьей может быть гражданин, достигший возраста 25 лет. Означают ли требова-ния законопроекта, что его авторы полагают, что судьи и депутаты Государственной Думы несут меньшую ответственность и им требуется меньше жизненного опыта, чем медиаторам? Представля-ется, что установление предлагаемого в законопро-екте возрастного ценза неизбежно подорвет инте-рес к профессии медиатора у лиц, потенциально заинтересованных в ее освоении (а это способно уничтожить кадровую основу профессии), а также интерес образовательных организаций и учрежде-ний к подготовке таких специалистов. Зачем моло-дому человеку готовиться быть медиатором, если на практике он подойдет к профессии только в 30 лет? Считаем, что необходимо исключить из ч. 1 п. 2 ст. 10 законопроекта слова «достигшие тридцати-летнего возраста», заменив их фразой «достигшие двадцатипятилетнего возраста».

4. Использование уголовной медиации один раз в жизни.

В п. 8 ст. 28 законопроекта, названной «Особен-ности медиации, проводимой в ходе уголовного судопроизводства», предлагается закрепить воз-можность использования процедуры медиации по уголовным делам только один раз за период всей жизни человека. Авторы документа не обосновы-вают такое ограничение. Мы можем лишь предпо-ложить, что оно связано со стремлением не допу-стить случаев злоупотребления правом.

Как бы там ни было, установление данного огра-ничения не видится нам корректным. Более того, сложно представить, например, как должно выпол-няться требование об обязательной медиации, про-водимой в уголовном судопроизводстве при уча-стии несовершеннолетних, если те совершили по-вторное преступление. На наш взгляд, правильным было бы заменить примененную в законопроекте формулировку на фразу следующего содержания: «Лицам с неснятой либо непогашенной судимо-стью запрещено участие в процедуре медиации».

5. Запрет адвокатам иметь статус медиатора.Согласно п. 5 ст. 10 законопроекта «медиатора-

ми не могут быть лица, имеющие действующий статус адвоката и полномочия нотариуса». Почет-ный адвокат России Е.Н. Сенина отмечает, что за десять лет статус медиатора получило огромное количество людей, в том числе адвокатов. Сегодня

это устоявшееся профессиональное сообщество, которое приложило много усилий к популяриза-ции медиации. И как же быть теперь этим людям, если законопроект будет принят с касающимся их ограничением? Приостанавливать статус адвоката или уходить из медиации?1 При этом нет каких-ли-бо данных, указывающих на том, что адвокаты, за-нимающиеся медиативной деятельностью, будут заинтересованы в приостановлении своего статуса адвоката для того, чтобы работать только в сфере медиации.

Поскольку правом выбора медиатора облада-ют обе стороны правоотношения, даже известный им обеим факт оказания адвокатом юридической помощи одной из них сам по себе не может быть положен в основу императивного решения о невоз-можности адвоката участвовать в деле в качестве медиатора, если ни одна из сторон не считает, что этот факт каким бы то ни было образом влияет на беспристрастность адвоката-медиатора.

Зарубежный опыт имеет значительное коли-чество примеров участия адвокатов в альтерна-тивных процедурах, включая осуществление ими деятельности медиатора. В странах с развитой си-стемой альтернативного решения споров инициа-тива с помощью в проведении медиации исходит от самих лиц, отстаивающих законные интересы граждан, они активно осваивают эту новую сфе-ру юридической практики. Впоследствии многие из них начинают специализироваться на проведе-нии медиации и иных альтернативных процедур примирения [2]. В Республике Казахстан нацио-нальная палата медиаторов, как указано в офици-альном реестре, состоит из 26 человек. Из них 18 - юристы, в том числе 12 адвокатов, остальные - это психологи, педагоги, инженеры. Из этого следует, что почти половина зарегистрированных в стране медиаторов - адвокаты2. Так почему же наше госу-дарство должно отказать данной категории юри-стов в праве осуществлять медиацию?

Н.А. Федина предполагает, что выполнение ад-вокатом роли медиатора является новым и весьма перспективным самостоятельным видом адвокат-ской деятельности. Медиация, по ее словам, это особая сфера деятельности адвоката, связанная с глубоким всесторонним анализом противоречий и отношений по конфликтам различных предмет-ных категорий [3].

Противоположной точки зрения по этому во-просу придерживается Е.Н. Калачева. Он считает, что медиация кардинально отличается от привыч-ного для адвокатов судопроизводства. Деятель-ность адвоката в качестве медиатора направлена не на применение права, предполагающее лишь один действительно правильный вариант, а на его использование, в рамках чего возможно нахожде-ние разных вариантов решения проблемы, каж-дый из которых будет верным при согласии сторон на соответствующие условия [1].

1 Румянцева-Томашевич Ю. Елена Сенина: главное в медиации - «выключить юриста» и быть проводником в переговорном процессе // Интернет-журнал «Российский адвокат». 14.05.2020 // URL: https://ros-advocat.ru/faces/elena-senina-glavnoe-v-mediacii-vykljuchit-jurista-i-byt-provodnikom-v-peregovornom-processe/ (дата обращения: 25.11.2020).2 Реестр медиаторов Республики Казахстан // Интернет сайт Национальной палаты медиаторов Республики Казахстан // URL: https://mediation.kz/?p=256 (дата обращения: 25.11.2020).

77


Подчеркнем, что ни в одной стране пока не существует пря-мого запрета для адвокатов работать в статусе медиатора. Мы по-лагаем, что необходимо учесть мировой опыт и допустить адвока-тов к медиативной практике. Ведь сама юридическая реальность «за» медиаторов адвокатов, так как они - профессионалы в юри-спруденции, а зачастую являются еще и специалистами в других смежных сферах деятельности. Стоит отметить и то, что адвокаты нередко сами инициируют медиацию.

В рассматриваемом законопроекте предусмотрены случаи обя-зательного проведения процедуры медиации. Следовательно, каж-дый человек должен иметь возможность получить медиативную помощь в любом уголке нашей страны. Но на огромной террито-рии России есть адвокатская организационная структура, а ана-логичной структуры в сфере медиации нет. Соответственно, если принять предложение о запрете адвокатам быть медиаторами, мы лишим себя потенциала развития медиации.

Уверены в том, что стоит избавить законопроект от запрета получения адвокатом статуса медиатора. Адвокаты всегда были, есть и будут движущей силой юридической практики. Существу-ет мнение о том, что профессия медиатора вообще не сможет со-стояться без адвокатов, а исключение их из числа субъектов меди-ации нанесет колоссальный ущерб всей правовой системе.

Подводя итог, мы можем констатировать, что, несмотря на ряд позитивных и важных новаций, предлагаемых законопроек-том, он находится в недоработанном состоянии, однобоко рас-сматривает институт медиации, придавая ему черты государ-ственной структуры, в нем обнаруживаются противоречия дей-ствующему законодательству, имеющие сущностный характер. В случае принятия законопроекта в представленном ныне виде произойдет нивелирование практических наработок и спец-ифики отечественной адаптации моделей медиации. Считаем, что нецелесообразно достигать целей, которые должны стоять перед новым федеральным законом, посредством уничтожения достигнутых к настоящему времени результатов развития меди-ации в России. Закон не должен препятствовать ее дальнейшему становлению и укреплению. Ему следовало бы способствовать совершенствованию института медиации, однако такого потен-циала мы, к сожалению, не увидели в анализируемом законо-проекте.

Итак, по нашему мнению, представляется необходимым:1) установить в законопроекте пределы вмешательства госу-

дарственных органов в сферу медиации, предусмотреть и закре-пить организационные и правовые способы воздействия предста-вителей профессионального сообщества медиаторов на государ-ственную политику в сфере медиации;

2) предусмотреть создание при Министерстве юстиции Совета по урегулированию споров с участием посредника (медиации), а также возможность принятия Кодекса профессиональной этики медиаторов самим сообществом медиаторов;

3) внести изменения в ч. 6 ст. 10 законопроекта: а) адвокат не может принимать участие в процедурах посредничества, если он являлся или является адвокатом любой из сторон в том же деле, считая третьих лиц; б) адвокат не имеет права быть юридическим консультантом любой из сторон, если ранее он принимал участие в медиации;

4) включить в проект закона новую статью - «Государственное регулирование», - в которой будут подробно прописаны положе-ния, регламентирующие контроль за осуществлением процеду-ры медиации со стороны государства, а установлены рамки само-стоятельного регулирования медиаторами их деятельности;

5) заменить в ч. 1 п. 2 ст. 10 слова «достигшие тридцатилетнего возраста» фразой «достигшие двадцатипятилетнего возраста»;

6) заменить формулировку п. 8 ст. 28 на следующую: «Лицам с неснятой либо непогашенной судимостью запрещено участие в процедуре медиации».

GRADSKY V.E.,Adjunct of the Ural Law Institute of the Ministry of Interior of Russia

THE DRAFT OF FEDERAL LAW «ON THE SETTLEMENT OF DISPUTES WITH THE PARTICIPATION OF A MEDIATOR (MEDIATION) IN THE RUSSIAN FEDERATION»: PROS AND CONS

Dispute, dispute settlement, conciliation procedure, mediation, mediator, mediator, lawyer, bill.

The article examines the positive and negative aspects of the draft Federal Law «On the settlement of disputes with the participation of a mediator (mediation) in the Russian Federation». The analysis of the relevance of the innovations proposed by the bill is carried out. It is concluded that the adoption of the bill neutralizes practical developments and the specifi cs of the domestic model of mediation. The author draws attention to the fact that it is inexpedient to achieve the set goals by destroying the existing results and gained experience. The law should not hinder the development of the mediation procedure, its task is to promote the development of this institution. In the opinion of the author, the draft law under consideration, as presented, will not be useful for achieving this goal.

78


Кроме того, в целях дальнейшего комплексно-го регулирования вопросов, связанных с примене-нием процедуры медиации, необходимо внесение изменений в ряд нормативных правовых актов: Семейный кодекс Российской Федерации, Трудо-вой кодекс Российской Федерации, Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации, Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации, Уголовно-процессуальный кодекс Рос-сийской Федерации, Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации, Основы законодательства Российской Федерации о нота-риате (утверждены Верховным Судом Российской Федерации 11 февраля 1993 года), Федеральный

Библиографический список:1. Калачева Е.Н. К вопросу об участии адвокатов в процедуре медиации // Адвокатская

практика. 2011. № 2. С. 2-4. 2. Ричбелл Д.В. Медиация в России // Медиация и право. Посредничество и примирение.

2010. № 1. С. 24-25.3. Федина Н.А. Роль современного адвоката в процессе медиации // Социальные науки:

social-economic sciences. 2017. № 1. С.112-118.

закон от 29 декабря 2012 г. № 273-ФЗ «Об образо-вании в Российской Федерации», Федеральный закон от 29 декабря 2015 г. № 382-ФЗ «Об арби-траже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации», Закон Российской Федерации от 7 февраля 1992 г. № 2300-1 «О защите прав потре-бителей», Закон Российской Федерации от 27 но-ября 1992 г. № 4015-1 «Об организации страхового дела в Российской Федерации», Федеральный за-кон от 24 апреля 2008 г. № 48-ФЗ «Об опеке и по-печительстве» и иные нормативные правовые акты Российской Федерации, необходимые для реали-зации положений проекта нового федерального закона.

79

Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2021. № 2 (64)Гуманитарные и естественнонаучные знанияКЛИМОВ А.Ю., доктор исторических наук, доцент, главный научный сотрудник отдела по изучению проблем истории МВД России научно-исследовательского центра Академии управления МВД России[email protected]

КОЛПАКОВ П.А.,кандидат исторических наук, старший научный сотрудник отдела по исследованию стратегических проблем управления научно-исследовательского центра Академии управления МВД России[email protected]

УДК 351.741+355.48

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ НКВД СССР НА ЛЕНИНГРАДСКОМ НАПРАВЛЕНИИ В ПЕРВЫЕ МЕСЯЦЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ: ИЮНЬ-СЕНТЯБРЬ 1941 ГОДАВеликая Отечественная война, НКВД, милиция, битва за Ленинград, Ленинградский военный округ, Северный фронт, Ленинградский фронт, группа армий «Север», диверсия, истребительный отряд, Лужский оборонительный рубеж.

Статья раскрывает вклад войск НКВД и милиции в противодействие немецко-фашистской агрессии в первые месяцы Великой Отечественной войны на Ленинградском направлении. Затронуты вопросы выполнения НКВД противодиверсионных мероприятий, организации охраны объектов инфраструктуры, борьбы с преступностью и деструктивной агитацией, эвакуации заключенных. Рассмотрены некоторые аспекты выполнения милицией обязанностей по обеспечению общественной безопасности.

Военным руководством фашисткой Германии в ходе плани-рования агрессии в отношении СССР взятию Ленинграда придавалось особое значение. Причины определения Ленин-

града как высоко приоритетной цели в контексте территориально-политической экспансии Третьего рейха раскрываются в идеоло-гическом, экономическом и стратегическом аспекте намерений не-мецкого командования. С точки зрения государственной идеоло-гии город имени Ленина являлся одним из сакральных символов - «колыбелью» Октябрьской революции. Его падение способно было принести значительный ущерб моральному состоянию населения, повысить недоверие к способности советской власти противостоять агрессии. Захват фашистами Ленинграда, города-порта, крупного промышленного центра и транспортного узла, предоставил бы им значительные преимущества в достижении контроля над ситуаци-ей на Балтике, а также материальном обеспечении.

Стратегический аспект наступления на ленинградском на-правлении раскрывается в плане «Барбаросса». Предписание № 21(OKW/WFSt/Abt/ L(I) Nr/33 408/40) от 19 декабря 1940 г. пред-усматривало для войск, предназначенных для северного участка фронта, следующие директивы: «...оперирующей из Восточной Пруссии в общем направлении Ленинграда северной группе ар-мий уничтожить вражеские силы, дислоцированные в Прибал-тике. Результатом выполнения этой неотложной задачи должно стать занятие Ленинграда и Кронштадта...». Группе армий «Се-вер» не ставилось в качестве главной задачи наступления занятие Москвы. Она была поручена группе армий «Центр», в свою оче-редь, соединения, оперировавшие в северных районах, должны были обеспечить защиту ее фланга [6, с. 14]. Таким образом, соз-дание условий для успешного наступления на главном направ-лении соотносилось немецким командованием с достижением группой армий «Север» оперативных целей, включая обеспече-ние защиты левого фланга группировки, нацеленной на Москву.

Ленинград стал одним из первых препятствий, сорвавших за-мысел захвата СССР в ходе проведения краткосрочной кампании. Самоотверженность советского солдата расстроила блицкриг на -цистской Германии на северном направлении, сделала невозмо-жным взятие города «с ходу» войсками, которые должны были

80


следовать за танковыми клиньями, не оставляя обо-роняющимся возможностей отходить вглубь тер-ритории и организовывать оборону. В дальнейшем находившийся в блокаде Ленинград сковывал зна-чительные силы противника, сохранение города воспрепятствовало развитию наступления на севере.

Войска НКВД и милиция своей героической борьбой с немецко-фашистскими захватчиками, выполнением задач по обеспечению обществен-ной безопасности, обнаружению и ликвидации диверсионных и преступных групп, противодей-ствию распространению панических и коллабора-ционистских настроений, охране важных объектов внесли значительный вклад в срыв планов молние-носной войны на ленинградском направлении.

Актуальность нашего исследования определя-ется необходимостью обобщения исторического опыта НКВД в период начала войны, характеризу-ющийся реализацией перехода органов государ-ственной власти, в частности органов внутренних дел, к организации деятельности в особых усло-виях военного времени. Перед авторами статьи стояла цель изучить деятельности войск НКВД и милиции в период от начала Великой Отечествен-ной войны до завершения Ленинградской страте-гической оборонительной операции. Достижение данной цели предполагало решение следующих исследовательских задач:

- изучить проводимые войсками НКВД меро-приятия по противодействию немецко-фашистс-кой агрессии и дестабилизирующей советскую го-сударственность деятельности на ленинградском направлении в первые месяцы Великой Отечест-венной войны;

- рассмотреть работу милиции по противодей-ствию диверсантам и преступности в обозначен-ных временных рамках.

23 июня 1941 г., согласно оперативной сводке № 1 штаба 41 бригады конвойных войск НКВД СССР, в частях и штабе бригады, располагавшемся на ули-це Каляева в Ленинграде (с 1991 г. - Захарьевская улица) было организовано воздушное наблюдение. На улице Халтурина (с 1991 г. - Миллионная улица) 225 полком КВ НКВД для поражения воздушных целей были размещены два станковых пулемета. В зданиях штабов бригады и полка осуществлялось оборудование бомбоубежищ [7, л. 2].

Необходимость принятия мер по защите на-селения от поражения силами противника с воз-духа обосновывалась, кроме прочих источников информации, донесениями 2 дивизии войск НКВД по охране железнодорожных сооружений. Коман-дир дивизии генерал-майор Иванов в тот же день, 23 июня 1941 г., информировал штаб Ленинград-ского военного округа о появлении авиации про-тивника над г. Териоки (в 50 км от Ленинграда, современное название - Зеленогорск). Гарнизоном железнодорожной станции Териоки по совершав-шим налет бомбардировщикам был открыт ру-жейно-пулеметный огонь. Появление самолетов германских ВВС было зафиксировано в небе над Таллином и Выборгом [7, л. 3].

Быстро проявили себя и диверсионные группы противника. Использование немецкими диверсан-тами формы и отличительных знаков войск НКВД

открывало им широкие возможности для причине-ния ущерба объектам транспортной инфраструк-туры, снабжения, связи, сбора разведывательной информации, агентурной работы, распростране-ния дезинформации. Провокации, совершаемые против населения диверсантами, действовавшими под видом военнослужащих НКВД, дискредитиро-вали последних, становились почвой для распро-странения слухов об их зверствах. Уже на второй день после начала войны командир 2 дивизии НКВД сообщал в штаб Ленинградского военного округа о получении сведений о десанте парашю-тистов противника в форме войск НКВД, выса-дившемся на территории Киевского и Западного особых военных округов (места высадки десантов в почто-телеграмме не конкретизировались) [7, л. 3].

Вскоре данная проблема стала актуальной и для Северного фронта, созданного как оператив-ное формирование на основе Ленинградского во-енного округа 24 июня 1941 г. и просуществовав-шего до 23 августа 1941 г., когда он был разделен на Ленинградский и Карельский фронты. 24 июня 1941 г. в районе станции Хиптола высадился десант в форме пограничников [7, л. 16].

Решение о мерах противодействия парашютным диверсантам было принято оперативно. Политбю-ро ЦК ВКП(б) своим постановлением от 24 июня 1941 г. № 8 утвердило постановление СНК СССР «О мероприятиях по борьбе с парашютными десанта-ми и диверсантами противника в прифронтовой полосе». Организация борьбы с диверсантами на территориях Ленинградской, Мурманской, Кали-нинской, Ростовской областей, Карело-Финской, Украинской, Белорусской, Эстонской, Латвийской, Литовской, Грузинской и Молдавской ССР, Крым-ской АССР, Краснодарского края возлагалась на органы НКВД [5, л. 161-162]. Примечательно, что в процессе корректировки текста постановления СНК СССР И.В. Сталин добавил в него пункт о возложении руководства истребительными бата-льонами на народного комиссара внутренних дел Л.П. Берию, что говорит о большом значении, ко-торое придавалось военно-политическим руковод-ством страны борьбе с диверсантами. На следую-щий день после утверждения постановления в со-ответствии с распоряжением Л.П. Берии уже упо-мянутым 225 полком КВ НКВД для руководства ис-требительными батальонами было выделено пять командиров [7, л. 14].

В начале войны усложнились задачи противо-действия бандитизму, акциям, направленным на подрыв государственности, апогеем которых ста-новились покушения на жизнь представителей органов государственной власти, армии и флота. Согласно донесению штаба 2 дивизии войск НКВД 23 июня 1941 г. в районе г. Кейла Эстонской ССР двумя бандитами была устроена засада. При про-ходе автомашины с краснофлотцами один из по-следних был убит и один ранен; из числа нападав-ших один задержан, второй ликвидирован [7, л. 4].

В ожидании прихода «доблестных немецких освободителей» в глубоком тылу и прифронтовых районах начали группироваться недовольные со-ветской властью. В Прибалтике, западных областях Украины и Белоруссии на помощь Вермахту вы-

81


ступили националистические формирования [8, с. 136-137]. Одной из основ подрывной деятельно-сти, проявлений содействия немецко-фашистским захватчикам являлось использование разветвлен-ным разведывательно-диверсионным аппаратом Третьего рейха потенциала антисоветских настро-ений, имевшихся у некоторых представителей на-селения СССР. Развертывание агентурных сетей осуществлялось, в частности, посредством убежде-ния таких лиц, основанном на отражении в нуж-ном вербовщику свете национального вопроса, подкупе, обещаниях преференций и выгод при становлении новой власти.

В складывавшейся обстановке перед НКВД вста-ла задача эвакуации вглубь страны заключенных. 24 июня 1941 г. в Ригу и Таллин отбыли конвои 225 полка, а на следующий день конвой в составе 70 че-ловек отправился в Выборг для сопровождения од-ной тысячи заключенных в Челябинск [7, л. 7, 14]. Конвоирование в военное время было сопряжено с особой опасностью. Так, при приеме заключен-ных Рижской тюрьмы по конвоирам неизвестными был открыт огонь. Потерь среди личного состава не было, однако стрелявших задержать не удалось [7, л. 28]. Задача эвакуации заключенных усложня-лась большим их количеством: 23 и 24 июня из Лат-вийской ССР отправлено 3243 заключенных, 2535 из них с конвоем в 65 человек были направлены в Куйбышев, 708 заключенных с конвоем в 38 чело-век - эшелоном в Красноярск [7, л. 28].

Советским правительством ожидалось вступле-ние Финляндии в войну на стороне альянса стран «Оси». Пограничными восками НКВД в первые дни войны была проведена эвакуация колхозов Колхоло, Мякеля, Лайхаярви, Похиос, расположен-ных севернее Выборга. Принимались меры к не-допущению быстрой переброски сил противника со стороны Финляндии железнодорожным транс-портом: на станции Энсо (с 1949 г. - Светогорск) пути были разобраны, проводившиеся работы ма-скировались от наблюдения противника. Осущест-влялось минирование железной дороги на пригра-ничных участках [7, л. 11].

В начале войны финские войска начали актив-но концентрироваться на границе с СССР, в част-ности на коувольском направлении, проводилась рекогносцировка, отрывка окопов, возводились про-волочные заграждения, ДОТы, маскировавшиеся ветвями и камнем, что отражалось в сводках штаба пограничных войск НКВД ЛО [7, л. 27, 33].

С целью повреждения линий связи с террито-рии Финляндии организовывались диверсион-ные вылазки [7, л. 29]. 29 июня 1941 г. Финлян-дия начала вести боевые действия против СССР. Части Северного фронта и пограничники стойко удерживали свои рубежи в течение продолжи-тельного времени - по 9 июля. Финские войска не достигли поставленной перед ними предвари-тельной цели - выйти к побережью Ладожского озера, расчленив противостоявшие им войска 7-й и 23-й армий. Потери действовавшего на этом на-правлении II армейского корпуса генерал-майора Лаатикайнена превысили 2 тысячи человек. Фин-ские войска смогли продвинуться вперед всего на 15 км [1].

Борьба за Ленинград с первых дней войны раз-вернулась и в информационной плоскости: осу-ществлялись радиоперехваты, велось противодейст-вие деструктивной агитации и паническим настро-ениям. В совершенно секретной разведывательной сводке штаба погранвойск НКВД ЛО от 26 июня 1941 г. сообщалось, что, по данным радиоперех-вата, финским радиовещателем был объявлен по-фамильный список лиц, которым срочно нужно сообщить свои адреса в адресное бюро Хельсин-ки. В сводке отмечено, что перечисленные лица являются военнослужащими, участниками войны 1939-1940 гг., ранее проживавшими на Карельском перешейке: в Выборге, Сердоболе, Койвисто, Энсо, Суоярви; сделан вывод о том, что розыск и вызов бывших участников войны, ранее проживавших в указанных населенных пунктах, связан с намере-нием привлечь их в качестве проводников для вой-сковых частей и десантов [7, л. 30]. В этой же сводке сообщено о передаче материалов дел в территори-альные органы НКВД и НКГБ о приеме радиопере-дачи декларации Гитлера, обращенной к России, на русском языке главным инженером Вискозной фабрики в Энсо Грязновой, фактах распростране-ния пораженческих настроений работником Гор-совета Энсо Царенко и счетоводом колхоза имени Чапаева Шабашевым [7, л. 30-31]. В целях воздей-ствия на советских военнослужащих противником использовался идеологический мотив, фиксирова-лись факты оставления финнами записок «Долой войну - я рабочий» в местах соприкосновения с подразделениями погранвойск [7, л. 43].

Охрана железнодорожных сооружений являлась важной задачей войск НКВД. Разрушение железно-дорожной инфраструктуры создавало угрозу срыва эвакуации, переброски сил и средств. Недопущение диверсионных актов достигалось строгим контро-лем прилегающей к охраняемому объекту терри-тории, проведением проверок документов. 27 июня 1941 г. красноармейцем гарнизона по охране Риж-ского железнодорожного моста через реку Великая 110 полка НКВД в 500 метрах от гарнизона был за-держан неизвестный, представившийся железнодо-рожным мастером, проживающим в Москве. При обыске у задержанного обнаружили схему Латвий-ской железной дороги и 699 рублей. Задержанный был передан в дорожно-транспортный отдел НКГБ станции Псков для выяснения личности [7, л. 34].

Бдительная проверка транспорта и бронетех-ники часовыми гарнизонов по охране мостов пре-пятствовала использованию противником факто-ра внезапности. 14 июля часовой гарнизона по охране моста через реку Луга у деревни Поречье остановил подошедший к мосту танк, окрашен-ный в цвета и знаки РККА. Из танка вышел коман-дир, часовой потребовал у него документы. В этот момент следовавший за первым другой танк на большой скорости наехал на часового. Гарнизон вступил в бой с танками, но вынужден был отойти [7, л. 222].

Мосты являлись приоритетной целью вражес-кой авиации. Обеспечение функционирования же -лезнодорожного транспорта требовало проведения ремонтных работ. Сопровождение восстановитель-ных поездов, направлявшихся к участкам повреж-

82


дения и разрушения путей, мостам, подвергшимся бомбардиров-кам, осуществлялось военнослужащими НКВД [7, л. 41].

Беломорско-Балтийский канал также оказался объектом попы-ток совершения диверсий. 23 июня 1941 г. оперативной группой 155 полка НКВД в 17 километрах восточнее шлюза № 9 Беломор-ско-Балтийского канала были обнаружены три резиновые лодки, баллоны для сжатого воздуха, насос, складные весла (все предме-ты иностранного производства) [7, л. 36].

К концу июня 1941 г. разведывательные сводки, отражающие обстановку на Северном фронте, становятся все более тревож-ными. Противник активно осуществлял заброску диверсионных групп в советский тыл [7, л. 50, 85]. Превентивными мерами пре-дотвращались взрывы на объектах промышленности. 30 июня в кирпиче, сваленном у бумажно-прядильного комбината имени Кирова в Ленинграде, было обнаружено пять пакетов с артилле-рийским порохом [7, л. 50]. Противником практиковалась маски-ровка толовых шашек под куски угля в целях причинения ущерба железнодорожному транспорту и дезорганизации военных пере-возок. Транспортировка грузов была сопряжена с опасностью на-падения на составы банд, о чем свидетельствовали данные сводок штаба охраны войскового тыла Северного фронта [7, л. 73].

Выполняя директиву Ставки Верховного Главнокомандования, 6 июля командование Северного фронта создает Лужскую опера-тивную группу с задачей подготовить и заблаговременно занять войсками оборонительную полосу по реке Луга [3, с. 44]. Тяжелые потери понесли части НКВД в оборонительных боях на Лужском рубеже. Так, 14 июля 37 резервный полк НКВД, имея потери свы-ше половины от численности личного состава, сосредоточился в Новгороде, в этот же день 3 мотострелковый полк НКВД был заменен частями Красной армии. Согласно оперативной сводке полк показал «выносливость, мобильность и упорство в драке» [7, л. 218].

Упорство защитников Лужского рубежа стало для командо-вания сухопутных войск Германии неожиданным препятствием, нарушавшим планы намеченного блицкрига. Начальник шта-ба сухопутных войск Германии Франц Гальдер в записях своего дневника от 10 августа отмечает ожесточенность сопротивления, встреченного немцами при наступлении в направлении Новго-рода и Луги [2, с. 284]. 11 августа он делает запись о замотанности войск группы армий «Север», нарастающей угрозе перехода к по-зиционной войне [2, с. 289].

Невозможно переоценить заслуги войск НКВД в битве за Ле-нинград, их части своими героическими подвигами разрушили планы взятия города. 8 сентября 1941 г. немцы, заняв Шлиссель-бург, отрезали город от страны с суши. Битва за Ленинград толь-ко разгоралась, и воинам НКВД предстояло пройти тяжелейшие испытания «Невского пятачка», боев у Лигово, охраны «Дороги жизни» и навсегда вписать свои имена в летопись боевой славы.

В обстановке военного времени милицией проводились меро-приятия, направленные на противодействие подрывной деятель-ности противника, активизировавшимся преступным элементам.

С начала войны оперативные группы железнодорожной мили-ции осуществляли розыск диверсантов на имевшей особую зна-чимость в транспортной системе страны Октябрьской железной дороге [7, л. 355]. Милицейские патрули действовали на вокзалах и станциях. В оперативных сводках встречаются упоминания о необычных приемах маскировки лицами, стремившимися избе-жать раскрытия своих намерений. Так, 6 августа 1941 г. на стан-ции Крючково был задержан одетый в женское платье неизвест-ный, предъявивший справку на имя Матвеевой П.М. При допросе задержанный сознался, что является Зайцевым Иваном Наумови-чем, осужденным в 1937 году тройкой НКВД на 5 лет лишения свободы, отбывавшим наказание в ИТЛ в Латвии, откуда во время воздушного налета бежал. С целью скрыться в пути следования приобрел у женщины за 25 рублей справку и платье [7, л. 373].

KLIMOV A.Y.,Doctor of History, Associate Professor, Chief Researcher of the Department for the Study of the History of the MIA of Russia of the Scientifi c-Research Center of the Academy of Management of the Ministry of the Interior of Russia

KOLPAKOV P.A.,PhD in Historical Sciences, Senior Researcher of the Department for the Study of Strategic Management Problems of the Scientifi c-Research Center of the Academy of Management of the Ministry of the Interior of Russia

THE ACTIVITIES OF THE NKVD OF THE USSR IN THE LENINGRAD DIRECTION IN THE FIRST MONTHS OF THE GREAT PATRIOTIC WAR: JUNE-SEPTEMBER 1941

Great Patriotic War, NKVD, militia, battle for Leningrad, Leningrad Military District, Northern Front, Leningrad Front, army group «North», sabotage, fi ghter squad, Luzhsky defensive line.

The article reveals the contribution of the NKVD troops and the militia to countering the German-fascist aggression in the fi rst months of the Great Patriotic War in the Leningrad direction. The issues of the NKVD's implementation of anti-sabotage measures, the organization of the protection of infrastructure facilities, the fi ght against crime and destructive agitation, and the evacuation of prisoners were discussed. Some aspects of the performance of duties to ensure public safety by the militia are considered.

83


Особую опасность представляли возникновение паники и беспорядков в Ленинграде, разгул пре-ступности: все это могло критически сказаться на оборонительном потенциале города. Принимае-мыми ленинградской милицией меры позволяли вскрывать факты незаконного хранения населени-ем оружия, осуществлялись аресты за распростра-нение пораженческих настроений и спекуляцию [7, л. 188, 374]. Военными и милицейскими патру-лями задерживались лица, наводившие на город-ские объекты авиацию противника сигнальными ракетами и электросветом [7, л. 282].

Примечательным фактом проводившейся сила-ми НКВД успешной превентивной работы по ох-ране жизни граждан является получение сотруд-никами Ораниенбаумского отделения милиции ин-формации об отравлении колодца в колхозе «Про-буждение». По результатам проведения анализа было установлено, что воду отравили мышьяком. Материалы на подозревавшегося в совершении ди-версии местного жителя были переданы в Орани-енбаумский РО НКВД [7, л. 410].

Сотрудниками милиции, самоотверженно вы-полнявшими свой служебный долг, в первые ме-сяцы войны была проделана огромная работа по обеспечению охраны порядка, общественной без-опасности, противодействию агрессору в условиях

Библиографический список:1. Барышников Н.И. Блокада Ленинграда и Финляндия 1941-1944. СПб, Хельсинки:

Институт Йохана Бекмана, 2002. 300 с.2. Гальдер Ф. Военный дневник (июнь 1941 - сентябрь 1942). М.: Астрель, 2012. 704 с.3. Жарский А.П. Ленинградская оборонительная операция // Защита и безопасность.

2008. № 4 (47). С. 44-47.4. Невский А.С. Органы внутренних дел в Великой Отечественной войне 1945-1945 гг.

// Вестник Всероссийского института повышения квалификации сотрудников МВД России. 2015. № 4 (36). С. 105-111.

5. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1316.6. Хаупт В. Группа армий «Север». Бои за Ленинград. 1941-1944 / Пер. с англ. Е.Н. Захарова.

М.: Центрполиграф, 2005. 382 с.7. ЦАМО. Ф. 221. Оп. 1221. Д. 192.8. Чайковский А.С. НКВД и СМЕРШ против Абвера и РСХА. М.: Алгоритм, 2016. 592 с.

перехода страны на «военные рельсы» под интен-сивными ударами наступающего противника.

Перечень задач, выполнявшихся милицией в те-чение Великой Отечественной войны, не ограни-чивается направлениями, рассмотренными в дан-ной статье. В блокадном Ленинграде одной из пер-воочередных задач милиции была борьба с хище-ниями продовольствия. Повышенную опасность представляли преступные группы, совершавшие вооруженные нападения на продовольственные магазины, автомашины, перевозившие продукты. Кроме того, большую опасность представляли кар-манники, похищавшие продуктовые карточки.

Голод, постоянные артиллерийские обстрелы, бомбежки, холод не смогли сломить сотрудников ленинградской милиции, самоотверженно выпол-нявших свой долг [4, с. 107]. 30 сентября Ленин-градская стратегическая оборонительная опера-ция, продолжавшаяся 83 дня, завершилась. В ре-зультате удалось остановить немецкие войска на подступах к городу. Они были вынуждены пере-йти от стратегического наступления к длительной позиционной осаде [3, с. 47]. Героический вклад в срыв планов немецко-фашистского агрессора на ленинградском направлении в первые месяцы Ве-ликой Отечественной войны внесли войска НКВД и милиция.

84


МЫЧКО Е.И.,доктор педагогических наук, профессор, профессор Института образования Балтийского федерального университета им. И. Канта[email protected]

ДЕНИСОВА Н.Ю.,аспирант Балтийского федерального университета им. И. Канта, специалист по организации международной деятельности Калининградского государственного технического университета[email protected]

УДК 371.8

СТАНОВЛЕНИЕ ДЕТСКОЙ ПУБЛИЧНОЙ ДИПЛОМАТИИ В СССР И СШАОбщественная дипломатия, детская публичная дипломатия, межкультурный диалог, холодная война.

В статье рассматривается появление феномена детской публичной дипломатии. Авторы ставили перед собой цель выяснить факторы, обусловившие возникновение такого общественного движения, как детская дипломатия. Их основными задачами стали изучение опыта межкультурного диалога, инициированного детьми, и определение основных форм его проявления. В качестве гипотезы выступило предположение о том, что детская дипломатия как форма общественной публичной дипломатии являлась посредником для мировой дипломатии. С использованием историографического метода проанализирована отечественная и зарубежная источниковая база, описывающая основные события холодной войны. Результатом исследования стала характеристика феномена детской публичной дипломатии.

Сегодня для мирового геополитического устройства во мно-гом характерны те же явления, что и во времена холодной войны. Холодная война как период всемирной истории

представлена в зарубежных, советских и современных отечествен-ных научных источниках. Безусловно, эти материалы отражают разные по своей сути идеологии, что не позволяет получить объ-ективную картину происходивших событий, на основании из-учения которой можно было бы сделать выводы о причинах и факторах, повлиявших на мировое устройство того периода. В на-стоящее время достоянием широкой общественности становятся документы, раскрывающие подоплеку некоторых событий эпохи холодной войны, научные коллективы пытаются проанализиро-вать особенности внешней политики противоборствовавших сто-рон, но получить ответы на многие вопросы до сих пор не удается.

Противостояние ведущих мировых держав актуализирует не-обходимость использования эффективных способов урегулиро-вания разногласий между государствами и международных кон-фликтов. В связи с этим дипломатия имеет большое значение для любой страны мира, поскольку она является ключевым инстру-ментом внешней политики. В наше время важную роль в отно-шениях между государствами играет общественная дипломатия. Она ориентирована на международное гуманитарное сотрудни-чество и расширение образовательно-просветительского форма-та международных отношений. В основе общественной диплома-тии лежат принципы межкультурного диалога, взаимоуважения и толерантности. Общественная дипломатия в силу своего харак-тера позволяет организовывать и осуществлять совместную сози-дательную деятельность. В мире накоплен значительный опыт та-кого взаимодействия. Активными общественными дипломатами, в частности, выступают дети и подростки, участвующие в обще-ственной жизни своих стран и развивающие молодежное между-народное сотрудничество. Публичный характер детской дипло-матии подчеркивает активную жизненную позицию молодежи.

О детской публичной дипломатии как об общественном фе-номене, возникшем в эпоху холодной войны, принято говорить начиная с декабря 1982 года. Тогда десятилетняя американская школьница из штата Мэн Саманта Рид Смит написала письмо новому генеральному секретарю СССР Юрию Андропову, в кото-ром высказала свои опасения насчет возможной ядерной войны. Многие считают, что этим письмом девочка «пробила железный занавес» и «растопила холодную войну». Вскоре к Саманте Смит пришла популярность, она посетила Советский Союз, ее визит ос-вещали средства массовой информации всего мира. По мнению

85


американского историка-публициста Мэтью Нью-менна, «путешествие Саманты вызвало необыкно-венный интерес к исследованию публичной дипло-матии, которая сама по себе стала новым явлением в конце холодной войны»1.

Для самого же ребенка небольшой опыт в пу-бличной дипломатии стал началом подъема по социальному лифту. Юная Саманта Смит после поездки в СССР все чаще и чаще появлялась на телеэкране, осуществляла журналистское сопрово-ждение президентской кампании 1984 года, интер-вьюировала видных политиков и общественных деятелей, например Джесси Джексона и Джорджа Макговерна, пробовала себя в литературе, написав книгу «Путешествие в Советский Союз».

На примере Саманты Смит можно проследить, как опыт публичной дипломатии открыл ребенку жизненные перспективы. К сожалению, авиаката-строфа оборвала ее успешную карьеру. При этом трагическая гибель 13-летней девочки привлекла еще больше внимания к ее фигуре, главным об-разом за океаном. В СССР установили памятники Саманте, в ее честь называли улицы, горные вер-шины, суда, улыбающееся лицо юной американки было размещено на почтовой марке. Девочка ста-ла символом американо-советской дружбы, лицом публичной дипломатии в Советском Союзе. И по сей день имя Саманты Смит не забыто. Во время визита в международный детский оздоровитель-ный центр «Артек» в 2017 году президент России В.В. Путин принял участие в церемонии открытия смены, посвященной Саманте Смит.

Необходимо отметить, что поездка девочки из США в Советский Союз привлекла внимание и с научной точки зрения. Как отмечает американ-ский ученый Мэтью Ньюмэн, «в 80-е появился ряд исследований по публичной дипломатии, куль-турной дипломатии и дипломатии дарения» [9]. Кроме того, мы можем констатировать, что визит дал толчок к развитию интереса к межкультур-ной и кросс-культурной коммуникации. Об этом свидетельствуют воспоминания матери Саманты - Джейн Смит. Она рассказывала, что перед поезд-кой дочери в СССР их семья ежедневно вместе с представителями посольства разбирала особенно-сти культуры поведения в СССР, тонкости дипло-матического протокола, различные аспекты пресс-конференций, в которых Саманта должна была уча-ствовать во время поездки, а по возвращении семья получала множество писем с вопросами о жизни в Советском Союзе.

После гибели Саматны Смит американская ор-ганизация «Дети как миротворцы» (Children as the Peacemakers) организовала ответную детскую мис-сию мира - поездку школьницы из СССР в Соеди-ненные Штаты. После длительного отбора на роль посла-миротворца была выбрана Катя Лычёва,

девятилетняя школьница из Москвы, ученица ан-глийской спецшколы № 4 (ныне - школа № 1260). Катя встретилась с президентом США Р. Рейганом, участвовала в пресс-конференциях. С 21 марта по 4 апреля она проехала с «миссией мира» по терри-тории США вместе с американской школьницей Стар Роу, девочки посетили несколько городов, по-бывали на Бродвее, в Диснейленде, центре управ-ления полетами НАСА, штаб-квартире ООН. До-мой Катя вернулась знаменитой. Она стала частой гостьей на телевидении, снималась в кино, объез-дила множество пионерских лагерей с рассказами об Америке. Катины путевые заметки были напе-чатаны в восьми номерах детской советской газеты «Пионерская правда», тираж которой превышал одиннадцать миллионов экземпляров2. О популяр-ности Кати можно судить по анекдоту, появивше-муся в 1986 году: «Какие три женщины самые по-пулярные в Советском Союзе? - Алла Пугачёва, Ка-тя Лычёва и Рая Горбачёва» [1].

Моральные аспекты поездок Саманты и Кати широко обсуждались и обсуждаются. Ряд исследо-вателей разделяют позицию профессора истории университета Алабамы Маргарет Пикок, высказан-ную в книге «Невинное оружие холодной войны: со-ветская и американская политика в отношении де-тей во времена холодной войны». М. Пикок пишет: «С началом холодной войны дети стали невинным оружием в идеологической борьбе за моральное превосходство. Традиционный образ ребенка, сим-волизирующий невинность, был перенесен в сферу политики. В Советском Союзе и Соединенных Шта-тах правительства, организации и отдельные лица использовали образ ребенка для достижения кон-сенсуса или противодействия ему»3.

Косвенным подтверждением слов М. Пикок слу-жит известный факт: «Катя Лычёва не хотела при-влекать столько внимания к своей персоне, сколько ей пришлось. Семья Кати вскоре после ее возвра-щения переехала во Францию»4. Спустя много лет Екатерина Александровна Лычёва призналась в одном из своих немногочисленных интервью, что не любит вспоминать этот «звездный» период сво-ей жизни: «Тогда от меня ничего не зависело, а вот потом я стала заниматься тем делом, которое меня по-настоящему интересует»5.

Но как бы там ни было, детские поездки дали общественной жизни заметный толчок. Обычные люди по обеим сторонам океана начали прилагать собственные усилия в области публичной дипло-матии. Так, в 1983 году учитель английского языка Синтия Лазарофф, выпускница Принстонского университета, преподававшая в советских школах, создала программу молодежных обменов между США и СССР, которая позволила американским школьникам принять участие в поездках по Совет-скому Союзу.

1 Neumann M. Children diplomacy during the late Cold War: Samantha Smith’s visit to the EVIL Empire // Wiley Online Library. 21.03.2019 // URL: https://onlinelibrary.wiley.com/doi/full/10.1111/1468-229X.12818.2 Николенко А.З. Катя Лычёва - девочка и ледокол // Московские новости. 30.03.1986. № 13.3 Peacock M. Innocent Weapons: The Soviet and American Politics of Childhood in the Cold War. Chapel Hill, 2014.4 Grigoryan M., Yegorov O. How Soviet girl Katya Lycheva met Reagan and helped end the Cold War // Russia Beyond. 25.07.2019 // URL: https://www.rbth.com/history/330719-katya-lycheva-soviet-samantha-smith.5 Чернышева В.А. Что стало с советским «голубем мира» Катей Лычёвой? // Российская газета. 22.05.2014 // URL: https://rg.ru/2014/05/22/lycheva-site.html (дата обращения: 01.12.2020).

86


Кроме того отметим, что в СССР со времен хрущевской отте-пели существовала традиция переписки советских школьников со сверстниками из дружественных Советскому Союзу стран. По всему СССР были открыты клубы интернациональной дружбы (КИД): «СССР - Великобритания», «СССР - арабские страны», «СССР - Польша», «СССР - Чехословакия», «СССР - ГДР» и так да-лее. КИДы занимались в основном перепиской советских школь-ников с иностранными сверстниками и возглавлялись учителями иностранных языков. Клубы представляли собой добровольные общества, существовавшие практически при всех советских учеб-ных заведениях и дворцах пионеров. Их целью были внутрисо-юзные и международные молодежные контакты. После визита Саманты Смит в СССР и поездки Кати Лычёвой в США сфера деятельности КИДов расширилась. К традиционной переписке добавилась организация приема делегаций из США, Канады, Ве-ликобритании. Зародились традиции миротворческого движе-ния, начатого Самантой Смит. При КИДах были созданы Отря-ды юных миротворцев. Прием делегаций из-за рубежа требовал иного - более высокого - уровня языковой подготовки как от учи-телей, так и от учеников. У советских граждан появилась возмож-ность слышать живую иноязычную речь, перенимать идиомы со-временного английского языка, отмечать особенности культуры общения иностранцев.

Таким образом, мы можем утверждать, что благодаря детской публичной дипломатии в годы холодной войны как у школьни-ков, так и у преподавателей появился интерес к изучению языков других народов мира, развитию навыков говорения и аудирова-ния, а не только навыков чтения, письма и перевода текстов, ко-торые традиционно ставилось во главу угла при обучении ино-странным языкам.

Анализируя советскую педагогику конца 1980-х годов, А.Н. Джу-ринский отмечает: «В СССР тускнел образ враждебного капита-листического Запада. Российские педагоги реализовывали про-екты, способствующие диалогу культур. Некоторые школы Мо-сквы, Петербурга, Владимира и других городов стали побрати-мами учебных заведений Англии, Германии, США, Франции. В одном только 1989 г. не менее 1500 наших ребят гостили в семьях американцев и около 1000 - у своих английских сверстников» [2, с. 12].

Более того, при школах благодаря инициативе Саманты Смит зародились традиции миротворческого движения, при КИДах были созданы Отряды юных миротворцев. Таким образом, при-школьные КИДы начали выполнять функцию воспитания «граж-дан мира» и подготовки учащихся к жизни в мире без границ.

Сравнивая вовлеченность в политические процессы советских и американских школьников, исследователи-педагоги из Соеди-ненных Штатов Е. Чивиан и Л. Мак пришли к следующему вы-воду: «Советские школьники принимали участие в официально организованных акциях и мероприятиях, таких как написание писем мировым лидерам, разработка и создание плакатов, сбор подписей, участие в демонстрациях. Подобные централизован-ные акции не были приняты в США, за исключением акций, про-водимых негосударственными организациями и организациями религиозного толка» [3]. Нужно понимать, что в СССР сама шко-ла, а также октябрятская, комсомольская и пионерская организа-ции поощряли активность детей, направляя деятельность школь-ников в определенное русло, организуя участие в субботниках, парадах, слетах. Однако борьба за дело мира все же увлекла и американских детей. Известны факты написания американскими школьниками писем политическим лидерам, причем во многих случаях такие письма писались на уроках по заданию педагогов. То, что такие факты на самом деле имели место, мы можем узнать из речи президента США Р. Рейгана. В ноябре 1982 года он заявил: «Больше всего меня расстраивают письма от школьников, напи-санные мне в рамках классной работы. Очевидно, дети обсуждали

MYCHKO E.I.,Doctor of Pedagogy, Professor, Professor of Education Institute of the Baltic Federal University Named after Immanuel Kant

DENISOVA N.Y.,Postgraduate Student of the Baltic Federal University Named after Immanuel Kant, International offi ce coordinator of the Kaliningrad State Technical University

FORMATION OF CHILDREN'S PUBLIC DIPLOMACY IN THE USSR AND THE USA

Public diplomacy, children's public diplomacy, intercultural dialogue, Cold War.

The article examines the emergence of the phenomenon of children's public diplomacy. The authors set themselves the goal of fi nding out the factors that led to the emergence of such a social movement as children's diplomacy. Their main tasks were to study the experience of intercultural dialogue initiated by children, and to determine the main forms of its manifestation. The hypothesis was the assumption that children's diplomacy as a form of public diplomacy was a mediator for world diplomacy. Using the historiographic method, the author analyzes domestic and foreign sources describing the main events of the Cold War. The result of the research was the characterization of the phenomenon of children's public diplomacy.

87


самые кошмарные аспекты ядерной войны в своих классах. Их письма часто полны ужаса»1.

Кроме писем от детей-соотечественников, изве-стны письма Р. Рейгану и Л.И. Брежневу от швед-ских школьников: их юные авторы критиковали главам мировых держав за политику холодной вой-ны и просили отказаться от ядерного вооружения. Таким образом, письмо Саманты Смит было не единственным.

Необходимо отметить, что в эпоху холодной во-йны сложилась культура написания школьниками писем лидерам государств. Написание писем стало неким прорывом, поскольку впервые семья и шко-ла позволили детям высказывать свои опасения и надежды напрямую государственным деятелям. До 80-х годов XХ века считалось, что дети слишком малы, чтобы влиять на судьбу государства и уча-ствовать в политике хотя бы в формате публичной дипломатии.

Следует подчеркнуть, что первые междунаро д -ные школьные обмены способствовали повыше-нию качества среднего образования, формирова-нию таких нравственных качеств личности школь-ников, как демократизм, толерантность, интерна-ционализм, патриотизм, воспитанию навыков ко -мандной работы, критического мышления, отстаи-

Библиографический список:1. Водолазская Е.С. Раиса Горбачёва. Ростов н/Д: Феникс, 2000. 320 с. 2. Джуринский А.Н. История образования и педагогической мысли. М., 2003, 2004.3. Chivian E., Mack L.E. Soviet children and the threat of nuclear war: a preliminary study

// American Journal of Orthopsychiatry. 55/4 (1985). Pp. 499-500.

1 Reagan R. Address to the nation on strategic arms reduction and nuclear deterrence. 22 Nov. 1982 // The American Presidency Project // URL: https://www.presidency.ucsb.edu/documents/address-the-nation-strategic-arms-reduction-and-nuclear-deterrence (дата обращения: 17.12.2020).

вания своей точки зрения в проблемных ситуаци-ях. Во многом благодаря попыткам организации диалога культур на передовые позиции в педаго-гике вышли вопросы патриотического и интерна-ционального воспитания, формирования социали-стического гуманизма. Воспитанию патриотизма у школьников - участников международных про-ектов помогали рассказы иностранной публике о своей Родине, родном крае. Подготовка таких рас-сказов, патриотических плакатов, а позднее и пре-зентаций формировала у школьников уверенность в себе, чувство гордости и осознание себя гражда-нином своей страны.

Необходимо также отметить, что детская ди-пломатия активизировала работу советских школ и КИДов в направлении воспитания толерантных и мультикультурных личностей. Особо подчер-кнем, что принятие Конвенции о правах ребенка произошло благодаря усилиям, предпринимае-мым, в частности, на ниве детской публичной ди-пломатии. Таким образом, мы можем говорить о том, что эпоха холодной войны заложила основы детской публичной дипломатии по обеим сторо-нам Атлантического океана. Детская дипломатия стала посредником для активизации классической дипломатии.

88

Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2021. № 2 (64)Образовательный процесс и учебно-методическое мастерство

ЗАГУТИН Д.С., доктор философских наук, доцент, профессор кафедры социально-экономических и гуманитарных дисциплин Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России[email protected]

БЕЛИКОВА Н.Ю.,кандидат исторических наук, доцент кафедры истории и философии Кубанского государственного технологического университета [email protected]

ЛУГИНИНА А.Г.,кандидат философских наук, доцент кафедры социологии и культурологи Кубанского государственного аграрного университета имени И.Т. Трубилина[email protected]

УДК 378

РОЛЬ ЦИФРОВИЗАЦИИ В ОБРАЗОВАНИИ: УРОКИ ПАНДЕМИИЦифровизация, цифровая культура, информационные технологии, дистанционное обучение, образование, высшая школа, пандемия.

Условия жизни человека и уровень развития техники и технологий, а также стремительное развитие современного общества требуют пересмотра существующих взглядов на форму и содержание образовательного процесса в вузе. В связи с этим в образовательный процесс активно внедряется цифровизация. Особенно активно элементы цифровизации стали внедряться в образование в период распространения новой коронавирусной инфекции, что вызвало интерес авторов к проблеме роли цифровизации в образовании. Авторы статьи отмечают, что цифровизация в образовании не ограничивается только переводом учебных материалов в электронный вид и использованием новых информационных и коммуникационных технологий в процессе обучения. Цифровизация в образовании - это также внедрение качественного дистанционного обучения, что приводит к смене образовательных парадигм, образовательных технологий, изменению содержания, форм и методов учебного процесса.

В настоящее время мы становимся свидетелями того, как циф-ровые технологии входят в нашу повседневность и становят-ся объективной реальностью в процессе развития информа-

ционного общества1. Электронные трудовые книжки, цифровое телевидение, использование электронных больничных листов, осуществление обучения в онлайн-формате - то, о чем раньше человек даже не думал, становится привычной частью его жизни. Развитие новых информационных технологий призвано вносить комфорт в жизнь человека. Но происходит ли это на самом деле? Вопрос весьма дискуссионный, он вызывает большой интерес со стороны специалистов в сфере математики, информационных технологий, экономики, социологии.

В связи с тем, что в российском обществе идет процесс прогрес-сивного научно-технического развития, которое обусловливает значимость цифровизации, возникает потребность в квалифи-цированных кадрах. А она, в свою очередь, определят необходи-мость трансформации отечественной системы образования.

Вопросы, связанные с трансформацией института образования, рассматриваются в трудах Т.М. Дадаева, И.М. Фадеева, О.А. Ко-врижных, Ю.В. Гавриловой и многих других ученых. Например, Т.М. Дадаева и И.М. Фадеева исследуют реформирование высше-го образования, опираясь на конфликтологический подход, рас-сматривая оценки преподавателей, их восприятие собственного социально-экономического статуса и престижности профессии [2, с. 92]. О.А. Коврижных и Ю.В. Гаврилова указывают на пози-тивные и негативные стороны динамики трансформационных процессов в образовании, которые влияют на тенденции развития социокультурной сферы бытия российского общества [5, с. 104]. В работах К.С. Сердобинцева обращается внимание на факторы, формирующие специфику гражданского общества в отечествен-

1 Nikitin G., Luginina A. Socio-cultural and philosophical problems of the information society // Man-Power-Law-Governance: Interdisciplinary Approaches. To the 100th anniversary of the State University of Management. 2019. P. 339; Belikova N.Y., Ponomareva E.U., Kotlyarova V.V., Yushina S.V., Abbasova L.I., Latysheva A.T. Рrofessional and social self-determination of youth under conditions of the modernization of higher education // Revista Genero e Direito. 2020. Vol. 9. № 4. P. 847.

89


ной социальной философии [8, с. 99], а также на проблему предпарадигмальности общественных наук: наличие объективной необходимости сме-ны исследовательской парадигмы, формирование новых общетеоретических рамок для проникнове -ния в суть происходящих социальных процессов [9, с. 203].

Одним из важных аспектов реформирования образования является внедрение цифровых тех-нологий - так называемая цифровизация. В связи с этим исследовательский интерес в настоящее время активно обращен к данной проблематике. Например, Н.П. Петрова и Г.А. Бондарева прово-дят анализ этапов цифровизации и рассматрива-ют цифровые технологии, которые применяются в современной образовательной среде [11, с. 354]. К анализу характерных для сферы образования тенденций, сложившихся в условиях цифровиза-ции, обращаются сегодня многие исследователи, так как реализуемые образовательные программы должны быть направлены на поддержку талантли-вой молодежи и подготовку высококвалифициро-ванных кадров, соответствующих новым требова-ниям цифровой экономики [4, с. 3].

Особо актуальной тема цифровизации в целом и цифровизации в образовании, в частности, стала в 2020 году - в период пандемии новой коронави-русной инфекции COVID-19. В новых экономиче-ских условиях меняется качество жизни граждан1 и трансформируется структура рынка услуг выс-шего образования в сторону большей востребован-ности обучения в онлайн-формате2. В связи с этим, c нашей точки зрения, очень важно обратиться к вопросу о роли цифровизации в образовании в ус-ловиях распространения новой коронавирусной инфекции COVID-19.

Для начала рассмотрим, что представляет со-бой цифровизация. Одной из главных задач циф-ровизации является использование новейших тех-нологий для того, чтобы улучшить или ускорить выполнение какой-либо операции. Цифровизация позволяет при помощи современных технологий выполнять ту или иную деятельность, которая ра-нее была невозможна. Сегодня цифровизация по-зволяет обмениваться информацией, не испыты-вая значительных ограничений по времени и про-странству [6, с. 80].

Цифровизация направлена на развитие циф-рового общества, для существования которого не-обходимо сформировать цифровую культуру на-селения. Цифровая культура с точки зрения гума-нитарного подхода к цифровизации представляет

собой переход от аналоговых форм к цифровым форматам, сопровождающийся трансформацией иерархического строения культуры3. «Цифровая культура населения - это понимание современных технологий передачи информации, их функции и правильное использование их в работе или в по-вседневной жизни» [3, с. 24]. К примеру, в насто-ящее время использование в работе текстовых и графических редакторов, электронных таблиц и различных других офисных приложений уже яв-ляется культурной нормой для каждого человека.

В рамках становления информационного обще-ства выделяются два типа представителей цифро-вых культур: пассивные пользователи информа-ционного контента глобальной сети и активные участники процессов создания информационного контента [7, с. 85]. Люди, которые относятся к чис-лу пассивных пользователей, получают выгоду, экономя время, например, на уменьшении объ-емов бюрократического оформления документов. Те же, кто активно создают цифровой контент, рас-полагают большими возможностями расширения собственных коммуникаций и вовлечения в циф-ровую экономику и политику.

Проникая во все сферы жизни человека, цифро-визация не оставляет без внимания и образователь-ный процесс. Первый заместитель председателя ко-митета Государственной думы Российской Федера-ции по образованию и науке О.Н. Смолин, выступая на заседании комитета 21 мая 2019 года, отметил: «Без электронного или цифрового обу чения нет цифровой экономики, без цифровой экономики сейчас нет экономического прорыва». Иными сло-вами, прослеживается тесная связь между цифрови-зацией процесса образования и ростом экономики.

В связи с развитием цифрового образователь-ного пространства в настоящее время учебный процесс в высшей школе строится, в частности, на активном использовании информационно-комму-никационных технологий, ориентированных на то, чтобы сделать образовательную систему более гибкой, мобильной и доступной для всех категорий граждан. К категории информационно-коммуни-кационным технологий в образовании можно от-нести программно-технические средства и методы, предназначенные для сбора, хранения, обработки, анализа и трансляции информации для всех участ-ников образовательного процесса с целью снизить трудоемкость использования информационных ре-сурсов, при этом повышая их оперативность и на-дежность [10, с. 95]. В рамках расширения доступ-ного цифрового пространства образовательные уч -

1 См.: Гафиатулина Н.Х., Касьянов В.В., Самыгин П.С., Самыгин С.И. Российское общество в условиях самоизоляции. Социальные эффекты и последствия пандемии COVID-19: Монография. М., 2020. С. 86; Загутин Д.С., Шилина Н.А., Самыгин С.И. Социокультурные основания высшего образования в контексте исторической памяти // Вестник Южно-Российского государственного технического университета (НПИ). Серия: Социально-экономические науки. 2020. Т. 13. № 4. С. 162.2 Васьков М.А., Ковалев В.В., Гафиатулина Н.Х. Онлайн-образование в высшей школе России: основные акторы институционализации и социальные последствия // Гуманитарий Юга России. 2020. Т. 9. № 3. С. 49.3 См.: Прокудин Д.Е., Соколов Е.Г. «Цифровая культура» vs «аналоговая культура» // Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 17. 2013. Вып. 4. С. 84; Загутин Д.С., Фокин Н.И. Психолого-тоталитарные молодежные группы в интернет-пространстве как угроза национальной безопасности // Вестник непрерывного образования. 2017. № 1. С. 86; Karapetyan E.A., Gafi atulina N.Kh., Efi mova V.M., Yaksa N.V., Luginina A.G., Prokhorenko O.N. Сyber socialization as a factor of infl uence on the social health of student youth in a modern educational environment under the development of a global information society // Revista Genero e Direito. 2020. Vol. 9. № 4. P. 833.

90


реждения оснащаются современной компьютерной техникой, мультимедийным оборудованием, учеб-ным программным обеспечением. Подчеркнем так -же, что важными аспектами цифровизации являют-ся проектирование качественного информацион-ного образовательного пространства высшей шко-лы и формирование информационной культуры участников образовательного процесса.

Как известно, современные преподаватели для наглядной трансляции изучаемого материала ис-пользуют такие информационные средства, как электронный проектор и интерактивная доска, ко -торыми оснащены учебные аудитории. Кроме то-го, во время проведения лекционных и практиче-ских занятий преподаватели демонстрируют пре-зентации, видеоматериалы, что повышает нагляд-ность обучения.

В связи с тем, что в настоящее время появляет-ся все больше специализированных коммуника-ционных интернет-сервисов, открываются новые возможности внедрять в образовательный процесс данные формы коммуникации преподавателя и обучающихся. Одной из таких форм, например, является размещение материала домашних зада-ний в личных цифровых кабинетах обучающихся с возможностью доступа в них профессорско-препо-давательского состава для оценивания работ. Дру-гой пример - размещение курсовых и выпускных квалификационных работ в цифровых репозито-риях вузов, предоставляющих возможность озна-комления с этими материалами всем желающим, имеющим доступ к указанным работам.

Стоит отметить, что в настоящее время обучаю-щимся и преподавателям российских вузов предо-ставлен широкий доступ к различным зарубежным и российским электронным справочно-правовым системам и базам данных: Российскому индексу научного цитирования (РИНЦ), «Scopus», «Web of science», «Academic Search Complete», Библиотеке Оксфордского Российского фонда, ЭБС «Универ-ситетская библиотека on-line» и другим.

Цифровые инструменты, используемые в обра-зовательной среде, позволяют оптимизировать про -верку преподавателями тестовых заданий, выпол-няемых обучающимися. Существуют специальные формы для составления тестов, с помощью кото-рых преподаватель может включать в тесты необ-ходимые вопросы, предлагать варианты ответов и отмечать правильные, что позволяет в автоматиче-ском режиме проверять тесты и выставлять оценки за их выполнение.

Оптимизация труда преподавателя может про-исходить за счет ведения электронных журналов оценивания достижений обучающихся. Электрон-ные журналы позволяют оценивать успехи каждо-го и в конце обучения автоматически сформиро-вать итоговую ведомость и выставить оценки, что экономит время преподавателя, избавляя его от необходимости перенесения оценок в бумажный вариант ведомости.

Подключение образовательных организаций к высокоскоростному Интернету позволяет быстро

осуществлять проверку выполнения обучающими-ся заданий и выкладывать результаты в их личные кабинеты. Там же располагается информация об образовательной программе, по которой они об-учаются, сведения об учебном плане и календар-ном графике образовательного процесса. Помимо этого, обучающиеся могут загружать в личные кабинеты индивидуальные достижения, которые позволяют им формировать портфолио, необхо-димые при поступлении в магистратуру или аспи-рантуру, а также при трудоустройстве на работу после завершения обучения.

Использование цифровых инструментов, таких как электронное оборудование, электронные базы данных, программное обеспечение, позволяет ор-ганизовать для обучающихся доступную инфор-мационную среду, делать образование открытым и мобильным для различных категорий граждан, вне-дрять элементы онлайн-образования в традицион-ную (офлайн) систему образования. Как известно, онлайн-обучение представляет собой такую модель обучения, при которой образовательный процесс осуществляется в виртуальной среде посредством информационно-коммуникационных технологий.

Для распространения опыта внедрения успеш-ных методик и практик онлайн-обучения, а также мониторинга динамики цифровизации образова-тельной среды в России сформированы десять ре -гиональных центров компетенций в области он-лайн-обучения. Деятельность этих центров напра-влена на формирование устойчивого позитивного восприятия участниками образовательных отно-шений онлайн-обучения как полноценного фор-мата освоения образовательных программ, а также создание системы эффективного использования онлайн-курсов при реализации основных образо-вательных программ образовательными органи-зациями общего, среднего профессионального и высшего образования. Указанные региональные центры предлагают студентам ознакомиться на от-крытых онлайн-платформах со списком онлайн-курсов, которые они могут изучать дистанционно, а также сдать экзамен в режиме онлайн и переза-честь полученный результат в своем учебном за-ведении. Кроме того, центры активно реализуют обучающие программы для профессорско-препо-давательского состава с целью разработки эффек-тивных онлайн-курсов.

Реализация качественного дистанционного обу-чения означает смену образовательных парадигм, образовательных технологий, изменение содержа-ния, форм и методов процесса обучения1 [1, с. 161].Преподавателям необходимо получить опыт рабо-ты в формате онлайн-обучения, приобрести ком-петенции, требующиеся для проведения интерак-тивных занятий в таком формате.

Отметим, что для успешной цифровизации об-разования и формирования культуры цифровиза-ции недостаточно перевода учебных материалов в электронный вид и применения информационно-коммуникационных технологий в процессе обуче-ния. Активное использование информационно-

1 Belikova N.Y., Rachipa A.V., Yankina I.A., Abasova L.I.K., Stetsenko V.V., Kamyshanskaya S.S. Spiritual and moral values as the sense basis and the factor of improving the quality of management of the education system // Revista Turismo Estudos & Praticas. 2020. № 54. P. 16.

91


коммуникационных технологий в образовательном процессе яв-ляется только первым шагом на пути дальнейшего развития циф-ровизации образования. Помимо этого, необходимо качественно вписать формат онлайн-обучения в образовательную среду.

Самым важным критерием оценки цифровизации образова-ния, на наш взгляд, является ее значимость для обучающихся. Современные студенты, курсанты, слушатели очень быстро осва-ивают цифровое виртуальное пространство Интернета в целом. Но возникает вопрос: каково отношение к образовательной циф-ровой среде со стороны обучающихся? Отношение студенчества к новым цифровым технологиям в образовательном процессе вы-ражается не только в активном использовании информационно-коммуникационных технологий, но и в оценке дистанционного образовательного процесса.

До начала пандемии у российского студенчества онлайн-кур-сы не пользовались особой популярностью. Связано это было с тем, что не во всех вузах элементы онлайн-обучения внедрялись достаточно активно: такой формат использовался, например, для пересдач, добора баллов или же при изучении элективных кур-сов. При этом подчеркнем, что формат онлайн-обучения широко использовался ведущими российскими вузами. Пандемия коро-навируса, начавшаяся в 2020 году, внесла свои коррективы в жиз-недеятельность образовательной среды, вынудив отечественные вузы в экстренном порядке перейти на «дистант» (удаленный ре-жим работы).

Несмотря на проблемы, с которыми столкнулись образова-тельные организации в рамках реализации обучения в дистанци-онном формате во время пандемии, отношение обучающихся к дистанционному обучению оказалось относительно удовлетво-рительным. В ходе исследования, проведенного в мае 2020 года Всероссийским центром изучения общественного мнения (ВЦИ-ОМ)1, 55% опрошенных студентов вузов отметили увеличение нагрузки на преподавателей при дистанционном формате об-учения, при этом четверть респондентов сочли, что нагрузка на преподавателей сократилась. Примерно таким же образом рас-пределились мнения об их собственной вовлеченности в процесс дистанционных занятий: 51% опрошенных заявили о том, что учебная нагрузка при дистанционном формате обучения возрос-ла, 20% респондентов указали на то, что она снизилась. Рассуждая об уровне преподавания в дистанционном формате, более по-ловины студентов оценили его как высокий или скорее высокий, 32% - как средний. Низкие оценки уровню образования в корона-вирусный период дали лишь 12% респондентов. При этом пода-вляющее большинство студентов (72%) оказались удовлетворены тем, как организовано дистанционное обучение в их вузе в усло-виях жестких ограничений, введенных в период пандемии.

Таким образом, как мы видим из данных опроса ВЦИОМ, от-ношение к дистанционной форме обучения и технологическому оснащению данного процесса со стороны студенческого сообще-ства в целом удовлетворительное. Однако студенты отмечают и негативные стороны дистанционного обучения. Результаты со-вместного исследования Высшей школы экономики и Томского государственного университета показывают2, что при дистанци-онном формате обучения студентам не хватает живого общения с преподавателем и однокурсниками, больше трети обучающихся пожаловались на сложность обучения в домашних условиях (39%)

ZAGUTIN D.S.,Doctor of Philosophy, Associate Professor, Professor of the Department of Socio-Economic and Humanities Disciplines of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia

BELIKOVA N.Y.,PhD in Historical Sciences, Docent of the Department of History and Philosophy of the Kuban State Technological University

LUGININA A.G.,PhD in Philosophical Sciences, Docent of the Department of Sociology and Culturology of the Kuban State Agrarian University named after I.T. Trubilin

THE ROLE OF DIGITALIZATION IN EDUCATION: LESSONS FROM THE PANDEMIC

Digitalization, digital culture, information technology, distance learning, education, higher education, pandemic.

The conditions of human life and the level of development of techniques and technology, as well as the rapid development of modern society, require a revision of existing views on the form and content of the educational process at the university. In this regard, digitalization is being actively introduced into the educational process. Particularly brightly, elements of digitalization began to be introduced into education during the spread of the new coronavirus infection, which aroused the authors' interest in the problem of the role of digitalization in education. The authors of the work note that digitalization in education is not limited only to the translation of educational materials into electronic form and the use of new information and communication technologies in the learning process. Digitalization in education is also the implementation of high-quality distance learning, which leads to a change in educational paradigms, educational technologies, a change in the content, forms and methods of the learning process.

1 Выпускники школ и студенты высказали мнение о дистанционном образовании // Интернет-сайт Всероссийского центра изучения общественного мнения. 27.05.2020 // URL: https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/vypuskniki-shkol-i-studenty-vyskazali-mnenie-o-distanczionnom-obrazovanii. (дата обращения: 14.02.2021).2 Студенты рассказали о своем отношении к онлайн-обучению // 26.08.2020 // Интернет-газета «Вестник образования» // URL: https://vogazeta.ru/articles/2020/8/26/distant/14512-studenty_rasskazali_o_svoem_otnoshenii_k_onlayn_obucheniyu_ (дата обращения: 15.02.2021).

92


и проблемы с концентрацией при самостоятель-ном изучении материала (36%), еще 34% столкну-лись со сложностями при ответах преподавателю в онлайн-формате.

Итак, проведенный нами анализ выявил, что в настоящее время в российском образовании ци-фровизация выражена по большей части приме-нением информационно-коммуникационных тех -нологий в образовательной среде и в меньшей сте-пени связана с использованием дистанционных образовательных технологий при опосредованном взаимодействии обучающихся и педагогических работников. Отметим, что цифровизация в том понимании, о котором мы говорим в данной ста-тье, не ограничивается только переводом учебных материалов в электронный вид и использованием новых информационно-коммуникационных тех-нологий в процессе обучения. Реализация каче-

ственного дистанционного обучения означает сме-ну образовательных парадигм, образовательных технологий, изменение содержания, форм и мето-дов обучения. Опыт полного перевода учебных за-ведений на дистанционный формат, полученный в период пандемии, показал, что сегодня далеко не все вузы готовы к дистанционному обучению: цифровое образование - очень дорогостоящий про-цесс, и для его эффективной реализации необхо-димо внесение изменений в квалификационные требования, предъявляемые к профессорско-пре-подавательскому составу. Поскольку цифровиза-ция в образовании подразумевает не только техни-ческие инновации, но и обновление содержания и организации образовательного контента, следует говорить о том, что то этот процесс должен идти последовательно и не ограничиваться лишь пере-ходом на полное дистанционное обучение.

Библиографический список:1. Гафиатулина Н.Х., Загутин Д.С., Самыгин С.И. Социальное здоровье в контексте обеспечения

социально-психологической безопасности российской молодежи // Государственное и муниципальное управление. Ученые записки СКАГС. 2017. № 2. С. 159-163.

2. Дадаева Т.М., Фадеева И.М. Реформа высшей школы: парадоксы и тупики институциональных изменений // Университетское управление: практика и анализ. 2014. №4-5 (92-93). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/reforma-vysshey-shkoly-paradoksy-i-tupiki-institutsionalnyh-izmeneniy (дата обращения: 13.02.2021).

3. Eркинай E., Джусубалиева Д.М. Цифровая культура в современном образовании: проблемы и перспективы // Цифровизация и формирование цифровой культуры: социальный и образовательный аспекты. Астрахань, 2019. С. 22-27.

4. Клочкова Е.Н., Садовникова Н.А. Трансформация образования в условиях цифровизации // Открытое образование. 2019. Т. 23. № 4. С. 13-22.

5. Коврижных О.А., Гаврилова Ю.В. Социокультурные последствия трансформаций современного образования в Российской Федерации // Общество: социология, психология, педагогика. 2020. № 2 (70). С. 103-108.

6. Комарова В.В. Формы обеспечения баланса интересов населения и публичной власти в России // Право и государство: теория и практика. 2015. № 12 (132). С. 80.

7. Левашов В.К., Гребняк О.В. Цифровая культура российского общества и государства // Социологические исследования. 2020. № 5. С. 79-89.

8. Сердобинцев К.С. Гражданское общество как феномен техногенной цивилизации и проблемы российской идентичности: Монография. - Калининград: Калининградский ЮИ МВД России, 2004.

9. Сердобинцев К.С., Чаплыгин В.Г. Теоретико-социальный анализ феномена предпринимательства в условиях глобализации // Вестник Калининградского юридического института МВД России. 2008. № 1(15). С. 199-206.

10. Стариков С.А. Информационные и коммуникационные технологии в системе образования // Образование и наука. 2009. № 10. С. 94-101.

11. Петрова Н.П., Бондарева Г.А. Цифровизация и цифровые технологии в образовании // Мир науки, культуры, образования. 2019. № 5 (78). С. 353-355.

93


КОЧИН А.А., доктор педагогических наук, профессор, главный научный сотрудник Научно-исследовательского института Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации[email protected]

ШАРУХИН А.П., доктор педагогических наук, профессор, профессор кафедры философских и социально-экономических дисциплин Санкт-Петербургского военного ордена Жукова института войск национальной гвардии Российской Федерации[email protected]

ШАРУХИНА Т.Г.,доктор педагогических наук, профессор, заведующая кафедрой иностранных языков Санкт-Петербургского военного ордена Жукова института войск национальной гвардии Российской Федерации[email protected]

УДК 378.02+372.8

ПЕДАГОГИЧЕСКОЕ ТВОРЧЕСТВО ПРЕПОДАВАТЕЛЯ ВЕДОМСТВЕННОЙ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ1 В ПРОЦЕССЕ ФОРМИРОВАНИЯ УСТОЙЧИВОСТИ КУРСАНТОВ К ВЛИЯНИЮ ЭКСТРЕМИСТСКОЙ ПРОПАГАНДЫМолодежный экстремизм, мировоззрение, курсант, формирование устойчивости к влиянию, экстремистская пропаганда, педагогическое творчество, преподаватель, образовательная организация.

В статье рассматриваются вопросы формирования устойчивости курсантов ведомственных вузов (МВД России, Росгвардии, ФСИН России) к влиянию экстремистской пропаганды средствами учебного предмета. Подчеркивается актуальность формирования такой устойчивости. Анализируется проблема творческого подхода преподавателя к решению данной задачи. Раскрываются методические правила деятельности преподавателя по использованию воспитательного потенциала учебного предмета.

Несмотря на значительные различия дефиниций экстремиз-ма2, обусловленные сложностью данного явления, для них характерен ряд общих признаков: антиобщественная и

антигосударственная направленность; полное пренебрежение к нормам, правилам, ценностям, идеалам; крайности во взглядах, действиях и общении; непринятие другой точки зрения и неже-лание ее обсуждать. Экстремизм - негативное социокультурное явление. Его зарождение и развитие различных его форм предо-пределяется историческими, экономическими, политическими, религиозными и другими предпосылками.

Особую озабоченность вызывают проявления экстремизма в молодежной среде. Анархический, неонацистский и неофашист-ский молодежно-политический экстремизм дает о себе знать не только на Западе, но и периодически в России. В последнее время участились случаи вовлечения гражданско-политически ищущей себя молодежи (школьников, студентов, молодой интеллигенции - преподавателей, менеджеров и др.) в протестные внутриполити-ческие акции, создающие условия для консолидации экстремист-ских устремлений. 1 В статье акцентируется внимание на вузах МВД России, Росгвардии и ФСИН России.2 См., например: Асташонок К.В. Феномен экстремизма. Возникновение и развитие // Мир науки, культуры, образования. 2013. № 6 (43). С. 539-542; Городенцев Г.А. Экстремизм как историко-правовой феномен: концептуализация понятия и основные теоретические подходы к изучению // Вестник Краснодарского университета МВД России. 2013. № 3 (21). С. 13-16; Демидова Е.В. Экстремизм: понятие и сущность // Вестник Казанского юридического института МВД России. 2010. № 2. С. 66-69; Зеленов Ю.Н. О сущности понятия «экстремизм» и его профилактике в образовательных учреждениях // Вестник Челябинского государственного педагогического университета. 2012. № 10. С. 43-52.

94


Благоприятную почву для этого создают отсут-ствие устоявшейся ценностной структуры обще-ства, существенный разрыв между бедными и бо-гатыми слоями общества при существовании зна-чительной части бедного населения, отсутствие яс-ности в жизненных перспективах при постоянных кризисных состояниях экономики, миграционные процессы и др. Влияние на развитие молодежного экстремизма оказывают и такие внешнеполитиче-ские факторы, как международный политический радикализм, международный терроризм, глобали-зация, ведущая к культурной унификации, и др.

Важно отметить, что для молодежного экстре-мизма характерны: нигилизм и однобокий крити-цизм, доходящий до фанатизма при рассмотрении социальных и культурных проблем; стремление к применению давления и физической силы; от-сутствие готовности слушать и слышать, стремле-ния к согласию, упрямое отстаивание своей точки зрения; эмоциональное, предрассудочное регули-рование поведения, которое выражается, как пра-вило, в форме протеста; другие незрелые поведен-ческие реакции. Причем радикализм в способах поведения характерен как для «левых», так и для «правых», а также для религиозных молодежных экстремистски настроенных объединений.

Одним из мощных факторов противодействия распространению экстремистских взглядов явля-ется образование как педагогический феномен, об-ладающий существенным потенциалом влияния на умы и сердца молодежи. Учитывая это, кура-торы экстремистских движений осуществляют не-ослабевающие попытки повлиять на сознание об-учающихся, привлечь их на свою сторону, вовлечь в активные действия, чтобы их руками достигать желаемых результатов.

По отношению к курсантам образовательных организаций таких силовых структур, как МВД России, Росгвардия, ФСИН России, целью подоб-ных кураторов ставится внесение в сознание об-учающихся сомнений, формирование неуверен-ности в моральной оправданности действий при выполнении служебных и служебно-боевых задач. Основными способами, которыми они пытаются реализовать свои намерения, являются: органи-зация скрытых и явных манипуляций, подмена ценностей в пропагандистской деятельности, осу-ществление как можно более мощного информа-ционного и морально-психологического давления как непосредственно на курсантов, так и через круг их общения. И хотя эти «трюки» не приводят к желаемым результатам, надо полагать, что про-пагандистские усилия экстремизма будут только нарастать одновременно с ростом давления Запада на Российскую Федерацию.

Выпускники образовательных организаций МВД России, Росгвардии, ФСИН России - это прежде всего специалисты, работающие с людьми. От их мировоззренческой и нравственной позиции зави-сит успех дела в долгосрочной перспективе [1, 2]. Следовательно, заботой преподавателей вузов, в ко-торых учатся будущие офицеры данных ведомств, становится не только качественное преподавание в узко предметной области, но и осуществление ак-тивной, скоординированной по целям, способам,

месту и времени воспитательной деятельности. Ее задачей является формирование устойчиво-го мировоззрения к экстремистской пропаганде при максимальном использовании возможностей педагогических средств в рамках преподаваемых дисциплин. Курсант, выполняющий служебные и служебно-боевые задачи, должен быть убежден в том, что правда на его стороне, что его действия, осуществляемые с соблюдением требований зако-нодательства, оправданы, в том числе и морально, что он, будучи государственным служащим, слу-жит народу и закону.

Для этого необходимо, чтобы курсант убеждался в правоте своих действий каждую минуту. Он слы-шит, что говорят его командиры, как оценивают с моральной и профессиональной точки зрения его действия преподаватели, как все они относятся к сложившейся ситуации. При этом наиболее суще-ственное значение имеют оценки референтных личностей, к которым у курсантов сложилось осо-бое доверие, кто является для них несомненным ав-торитетом. Как правило, для таких преподавателей характерен творческий подход к решению воспита-тельных задач как на занятиях, так и вне их. И это соответствует мировой педагогической практике.

Труд учителя сравнивается с искусством (Со-крат), представляющим собой высшую ступень человеческой деятельности (Шеллинг), которая до-стигается посредством основательной подготовки - как теоретической, так и практической (И.-Г. Песта-лоцци). Данное искусство представляет собой един-ство сознательного и бессознательного (И. Кант); не приемлет шаблонов (К.Д. Ушинский) и стереоти-пов (П. Энгельмайер); предусматривает оптималь-ный выбор педагогических средств (Квинтилиан), лежащих в основе методики обучения, раскрываю-щей разные стороны познавательных способностей и приводящей к верному успеху (Я.-А. Коменский); осуществляется с любовью (А.С. Макаренко); пред-стает как системно-творчески моделирующий про-цесс (способность формировать и развивать творче-скую личность средствами учебной дисциплины, превратив обучающегося в главный субъект образо-вательного процесса; сам педагог выступает, факти-чески, в качестве модератора) [3].

В чем должно проявляться творчество педагога? Творческая деятельность преподавателя образова-тельной организации высшего образования МВДРоссии, Росгвардии, ФСИН России подчинена пре-жде всего цели создания нового (например, разра-ботка принципиально иной модели качеств курсан-та, технологии их достижения и т.д.) или совершен-ствования имеющегося. Ее результаты могут быть как масштабными, так и локальными, а диапазон может охватывать как всю педагогическую систе-му, так и ее отдельные части.

В содержательном плане творческие усилия при формировании мировоззрения курсантов необхо-димо сосредоточить, во-первых, на обеспечении высокой индивидуализации подготовки курсан-тов, так как от этого зависит успех решения слу-жебных и служебно-боевых задач, а также жизни их будущих подчиненных. Преподавателям необ-ходимо: а) стремиться обеспечить максимальный нравственный и профессиональный рост каждо-

95


го курсанта; б) отказаться от необоснованного от-рыва воспитательного процесса от учебного, при котором на преподавателя возлагаются только учебные функции, воспитательные цели при этом не ставятся и усилия по воспитанию не предпри-нимаются (воспитательный потенциал занятий в этом случае системно не реализуется): каждое за-нятие должно выполнять не только обучающую, но, главное, воспитывающую (Человекоформиру-ющую) функцию; в) на курсантов смотреть не как на способных/неспособных к обучению, а как на обучающихся с раскрытыми или нераскрытыми способностями.

Во-вторых, необходимо обеспечить более высо-кую целенаправленность процесса формирования мировоззрения курсантов (педагогическая деяте-льность начинается с обоснования цели, так как цель - ее системообразующее звено). Целью данного процесса представляется формирование мировоз-зрения, устойчивого к экстремистской пропаганде: философских, правовых, политических, нравствен-ных, профессиональных, эстетических, физических и других представлений, взглядов, идеалов, убеж-дений, ценностей, смысловых установок. Следова-тельно, для успешного осуществления педагогиче-ской деятельности преподавателю важно не только определить, какую мировоззренческую позицию занимает курсант, но и выяснить, на каких основа-ниях она сформирована.

На формирование курсанта как личности, спо-собной успешно выполнить свой долг, наибольшее воздействие оказывает организационно-педагогиче-ский фактор [4]. Курсанты объективно ориентиру-ются на преподавателей, потому что ожидают по-лучить ответы на многие непонятные им вопросы. Например, о том, как сориентироваться в многооб-разии взглядов, идей, идеалов, которые лежат в ос-нове порождения самых разных целей, ставящихся различными социальными течениями и группами.

Известно, что в общественном сознании сегод-ня сконцентрированы:

- цели, преследуемые общественными группа-ми, ориентированными на авторитарный власт-ный режим, отстаивающий административно-ко-мандные отношения и воспринимающий людей только как исполнителей;

- цели, преследуемые общественными группа-ми, ориентированными на частную собственность и логично вытекающий из нее индивидуализм и эгоизм, которые, как предполагается, должны го-сподствовать и лежать в основе общественных от-ношений;

- цели, преследуемые общественными группа-ми, ориентированными на проповедование наци-онализма, экстремизма, сепаратизма, шовинизма и разжигания вражды в системе общественных отно-шений;

- цели, преследуемые общественными группа-ми, ориентированными на космополитические идеалы, абсолютный либерализм и мир без гра-ниц, неприятие патриотизма, критику историче-ского сознания нардов, их традиций в угоду отста-ивания интересов крупного капитала;

- цели, преследуемые общественными группа-ми, ориентированными на религиозное сознание,

опирающееся на многовековые традиции духов-ной культуры, отстаивающее гуманистические и в то же время в определенной степени абстрактные ценности;

- цели, преследуемые общественными группа-ми, ориентированными на анархистское поведе-ние, отрицание законности и порядка, правовой нигилизм, насилие, вандализм, гражданское непо-виновение, разрушение сложившихся цивилизаци-онных структур как результат отсутствия демокра-тической культуры поведения;

- цели, преследуемые общественными группа-ми, ориентированными на восстановление монар-хии, возрождение дворянства как высшего сосло-вия и его привилегий;

- цели, преследуемые общественными группа-ми, ориентированными на внеправовые романти-ческо-преступные ценности «красивой воровской жизни», отказ от честного труда, соблюдения уста-новленных норм человеческого общежития, но при этом претендующими на уважение;

- цели, преследуемые общественными группа-ми, ориентированными на культ силы и сильной личности, считающими, что цель оправдывает средства, готовыми ради достижения цели на лю-бую жестокость, которая должна быть оправдана, претендующими на якобы данное им свыше право переходить границы добра и зла, отвергающими совесть как слабость;

- цели, преследуемые общественными группа-ми, ориентированными на патриотизм, дружбу народов, населяющих Россию, отстаивание со-циалистических идеалов, интересов трудящегося населения, мирное сосуществование государств с различным общественным устройством на основе суверенитета, уважения друг друга и взаимовыгод-ного сотрудничества.

В условиях развития интернет-технологий и «свободы» слова все это разнообразие интересов, представлений и целей «обрушивается» из различ-ных информационных источников на курсантов и может порождать недоверие к тому, о чем говорят официальные власти, скептицизм и антипатрио-тизм.

В-третьих, преподаватель не имеет права ни «отмахиваться» от «острых» вопросов, ни прояв-лять «голый авторитаризм» и неуважение к обуча-ющемуся, если тот пытается найти свой «правед-ный» путь служения Отечеству. В основу стиля пе-дагогической деятельности должен быть положен принцип сотрудничества преподавателя с курсан-тами: а) обеспечение активной и самостоятельной субъектности курсантов на занятиях; б) оценива-ние способностей курсанта не по возможностям за-помнить, заучить какой-либо объем учебного мате-риала, что характерно для «школы памяти» (хотя в некоторых случаях применение данного способа обучения оправдано), а по стремлению осмыслить учебный материал и сделать выводы; в) сформиро-вать у курсанта ощущение, что при необходимости ему в любой трудный момент придут на помощь, поддержат, не подвергая критике.

В некоторых исследованиях [4, 5] отмечается, что занятие - это и начало нового акта воспитательного процесса, и его итог. Если оно рассматривается не

96


просто как часы в расписании, а как педагогическое общение, духовное взаимообогащение, то педагогу следует при подго-товке к каждому занятию и после занятия задавать себе сле-дующие вопросы: зачем я иду на занятие (?); какую мысль я доведу до сознания курсантов (?); какие чувства пробужу в них (?); какая установка будет формироваться (?); личностей ли я видел и формировал (?); о чем думали они, выполняя мои за-дания (?); действительно ли каждый трудился или делал вид, что трудится (?).

В методическом плане созданию обстановки сотрудниче-ства способствует следование нескольким основным прави-лам [5]:

1. Нельзя прибегать к принудительному обучению. Необ-ходимо предложить курсантам такую форму мыслительной деятельности, которая воспринималась бы и переживалась бы ими как свободно выбранная. В этом случае они легче подда-ются воспитательному влиянию, более заинтересованно и ак-тивно участвуют в образовательном процессе.

2. Образовательный процесс должен быть интенсивным, а мировоззренческие задачи - требующими высокого интеллек-туального и нравственного напряжения. Однако искать труд-ности ради трудностей нелепо. Задача преподавателя состоит в том, чтобы определить, в каком направлении активизировать психические процессы курсантов, чтобы они находились в на-пряженном нравственном и интеллектуальном поиске.

3. Так как личность не формируется по частям, то необ-ходимо добиваться, чтобы образовательный процесс увлекал курсантов полностью, со всеми их жизненными устремлени-ями.

4. Следует обеспечить максимальную результативность об-разовательного процесса, активный и обязательно успешный учебный труд каждого курсанта, приносящий в конечном ито-ге радость. Иные представления и взгляды - те, в которых при-сутствует мысль, будто преподаватель делает все правильно, а курсант не хочет думать, трудиться, - являются ошибочными. Если не создавать условия для проявления обучающимися инициативы и самостоятельности, не давать пищи для ума и сердца, им становится скучно, неинтересно.

Подводя итог, отметим, что преподаватель образовательно-го учреждения высшего образования МВД России, Росгвардии, ФСИН России находится на острие борьбы с экстремизмом и не имеет морального права занимать пассивную позицию. Его средства борьбы - не только качественное преподавание в узко предметной области, но и осуществление активной, твор-ческой, скоординированной по целям, способам, месту и вре-мени воспитательной деятельности с задачей формирования устойчивого мировоззрения к экстремистской пропаганде при максимальном использовании педагогических средств своей учебной дисциплины.

KOCHIN A.A.,Doctor of Pedagogy, Professor, Chief Researcher of the Research Institute of the Federal Penitentiary Service of the Russian Federation

SHARUKHIN A.P.,Doctor of Pedagogy, Professor, Professor of the Department of Philosophical and Socio-Economic Disciplines of the Saint-Petersburg Military Institute of National Guard Troops of the Russian Federation

SHARUKHINA T.G.,Doctor of Pedagogy, Professor, Head of the Foreign Languages Department of the Saint-Petersburg Military Institute of National Guard Troops of the Russian Federation

PEDAGOGICAL CREATIVITY OF THE TEACHER OF THE DEPARTMENTAL EDUCATIONAL ORGANIZATION OF HIGHER EDUCATION1 IN THE PROCESS OF FORMING CADETS' RESISTANCE TO THE INFLUENCE OF EXTREMIST PROPAGANDA

Youth extremism, worldview, cadet, formation of resistance to infl uence, extremist propaganda, pedagogical creativity, teacher, educational organization.

The article deals with the formation of the resistance of cadets of the educational organization of higher education to the infl uence of extremist propaganda by means of the academic subject. The urgency of the formation of such resistance is emphasized. The problem of the teacher's creative approach to solving this problem is analyzed. The methodological rules of the teacher's activity on the use of the educational potential of the academic subject are revealed.

Библиографический список:1. Бондырева С.К. Субъект вуза и проблема субъектности в вузе // Субъект действия, взаимодействия,

познания. (Психологические, философские, социокультурные аспекты). М., Воронеж, 2001. С. 111-118.2. Гейжан Н.Ф., Кочин А.А. Социокультурное развитие курсантов и слушателей в процессе

преподавания социально-педагогических дисциплин в образовательных организациях МВД России // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2016. № 1 (69). С. 151-156.

3. Педагогика высшей школы: Учебник / Под общ. ред. А.А. Кочина. СПб: СПбУ МВД России, 2017.4. Шарухин А.П., Шарухина Т.Г. Творческая деятельность преподавателя в процессе подготовки

занятий с курсантами на основе управленческого подхода // Ученые записки университета им. П.Ф. Лесгафта. 2019. № 4 (170). С. 358-362.

5. Шарухина Т.Г. Управление развитием педагогического творчества преподавателей вузов МВД России: Автореф. дис. ... докт. пед. наук. СПб, 2002. 36 с.

1 The article focuses on the universities of the Ministry of Internal Affairs of Russia, the National Guard and the Federal Penitentiary Service of Russia.

97


ВОЛОШИНЕНКО Л.И.,преподаватель кафедры гуманитарных и социально-экономических дисциплин Военного института (военно-морского) ВУНЦ ВМФ «Военно-морская академия имени Адмирала Флота Советского Союза Н.Г. Кузнецова» (Санкт-Петербург)vunc-vmf-1fi [email protected]

ФАДЕЕВА В.В.,доктор педагогических наук, профессор, профессор кафедры административно-правовых дисциплин и информационного обеспечения органов внутренних дел Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России[email protected]

УДК 378.147

ОПЫТ ПРИМЕНЕНИЯ ИНТЕРАКТИВНЫХ МЕТОДОВ ОБУЧЕНИЯ В ОБРАЗОВАТЕЛЬНОМ ПРОЦЕССЕ С УЧЕТОМ КЛИПОВОГО МЫШЛЕНИЯ КУРСАНТОВ ВОЕННО-МОРСКИХ ВУЗОВОбразовательный процесс, преподаватель, обучающийся, военная образовательная организация, курсант, интерактивный метод обучения, творческое мышление, клипового мышление.

В статье представлена часть материалов научного исследования, направленного на выявление психологических особенностей клипового мышления курсантов военно-морских вузов. Авторы показывают, как использование современных интерактивных методов обучения может способствовать развитию творческого мышления курсанта, который в своей будущей профессиональной деятельности должен обладать «способностью к абстрактному мышлению, анализу, синтезу», «готовностью к саморазвитию, самореализации, использованию творческого потенциала», «готовностью действовать в нестандартных ситуациях, нести социальную и этическую ответственность за принятые решения».

В настоящее время преподаватели высших военно-морских учебных заведений сталкиваются с тем, что у представите-лей современной молодежи, становящихся курсантами, еще

до поступления в вуз формируется умение мыслить по стандар-там, решать возникающие задачи «по шаблону», при этом серьез-ные затруднения вызывает у них любая попытка отступления от известных им алгоритмов. Кроме прочего, это можно объяснить существующей ныне практикой проверки знаний: Единый госу-дарственный экзамен, Государственная итоговая аттестация и т.д. Стоит отметить, что и сама система образования ориентирована на «среднего» обучающегося, а мыслящие нестандартно нередко оказываются «неудобными» для педагогического состава.

Из таких вчерашних школьников офицерскому и преподава-тельскому составу высших военно-морских учебных заведений необходимо сформировать личность выпускника, обладающего «способностью к абстрактному мышлению, анализу, синтезу», «готовностью к саморазвитию, самореализации, использованию творческого потенциала», «готовностью действовать в нестан-дартных ситуациях, нести социальную и этическую ответствен-ность за принятые решения», «способностью выявлять проблемы, возникающие в ходе профессиональной деятельности, анализи-ровать их и вырабатывать решения для их устранения».

Далеко в прошлом осталось время, когда преподаватель был всего-навсего ретранслятором информации. Реалии современно-го мира демонстрируют, что в ходе образовательного процесса важно не только и не столько передавать информацию, тем са-мым формируя знания, давая представления и т.д. Не менее важ-но также учить курсантов анализировать информацию, добывать ее самостоятельно. Американские исследователи Р. Карникау и Ф. Макэлрой установили, что человек запоминает около 10% про-читанного, 20% услышанного, 30% увиденного, 50% услышан-ного и увиденного, 80% воспроизведенного самостоятельно, 90% знаний и навыков, приобретенных в процессе деятельности [2]. Приведенные показатели доказывают, что, если мы хотим полу-чить максимальный результат, нам необходимо задействовать все познавательные процессы курсантов, делать их активными участ-

98


никами процесса, развивать у них творческое, не-стандартное мышление. Данное требование каса -ется не только семинаров или практических заня-тий, но и лекционных занятий. На наш взгляд, до-стичь позитивного результата можно благодаря использованию активных, интерактивных методов обучения.

В Руководстве по организации и учету образова-тельной и методической деятельности ВУНЦ ВМФ «Военно-морская академия»1 отмечается, что «по форме построения и методике изложения матери-ала лекции подразделяются на обзорно-информа-ционные, проблемно-постановочные, лекции-бе-седы и другие. Опытные лекторы могут совмещать в одном занятии методические приемы и способы различных типов лекций, в интересах активизации внимания обучающихся и достижения учебных и воспитательных целей». Что касается семинаров, то, помимо традиционных форм, выделяются ак-тивные формы их проведения: семинар-игра, се-минар с анализом конкретных ситуаций, семинар с разыгрыванием ролей, семинар с мозговой атакой (штурмом), семинар - круглый стол. Однако, как по-казывает практика, многие преподаватели отдают предпочтение традиционным формам учебных за-нятий, несмотря на результаты исследований, дока-зывающих, что наиболее эффективными являются активные и интерактивные методы обучения.

В своей статье мы хотим уделить внимание ин-терактивным методам обучения. Понятие интерак-тивности («inter» - взаимный; «aсt» - действовать) предполагает организацию взаимодействия. Таким образом, интерактивное обучение - это обучение, в ходе которого осуществляется взаимодействие пре-подавателя и обучающихся, а также взаимодействие между обучающимися. На наш взгляд, именно при-менение интерактивных методов в наибольшей сте-пени способствует развитию творческого мышле-ния курсантов военно-морских вузов.

Для начала необходимо разобраться в том, что понимается под творческим мышлением. Большое внимание данному вопросу уделяется в работах Дж. Гилфорда. Он приходит к выводу о том, что уровень развития творческого мышления опреде-ляется доминированием в мышлении четырех осо-бенностей. Речь идет о том, что человек с развитым творческим мышлением, как правило:

- отличается нестандартными идеями, старает-ся решить задачу необычным, оригинальным спо-собом;

- может посмотреть на объект по-новому, найти ему иное применение (семантическая гибкость);

- обладает образной адаптативной гибкостью (способностью изменять восприятие объекта таким образом, чтобы видеть его новые, скрытые сторо-ны);

- обладает спонтанной гибкостью (способностью продуцировать разнообразные идеи в неопреде-ленной ситуации, которая не содержит предпосы-лок к формированию новых идей) [3].

Многие исследователи, следуя представлениям, сформулированным Дж. Гилфордом, рассматри-

вают творческое мышление как «универсальную познавательную способность», которая предусма-тривает процессы преобразования когнитивного опыта и создания нового.

Далее рассмотрим, почему именно интерактив-ные методы, по нашему мнению, способствуют раз-витию творческого мышления.

Следует отметить, что существует достаточно большое количество классификаций интерактив-ных методов обучения. Например, О.А. Голубкова и А.Ю. Прилепо классифицируют интерактивные методы обучения, исходя из их коммуникативных функций: дискуссионные методы (диалог, группо-вая дискуссия, разбор и анализ жизненных ситуа-ций); игровые методы (дидактические игры, твор-ческие игры, в том числе деловые, ролевые игры, организационно-деятельностные игры, контригры); психологическая группа интерактивных методов (сенситивный и коммуникативный тренинг, эмпа-тия) [1, с. 16].

Представим наиболее эффективные, как нам представляется, интерактивные методы обучения, которые можно применять в военно-морском ин-ституте. Считаем, что они наилучшим образом спо-собствуют самореализации личности курсанта. К их числу отнесем следующие методы:

- мозговой штурм (предполагает совместное ре-шение сложной проблемы путем выдвижения как можно большего количества идей, из которых впо-следствии отбираются лучшие);

- деловые и ролевые игры (курсанты учатся применять имеющиеся знания на практике путем создания ситуации, максимально приближенной к реальной, и проигрывания ее в соответствии с рас-пределенными ролями; при этом формируются не только умения практического применения зна-ний, но и навыки общения и совместной работы);

- case-study (анализ практических ситуаций: предполагает «погружение» курсантов в проблем-ные ситуации, с которыми они могут столкнуться в своей будущей профессиональной деятельности, курсанты учатся анализировать их, находить пути решения);

- учебные групповые дискуссии, дебаты (под-разумевают диалог (спор), целью которого являет-ся поиск истины; важно обучать курсантов не толь-ко противостоять друг другу, но и взаимодопол-нять, учить их находить и предъявлять аргументы, отстаивать свое мнение, уважая при этом мнение других).

Эти методы позволяют курсантам учиться ана-лизировать сложные практические ситуации, на-ходить нестандартные пути решения, смотреть на проблему под новым углом, оценивать не только свои действия, но и действия товарищей, отбирать нужные сведения из больших объемов информа-ции, отстаивать свое мнение. И тем самым развивать не только творческое, но и критическое мышление.

Необходимо учитывать, что выбор и примене-ние интерактивных методов обучения, имеют спе-цифические особенности. Прежде всего, следует принимать во внимание следующие факторы:

1 Руководство по организации и учету образовательной и методической деятельности ВУНЦ ВМФ «Военно-морская академия». СПб: ВУНЦ ВМФ «Военно-морская академия имени Адмирала Флота Советского Союза Н.Г. Кузнецова», 2017.

99


- личность преподавателя (его подготовленность, умение «дер-жать» аудиторию, способности контролировать образовательный процесс, направлять дискуссию в нужное русло и т.д.);

- особенности обучающихся (количество, уровень подготовки, обусловленность мотивации);

- материально-техническая база (наличие интерактивных средств обучения, обеспеченность литературой, учебными пособиями, воз-можность использования мультимедийного оборудования).

В ходе нашего исследования мы разработали ряд общих реко-мендаций по использованию интерактивных методов обучения в образовательном процессе военно-морского института:

- опора на положительное в процессе обучения (доказана связь между положительными эмоциями и творчеством; возникновение у курсантов положительных эмоций способствует повышению мо-тивации к изучению дисциплины);

- стимулирование применения нестандартных методов поиска решений;

- борьба с конформизмом в коллективе (когда некоторые кур-санты не имеют собственного мнения и соглашаются с мнением большинства), стимулирование самостоятельности;

- в том случае, если курсант находит решение, но не может обосновать его логически, - не отвергать, а направлять;

- не завышать самооценку обучающихся, но при этом поддер-живать у них веру в свои силы и способности;

- формировать у курсантов умение находить противоречия, выдвигать на их основе предположения и вопросы;

- не применять слишком простые ситуации, в которых есть то-лько один правильный путь нахождения ответа или единственно возможный метод решения.

Принимая во внимание такую характерную особенность кли-пового мышления школьников, как фрагментарность (готовность к высокой скорости получения информации), педагог должен ис-пользовать разнообразные приемы организации образовательной деятельности обучающихся, часто сменяя виды деятельности и источники информации.

Предлагаем несколько приемов решения этой задачи:1) быстрые ответы на серию вопросов, имеющих разную кон-

струкцию;2) заполнение фактических, смысловых, логических пробелов

в изученном понятии, явлении с использованием разных источ-ников информации; блочное изучение материала (модули, стра-ты);

3) выделение (подчеркивание, закрашивание) логических ча-стей (понятий, примеров) в тексте;

4) сокращение текста, выделение главного.Еще одной характерной чертой клипового мышления, как ука-

зывает Е.Ю. Ривкин, является его образность. Он предложил ис-пользовать эту особенность для создания образов понятий, изуча-емых объектов, процессов и явлений [4]. Для этого можно приме-нять следующие приемы:

1) иллюстрирование текстовых источников;2) визуализация понятий;3) использование художественной литературы;4) создание слайд-презентаций, кинофрагментов и других по-

добных визуальных рядов;5) создание схем и других графических образов.Для клипового мышления, кроме того, характерны многока-

нальность восприятия окружающего мира, постоянная готовность к обработке разнообразной информации. В связи с этим в образо-вательном процессе необходимо часто менять источники инфор-мации. Рекомендуем, например, такие приемы:

1) трансформация образов: художественные - схематические - звуковые - текстовые; особенности изучаемого понятия (явления, процесса) познаются с использованием различных органов чувств и способов передачи информации;

VOLOSHINENKO L.I.,Lecturer of the Department of Humanitarian and Socio-Economic Disciplines of the Military Institute (Naval) VUNC of the Navy «Naval Academy named after Admiral of the Fleet of the Soviet Union N.G. Kuznetsova» (Saint-Petersburg)

FADEYEVA V.V., Doctor of Pedagogy, Professor, Professor of the Department of Administrative and Legal Disciplines and Informational Support of Internal Affairs Agencies of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia

THE EXPERIENCE OF USING INTERACTIVE TEACHING METHODS IN THE EDUCATIONAL PROCESS, TAKING INTO ACCOUNT THE CLIP THINKING OF CADETS OF NAVAL UNIVERSITIES

Educational process, teacher, student, military educational organization, naval universities, cadet, interactive teaching method, creative thinking, clip thinking.

The article presents a part of the materials of scientifi c research aimed at identifying the psychological characteristics of clip thinking of cadets of naval universities. The authors show how the use of modern interactive teaching methods can contribute to the development of creative thinking of a cadet who, in his future professional activity, must have «the ability for abstract thinking, analysis, synthesis», «readiness for self-development, self-realization, use of creative potential», «readiness to act in non-standard situations, bear social and ethical responsibility for the decisions made».

100


2) создание зрительной опоры (опорного кон-спекта) на основании различных источников ин-формации и обязательного устного рассказа с ее использованием;

3) характеристика понятия на основе различных источников информации;

4) изучение одного понятия с позиций разных наук;

5) использование приемов кинестетического ха-рактера.

Вместе с тем отметим, что важно использовать и такую черту клипового мышления, как эмоцио-нальность. К числу приемов обучения с опорой на эмоции можно отнести следующие:

- формирование личного эмоционального отно-шения к содержанию изучаемого;

- опора на жизненный опыт;- приемы игры и соревнования;- поиск и решение противоречий;- творческие формы выражения мыслей и отно-

шения.

Для мотивации на практическую значимость из-учаемого содержания (или осваиваемого способа деятельности) используется еще одна особенность клипового мышления - рациональность. В этом слу-чае можно использовать такие приемы: 1) поиск до-казательств необходимости изучаемого содержания лично для обучающегося; 2) организация сопутству-ющего повторения как опоры для освоения нового.

Мы предполагаем, что путем совершенствова-ния подготовки офицерского и преподавательско-го состава в области педагогики и психологии, сти-мулирования применения новых педагогических технологий, методов и средств обучения можно усо-вершенствовать существующую систему образова-ния и подготовить компетентных, умеющих мы -слить творчески, решать сложные задачи в нестан-дартных ситуациях офицеров. В свою очередь, раз-витие творческого мышления способствует укре-плению волевых качеств курсантов, формирова-нию у них профессиональной направленности, а также научного мировоззрения.

Библиографический список:1. Голубкова О.А., Кефели И.Ф. Использование активных методов обучения в учебном процессе:

учебно-методическое пособие. СПб: БГТУ «Военмех», 1998. 42 с.2. Karnikau R., McElrоy F. Cоmmunicatiоn fоr the Safety Prоfessiоnal. Chicagо, 1975. 370 p.3. Гилфорд Дж. Три стороны интеллекта // Психология мышления / Под ред. А.М. Матюшкина. М.:

Прогресс, 1965. С. 433-456.4. Ривкин Е.Ю. Клиповое мышление как стимул педагогической практики // Психолог в школе. 2015.

№ 1 (13). C. 3-9.

101


МОНГИНА Ф.М.,кандидат педагогических наук, заведующая кафедрой русского языка филиала Военного учебно-научного центра Военно-Морского Флота «Военно-морская академия» в Калининграде[email protected]

ГОВОРУХИНА Ю.А.,доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка филиала Военного учебно-научного центра Военно-Морского Флота «Военно-морская академия» в Калининграде[email protected]

УДК 372.881.161.1

ПЛАНИРОВАНИЕ УЧЕБНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В ПРОЦЕССЕ ФОРМИРОВАНИЯ КОММУНИКАТИВНОЙ КОМПЕТЕНЦИИКоммуникативная компетенция, языковые умения и навыки, речевые умения и навыки, планирование учебного занятия, учебное задание, методика преподавания иностранного языка, русский язык как иностранный.

В статье предлагается решение актуальной на сегодняшний день проблемы эффективности планирования учебного занятия, формирующего коммуникативную компетенцию обучающегося. Авторы предлагают шестиступенчатую модель построения заданий, которая позволяет сделать переход от языковых (грамматических) заданий к речевым более эффективным. В процессе использования данной модели языковые навыки обучающихся начинают работать на формирование речевых умений и навыков.

Методика преподавания иностранного языка (в том числе рус-ского языка как иностранного) нередко сталкивается с види-мым противоречием: практика отстает от теории, а теория,

в свою очередь, не всегда ориентирована на практику преподавания. Опыт преподавания русского языка иностранным студентам позволяет уточнить ряд существующих положений, определений и конкретных методик. Научно-методических исследований, в которых бы препо-даватели-практики представляли анализ тех или иных теоретических концепций, очень мало. Проведенное нами исследование представля-ет собой взгляд практика на проблему эффективности планирования учебных занятий, на которых формируются коммуникативные компе-тенции обучающихся.

Тема статьи, заявленная в ее названии, оказывается особенно актуаль-ной в ситуации, когда в практике преподавания русского языка как ино-странного на развитие речевых навыков по традиции предусматривает-ся меньший объем времени, чем на другие виды учебной деятельности.

В современной методике используется множество терминов, нередко употребляемых как синонимы, поэтому считаем необходимым пред-варить изложение результатов нашего исследования прояснением по-нятийного аппарата. Под речевым умением мы понимаем осознанное (рефлексивное) выполнение речевых действий, которые направлены на решение конкретных коммуникативных задач. В отличие от умения речевой навык предусматривает речевые действия, имеющие автома-тизированный характер. Такое толкование понятий речевого навыка и речевого умения дает «Современный словарь по педагогике» (соста-витель Е.С. Рапацевич) [8]. Оно чаще всего используется методистами-практиками в России. Так, например, С.Ф. Шатилов указывает на сле-дующие признаки речевого навыка: непроизвольность (спонтанность), ситуативная и коммуникативная мотивированность [11, 12]. Наличие умения позволяет самостоятельно заниматься речепроизводством, опираясь на правила грамматики, в то время как навык обеспечивает скорость речевых актов, а также речевую гибкость.

Мы различаем языковые и речевые навыки и понимаем под языко-выми навыками навыки оперирования языковым материалом с опо-рой на грамматические правила вне ситуации речевой коммуникации. Для них характерно преобладание дискурсивности и осознанности над автоматизмом. Как утверждает В.А. Крутецкий, интеллектуальные навыки «обычно включают меньшее количество автоматизированных элементов, а в некоторых случаях отдельные из этих компонентов во-обще не подвергаются автоматизации и требуют непрерывного сосре-доточенного внимания и осознания действий» [7, c. 70].

102


Существует целый ряд концепций формирова-ния коммуникативных навыков. В основе каждой лежит идея поэтапности учебного процесса. Чаще всего выделяют три этапа: ориентировочно-подго -товительный, стереотипно-ситуативный, или стан-дартизующий, вариативно-ситуативный. При этом редко можно встретить рекомендации относитель-но эффективного планирования учебных действий: как именно последовательно переходить от грамма-тических заданий к условно-коммуникативным, а далее - к собственно коммуникативным. Цель дан-ной статьи - описание пошагового алгоритма дей-ствий с соответствующими коммуникативно-ори -ентированными установками. Мы отвечаем на во -прос: как сделать переход от грамматических упражнений к речевым (коммуникативным) более эффективным, какими должны быть задания, что-бы языковой навык «работал» на речевой.

В практике преподавания русского языка как иностранного нередко до сих пор речевые упражне-ния заменяются языковыми. Аналитические, ком -муникативно-немотивированные, эти задания не-эффективны для формирования коммуникатив-ной компетенции. Такая подмена является след-ствием былого доминирования обучения грамма-тическим навыкам на основе грамматических упражнений (так, В.С. Цетлин полагала, что рече-вые умения базируются на запоминании языко-вого материала и на овладении языковыми навы-ками [9, 10]). Понятие «речевой навык» было вве-дено в науку Б.В. Беляевым [3], который, впрочем, не использовал термин «языковой навык». Позже С.Ф. Шатилов сформулировал тезис о сущностном отличии языковых навыков от речевых [12]. Мы ни в коем случае не умаляем значимости языковых на-выков и грамматических упражнений. Они позво-ляют обучающимся осмыслить и запомнить языко-вой материал, сформировать механизм самокон-троля в ситуации, когда по каким-либо причинам не сработает автоматизм речепроизводства.

В методике сегодня используются понятия, ко-торые пытаются запечатлеть некоторую погранич-ность и даже двойственность целеполагания зада-ний: условно-коммуникативные, условно-речевые, лексически-направленные. Но до сих пор не суще-ствует системного представления о том, в какой мо-мент языковой навык переходит в речевое умение и речевой навык, как можно ускорить процесс форми-рования коммуникативной компетенции. Понятие «коммуникативная компетенция» стало активно использоваться приверженцами концепции комму-никативно-ориентированного обучения. Л.А. Пе -тровская толкует его как способность устанавливать и поддерживать необходимые контакты, наличие совокупности знаний и умений, обеспечивающих эффективное протекание коммуникативного про-цесса [6]. Ю.Н. Емельянов понимает под коммуника-тивной компетенцией интегративную способность целесообразно взаимодействовать с другими людь-ми на своем интеллектуально-культурном уровне на основе гуманистических личностных качеств и с учетом коммуникативных возможностей собесед-ника [4]. Определения, сформулированные линг-вистами, предполагают использование понятий «знания», «умения», «навыки». Так, Е.М. Бастрикова

представляет коммуникативную компетенцию как «феноменальную категорию, отражающую норма-тивные знания семантики языковых единиц разных уровней, овладение механизмами построения и пе-рефразирования высказывания, умение порождать дискурс любой протяженности, сообразуясь с куль-турно-речевой ситуацией…» [1, c. 47]. Ф.С. Бацевич включает набор коммуникативных стратегий вла-дение коммуникативными правилами, максимами, постулатами и конвенциями общения [2]. Основной перечень составляющих коммуникативной компе-тенции был определен в исследовании «Общеевро-пейские компетенции владения иностранным язы-ком: изучение, обучение, оценка» [5].

В приведенных выше определениях коммуни-кация - это реализация определенной цели с уче-том ситуации общения. В практике преподавания русского языка как иностранного нередко целепо-лагание уходит на второй план, на первый же вы-ходит критерий правильности речи.

Понятие коммуникативной компетенции, несо-мненно, шире понятия «речевой навык», оно пред-полагает способности к разным формам социаль-ного взаимодействия. В методике преподавания русского языка как иностранного имеет место де-фицит разработок, формирующих широкие ком-муникативные навыки студентов, которые стара-ются адаптироваться к инокультурной среде.

Традиционно учебники по иностранному язы-ку и русскому языку как иностранному содержат языковые и речевые задания. Но всегда ли язы-ковые задания готовят к речевым умениям? Ведь даже большой объем заданий типа «Поставьте су-ществительное в нужный падеж», «Вставьте пред-лог», «Составьте свои примеры по образцу» не го-товит обучающихся к выполнению заданий типа «Расскажите о российской военной технике, ко-торая произвела на вас впечатление». Переход от языковых заданий к речевым должен происходить постепенно, в идеале - незаметно для обучающе-гося. Поэтому этапы учебного процесса необходи-мо разделить на более мелкие составляющие; это позволит сделать видимым усложнение заданий внутри этапа и между ними. Назовем эти состав-ляющие «ступенями», то есть единицами учебного процесса, предусматривающими выполнение ком-плекса заданий, которые подчиняются примерно одинаковым требованиям. Одна ступень может включать в себя одно или несколько заданий.

Например, рассмотрим три задания:А) Дайте определение следующим словам: ран-

гоут, экипаж, эскадра. Используйте модель: N - это совокупность …, которые … .

Б) Расскажите, какую площадь занимает кафе-дра русского языка, столовая на двух этажах, обще-житие на четырёх этажах. Используйте модель: Со-вокупная площадь кафедры - 400 квадратных ме-тров.

В) Расскажите, какой совокупный доход позво-лит вам купить двухэтажный дом, современный автомобиль, яхту.

Все эти задания схожи в том, что внимание обу-чающихся сосредоточено на активизируемой лекси-ке, структура ответа жестко задана. Одновременно высказывания в определенной степени коммуни-

103


кативны: такие же речевые задачи обучающийся решает и с использованием родного языка. Перед нами именно коммуникативно-ориентированныезадания, поскольку они содержат одну или нес-колько речемыслительных предметных задач, обе -спечивают наличие стратегии и тактики говоря-щего, развивая речевые умения; содержат внут-реннюю мотивацию выполнения; представляют ситуацию как новую, учитывают индивидуально-личностные характеристики обучающихся.

Первое задание - самое простое: обучающимся необходимо по образцу дать определение. Второе и третье задания сложнее: здесь надо произвести расчеты. Третье задание - явно коммуникативное, так как обучающийся сообщает о себе неизвестные собеседникам сведения.

На первой ступени действия обучающихся мак-симально разграничены. Каждое действие в составе ступени имеет свою цель. Например, чтобы выяс-нить содержание значений глаголов несовершенно-го вида, необходимо выполнить следующие задания:

1. Отличаются или совпадают значения имени существительного «родина» в предложениях: «У нас на родине сейчас совсем тепло», «Когда я поеду на родину, обязательно расскажу о нашем институте»?

2. Так ли переводятся эти предложения на ваш родной язык?

3. В каких ситуациях общения мы используем имена существительные в разных падежах? Приве-дите примеры. (Это задание позволяет сформиро-вать представление о соотнесенности использова-ния падежа имени существительного с намерения-ми говорящего).

4. О чём вы можете спросить, что попросить, что объяснить и т.д. при помощи существительных в разных падежах, но с одинаковым предлогом? (Опи-сать картину, ситуацию, спросить собеседника по телефону или в интернет-чате, уточнить, где нахо-дится партнер, куда направляется, объяснить, воз-разить и др.).

На второй ступени отдельные учебные дейст-вия, которые были отработаны на первой ступени, приобретают вид цепочки последовательных опе-раций, соединенных между собой «мостиками». Внимание обучающихся последовательно переклю-чается с одного действия на другое. Все они подчи-нены одной общей цели. В задания второй ступени могут входить сложные действия, например пере-вод на родной язык. Здесь мы видим предпосылки для формирования навыка. Необходимо учесть, что это длительный процесс, требуется достаточ-ное и систематическое его подкрепление.

Таким образом, выполнение заданий первой и второй ступеней можно назвать предварительной работой, далее следует продолжительный этап тре-нировки.

Задания третьей ступени направлены на реше-ние языковых задач. К их числу относятся некомму-никативные тренировочные задания: «Прослушай-те предложения и поставьте в конце нужный знак (точку, вопросительный знак, восклицательный знак)», «Выберите правильную форму глагола», «Прочитайте сложное предложение, упростите его, разделив на два простых» и др. Основными тре-бованиями к выполнению заданий данного типа

являются естественная скорость, слитность произ-ношения, безошибочность и т.д. Например, при отработке грамматического навыка должны быть задействованы сформированные навыки фонетиче-ского и лексического оформления высказывания.

Третья ступень на первый взгляд напоминает первую, но явно сложнее, так как при выполнении заданий привлекаются навыки владения разными языковыми аспектами, а также требуется их реа-лизация в соответствии с речевым намерением по естественным параметрам.

Задания четвертой ступени объединяют языко-вые и речевые задачи. Эта ступень предусматрива-ет задания по многократной тренировке условно-коммуникативных действий, в которых мы моде-лируем речь: «Прослушайте диалог и скажите, что вы чувствуете в похожей ситуации», «Прослушай-те факты о событиях и определите настроение рас-сказчика» и т.д.

Задания этой ступени не осложнены граммати-ческими трудностями, но имеют коммуникатив-ную направленность и связаны с реальной жизнью обучающихся. Благодаря таким речевым задачам у обучающихся формируется навык распределения внимания между формой и содержанием, и фор-ма пока является приоритетной. То есть обучаю-щийся понимает, что данные действия являются тренировкой, и преподавателю важны скорее пра-вильность употребления нужных грамматических форм, лексики, чем высказывание мнения или точ-ки зрения.

Приведем два варианта задания одного и того же типа для преодоления одной и той же трудно-сти: выбор между «один», «одна», «одно», «одни».

1. У меня есть _____ умница-студентка. Откройте только ______ шкаф.

2. Жаль, что в аудитории _____ курсанты. Стар-шина класса ушёл на доклад к командиру.

На первый взгляд, во втором варианте обуча-ющийся не высказывает собственных мыслей, но задание является условно-коммуникативным, так как высказывания подобного вида встречаются в реальном общении, к тому же для составления от-вета обучающийся должен принять как граммати-ческое, так и смысловое решение. Заполняя пропу-ски или раскрывая скобки, он одновременно выра-жает свое отношение к разнообразным жизненным ситуациям.

Следует учесть, что навык еще полностью не сформирован, поэтому есть смысл усложнять тре-нировочные упражнения, трансформируя их в ком-муникативные без усложнения языковых задач. Учебный процесс интенсифицируется, а принци-пы доступности и преемственности не нарушают-ся. Монологи и отдельные высказывания строятся по одной модели. Для примера приведем задание на построение высказывания и преодоление од-ной грамматической трудности: «Прослушайте от-рывок, назовите те качества, которые необходимы преподавателю (хирургу, офицеру)».

Следующая, пятая, ступень направлена уже на разграничение внимания обучающихся между формой и содержанием аудируемого текста или собственного высказывания. Это связано с тем, что речевые задачи усложняются, часть из них перено-

104


сится на реализацию других навыков. На этой ступени предполагается создание или восприятие связного высказывания.

Приведем примеры заданий этой ступени, используемых при фор-мировании навыка употребления глаголов совершенного и несовер-шенного вида:

1. Прочитайте текст, сформулируйте рекомендации о том, как надо изучать карту.

2. Прочитайте текст, сравните, как можно определить место корабля при плавании в пределах видимости берега и в открытом море/океане. Расскажите о преимуществах каждого способа определения места кора-бля.

3. Сравните опасности рельефа морского дна. Назовите их общие свойства и различия. Расскажите о рельефе морского дна вашего района.

На шестой ступени внимание обучающихся с языкового материала перемещается на решение речевых задач, то есть материал воспринима-ется или воспроизводится автоматизировано, правила его использова-ния возникают в сознании обучающихся чаще всего в случае появления затруднений. В отличие от предыдущей ступени, когда обучающийся понимает, что в его ответах интересует преподавателя (какую конкрет-ную видо-временную форму использовать, как задать вопрос и интона-ционно правильно его оформить и т.д.), на новой ступени мотивация меняется на речевую или учебно-речевую. Например:

1. Прочитайте текст и выпишите слова и словосочетания, которые могут быть употреблены в рассказе о человеке, испытывающем чувство страха. Найдите эквиваленты в родном языке.

2. Прочитайте предложения, определите, с помощью каких средств создается ощущение силы ветра и скорости движения.

3. Прослушайте предложения из текста. Определите, каким общим значением объединены данные предложения (предложения объединены общим значением неуверенности, предположения, которое выражается при помощи вводных слов и вопросительной частицы «ли»). Опишите ситуацию, когда вы чувствовали неуверенность. Расскажите, как вы пре-одолели это чувство.

Алгоритм планирования работы в комплексе ступеней - удобный инструмент для определения последовательности заданий на занятии и выявления недостающих элементов. Если следовать ему, то гораздо лег-че обеспечить доступность заданий. Кроме того, он подсказывает, ког-да языковое задание действительно необходимо, а когда от него можно отказаться и заменить коммуникативным, аналогичным по языковой трудности. Более дробное ступенчатое планирование этапов учебного занятия позволяет сделать переход от грамматических заданий к ком-муникативным более эффективным, сделать так, чтобы языковой на-вык работал на речевое умение и речевой навык.

MONGINA F.M.,PhD in Pedagogical Sciences, Head of the Russian Language Department of the Kaliningrad Branch of the «Naval Academy»

GOVORUKHINA Y.A.,Doctor of Philology, Professor of the Russian Language Department of the Kaliningrad Branch of the «Naval Academy»

LEARNING ACTIVITIES PLANNING IN THE PROCESS OF THE COMMUNICATIVE COMPETENCE FORMING

Communicative competence, language skills and abilities, speech skills, planning of a training lesson, training task, methods of a foreign language teaching, Russian as a foreign language.

The article proposes a solution to the current problem of the effectiveness of planning a training session, which forms the communicative competence of a student. The authors propose a six-step model for constructing tasks, which makes the transition from language (grammatical) tasks to speech tasks more effi cient. In the course of using this model, the language skills of student begin to work on the formation of speech skills.

Библиографический список:1. Бастрикова Е.М. Коммуникативная компетенция как лингводидактический феномен // Русская

и сопоставительная филология: лингвокультурологический аспект. Казань 2004. С. 43-48.2. Бацевич Ф.С. Основи комунікативної лінгвістики: Підручник. Киев, 2004. 3. Беляев Б.В. Очерки по психологии обучения иностранным языкам. М., 1959.4. Емельянов Ю.Н. Теория формирования и практика совершенствования коммуникативной

компетентности. М., 1995. 5. Общеевропейские компетенции владения иностранным языком: изучение, обучение, оценка.

Страсбург, 2001; М., 2003.6. Петровская Л.А. Компетентность в общении. М., 1989. 7. Психология: Учебник / Под ред. В.А. Крутецкого. М., 1974. 8. Современный словарь по педагогике / Сост. Рапацевич Е.С. Минск, 2001. 9. Цетлин В.С. Знания, умения и навык в иностранном языке // Иностранные языки в высшей

школе. 1969. № 5. С. 6-17.10. Цетлин В.С. Методика обучения грамматическим явлениям французского языка в средней

школе. М., 1961.11. Шатилов С.Ф. Некоторые основные проблемы методики обучения грамматическому аспекту

иностранной речи в школе // Иностранные языки в школе. 1971. № 6. С. 27-37.12. Шатилов С.Ф. О роли индивидуально-речевого опыта учащихся в овладении грамматической

стороной устной иноязычной речи // Теория и практика лингвистического описания разговорной речи. Горький, 1968.

105


ГРАЧЁВ Ю.А.,кандидат педагогических наук, доцент, начальник кафедры специальных мероприятий и специальной техники Санкт-Петербургского университета МВД России [email protected]

КЕЖОВ А.А., кандидат педагогических наук, заместитель начальника кафедры специальных мероприятий и специальной техники Санкт-Петербургского университета МВД России [email protected]

УДК 378+351.74

ЦЕННОСТНО-ОРИЕНТАЦИОННАЯ НАПРАВЛЕННОСТЬ ДИСТАНЦИОННОГО ОБУЧЕНИЯ В ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ ОРГАНИЗАЦИЯХ МВД РОССИИ КАК ФАКТОР АДАПТАЦИИ К ПРОФЕССИИПрофессиональное образование, дистанционное обучение, ценностная направленность, образовательный процесс, профессиональная адаптация, образовательная технология, профессиональный навык, критическое мышление, образовательные тренды, педагогическая методика.

В статье авторы рассматривают возможности современных образовательных технологий с точки зрения обеспечения ценностной направленности образовательного процесса в образовательных организациях МВД России при использовании дистанционной формы обучения. Проводится обзор наиболее востребованных информационных технологий для решения указанной задачи. Затронуты проблемы организации деятельности образовательных организаций МВД России при осуществлении обучения в дистанционной форме.

В процессе жизнедеятельности, в том числе и в профессиональ-ной сфере, каждая личность находит свое развитие и совер-шенствование за счет подхода, позволяющего познавать и со-

вершенствовать свои знания, умения и навыки путем проб и ошибок. В этом аспекте познавательная деятельность личности заключается в целенаправленном взаимодействии с окружающей действительно-стью, в процессе которого она развивается и, находя подтверждение своему совершенствованию, удовлетворяет свои потребности в акту-ализации, каждый человек начинает раскрывать свои потенциаль-ные возможности, которые необходимо подкреплять теоретически-ми знаниями. Можно утверждать, что личность видоизменяет себя по мере приобретения профессионально-ориентированных знаний, умений и навыков и вместе с познанием профессионального содер-жания деятельности еще и исследует ее нравственную сущность, в результате чего у человека складывается шкала ценностно-мотива-ционных начал для адаптации к профессии.

Эффективность успеха адаптации к правоохранительной деятель-ности является важным условием дальнейшей профессионализации сотрудников органов внутренних дел. Наиболее существенные сдви-ги в формировании правоохранителя на этапе адаптации к профес-сиональной деятельности происходят в процессе обучения. Именно в этот период будущие специалисты приобретают необходимые право-охранителю компетенции. В дальнейшем они будут способствовать успешному решению им профессиональных задач, в совокупности с приобретаемым практико-ориентированным опытом помогут фор-мированию достойного и в правовом отношении грамотного специ-алиста - профессионала системы МВД. Поэтому адаптация обучающе-гося к правоохранительной деятельности в период обучения требует повышенного уровня психолого-педагогического сопровождения [1].

Процесс овладения профессией, получения соответствующего профессионального образования является одним из наиболее значи-мых этапов становления профессионала. Именно на этом этапе про-фессиональной адаптации у курсантов и слушателей образователь-ных организаций МВД России происходит интенсивное становление ценностных ориентиров, соответствующих будущей профессии. От качества образовательного процесса в образовательных организациях МВД России, выбора и характера интериоризации профессиональ-ных ценностей как важной составляющей этого процесса во многом зависит определение дальнейшей профессиональной траектории, а также успешность карьерного роста будущего специалиста. Адапта-ция к профессиональной группе - самая важная функция профессио-

106


нального образования. Это педагогический процесс сопровождения и становления системы ценностных отношений, характерных для представителей про-фессиональной группы, которая затем проявляется в поведении и является источником мотивации к личностному и профессиональному росту [2].

Вопросам профессиональной адаптации посвя-щено много исследований отечественных педагогов и психологов. Их результаты успешно использу-ются в педагогической практике образовательных организаций МВД России. Эти организации имеют традиции, проверенные временем, и значительный опыт подготовки сотрудников правоохранитель-ной системы. Содержание изучаемых дисциплин и формы проведения занятий отвечают ценностной направленности профессии полицейского.

Однако в силу интенсификации развития обще-ства реальность педагогической практики в настоя-щее время обращается к необходимости использо-вания наряду с обычными видами обучения еще и формата дистанционного образовательного воздей-ствия, предполагающего, в частности, и электрон-ное обучение [3]. В связи с этим вектор профессио-нального развития научно-педагогического состава образовательных организаций МВД России должен быть переориентирован на интенсивное освоение дополнительных возможностей использования в сфере образовании информационно-коммуникаци-онных технологий. Возможности ценностной на-правленности образовательного процесса, осущест-вляемого в дистанционном формате, и педагоги-ческого сопровождения интериоризации профес-сиональных ценностей в этом случае требуют до-статочно тщательного дополнительного изучения. При этом разработка контента для дистанционной составляющей учебных курсов и дисциплин, пред-назначенной для курсантов и слушателей образо-вательных организаций МВД России, должна от-вечать требованиям ценностной направленности профессии сотрудника органов внутренних дел.

Современному научно-педагогическому составу сегодня необходимо владеть компетенциями, свя-занными с внедрением информационно-коммуни-кационных технологий (ИКТ). Профессиональные стандарты требуют внесения в педагогическую де -ятельность изменений, ориентированных на актив-ное и эффективное использование ИКТ: педагоги-ческий работник должен самостоятельно анализи-ровать и критически оценивать возможности ис-пользования ИКТ; понимать сущность и значение информации в развитии современного информа-ционного общества, сознавать опасности и угрозы, возникающие процессе ее широкого распростране-ния; соблюдать основные требования информаци-онной безопасности; применять в профессиональ-ной деятельности современные языки баз данных, операционные системы, электронные библиотеки, пакеты программ, сетевые технологии [4].

В настоящее время основной целью совершен-ствования профессионального мастерства педаго-гического работника образовательной организации МВД России является развитие навыков, связанных с информационно-коммуникационными техноло-гиями, созданием, изучением и реализацией акту а -льных психолого-педагогических технологий, осно-

ванных на знании законов развития личности и поведения в реальной и виртуальной средах, при-менении специальных подходов к обучению в це-лях включения в образовательный процесс всех обу -чающихся. Для достижения этой цели следует раз-вивать компетенции, позволяющие повысить ин-формационную активность с использованием со-временных информационно-коммуникационных средств для организации обучения в дистанцион-ном режиме. Необходимо получать знания о воз-можностях использования цифровых ресурсов для эффективного оказания образовательных услуг, анализировать стратегические изменения, происхо-дящие в организации обучения в образовательных учреждениях и в информационных системах об-разования, инициируемые Федеральным законом «Об образовании в Российской Федерации», Феде-ральным государственным образовательным стан-дартом, изучать правовые основы цифровой эконо-мики в России и других странах мира, направления и перспективы развития дистанционных форм об-учения. Остается весьма актуальной задача фор-мирования навыков применения дистанционных технологий обучения и использования цифровых ресурсов. Важно научиться выбирать методы и сти-ли информационной учебной деятельности, адек-ватные ситуациям, возникающим в процессе разви-тия образовательной информационной среды, в том числе с учетом международного опыта. Следует вы-работать навыки эффективного сетевого взаимодей-ствия педагогических команд в глобальном инфор-мационном образовательном пространстве, сформи-ровать компетенции, необходимые для построения эффективных программ обучения в открытой ин-формационной образовательной среде [3].

В настоящее время в органах внутренних дел Российской Федерации происходят изменения, ко-торые требуют повышения качества образования их сотрудников. Профессиональная подготовка долж-на дополняться развитием у обучающихся личност-ных качеств, связанных со способностью принимать эффективные решения при выполнении профес-сиональных задач в экстремальных условиях не-достатка времени, неполноты или избыточности информации. Высокий темп научно-технического прогресса приводит к интенсивному росту объема информации, увеличению ее значения в функци-онировании сложных технических систем. В этих условиях очень важным фактором, влияющим на анализ, отбор и использование сотрудником орга-нов внутренних дел информации, необходимой для решения профессиональных задач, оказывается си-стема его ценностных отношений. Без интериори-зации профессиональных ценностей адаптировать-ся в профессиональной группе, занять в ней поло-жение, соответствующее уровню своих притязаний, практически невозможно.

Опыт показывает, что становление системы про-фессионально значимых ценностных отношений курсантов и слушателей повышает их мотивацию к освоению профессиональных компетенций. На-иболее эффективным для стимулирования наз-ванных процессов, по нашему мнению, является использование широкого спектра методик и тех-нологий преподавания в рамках дистанционной

107


формы организации образовательного процесса. Данные методики и технологии способствуют наи-более результативному восприятию учебного ма-териала, стимулируют проявление интереса к изу-чаемым дисциплинам, позволяют заложить основу для углубленного освоения конкретных разделов и тем. Включение дистанционной составляющей в процесс обучения в образовательных организа-циях МВД России позволяет ему соответствовать ключевым образовательным трендам, характер-ным для передового российского и международ-ного опыта. Мы имеем в виду персонализацию, гибкость и адаптивность обучения, использование информационно-коммуникационных технологий для осуществления бесшовного, перевернутого об-учения, использование формирующей аналитики, форм обучения, построенного на ошибках, и т.д.

Практика педагогической работы доказывает необходимость умения сочетать методику препо-давания, практико-ориентированную составляю-щую данной методики и развитие навыков позна-вательно-поисковой деятельности. Добиться этого возможно при применении таких образовательных технологий, как технология сотрудничества, тех-нология развития критического мышления, про-блемного и личностно-ориентированного обуче-ния, исследовательских методов. Перечисленные нами здесь и выше методы и технологии, а также те, которые будут отмечены далее, открывают для педагогических работников дополнительные воз-можности эффективной организации образова-тельного процесса при дистанционном обучении.

Технология сотрудничества, используемая при проведении дистанционных конференций и веби-наров, ориентирована на работу обучающихся в небольших группах. Она содействует формирова-нию у обучающихся необходимых компетенций: интереса к изучаемой дисциплине, умения нахо-дить компромисс, терпимости к противоположной точке зрения, культуры речи.

Технология развития критического мышления дает возможность курсантам и слушателям без по-мощи педагогического работника выявлять цели обучения, самостоятельно осуществлять поиск не -обходимой информации, а также определять ианализировать уровень поученных знаний. В кон-тексте данной технологии можно применять раз-нообразные способы работы с научной и учеб-ной литературой, использовать активные методы: оформление конспектов после осмысления и усво-ения новых знаний, планирование и графическое оформление полученной информации. Примене-ние технологий критического мышления способ-ствует приобретению курсантами и слушателями навыков исследовательской работы и использова-ния полученной информации.

Применение игровых технологий, содержащих в своей структуре широкую совокупность методов и приемов построения процесса обучения в виде разнообразных игровых процессов, при дистанци-онном формате обучения незаменимо. С помощью данных технологий у обучающихся формируются

компетенции, связанные с выстраиванием отно-шений в профессиональной среде. Они позволя-ют освоить грамотную профессиональную речь, развить навыки бесконфликтного общения, эмо-циональной саморегуляции, самоконтроля, тайм-менеджмента, развить стрессоустойчивость, уверен-ность в себе, что расширяет возможности установ-ления устойчивых контактов в профессиональном коллективе. К числу таких технологий можно от-нести и геймификацию образовательного процесса, когда правила игры переносятся в реальный мир. Геймификация позволяет сформировать у обуча-ющихся мотивацию к соблюдению установленных правил, учит поступать взвешенно и эффективно, объективно оценивать себя в сравнении с другими.

Применение педагогом технологии коучинга необходимо для оказания помощи обучающимся в осознании процесса обучения, для проявления у них интереса в приобретении знаний, раскрытия потенциала, развития навыков и умений эффек-тивного выполнения поставленных задач.

Отметим также педагогическую технологию ис-кусственного интеллекта. Искусственный интеллект - наука и технология создания машин для интеллек-туальной деятельности, в частности компьютерных программ, способность систем на основе интеллекта реализовывать творческий потенциал. Технология искусственного интеллекта подразумевает умную персонализацию обучения в трех сферах: «умная педагогическая модель» (эффективные модели пре-подавания), «умная среда обучения» (визуализация и интерактивизация предмета обучения), «модель обучающегося» (играет ключевую роль в образова-тельной среде)1.

«Умная педагогическая модель» базируется на трех составляющих: productive failure (способству-ет формированию культуры обучающегося, учит его не бояться ошибок и продолжать обучение); feedback (обратная связь, помощь; интерактивные базы данных «wikiHow» и программы «haptics» способствуют получению курсантами и слушателя-ми новых знаний); задания, используемые в целях контроля и прогноза предполагаемого результата обучения. «Умная среда обучения» представляет со-бой систему элементов, содействующих выработке навыков критического мышления, анализа проис-ходящих процессов, определения различных спо-собов выхода из критических ситуаций. «Модель обучающегося» представляет собой систему из не-скольких элементов: достигнутые результаты, труд-ности, с которыми столкнулся курсант или слуша-тель за время обучения, его психоэмоциональное состояние и вовлеченность в процесс обучения.

Технологические решения искусственного ин-теллекта (в совокупности с иными технологиями), имеющие значительный потенциал для повыше-ния эффективности организации обучения, мо-гут быть ориентированы на решение различных практических задач в рамках обучении курсантов и слушателей:

- симулирование действий педагога, примене-ние методики для конструирования так называе-

1 Структура ИКТ-компетентностей учителей. Рекомендации ЮНЕСКО // URL: https://inpo.s-vfu.ru/wp-content/uploads/2020/02/rekomendatsii-YUNESKO.pdf.

108


мых «обучающих компаньонов», которые, в свою очередь, в даль-нейшем будут помогать курсантам и слушателям в процессе об-учения, прогнозировать отклонения в их убежденности и мотива-ции, а также способствовать решению проблемных ситуаций;

- речевые технологии: искусственно созданный интеллект мо-жет быть применимым для систематизации элементарных комму-никаций по отношению к процессу преподавания (помощь и вы-полнение функций по управлению и ориентированию в учебном материале); вербальное управление образовательными гаджетами; преобразование письменных источников в устную речь и т.д.;

- рекомендательные концепции: технология искусственного ин-теллекта может реализовываться в контексте раскрытия систем-ности обучения, улучшения педагогических методик, направлен-ных на развитие индивидуальности обучающегося; способствует осуществлению выбора методик, повышающих эффективность обучения;

- компьютерное зрение: технология искусственного интеллек-та может быть реализована в рамках проведения практических работ посредством применения «лабораторного оборудования», показывающего невидимые глазу явления, решения логистиче-ских задач обслуживающих систем и т.д.

В заключение отметим, что постоянно возрастающие темпы на-учно-технического прогресса обозначили проблему увеличения объемов информационных потоков и поставили вопрос об их зна-чении. Сложность работы с использованием информационных систем обусловливает повышение уровня требований, предъяв-ляемых к специальным (профессиональным) качествам педагоги-ческого персонала, непосредственно взаимодействующего с таки-ми системами, его образованию, знаниям в коммуникативной и информационной сферах, а также стрессоустойчивости в экстре-мальных ситуациях.

Результаты проведенного нами теоретического анализа совре-менных реалий образовательной сферы позволяют констатиро-вать, что систему подготовки кадрового резерва МВД России не -обходимо совершенствовать, постепенно переориентировать, осу -ществлять переподготовку педагогического состава с целью вы-работки компетенций, необходимых для осуществления образо-вательного процесса в дистанционном формате. Такой формат организации обучения позволяет учитывать образовательные по-требности обучающихся посредством внедрения дифференци-рованных разноуровневых заданий в сочетании с индивидуально подобранными активными и интерактивными формами обуче-ния и внеаудиторной работой, чем обеспечивается ценностная направленность образовательного процесса в образовательных организациях МВД России.

Библиографический список:1. Виноградов М.В., Ульянина О.А. Основные направления психологической работы

с курсантами и слушателями, а также сотрудниками, впервые принятыми на службу, в период профессионального обучения в образовательных организациях системы МВД России (Часть 2) // Психология и право. 2019. Том 9. № 3. С. 245-260.

2. Базулина А.А. Специфика организации профессионального обучения лиц, впервые принимаемых на службу в органы внутренних дел // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2018. № 2 (78). С. 190-193.

3. Петронюк И.С. Профессиональное мастерство педагога, дистанционные образовательные технологии и дидактика цифрового обучения // Воспитание и социализация в современной социокультурной среде: сборник научных статей II Международной научно-практической конференции. СПб: РГПУ им. А.И. Герцена, 2020. C. 131-134.

4. Информационные и коммуникационные технологии в образовании: Монография / Под. ред. Бадарча Дендева. М. : ИИТО ЮНЕСКО, 2013. 320 с.

GRACHEV Y.A.,PhD in Pedagogical Sciences, Associate Professor, Head of the Department of Special Events and Special Equipment of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia

KEZHOV A.A.,PhD in Pedagogical Sciences, Deputy Head of the Department of Special Events and Special Equipment of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia

VALUE ORIENTATION OF THE DISTANCE COMPONENT OF THE EDUCATIONAL PROCESS IN EDUCATIONAL ORGANIZATIONS OF THE MINISTRY OF INTERIOR OF RUSSIA

Professional education, distance learning, value orientation, educational process, professional adaptation, educational technology, professional skill, critical thinking, educational trends, pedagogical methodology.

In the article, the authors consider the possibilities of modern educational technologies from the point of view of ensuring the value orientation of the educational process in educational organizations of the Ministry of Interior of Russia using distance learning. A review of the most popular information technologies for solving this problem is carried out. The problems of organizing the activities of educational organizations of the Ministry of Interior of Russia in the implementation of distance learning are touched upon.

109


ГРИЧАНОВ А.С.,кандидат педагогических наук, доцент, доцент кафедры тактико-специальной подготовки Барнаульского юридического института МВД России[email protected]

УДК 378.634:796.814

ОСНОВЫ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКОГО МАСТЕРСТВА КУРСАНТОВ-САМБИСТОВ В ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ ОРГАНИЗАЦИЯХ МВД РОССИИТактико-техническая подготовка, двигательные действия, единоборство, борьба самбо, самбист, спортивное мастерство, индивидуализация подготовки, курсант, образовательная организация МВД России, навык, умение, образовательный процесс.

В статье раскрыты особенности тактико-технической подготовки курсантов образовательных организаций МВД России, имеющих высокую спортивную квалификацию, в секции по борьбе самбо. Изучены факторы, влияющие на совершенствование тактико-технического мастерства курсантов-самбистов в тренировочной и соревновательной деятельности. Рассмотрена методика направленного формирования и совершенствования специальных тактико-технических навыков самбистов. Подготовлены рекомендации для практической реализации в учебно-тренировочном процессе.

Наблюдающийся в настоящее время стремительный рост спортивных достижений в различных видах единоборств, в частности в борьбе самбо, требует повышения эффектив-

ности мер, направленных на совершенствование управленческой структуры тренировочного процесса, применения современных методик и технологий подготовки борцов высокой квалифика-ции. При этом важно отметить, что предельные величины роста показателей объемов и интенсивности нагрузки уже практически достигнуты [9]. В связи с этим тактико-техническая подготовка приобретает характер ключевого системообразующего элемента всей многогранной структуры учебно-тренировочного процесса.

Сегодня совершенствование тактико-технического мастерства рассматривается как важная составная часть специальной под-готовки спортсменов высокой квалификации. Многочисленные попытки понять и проанализировать суть, закономерности и пер-спективы дальнейшего развития возможностей человека, которые предпринимаются в течение уже довольно длительного времени специалистами многих видов спорта, привели к формированию теории спортивной тактики и техники как целостной системы знаний.

С учетом базовых положений теории двигательной активно-сти спортивную технику можно понимать как систему двигатель-ных действий, основанную на рациональном использовании дви-гательных возможностей организма человека, направленном на достижение высоких спортивных результатов [1]. При этом ста-новится очевидным факт доминирующего значения морфологи-ческих и функциональных особенностей человека в процессе раз-вития и совершенствования рассматриваемой системы. Наравне с этим следует иметь в виду ряд закономерностей одновременного взаимодействия спортсмена с различными факторами внешней среды, задачи и условия рационального использования двигатель-ных действий в каждом виде спорта, в том числе и единоборствах [5, с. 70; 6, с. 125].

Под тактико-техническим мастерством самбиста понимается не только совершенствование двигательных компонентов, харак-терных для данного вида борьбы, рациональность технических структур движений, но и возможность максимальной реализации оптимальных двигательных структур борцовских приемов в бы-стро меняющихся условиях схватки.

Современный уровень высоких спортивных достижений со-провождается активными темпами роста тактико-технического мастерства. В условиях развития массового спорта и появления но-вых возможностей выявления талантов решающее значение имеет такой подход к совершенствованию спортивного мастерства, ко-торый позволяет рационализировать движения спортсмена, при-

110


водить их в наибольшее соответствие с биомехани-ческими особенностями его двигательного аппара-та, что проявляется в большей целесообразности, эффективности и экономичности движений [7, с. 321]. В конкретных условиях борцовской схватки из отдельных приемов формируются спортивные действия (подготовительные, нападающие, защит-ные). Квалифицированные спортсмены не только овладевают техникой исполнения большого коли-чества разнообразных приемов, но и имеют в своем распоряжении так называемые «коронные» при-емы, характерные для их индивидуального стиля ведения поединка. Высокий уровень спортивного мастерства обусловливается не только безупречным владением «коронным» приемом (действием), но и умением выбрать момент для его наиболее эффек-тивного применения.

Борьба самбо относится к категории видов спор-та, в которых уровень вариативности спортивных действий достаточно высок. Самбиста, обладаю-щего качественными навыками ведения борцов-ской схватки, выгодно отличают от многих других способность создания необходимой ситуации и возможность наверняка реализовать свой «корон-ный» прием (действие). Этому будет предшество-вать в подготовительной фазе того или иного дви-гательного действия обеспечение опережения дей-ствий противника в быстро меняющихся условиях поединка. В этом умении проявляется тактико-тех-ническое мастерство борца.

Опыт, накопленный в спортивной практике борьбы самбо, показывает наличие двух основных направлений развития и совершенствования так-тико-технического мастерства. В основе первого ле-жит соответствие индивидуальных особенностей тактико-технической подготовленности самбиста современной структуре спортивных движений. В рамках другого направления, имеющего большее число сторонников, допускается неполное соот-ветствие тактико-технических навыков самбиста его функциональным возможностям; при этом в техническом плане структура двигательных дей-ствий спортсмена отстает от современных требо -ваний.

Проведенное нами исследование подтвердило те-зис о том, что для каждого периода времени фор-мируется наиболее оптимальная и эффективная двигательная модель. Это выражается в первую очередь в ее современности, что позволяет при-знать такую модель передовой. В качестве методов исследования были использованы анкетирование и опрос тренеров - преподавателей по борьбе самбо. Исследование проводилось на базе Барнаульского юридического института МВД России. Результаты выявили недостаточное владение объективными критериями оценки уровня тактико-техническо-го мастерства; ограниченность круга параметров контроля совершенствования тактико-техническо-го мастерства; обладание не достаточно полной ак-туальной информацией, касающейся повышения эффективности управленческой структуры трени-ровочного процесса. Полученные результаты по-зволяют определить основные факторы тактиче-ского и технического характера, мешающие росту спортивного мастерства самбиста.

Традиционная модель совершенствования спор-тивного мастерства курсанта-самбиста реализует-ся в несколько основных этапов. На этапе пред-варительной подготовки усваиваются элементы, связи, отдельные фазы целостного действия без проявления максимальной силы и скорости. На этапе начальной спортивной специализации так-тико-техническая подготовка связана с овладени-ем специальными упражнениями, которые имеют ограниченную целостность. Решаются задачи по формированию техники, позволяющей эффекти-вно использовать двигательные способности без на -рушения пространственной, временной и дина-мической форм регуляции движений с возмож-ностью управлять целостными действиями в зоне оптимальной интенсивности. Предпочтение отда-ется таким упражнениям, показатели скорости и мощности которых растут за счет рационального использования реактивных и инерционных сил в структуре движений, а не активных мышечных усилий. На этапе углубленного совершенствова-ния проводится отбор специальных упражнений с учетом индивидуальных особенностей спортсме-на. Взаимодействие элементов структуры обеспе-чивает увеличение продолжительности «пассив-ных» фаз: мышечные усилия экстраполируются центральной нервной системой с высокой степе-нью точности, обеспечивая управление движения-ми с высокой эффективностью. Реализуется прин-цип наименьшего взаимодействия: минимальное действие обеспечивает заданный или максималь-ный результат с высокой надежностью выполне-ния [3, с. 128].

Повышение надежности тактико-технического мастерства можно рассматривать как управленче-скую проблему. Управление обеспечивает стабиль-ность спортивных результатов вне зависимости от внешних и внутренних факторов, оказывающих влияние на спортсмена даже в привычных «до-машних» условиях проведения соревнований.

Результаты исследований А.А. Лукина и Г.П. Га --лочкина [4] позволили нам дополнить методику направленного формирования и совершенствова-ния специальных тактико-технических навыков самбистов. В нее вошли алгоритмы действий трене-ров-преподавателей и спортсменов в ходе осущест-вления учебно-тренировочного процесса. Главны-ми критериями эффективности разработанной нами методики являются высокий уровень теоре-тической, тактической, технической, физической и психологической подготовки спортсмена; высокий уровень спортивных показателей и надежности их достижения; использование контрольных норма-тивов как средства определения уровня освоения нового приема или действия; наличие специаль-ных технических информационных средств управ-ления в учебно-тренировочном процессе.

Современное состояние системы подготовки борцов позволяет говорить о возможности исполь-зования в ходе совершенствования тактико-техни-ческого мастерства самбистов прямых и опосредо-ванных средств. В ходе реализации прямых средств рекомендуется использовать методы дифферен-цирования, способствующие уточнению способов двигательных действий по прямому указанию. Это

111


касается указаний по скорости, амплитудности и началу двига-тельных действий. Для опосредованных средств характерно при-менение комплексно-кругового метода тренировки на основе многократности повторения бросков, а также линейного метода тренировки «с ходу» [4, с. 216].

Совершенствование тактико-технического мастерства направ-лено на овладение спортсменом наиболее эффективными так-тическими и техническими приемами и закрепление их в двига-тельных заданиях. Эффективность этого процесса заключается в тонкой настройке системы отработки взаимодействия целостных элементов и их частей, что позволяет обеспечить более совершен-ный подход к организации тактико-технического приема в целом.

В ходе совершенствования системы движений спортсмена вы-сокой квалификации возможна организация путей воздействия по следующим направлениям:

1) корректировка условий обстановки, в которых может ока-заться самбист;

2) внешнее воздействие на психическое состояние борца;3) изменение постановки задания для выполнения упражне-

ний [2, с. 270; 8, с. 181].Наблюдения, проведенные нами в ходе учебно-тренировочно-

го процесса курсантов, являющихся самбистами высокой квали-фикации, позволили определить основные тенденции процесса совершенствования их тактико-технического мастерства. Они заключаются в необходимости: достижения стабильных и вариа-тивных навыков выполнения приемов и связанных с ними движе-ний; преобразования полученных знаний и навыков выполнения базовых бросков и действий в целесообразные и эффективные соревновательные действия; формирования динамических, кине-матических и ритмических структурных компонентов двигатель-ных действий с учетом индивидуальных особенностей курсанта-самбиста; повышения надежности тактико-технических действий в стрессогенных условиях соревнований.

За последние годы получила значительное развитие разработ-ка научных основ тактико-технической подготовки в спорте выс-ших достижений. Опытно-экспериментальные исследования и применение высокоточной аппаратуры, в том числе специальных компьютерных программ и приложений для мобильных цифро-вых устройств, позволили сформировать комплексные электро-физиологические, биомеханические и педагогические методики исследований. Анализ педагогической и тренировочной практи-ки показал прямую зависимость тактико-технического мастерства в минимальной степени от природной одаренности спортсмена и в максимальной степени от длительности и напряженности тре-нировочного процесса. При этом индивидуальные черты тактики и техники важно нарабатывать в любом виде соревновательной деятельности без акцента на возрастные качества, морально-воле-вые и иные способности.

Опрос, проведенный в секциях самбо среди тренеров-препо-давателей, выявил несколько устоявшихся подходов к процессу совершенствования индивидуальной техники курсантов-самби-стов. Первый подход связан с изменениями в количественных показателях динамической структуры. Это предполагает рост скоростно-силовых показателей импульсов и корректировку их направленности. Как следствие происходят изменения в ампли-тудности и общем ритме движений. Второй подход основывается на методе внесения частичных изменений в систему движений. Такой способ совершенствования техники может оказать влияние на действия при исполнении малоэффективных приемов, помо-гая сделать их более эффективными. С опорой на полученные данные нами были разработаны следующие рекомендации для оптимизации и индивидуализации процесса тактико-техниче-ской подготовки курсантов-самбистов в ходе соревнований:

- управленческие функции и планирование не должны закан-чиваться перед началом соревновательной деятельности спорт-

GRICHANOV A.S., PhD in Pedagogical Sciences, Assistant Professor, Docent of the Department of Special Tactics of the Barnaul Law Institute of the Ministry of the Interior of Russia

BASICS OF IMPROVING THE TACTICAL AND TECHNICAL SKILLS OF CADETS - SAMBO WRESTLERS IN EDUCATIONAL ORGANIZATIONS OF THE MINISTRY OF THE INTERIOR OF RUSSIA

Tactical and technical training, motor actions, single combat, sambo wrestling, sportsmanship, individualization of training, cadet, educational organization, Ministry of the Interior of Russia, skill, ability, educational process.

The article reveals the features of the tactical and technical training of cadets of educational organizations of the Ministry of Internal Affairs of Russia with high sports qualifi cations in the sambo wrestling section. The factors infl uencing the improvement of the tactical and technical skills of cadets - sambo wrestlers in training and competitive activity have been studied. The technique of directed formation and improvement of special tactical and technical skills of sambo wrestlers is considered. Recommendations for practical implementation in the educational and training process have been prepared.

112


сменов, особенно если речь идет о главных сорев-нованиях сезона; необходим постоянный контроль и регуляция управленческой структуры;

- следует формировать индивидуальную стра-тегическую модель соревновательных действий борца; знать сильные и слабые стороны модельных компонентов действий курсанта-самбиста;

- необходимо установление границ модельных компонентов индивидуальных соревновательных действий; важно определить перспективные зна-чения модельных компонентов соревновательных действий в рамках годового учебно-тренировочно-го цикла и показатели специальной подготовлен-ности курсанта-самбиста;

- требуются подготовка и постоянное внесение корректировок в индивидуальную программу тре-нировок; приоритетом должна быть направленность на увеличение уровня подготовленности спортсмена в тех аспектах, которые позволяют усилить лучшие компоненты соревновательных действий; недоста-точно развитым компонентам необходимо уделять пристальное внимание, стремиться к достижению среднего уровня значений эффективности.

Библиографический список:1. Бальсевич В.К, Запорожанов В.А. Физическая активность человека. Киев, 1987. 224 с.2. Горелик А.В., Гуралев В.М. Совершенствование концепции обучения боевым приемам

борьбы сотрудников ОВД // NovaUm. 2018. № 14. С. 268-272.3. Дворкин В.М. Организация учебно-тренировочного процесса самбистов при подготовке

к соревнованиям различных уровней // Оптимизация учебно-воспитательного и тренировочного процесса в учебных организациях высшего образования. Здоровый образ жизни как фактор профилактики наркомании. Красноярск, 2020. С. 128-131.

4. Лукин А.А., Галочкин Г.П. Эффективность разных методов тренировок с применением программ многократности повторений и сопряженных физических упражнений при формировании навыков бросков и совершенствовании физической подготовленности борцов-студентов, занимающихся самбо в техническом вузе // Ученые записки университета им. П.Ф. Лесгафта. 2020. № 9 (187). С. 216-224.

5. Малетин С.В., Гричанов А.С., Тюкин В.Г., Матвейчук Н.С. Особенности формирования мотивации к занятиям физической культурой у студентов юридических вузов // Мир науки, культуры, образования. 2018. № 4 (71). С. 70-71.

6. Славко А.Л., Витютнев Е.Е. Совершенствование процесса физической подготовки сотрудников органов внутренних дел // Вестник Краснодарского университета МВД России. 2018. № 2 (40). С. 125-129.

7. Струганов С.М., Грушко В.М., Гричанов А.С. Психолого-педагогические аспекты повышения эффективности обучения боевым приемам борьбы в образовательных организациях силовых ведомств // Kant. 2019. № 4 (33). С. 320-324.

8. Тюкин В.Г., Гричанов А.С. К вопросу формирования нравственно-волевых качеств обучающихся в учебно-тренировочном процессе образовательных организаций МВД России // Вестник Барнаульского юридического института МВД России. 2019. № 1 (36). С. 180-182.

9. Уилмор Дж.Х., Костилл Д.Л. Физиология спорта и двигательной активности. Киев, 1997. 504 с.

Выводы, которые были сделаны в ходе подве-дения итогов нашего исследования, подтвердили предположение о том, что повышение эффектив-ности управленческой структуры тренировочного процесса как средства совершенствования так-тико-технического мастерства спортсмена обе-спечивается своевременной объективизацией те-оретических знаний, касающихся структуры со-ревновательной деятельности, и индивидуальной подготовленностью самбиста. Это обусловливает ряд требований, предъявляемых к тренерам-пре-подавателям, касающихся важности применения общих закономерностей процесса совершенство-вания спортивного мастерства курсанта-самбиста. При этом на первом месте в системе управления должен быть учет индивидуальных особенностей личности каждого спортсмена. Система планиро-вания ориентируется на индивидуальные особен-ности учебно-тренировочного процесса, точечный подход к ведению соревновательной деятельности борца, выбор индивидуальной стратегии с исполь-зованием контролирующих, планирующих педа-гогических средств, а также средств коррекции.

113


КОПЫЛОВА Г.К., кандидат психологических наук, доцент, доцент кафедры социально-экономических и гуманитарных дисциплин Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России[email protected]

УДК 378.016

ОСОБЕННОСТИ ПРОВЕДЕНИЯ ДИСТАНЦИОННЫХ ЗАНЯТИЙ ПО УЧЕБНОЙ ДИСЦИПЛИНЕ «ПСИХОЛОГИЯ» В ПЕРИОД ПАНДЕМИИОбучающийся, образовательная организация, дистанционное обучение, пандемия, лекционное занятие, семинарское занятие, практическое занятие, самодиагностика стрессовых состояний, мотивация учебной деятельности, онлайн-оценка образовательных результатов.

В статье автор раскрывает особенности проведения занятий (лекционных, семинарских, практических) в образовательной организации МВД России по учебной дисциплине «Психология» в рамках дистанционной формы обучения в период пандемии. Анализируются проблемы, с которыми столкнулись преподаватели образовательных организаций, формулируются задачи, которые необходимо решать при реализации обучения в дистанционном формате.

В условиях пандемии образовательные организации в России были вынуждены перейти с традиционного обучения на дистанционное. Под дистанционным понимают такое об-

учение, при котором его субъекты разделены в пространстве и, возможно, во времени. Оно реализуется с учетом передачи и вос-приятия информации в виртуальной среде, обеспечивается спе-циальной системой организации образовательного процесса, осо-бой стратегией преподавания, специфическими методиками раз-работки учебных пособий, а также использованием электронных или иных коммуникационных технологий [1, с. 196].

Анализ вузовских практик показывает, что в период удален-ной работы во время пандемии сложилось несколько режимов организации образовательной деятельности:

- асинхронный, или заочный (студенты изучают материал в удобное им время в соответствии с установленными преподавате-лем сроками);

- синхронный (одновременное участие в занятии, например, в формате вебинара);

- смешанный (совмещение синхронного и асинхронного взаи-модействия в зависимости от педагогических задач)1.

В условиях пандемии коронавирусной инфекции переход на дистанционную форму обучения был осуществлен и в образова-тельных организациях МВД России. Попытаемся провести анализ особенностей преподавания учебной дисциплины «Психология» курсантам второго курса Калининградского филиала Санкт-Пе-тербургского университета МВД России, обучающимся по специ-альностям «Правовое обеспечение национальной безопасности» и «Правоохранительная деятельность», в рамках дистанционной формы обучения в период пандемии.

Очный формат обучения в образовательной организации МВД России сопровождается обязательными аудиторными занятиями (лекции, семинары, практические занятия и т.д.) согласно распи-санию. В период обучения осуществляется живой контакт обуча-ющихся с преподавателями во время основных и факультативных занятий, проведения консультаций, а также при осуществлении научной и воспитательной работы.

Режим самоизоляции и переход на дистанционную форму ор-ганизации образовательного процесса привел к значительным из-менениям в жизни и порядке обучения курсантов образователь-ных организаций МВД России.

Во-первых, на первоначальном этапе все курсанты испытыва-ли волнение, тревогу, страх, стресс, поскольку не было известно, как долго будет сохраняться режим самоизоляции, какие послед-1 Уроки «стресс-теста»: вузы в условиях пандемии и после нее. Аналитический доклад // Интернет-сайт Высшей школы экономики // https://www.hse.ru/data/2020/07/06/1595281277/003_доклад.pdf (дата обращения: 24.11.2020).

114


ствия могут быть. Иногородние курсанты (те, кто оставался в казарме и не уехал домой) испытывали тревогу и страх за своих близких, которые находи-лись далеко от них.

В связи с этим при проведении занятий по учеб-ной дисциплине «Психология» использовались методы самодиагностики стрессовых состояний, тревоги и страха. После диагностических проце-дур курсантами под руководством преподавателя составлялся их психологический портрет. Затем в практические занятия включались методики рабо-ты со стрессовыми состояниями, использовались приемы редукции тревоги и страха. Такие занятия позволили частично снять напряжение у курсан-тов, избавить их от необоснованных страхов, от-работать умения использовать психологические приемы и способы работы с эмоциональными со-стояниями. Полученные в ходе занятий знания и умения позволят курсантам применять их в буду-щей практической деятельности.

Во-вторых, курсанты располагали не одинаковы-ми возможностями работы «на удаленке». Это было связано с наличием у них разных средств цифрово-го обучения. Материальное положение курсантов существенно различается. Такая ситуация вызы-вала у некоторых из них дискомфорт и смущение, особенно на первоначальном этапе работы в рам-ках дистанционной формы обучения.

В-третьих, «на удаленку» был переведен весь образовательный процесс, в том числе научная и творческая деятельность, воспитательная работа. В связи с этим необходимо было перестроить внеау-диторную работу с курсантами, мотивировать их на новые виды деятельности. За период самоизоля-ции курсантами подготовлен ряд научных статей и докладов для участия в научных конференци-ях, семинарах и диспутах. Например, курсантами второго курса были подготовлены научные статьи для участия в работе Всероссийской научно-прак-тической конференции «Гуманитарное знание: ак-туальные проблемы философии, истории и психо-логии», организованной Уральским юридическим институтом МВД России.

При изучении тем, связанных с индивидуально-психологическими особенностями личности со-трудника органов внутренних дел, была проведе-на олимпиада, позволившая курсантам проявить свои знания в области психологии личности и со-циальной группы. Победители олимпиады полу-чили дипломы, остальные участники стали обла-дателями «утешительных призов».

В-четвертых, социально-психологический кли-мат образовательного процесса существенно изме-нился. Курсанты испытывали нехватку реального общения с однокурсниками и преподавателями, чувствовали дискомфорт, смущались при обще-нии с преподавателем посредством веб-камеры, затруднялись сформулировать вопросы, возникав-шие при изучении той или иной темы по психо-логии. В связи с этим при проведении части семи-нарских и практических занятий по учебной дис-циплине «Психология» использовались приемы и способы, стимулирующие курсантов отрабатывать умения мобилизоваться в нестандартной ситуа-ции, формулировать вопросы и пожелания, всту-

пать в коммуникативный контакт в режиме виде-оконференции.

В-пятых, дистанционная форма обучения по-требовала от курсантов учиться перестраиваться, грамотно распределять силы, планировать и вы-полнять задания в порядке от сложного к просто-му. В связи с этим в ходе консультаций курсантам предлагались приемы и способы самоорганиза-ции, работы над собой, планирования и управле-ния рабочим временем, релаксации.

Спустя некоторое время, когда курсанты при-способились к новым условиям обучения, они наш-ли преимущества их нового периода жизни: гиб-кий график занятий - каждый рассчитывает само-стоятельно, сколько ему потребуется времени для изучения и усвоения нового материала, освоение новых технологий, с которыми необходимо будет уметь работать в будущем, свободное время для различных хобби, появление возможности уделять больше времени близким, приобретение и трени-ровка важных навыков для предстоящей профес-сиональной деятельности (умение планировать свое время, работать самостоятельно, искать и об-рабатывать нужной информацию, взаимодейство-вать с людьми на расстоянии и др.).

Анализ образовательной деятельности курсан-тов показал, что многие из них стали планировать следующий день в конце предыдущего для успеш-ного изучения и выполнения заданий, полученных на день, а также уделять время занятиям по интере-сам: чтению художественной литературы, игре на музыкальных инструментах, просмотру фильмов и т.д.

В соответствии с учебным планом и рабочей программой по учебной дисциплине «Психоло-гия» для курсантов второго курса, обучающимся по специальностям «Правовое обеспечение наци-ональной безопасности» и «Правоохранительная деятельность», основными видами учебных заня-тий являются: лекционное занятие; семинарское занятие; практическое занятие; консультация пре-подавателя (индивидуальная, групповая), а также выполнение практикума.

В период пандемии лекции по учебной дисци-плине «Психология» реализовывались в двух фор-матах: с использованием видеоконференцсвязи (просмотр выступления преподавателя в реальном времени) и самостоятельное изучение учебных ма-териалов различных видов (электронные учебные пособия, бумажные учебники, аудиозаписи, виде-озаписи).

Лекционные занятия, организованные с исполь-зованием видеоконференцсвязи в виде выступле-ния преподавателя в реальном времени в течение двух академических часов, на наш взгляд, оказа-лись не достаточно эффективной формой орга-низации образовательного процесса. Во-первых, чтение на камеру перед экраном компьютера на протяжении полутора часов лекции (даже одной) с объяснениями и примерами из практической де-ятельности органов внутренних дел без контакта с аудиторией создает серьезную голосовую нагрузку для преподавателя (а в соответствии с расписанием занятий в день могло быть и две, и три лекции). Во-вторых, отсутствует возможность контролировать

115


и направлять внимание обучающихся с учетом складывающей-ся во время занятия ситуации. В-третьих, не возникает обратной связи с аудиторией, что не дает преподавателю возможности оце-нить, насколько доступным и понятным для обучающихся явля-ется представляемый материал. Кроме того, курсанты отмечали, что их внимание при проведении лекций в таком формате рас-сеивалось уже через 20-25 минут, даже если преподаватель расска-зывал весьма интересные и полезные вещи, используя презента-ции или иные способы визуализации.

На наш взгляд, для решения проблемы можно воспользова-ться предложениями доцента кафедры права Российского госу-дарственного профессионально-педагогического университета О.В. Шмурыгиной: «В идеальном варианте теоретический мате-риал надо разбивать на небольшие части по 15-20 минут, а потом давать задания на его усвоение. При этом необязательно читать лекцию онлайн, то есть в реальном времени. Достаточно будет за-писать видеоролики, которые студенты могут посмотреть в любое удобное для них время и пересмотреть, если они что-то не поня-ли. В формате вебинара можно проводить дальнейший опрос по каким-то проблемным аспектам, трудным местам в теории. Но тут возникает вопрос о технической оснащенности каждого пре-подавателя для этих целей» [2].

Также в двух формах во время дистанционного режима обу-чения были организованы и семинарские занятия: часть из них проходила «в отложенном времени» (офлайн) с использованием обмена текстовыми сообщениями (телеконференции), а другая часть - в реальном времени (онлайн) с использованием возможно-стей аудиоконференции, видеоконференцсвязи, обмена текстом в чате.

В соответствии с учебным планом по учебной дисциплине «Психология» было предусмотрено не менее 40 процентов прак-тических занятий. В условиях дистанционного обучения в пери-од самоизоляции отрабатывать практические умения по той или иной теме не представлялось возможным. При переходе на «уда-ленку» реализация практических занятий осуществлялась путем предоставления курсантам различных заданий для самостоятель-ного выполнения, ответы и решения требовалось направлять пре-подавателю для проверки и оценки. Такая форма организации практических занятий продемонстрировала ряд недостатков. Во-первых, у преподавателя нет возможности осуществлять контроль за выполнением заданий (убедиться в том, что они выполняются курсантами индивидуально, самостоятельно, без помощи Ин-тернета). Во-вторых, преподаватель оказывается загружен боль-шим количеством работ курсантов (в период пандемии у автора одновременно было шесть потоков курсантов очной формы об-учения). В-третьих, время, потраченное на проверку результатов выполнения практических заданий, их анализ и обратную связь не учитывается в нагрузке преподавателя. В-четвертых, лишь не-многие курсанты для преодоления трудностей, возникших при выполнении заданий, решились задать вопросы преподавателю. Поэтому на практических занятиях более результативным было бы применение различных онлайн-тренажеров, предназначен-ных для закрепления полученных знаний и отработки умений. Однако таких тренажеров пока не существует, а на их разработку потребуется большое количество времени [2].

Что касается практикума, то он содержал в себе набор практи-ческих заданий по курсу «Психология», которые курсанты долж-ны были выполнять самостоятельно. С поставленными задачами они справились успешно.

Промежуточная аттестация обучающихся по учебной дисци-плине «Психология» проводится с целью выявления соответствия уровня их теоретических знаний, практических умений и навы-ков по дисциплине требованиям федеральных государственных образовательных стандартов высшего образования по специаль-ности в форме экзамена.

KOPYLOVA G.K.,PhD in Psychological Sciences, Associate Professor, Docent of the Department of Socio-Economic and Humanities Disciplines of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia

THE SPECIFIC FEATURES OF CONDUCTING DISTANCE LESSONS ON THE ACADEMIC DISCIPLINE «PSYCHOLOGY» DURING THE PANDEMIC PERIOD

Student, cadets, educational organization, distance learning, pandemic period, lectures, seminars and practical classes, self-diagnosis of stress conditions, motivation of educational activities, online assessment of educational results.

In the article, the author reveals the features of conducting classes (lectures, seminars, practical) in the educational organization of the Ministry of Internal Affairs of Russia on the discipline «Psychology» within the framework of distance learning during a pandemic. The problems faced by the teachers of educational organizations are analyzed, the tasks that need to be solved in the implementation of distance learning are formulated.

116


Контроль знаний по учебной дисциплине во вре-мя дистанционного режима обучения проводился в форме автоматического онлайн-тестирования. Тест состоял из 40 вопросов, охватывающих весь объем учебного материала дисциплины. В такой форме проведения контроля знаний также выяви-лись некоторые проблемы: во-первых, затрудне-ния вызывала аутентификации личности курсан-та, выполняющего тест; во-вторых, невозможно было определить, выполняет ли курсант тест само-стоятельно или в группе однокурсников; и др.

Итак, считаем целесообразным сделать следую-щие выводы:

Первое. Необходима переподготовка научно-педагогических работников образовательных ор-ганизаций МВД России, направленная не просто на изучение возможностей компьютерной техни-ки, а на внедрение в образовательный процесс но-вых форматов и технологий.

Второе. Нужны новые формы самостоятельной работы, новые методы ее педагогической поддерж-ки. Первокурсников следует учить основам самоор-ганизации обучения, построению индивидуальных траекторий, вырабатывать у них умение учиться. Кроме того, были бы полезны специальные адап-тационные курсы для освоения новых цифровых инструментов учебной деятельности1.

Третье. Требуется развитие цифровых инстру-ментов и цифрового контента, предназначенных для организации и проведения в онлайн-формате практических занятий, организация виртуальных лабораторий, использование симуляторов, вирту-альной и дополненной реальности1.

Четвертое. Необходима практика онлайн-оцен-ки образовательных результатов обучающихся. Эк-заменационные сессии, защита курсовых и диплом-ных работ в образовательных организациях МВД России традиционно проводились только очно,

Библиографический список:1. Андреев А.А., Солдаткин В.И. Дистанционное обучение: сущность, технология, организация.

М.: МЭСИ, 1999. 2. Шмурыгина О.В. Образовательный процесс в условиях пандемии // Профессиональное

образование и рынок труда. 2020. № 2. С. 51-52.

опыта массового использования прокторинга не имеется, а без него в современных условиях образо-вательной среды не обойтись.

Пятое. Работа преподавателя с курсантами в дистанционном режиме должна ориентироваться не на количество часов аудиторной работы, запла-нированной нагрузкой преподавателя, а на приоб-ретение и усвоение курсантами знаний, умений и навыков с их подтверждением и оценкой.

Шестое. Преподавателям необходимо системно следить за успеваемостью курсантов, мотивиро-вать тех, у кого снижаются результаты, кто не про-являет заинтересованности в обучении.

Седьмое. Работа в дистанционном формате тре-бует существенной переработки учебно-методиче-ского обеспечения учебных дисциплин.

Восьмое. Для обеспечения постоянной мотива-ции курсантов необходимо сохранять структуру образовательной деятельности даже в рамках дис-танционного обучения (адекватно распределить время, так чтобы его хватало для выполнения зада-ний, практических работ, подготовки к написанию курсовых, выпускных квалификационных работ, осуществлять обратную связь между педагогами и курсантами в случае недопонимания, органи-зовать для курсантов удобный доступ к учебным материалам и электронной библиотеке образова-тельной организации МВД России).

Девятое. Теоретический материал должен по-даваться последовательно, порционно и в разных формах, чтобы у курсантов была возможность его переработать, осмыслить, подготовить доклады, ре-фераты и сообщения, сформулировать вопросы для преподавателя.

Десятое. Для эффективности практических за-нятий и отработки умений и навыков в образова-тельных организациях МВД России необходимы онлайн-тренажеры.

1 Уроки «стресс-теста»: вузы в условиях пандемии и после нее. Аналитический доклад // Интернет-сайт Высшей школы экономики // https://www.hse.ru/data/2020/07/06/1595281277/003_доклад.pdf (дата обращения: 24.11.2020).

117


ШАРКОВА Е.А.,кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры юридических дисциплин факультета внутренних войск Военной академии Республики Беларусь[email protected]

УДК 378

ЮРИДИЧЕСКАЯ ОЛИМПИАДА КАК ОДНА ИЗ ФОРМ САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ РАБОТЫ В ОБРАЗОВАТЕЛЬНОМ ПРОЦЕССЕ УЧРЕЖДЕНИЙ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬОлимпиада, обучающийся, самостоятельная работа, образовательный процесс, учреждение высшего образования, юридические дисциплины, преподавание, научно-методическое обеспечение, частная педагогическая методика, профессиональная подготовка.

В статье рассматривается методологическая основа проведения самостоятельной работы в учреждениях высшего образования Республики Беларусь, имеющих военизированную специализацию. Показано значение самостоятельной работы в образовательном процессе, выделены основные и факультативные формы ее реализации. Исследованы роль, место и порядок использования олимпиады как факультативной формы организации самостоятельной работы. Установлены особенности реализации олимпиады как формы организации образовательного процесса, стимулирующей познавательный интерес обучающихся, при изучении юридических дисциплин на факультете внутренних войск.

Самостоятельная работа в учреждениях высшего образова-ния Республики Беларусь (далее - УВО) является одной из форм организации образовательного процесса, позволяю-

щих стимулировать познавательный интерес обучающихся. Об-разовательный процесс, согласно ст. 1.9 Кодекса Республики Бе-ларусь об образовании, представляет собой «обучение и воспита-ние, организованные учреждением образования (организацией, реализующей образовательные программы послевузовского об-разования, иной организацией, которой в соответствии с законо-дательством предоставлено право осуществлять образовательную деятельность), … в целях освоения обучающимися содержания образовательных программ»1. Под самостоятельной работой обу-чающихся понимаются разнообразные виды их индивидуальной и групповой учебной деятельности, осуществляемые без непо-средственного руководства преподавателя (или частичного руко-водства, если самостоятельная работа выполняется в аудитории) [1, с. 131].

Самостоятельная работа курсантов и слушателей - это один из основных видов учебных занятий в учреждении образования «Военная академия Республики Беларусь» (далее - Военная акаде-мия). Она необходима для самостоятельного поиска и приобрете-ния обучающимися новых знаний, в том числе с использованием автоматизированных учебных курсов (систем). Активная учебная деятельность курсантов и слушателей Военной академии невоз-можна без эффективно организованной самостоятельной работы при выполнении учебных заданий, подготовки к предстоящим экзаменам, к текущей и итоговой аттестации. Главным в самосто-ятельной работе является, на наш взгляд, то, что при ее выполне-нии происходит непосредственный перевод полученной познава-тельной информации в конкретные знания.

Самостоятельная работа в Военной академии регламентирова-на «Инструкцией о порядке организации работы военного учеб-ного заведения», утвержденной Постановлением Министерства обороны Республики Беларусь и Министерства образования Ре-спублики Беларусь от 5 марта 2008 г. № 20/20. Согласно указан-ному Постановлению, самостоятельная работа курсантов и слу-шателей является неотъемлемой частью воспитательной работы и осуществляется в целях закрепления и углубления приобретен-ных навыков.

Факультет внутренних войск (далее - ФВВ) является одним из факультетов Военной академии, где специализация обучающих-ся имеет, помимо ориентации на военную службу во внутренних 1 Кодекс Республики Беларусь об образовании от 13.01.2011 № 243-З (в ред. Закона Республики Беларусь от 23.07.2019 № 231-З) // АПС «Бизнес-Инфо».

118


войсках Министерства внутренних дел Республи-ки Беларусь, еще и юридическую составляющую. Это позволяет подготовить специалиста-юриста, опираясь на классическую систему юридического образования, применяемую в УВО юридического профиля.

Самостоятельная работа предоставляет возмож-ности для саморазвития, профессионального роста и интеллектуального усовершенствования буду-щих офицеров внутренних войск МВД Республи-ки Беларусь, развивает мышление, творческие спо-собности, умение находить решения возникших проблем в сложных ситуациях. Успешная самосто-ятельная работа требует убедительной мотивации курсантов в необходимости ее осуществления. Для формирования такой мотивации применяются ак-тивные и интерактивные методы обучения: они являются факторами, стимулирующими самосто-ятельную работу курсантов и слушателей при вы-полнении индивидуальных проектов, создании презентаций, участии в различных конкурсах, от-крытых дебатах.

Самостоятельная работа может проводиться под руководством преподавателей в часы, определен-ные расписанием занятий, и в объеме не менее 5% от учебного времени, отводимого на изучение дисци-плины1. Разработка эффективных методов органи-зации самостоятельной работы в образовательном процессе является насущной потребностью воен-ного УВО. Как показала практика, самостоятельная работа в военном УВО должна быть непрерывной, реализовываться на протяжении всего периода об-учения. Самостоятельная работа предполагает, как правило, подготовку рефератов, выполнение вы-числительных и графических работ, а также другие задания в соответствии с учебным планом дисци-плины. В дальнейшем задания для самостоятельной работы должны перерастать в вариативные творче-ские исследования и научные работы.

Самостоятельная работа курсантов на ФВВ осу-ществляется на основании Приказа начальника Во-енной академии от 17 июня 2014 г. № 588 «Об ут-верждении положения о самостоятельной работе курсантов (слушателей) в учреждении образования «Военная академия Республики Беларусь»». Приказ определяет самостоятельную работу курсантов и слушателей как вид учебной деятельности в процес-се освоения образовательных программ, осущест-вляемой обучающимися самостоятельно во внеу-рочное учебное время с использованием различных средств обучения и источников информации.

Новая образовательная парадигма обязывает вы-пускника ФВВ обладать фундаментальными знани-ями, профессиональными навыками и умениями по профилю своей деятельности. Будущий специ-алист по управлению подразделениями внутрен-них войск за время учебы должен накопить опреде-ленный опыт научно-исследовательской работы, чтобы уметь организовывать самостоятельную ра-боту своих подчиненных с учебно-методическими

материалами во время прохождения службы после окончания УВО.

Образовательный стандарт высшего образова-ния первой ступени по специальности 1-95 01 10 «Управление подразделениями внутренних войск»,квалификация «Специалист по управлению - юрист», требует от выпускника уметь применять базовые на-учно-теоретические знания для решения практи-ческих задач, владеть системным и сравнительным анализом, обладать исследовательскими навыка-ми, уметь самостоятельно работать, генерировать новые идеи, обладать креативностью, повышать свою квалификацию в течение всего срока служ-бы. Согласно образовательному стандарту форми-руются требования к профессиональным компе-тенциям специалиста, в которых указывается, что выпускник должен уметь обучать подчиненных и организовывать методическое обеспечение их са-мостоятельной работы2.

Профессорско-преподавательский состав (далее - ППС) кафедр УВО осуществляет непосредствен-ное методическое руководство самостоятельной ра-ботой по преподаваемым учебным дисциплинам. Лица из числа ППС должны разрабатывать оце-ночные средства по преподаваемой учебной дисци -плине (типовые задания, алгоритмы их выполне-ния, контрольные работы, примеры решения за-дач, вопросы для самопроверки и самоконтроля, тематику выступлений, методические разработки по инновационным формам обучения и диагно-стике компетенций), а также доводить до обучаю-щихся методические рекомендации по самостоя-тельному изучению дисциплины.

Должностные лица учебно-методического от-дела (учебно-методической части) УВО осущест-вляют систематический контроль организации и проведения самостоятельной работы курсантов и слушателей. Результаты контроля анализируютсяне реже одного раза в месяц. Со стороны педаго-гического коллектива также осуществляется кон-троль результатов самостоятельной работы в фор-ме тестов, рефератов, презентаций, дискуссий, «круглых столов».

На ФВВ по отношению к учебным дисципли-нам юридического профиля - «Теория государства и права» и «Уголовное право (Общая часть)» - од-ной из форм такого контроля является олимпиада, представляющая собой факультативный способ организации самостоятельной работы курсантов. Олимпиада и подготовка к ней стали инновацион-ной формой организации образовательного про-цесса при изучении юридических дисциплин.

Олимпиада предоставила преподавательскому составу возможность апробировать свои новые учебные материалы, активные и интерактивные методы обучения, установить степень готовности курсантов по группе взаимосвязанных дисциплин, в частности правовой направленности, повысить их интерес к дисциплинам специальности (благо-даря спортивному азарту), а также проявить спо-

1 См. п. 47 Постановления Министерства обороны Республики Беларусь и Министерства образования Республики Беларусь от 05.03.2008 № 20/20 «Об утверждении Инструкции о порядке организации работы военного учебного заведения» (в ред. постановления от 31.05.2011 № 23/23) // АПС «Бизнес-Инфо».2 Высшее образование. Первая ступень: ОСВО 1-95 01 10-2013. Введ. 30.08.2013. Минск: Министерство образования Республики Беларусь, 2013. С. 8.

119


собности курсантов использовать свои теоретические знания в практической деятельности.

На протяжении всего периода обучения на ФВВ курсантам да-ется возможность получить глубокие знания, качественно подгото-виться к итоговой аттестации по юридическим дисциплинам. На первом курсе происходит развитие их коммуникативных навыков, формируется правовое мышление, определяется интерес к изуче-нию права и других наук, развивается чувство ответственности.

Вопросы, выносимые на олимпиады, подбираются из достаточ-но широкого спектра учебных дисциплин: от формирования и развития научных знаний о первобытном обществе и его перио-дизации до реализации правовых норм. В связи с этим основной целью подготовки к олимпиаде становится развитие способностей к самостоятельному приобретению курсантами знаний и умений для перехода от обучения к самообучению как высшей ступени образовательного процесса в целях расширения своего кругозора. Участие в юридических олимпиадах помогает курсантам ФВВ про-верить себя, проявиться себя в творческой деятельности, развить самостоятельность суждений, повысить авторитет в глазах других курсантов и руководства факультета.

Предпосылками проведения олимпиады как факультативной формы организации самостоятельной работы курсантов были:

- недостаточное самосознание первокурсников, которым необ-ходимо адаптироваться к новым условиям, изменить приобретен-ные ранее привычки, не всегда положительные;

- недостаточное развитие познавательных и интеллектуальных способностей курсантов, волевых и интеллектуальных усилий [2].

Результативность проведения предметной олимпиады по пра-ву на ФВВ напрямую зависит от соблюдения следующих условий:

- олимпиада должна стимулировать и развивать познаватель-ный интерес курсантов к изучению юридических дисциплин;

- вопросы олимпиады должны быть конкретными, понятными;- в процессе подготовки к олимпиаде необходимо стимулиро-

вать стремление курсантов к приобретению новых знаний и к са-мообразованию.

Учитывая военную специфику ФВВ, при условии строгого со-блюдения распорядка дня, когда самостоятельная работа не всег-да может быть выполнена должным образом в силу различных об-стоятельств, необходимо совершенствовать самоподготовку, ор-ганизовывать взаимодействие преподавателя и курсанта особым образом, активизируя этот процесс. Взаимодействие ППС и кур-сантов ФВВ должно быть направлено на развитие познавательной и творческой активности субъектов образовательного процесса, инициативы на основе использования инновационных педагоги-ческих технологий, современных методик [2].

В структуру активизации этого образовательного процесса входят:

- мотивационный элемент, повышающий познавательный ин-терес и потребность в приобретении новых знаний;

- волевой элемент, включающий в себя усиление волевых ка-честв личности, достоинства, настойчивости в достижении цели;

- рефлексивный элемент, который выражается в самоанализе, самооценке и самоконтроле личности;

- организационный элемент, определяющий развитие навы-ков самостоятельного изучения учебного предмета, применения практического опыта, профессиональных компетенций.

В Военной академии разработано Положение о проведении олимпиады по учебной дисциплине «Теория государства и пра-ва» среди обучающихся военизированного юридического профи-ля. Оно утверждено заместителем начальника академии по науч-ной работе. В соответствии с этим Положением определяется об-щий порядок организации и проведения олимпиады. Регламент предписывает участие в олимпиаде от трех до шести команд, представляющих первый курс. Состав команды: 4 человека (1 ка-питан и 3 игрока).

SHARKOVA E.A.,PhD in Juridical Sciences, Associate Professor, Docent of the Department of Legal Disciplines of the Faculty of Internal Troops of the Military Academy of the Republic of Belarus

LEGAL OLYMPIAD AS ONE OF THE FORMS OF INDEPENDENT WORK IN THE EDUCATIONAL PROCESS OF HIGHER EDUCATION INSTITUTIONS OF THE REPUBLIC OF BELARUS

Olympiad, student, independent work, educational process, institution of higher education, legal disciplines, teaching, scientifi c and methodological support, private pedagogical methodology, professional training.

The article examines the methodological basis for conducting independent work in higher education institutions of the Republic of Belarus with a militarized specialization. The importance of independent work in the educational process is shown, the main and optional forms of its implementation are highlighted. The role, place and order of using the Olympiad as an optional form of organizing independent work have been investigated. The features of the implementation of the Olympiad as a form of organization of the educational process, stimulating the cognitive interest of students, in the study of legal disciplines at the Faculty of Internal Troops have been established.

120


На ФВВ Военной академии было проведено не-сколько юридических олимпиад. Заявки на уча-стие в них подали, помимо команды ФВВ, еще и команды Академии Министерства внутренних дел Республики Беларусь, Международного универси-тета «МИТСО», Института пограничной службы Республики Беларусь, а также юридического фа-культета Белорусского государственного экономи-ческого университета и военного факультета Бело-русского государственного университета.

Команды смогли проявить себя на олимпиаде по шести направлениям и ответить на 12 вопросов, связанных с содержанием юридической дисципли-ны «Теория государства и права», изучаемой, как правило, на первом курсе. Олимпиада проводи-лась в часы самостоятельной подготовки курсантов накануне сдачи первого семестрового экзамена по дисциплине «Теория государства и права».

Анализ результатов первой олимпиады позво-лил отметить рост показателей успеваемости кур-сантов, принявших в ней участие, а также тех, кто присутствовал в качестве болельщиков. Улучшение успеваемости объяснялось поднятием уровня тео-ретической подготовки, расширением кругозора и развитием правовой культуры курсантов [2]. Резуль-таты межвузовской олимпиады повлияли на оценки курсантов ФВВ в рамках весенней аттестации, при защите курсовых работ и сдаче второго экзамена по учебной дисциплине «Теория государства и права».

Опыт использования частной педагогической методики при проведении олимпиады по учебной дисциплине «Теория государства и права» был применен к такой юридической дисциплине, как «Уголовное право (Общая часть)», где объектами педагогического воздействия являлись курсанты третьего курса ФВВ. Было разработано Положе-ние о проведении олимпиады среди обучающих-ся УВО по учебной дисциплине «Уголовное право (Общая часть)». Оно утверждено исполняющим обязанности начальника Военной академии.

В ходе олимпиады игроки показали высокие зна-ния норм общей части уголовного права. Результа-ты второй межвузовской олимпиады положитель-но сказались на успеваемости курсантов третьего

курса ФВВ при сдаче экзамена по учебной дисци-плине «Уголовное право (Общая часть)».

Частная педагогическая методика организации самостоятельной работы в образовательном про-цессе в виде олимпиады на ФВВ была апробиро-вана пять раз. Полученные результаты послужили доказательством эффективности разработанной ме-тодики проведения юридической олимпиады, ее мобильности, показательности, универсальности применения к различным правовым, историчес-ким и другим учебным дисциплинам.

Олимпиады создали творческую атмосферу в коллективе курсантов, что в дальнейшем позити-вно повлияло на их показатели в рейтинговой системе оценки знаний. Значение юридической олимпиады как формы самостоятельной работы в образовательном процессе на ФВВ Военной акаде-мии доказано успешными результатами, которых добиваются курсанты. Появились перспективы раз -вития и совершенствования олимпиад. В проведе-нии подобных олимпиад могут быть заинтересова-ны не только юристы, а также историки, военные специалисты. Существует возможность воспроиз-ведения данной частной педагогической методики в различных УВО. Разработанная структура олим-пиады универсальна, содержательное наполнение может корректироваться с учетом особенностей профессиональной деятельности будущих специ-алистов и включать в себя материал любой учеб-ной дисциплины.

В заключение считаем возможным сделать вы-вод о том, что олимпиады, проведенные по двум сложным юридическим дисциплинам, позволили:

1) активизировать у курсантов способности бы-стро находить решения, в том числе нестандарт-ные, научно-теоретических и практических задач;

2) профессионально и грамотно использовать полученные курсантами знания;

3) преодолеть существующее ограничение ау-диторных часов;

4) предоставить курсантам возможность полу-чить дополнительные знания по учебным дисци-плинам «Теория государства и права», «Уголовное право (Общая часть)», расширить кругозор.

Библиографический список:1. Дьяченко М.И., Кандыбович Л.А., Кандыбович С.Л. Психология высшей школы: Учебное

пособие. Минск: Харвест, 2006. 416 с.2. Шаркова Е.А. Юридическая олимпиада как одно из оптимальных направлений обучения

курсантов учреждения высшего образования военизированного профиля // Направления и перспективы развития образования в военных институтах войск национальной гвардии Российской Федерации. Сборник научных статей XI Межвузовской научно-практической конференции с международным участием. Новосибирск, 2019. С. 199-203.

121

Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2021. № 2 (64)Совершенствование деятельности органов внутренних дел

АРАКЕЛЯН Г.Л.,кандидат биологических наук, доцент кафедры физической подготовки Уральского юридического института МВД России [email protected]

БИЧАН Н.В.,кандидат педагогических наук, преподаватель кафедры тактико-специальной, огневой и физической подготовки Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России [email protected]

ХАЧЕНКОВА К.Ю.,преподаватель кафедры физической подготовки Нижегородской академии МВД России[email protected]

УДК 796.011

СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ ФИЗИЧЕСКОЙ ПОДГОТОВКИ ЖЕНЩИН СРЕДНЕГО ВОЗРАСТА, ЯВЛЯЮЩИХСЯ СОТРУДНИКАМИ ОРГАНОВ ВНУТРЕННИХ ДЕЛЗдоровый образ жизни, женщина, возраст старше 30 лет, органы внутренних дел, профессиональная подготовка, фитнес, состояние здоровья, методы физической подготовки.

В статье рассматриваются возможности совершенствования физической подготовки женщин, являющихся сотрудниками органов внутренних дел, в возрасте старше 30 лет путем проведения фитнес-занятий. Такие занятия позволяют повысить уровень физической подготовки, необходимой для сдачи контрольных нормативов, а также улучшить антропометрические показатели и физические качества женщин, принимающих в них систематическое участие. На основании результатов исследования делается вывод о том, что женщины, служащие в органах внутренних дел, должны заниматься не только обязательными видами физической подготовки, но и посещать общеразвивающие фитнес-занятия.

Основным компонентом здорового образа жизни человека является личная физическая культура. Личная физиче-ская культура - элемент культуры человека, использующе-

го физкультурную деятельность в качестве фактора оптимизации физического и духовного состояния. Личная физическая культу-ра проявляется в активной физкультурно-спортивной деятельно-сти.

В «Стратегии развития физической культуры и спорта в Рос-сийской Федерации на период до 2030 года» указывается, что перед сферой физической культуры и спорта стоят цели повы-шения роли физической культуры и спорта в формировании здо-рового образа жизни россиян. В соответствии с этим сформулиро-ваны задачи указанной Стратегии, приоритетные направления и целевые показатели ее реализации1.

Не вызывает сомнений, что научные достижения в сфере фи-зической культуры должны использоваться и в рамках осущест-вления профессиональной физической подготовки. При этом до-статочно актуальным считаем использование оздоровительных средств физической культуры для занятий с сотрудниками орга-нов внутренних дел.

Одним из важнейших направлений модернизации системы фи зического воспитания взрослого населения, ориентированно-го на совершенствование профессионального мастерства, явля-ется развитие служебно-прикладных видов спорта. В органах, организациях, подразделениях МВД России проводятся практи-ческие занятия по физической подготовке, а также контрольные занятия, тестирования, тренировочные занятия и соревнования по различным видам спорта. Большое внимание уделяется фи-1 О повышении роли физической культуры и спорта в формировании здорового образа жизни россиян // Официальный сайт Президента России. 30.01.2002 // URL: http://kremlin.ru/events/president/transcripts/21920.

122


зическому развитию сотрудников и поддержанию высоких физических кондиций, необходимых для несения службы и выполнения профессиональных обязанностей [3].

Профессионально-прикладной спорт - одна из основных форм организации физической актив-ности сотрудников органов внутренних дел. Ана-лиз теории и практики физической подготовки в системе МВД России выявляет значение данного вида деятельности и уровень внимания, которое уделяется его реализации. Тем не менее приходит-ся констатировать, что не все категории сотрудни-ков органов внутренних дел охвачены физкультур-ным движением и вовлечены в активные занятия спортом. В первую очередь это относится к женщи-нам среднего возраста, особенно тем, которые не-сут службу в должностях бухгалтеров, секретарей, преподавателей теоретических дисциплин и т.п. К сожалению, они оказываются недостаточно вовле-ченными в систему физкультурных занятий и под-держания здорового образа жизни.

Большинство сотрудников органов внутреннихдел, учащиеся (курсанты и слушатели) образова те-льных организаций МВД России и центров профес-сиональной подготовки занимаются физподготов-кой по расписанию не менее двух часов в неделю. Однако некоторые категории сотрудников, в част-ности женщины среднего возраста, из-за загружен-ности рабочего графика не имеют возможности регулярно посещать занятия по физподготовке, а низкий уровень их физической подготовленности не позволяет им заниматься в спортивных группах по различным видам спорта. Проблемой становит-ся дефицит двигательной активности, провоциру-ющий возникновение нарушений опорно-двига-тельного аппарата, заболеваний сердечно-сосуди-стой, дыхательной, эндокринной, пищеваритель-ной систем организма, а также избыточной массы тела, депрессий, нервно-психических расстройств.

В деятельности, направленной на сохранение и укрепление здоровья женщин - сотрудниц органов внутренних дел, физическая культура играет, не-сомненно, ключевую и всегда актуальную роль. По нашему мнению, решать разнообразные и много-гранные задачи, связанные с формированием ку ль -туры здоровья личности на различных этапах воз-растного развития (приобщение к здоровому обра-зу жизни, формирование мотивации здоровья, об-учение навыкам оздоровительной деятельности), целесообразно комплексно и на системной основе. Одним из средств достижения указанных целей представляется фитнес.

Фитнес - направление физической культуры, ориентированное на формирование здорового об-раза жизни человека, гармоничное физическое раз-витие, поддержание хорошего уровня здоровья и психического благополучия. Целью фитнес-тре-нировок является начальное повышение результа-тов до оптимального уровня и последующее под-держание этого уровня в течение как можно более длительного времени [2].

Занятия с сотрудниками органов внутренних дел фитнесом представляют собой выполнение целого ряда простых физических упражнений на различные группы мышц без перерыва или с ми-

нимальным по продолжительности перерывом. Это эффективный метод физподготовки, обладающий рядом преимуществ: улучшается обмен веществ, происходит высокий расход калорий, повышается вероятность сохранения объема мышц, укрепля-ется кардиореспираторная система, тренировки занимают небольшой объем времени (45-60 мин.), происходит эмоциональная разрядка.

Поэтому считаем актуальным разработать и внедрить в деятельность органов внутренних дел программу физической подготовки, ориентиро-ванную на женщин среднего возраста, основанную на принципах здорового образа жизни, учитываю-щую половые и возрастные особенности лиц, за-нимающихся по данной программе. В рамках на-шего исследования была поставлена задача поиска путей решения проблемы несоответствия между требованиями общества и реальной практикой ис-пользования методических возможностей физпод-готовки. Целью исследования стало теоретическое изучение особенностей проведения тренировок по фитнесу с женщинами в возрасте старше 30 лет и проверка эффективности таких занятий. В каче-стве объекта исследования был выбран процесс физического совершенствования женщин средне-го возраста, являющихся сотрудниками органов вну-тренних дел. Предметом исследования - средства и методы физической подготовки.

Мы предположили, что занятия фитнесом с жен-щинами, являющимися сотрудниками органов внутренних дел, в возрасте старше 30 лет позво-лят повысить уровень их физической подготовки и улучшит их антропометрические показатели. В процессе исследования изучались особенности за-нятий фитнесом с женщинами среднего возраста и определялись основные принципы фитнес-трени-ровки. В итоге нами была разработана программа занятий фитнесом с женщинами в возрасте старше 30 лет, ее эффективность проверена эксперимен-тальным путем.

Проверка правильности наших предположе-ний осуществлялась в Калининградском филиале Санкт-Петербургского университета МВД России и Уральском юридическом институте МВД Рос-сии. В эксперименте приняли участие женщины в возрасте старше 30 лет, проходящие службу в ука-занных ведомственных образовательных организа-циях (в том числе преподаватели). Исследование проводилось в рамках проведения занятий по фи-зической подготовке.

Было сформировано две группы женщин в воз-расте от 30 до 50 лет по шесть человек в каждой. Перед планированием программы проводилась оценка состояния здоровья участниц исследования. Им была предложено ответить на вопросы анкеты оценки состояния здоровья. Все участницы исследо-вания по данным ежегодного медицинского обсле-дования относились к основной медицинской груп-пе и не имели противопоказаний к занятиям.

Антропометрическая оценка состава и структу-ры тела проводилась при помощи биоимпеданс-метрии. Она позволила определить: соотношение воды, жировой и мышечной тканей в организме; индивидуальный индекс массы тела, степень ожи-рения (если имеется); состояние и объемы мышеч-

123


ной массы; уровень обменных процессов в орга-низме; нормальные показатели организма, откло-нения от нормы; прогнозы изменения показателей. В основном нами были зафиксированы данные по составу тела (кости, мышечная масса, жировой компонент). Заключение специалиста: жировой компонент - в норме, ниже нормы либо выше нор-мы. Для оценки функционального состояния были использованы медико-биологические методы: про-ба Штанге, проба Генче, индекс Руфье-Диксона.

Результаты, полученные в ходе анкетирования, представлены в таблице 1; результаты исследова-ния состава тела по компонентам, проведенного с помощью биоимпедансметрии, - в таблице 2.

Мы анализировали количество женщин с жи-ровым и мышечным компонентами (в процент-ном соотношении к массе тела), находящимися в пределах нормы, выше и ниже нормы. По одной участнице исследования из экспериментальной и контрольной групп имели процент жира в ор-ганизме в пределах нормы, у одной женщины из

экспериментальной группы и двух женщин из кон-трольной процент оказался ниже нормы. У осталь-ных наблюдалось превышение нормы: они имели лишний вес. Мышечный компонент всех исследо-ванных женщин был ниже нормы. Поэтому целью наших занятий фитнесом стало увеличение объе-ма и качества мышц и уменьшение у семи занима-ющихся лишнего веса за счет снижения жирового компонента.

Для планирования занятий и распределения нагрузки необходимо было определить уровень подготовленности и функционального состояния. Результаты этой работы представлены ниже. Для каждой участницы исследования мы рассчитали показатель МПК (максимальное потребление кис-лорода) и выявили уровень их тренированности (таблица 3). Выяснилось, что группы однородны по уровню подготовленности.

Для оценки функционального состояния жен-щин было проведено исследование по методике Руфье-Диксона, сделаны пробы Штанге и Генче.

1 2 ( ) 46% 33%

7 3

2,5 2

, 75 84

1 2

1 1

4 3

1 2

0 0

0 0

6 6

Таблица 1.Результаты исследования состояния здоровья женщин в возрасте старше 30 лет (анкетирование)

Таблица 2. Результаты биоимпедансметрии на констатирующем этапе (количество, чел.)

1 2 3 2

2 3

1 1

0 0

Таблица 3.Уровень тренированности участвовавших в исследовании женщин, рассчитанный по показателю максимального потребления кислорода

124


-

-

« »

-

-

-

Рисунок 1. Принципы фитнес-программы для женщин в возрасте старше 30 лет.

30

- , ,

,

- (

)

- 12-30

- 8-16

-

,

- 3-4 - 2-3

: ,

: 60 .

- 50% -

- 60%

Рисунок 2. Модель занятий фитнесом с женщинами в возрасте старше 30 лет.

У участниц экспериментальной и контрольной групп на констатирующем этапе эксперимента за-фиксированы в основном удовлетворительный и низкий уровни функционального состояния. Дан-ные показатели характеризуют низкий уровень развития кардиореспираторной системы и общего функционального состояния.

Таким образом, было установлено, что участву-ющие в исследовании женщины в возрасте старше

30 лет имеют достоверно одинаковый начальный уровень подготовки. Сделав этот вывод, мы при-ступили к занятиям фитнесом. Первая группа (экспериментальная) занималась на основе мето-да круговой тренировки по следующему графику: два групповых занятия в неделю и одно индиви-дуальное занятие в тренажерном зале [1]. Вторая группа занималась по такому же графику, но здесь применялся интервальный метод, в тренажерном

125


ARAKELYAN G.L., PhD in Biological Sciences, Docent of the Department of Physical Training of the Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of Russia

BICHAN N.V., PhD in Pedagogical Sciences, Lecturer of the Department of Special-Tactical, Firing and Physical Training of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia

KHACHENKOVA K.Y.,Lecturer of the Department of Physical Training of the Nizhny Novgorod Academy of the Ministry of the Interior of Russia

IMPROVING THE PHYSICAL READINESS OF MIDDLE-AGED FEMALE POLICE OFFICERS

Healthy lifestyle, woman, female police offi cers, age over 30, internal affairs bodies, professional training, fi tness, physical readiness, health status, methods of physical training.

The article discusses the possibilities of improving the physical readiness of female police offi cers, over the age of 30, by conducting fi tness classes. Such classes allow you to increase the level of physical readiness necessary for passing the control standards, as well as improve the anthropometric indicators and physical qualities of women who systematically participate in them. Based on the results of the study, it is concluded that female police offi cers should not only engage in compulsory physical training, but also attend general developmental fi tness classes.

зале нагрузка дозировалась на все группы мышц, с переменой за-даний, без выделения кругов.

Программа занятий предусматривала использование научно обоснованных рекомендаций по структуре и организации учеб-но-тренировочного процесса на различных этапах подготовки. Программный материал был объединен в целостную систему поэ-тапной подготовки, предполагавшую решение следующих задач: привлечение женщин к систематическим занятиям фитнесом; со-действие всестороннему, гармоничному физическому развитию и укреплению здоровья; воспитание высоких волевых, морально-этических и эстетических качеств.

Реализация программы осуществлялась в два этапа. На первом этапе прививался интерес к занятиям. Перед исследователями были поставлены следующие задачи: определить наиболее под-ходящую фитнес-программу или, при необходимости, составить индивидуальную программу; добиться поддержания и повыше-ния интереса занимающихся к программе. Второй этап предусма-тривал дальнейшую физическую подготовку; основные задачи: провести оценку физического состояния; активно использовать современные методы тестирования функционального состояния и физической подготовленности занимающихся; поддерживать дух конкуренции между занимающимися; добиться получения занимающимися удовольствия и радости от занятий; осущест-влять общение занимающихся друг с другом; достичь улучшения их физических показателей и общего состояния. Принципы про-граммы представлены на рисунке 1. Продолжительность занятий составляла 60-90 минут. Расписание занятий изменялось каждый месяц.

Базу материально-технического и методического обеспечения составили: оборудованные тренажерные залы; спортинвентарь (гантели, степ-платформы, коврики, фитболы и т.д.); душевые кабины; оборудованные места для переодевания; место отдыха; периодические издания по здоровому образу жизни и др. Формы проведения занятий: групповая, индивидуальная.

Для каждой из принимавших участие в исследованиях женщин инструктор разработал индивидуальную и групповую програм-мы. В ходе эксперимента были определены объем и интенсив-ность тренировочной нагрузки: количество упражнений, количе-ство повторений, вес отягощения, параметры интервалов отдыха и нагрузки (см. рисунок 2).

Работа с группами проводилась в течение трех месяцев. В итоге были получены следующие результаты: все участницы исследо-вания отметили улучшение самочувствия, среди занимающихся сократилось количество курящих и уменьшилась интенсивность курения, снизилась масса тела. По окончании эксперимента был проведен сравнительный анализ прироста показателей морфо-функционального состояния женщин (таблица 4).

И в экспериментальной, и в контрольной группе результаты достоверно позитивные. Тем не менее они отличаются качествен-ными характеристиками. Женщины стали заниматься по три раза в неделю, без пропусков, снижение среднегруппового показателя средней массы тела в экспериментальной группе составило 28%, в контрольной - 17%, что было подтверждено исследованием со-става компонентов тела с помощью биоимпедансметрии.

У женщин экспериментальной группы произошло большее снижение уровня жирового компонента (результата уровня нор-мы достигли три из шести, выше уровня нормы остались показа-тели только у одной женщины), вместе со снижением жирового компонента наблюдался более динамичный, чем у женщин кон-трольной группы, рост мышечной массы. Таким образом, наблю-дается сохранение мышечной массы при использовании метода круговой тренировки при общем снижении массы тела.

Уровень тренированности, определяемый при помощи пока-зателя МПК, улучшился у женщин обеих групп. Более половины женщин достигли значительных улучшений показателей. Следо-

126


вательно, и круговая, и интервальная тренировки при систематических занятиях повышают уровень подготовленности.

Контрольное исследование функционального состояния показало, что у женщин обеих групп наблюдается позитивная динамика функциональ-ного состояния, без достоверных межгрупповых различий. Безусловно, связываем это с систематич-ностью занятий в течение трех месяцев. Однако при этом результаты в экспериментальной группе чуть выше, что, по нашему мнению, вызвано при-менением кругового метода тренировок, который повышает уровень функционального состояния благодаря достаточно высоким нагрузкам.

Анализ результатов показал, что за три месяца тренировок с использованием разных методов про-ведения занятий у женщин обеих групп отмечает-ся достоверный прирост исследуемых показателей. Величина прироста показателей, характеризующих уменьшение веса и снижение жирового компонен-та, позволяет сделать вывод о том, что наиболее существенные сдвиги наблюдаются в группе жен-щин, занимавшихся на основе кругового метода. В контрольной группе, где использовалось совмеще-ние переменного и интервального методов, процесс жиросжигания происходил медленнее, общее сни-жение веса было не таким большим и частично про-исходило за счет снижения мышечной массы.

1 2

( ) 33% – 13% 17% – 16%

( ) 4 – 109% 2 – 80%

3 36% 3 80%

, 65 28,5% 77 17,4%

1 2

4 (68%) + 3 (52%) 3 (50%) + 2 (34%)

1 (16 %) – 3 (52%) 2 (34%) – 1 (16%) 1 (16%) 0 (0%) 1 (16%) – 1 (18%)

4 (68%) + 4 (68%) 3 (50%) + 3 (50%)

1 (16%) + 1 (16%) 1 (16%) + 1 (16%) 1 (16%) – 5 (84%) 2 (34%) – 4 (66%)

, 1 2

0 (0%) – 3 (50%) 0 (0%) – 2 (34%) 4 (68%) + 2 (16%) 4 (68%) + 1 (18%) 2 (32%) + 1 (17%) 2 (34%) + 1 (18%)

1 2 0 (0%) – 2 (34%) 0 (0%) – 3 (66%)

1 (16%) – 2 (50%) 3 (50%) + 1 (16%) 5 (84%) + 4 (68%) 3 (50%) + 2 (34%) 0 (0%) 0 (0%) 0 (0%) 0 (0%)

1 (16%) + 2 (34%) 0 (0%) – 3 (50%)

2 (33%) – 1 (33%) 3 (50%) 0 (0%) 3 (50%) + 3 (50%) 3 (50%) + 2 (40%) 0 (0%) 0 (0%) 0 (0%) 0 (0%)

- 1 (16%) – 3 (54%) 2 (33%) – 1 (17%)

4 (66%) + 2 (36%) 4 (66%) + 1 (16%) 1 (16%) + 1 (4%) 0 (0%) 0 (0%)

Таблица 4. Результаты экспериментальной работы

127


Полученные нами результаты свидетельствуют о значительной эффективности фитнес-трениров-ки для женщин среднего возраста, проходящих службу в органах внутренних дел. Систематиче-ские занятия фитнесом позволяют достоверно по-высить уровень функционального состояния, уро-вень работоспособности, снизить вес, улучшить моральный и психическое состояние [4].

Подводя итог вышеизложенному, хотелось бы отметить, что поддержание психического и фи-зического здоровья - важнейшие проблемы совре-менности. Малоподвижный образ жизни не спо-собствует полноценному развитию и совершен-ствованию, высоким показателям здоровья и ра-ботоспособности. У женщин в возрасте старше 30 лет, служащих в органах внутренних дел, сложная, ответственная, напряженная, интенсивная работа, предполагающая зачастую сменный график, что ухудшает самочувствие, ведет к профессионально-му выгоранию и эмоциональной загруженности. Этого можно избежать путем включения в актив-

ную оздоровительную деятельность. Политика го-сударства, направленная на оздоровление населе-ния, способствует привлечению к активным систе-матическим занятиям физкультурой и спортом.

Считаем, что женщины, проходящие службу в органах внутренних дел, должны не только зани-маться физической подготовки (в предусмотрен-ных приказами МВД России обязательных фор-мах), прикладными видами спорта, но и посещать общеразвивающие занятия по различным направ-лениям фитнеса. Построение занятий с женщина-ми в возрасте старше 30 лет соответствует общей направленности тренировочных воздействий, под-чиняется оздоровительным принципам физиче-ской культуры. При правильном их проведении и соответствующем поставленной цели подборе упражнений необходимо, помимо биологиче-ских особенностей женского организма, учиты-вать специфику моторики женщин, их психики, трудовой деятельности, напряженность графика работы.

Библиографический список:1. Баглаенко Н. Круговая тренировка // Железный мир. 2015. № 4. С. 45-48.2. Гончаров Л.В. Принципы построения фитнес-программ. М.: Мир Здоровья, 2018. 216 с.3. Дементьев В.Л., Платонов Д.А. Физическая культура и спорт в профессиональной подготовке

сотрудников органов внутренних дел // Вестник экономической безопасности. 2019. № 2. С. 331-334.4. Селищева Е.А. Влияние фитнес-тренировок на психическое состояние тренирующихся женщин

// Спортивный психолог. 2018. №3 (15). С. 45-50.

128


БАЛАНДИН А.А.,преподаватель кафедры физической подготовки сотрудников органов внутренних дел Тюменского института повышения квалификации сотрудников МВД России[email protected]

УДК 351.74+796.052.244

ОСОБЕННОСТИ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ СИТУАЦИОННОГО МЕТОДА В ФИЗИЧЕСКОЙ ПОДГОТОВКЕ СОТРУДНИКОВ ДОРОЖНО-ПАТРУЛЬНОЙ СЛУЖБЫ ГИБДД МВД РОССИИФизическая подготовка, ситуационный метод, типовая ситуация, оперативно-служебная деятельность, дорожно-патрульная служба, сотрудник полиции, применение физической силы, боевые приемы борьбы.

Физическая подготовка сотрудников полиции в первую очередь ориентирована на формирование их готовности к применению физической силы и боевых приемов борьбы в ситуациях оперативно-служебной деятельности. В статье представлены результаты исследования эффективности формирования навыков владения боевыми приемами борьбы, необходимых для применения таких приемов в типовых ситуациях оперативно-служебной деятельности сотрудников дорожно-патрульной службы ГИБДД МВД России. Автором выявлена возможность использования ситуационного метода обучения сотрудников дорожно-патрульной службы по вариативной дисциплине «Актуальные вопросы деятельности подразделений ГИБДД», разработан комплекс типовых ситуаций служебной деятельности. Апробация ситуационного метода проводилась в экспериментальной группе слушателей, проходящих профессиональную подготовку по должности служащего «Полицейский».

В настоящее время в России одной из приоритетных задач го-сударства является обеспечение безопасности дорожного движения. Выполнение этой непростой задачи возложено

главным образом на сотрудников дорожно-патрульной службы (далее - ДПС). В своей повседневной профессиональной деятель-ности сотрудники ДПС занимаются выявлением и пресечением административных правонарушений и преступлений, нередко им приходится осуществлять преследование и задержание право-нарушителей. Динамично изменяющаяся обстановка, в которой совершаются общественно опасные деяния, и скрытность дей-ствий лиц, нарушающих требования закона, зачастую создают условия, при которых возникает прямая угроза жизни и здоровью граждан и сотрудников полиции [8, с. 91]. В подобных ситуациях решающее значение имеет умение сотрудника ДПС быстро адап-тироваться к экстремальному развитию событий и эффективно применять физическую силу, в том числе боевые приемы борьбы, не допуская тем самым наступления негативных последствий.

Специфика выполняемых сотрудниками ДПС оперативно-слу-жебных задач обусловливает необходимость поиска эффективных практико-ориентированных методов совершенствования навы-ков применения физической силы, а также боевых приемов борь-бы. Традиционно обучение сотрудников ДПС таким приемам осуществляется через освоение ряда не связанных друг с другом тем учебной программы; причем после этого полученные навыки никак не задействуются в рамках освоения других тем [7, с. 179]. Кроме того, следует иметь в виду, что обучение и последующее совершенствование техники выполнения боевых приемов борьбы осуществляется в спортивном зале и в спортивной одежде, то есть в комфортных условиях. Однако, как показывает практический опыт, чаще всего сотрудники ДПС применяют физическую силу в нестандартных, экстремальных ситуациях (извлечение правона-рушителя из автомобиля, пресечение драки между участниками дорожного движения и т.д.) [1, с. 5].

В настоящее время физическая подготовка сотрудников поли-ции в недостаточной мере ориентируется на специфику выпол-нения ими оперативно-служебных задач. Очевидно, что только использование в учебно-тренировочном процессе физической подготовки сотрудников полиции активных методов обучения, учитывающих специфику деятельности различных подразделе-ний органов внутренних дел, может гарантировать успешность формирования навыков владения боевыми приемами борьбы [4, с. 81]. Кроме того, отметим, что использование ситуационного ме-тода в учебно-тренировочном процессе физической подготовки сотрудников ДПС при освоении вариативной дисциплины «Ак-туальные вопросы деятельности подразделений ГИБДД» в пол-

129


ной мере обеспечит реализацию межпредметной интеграции дисциплины «Физическая подготов-ка» и административно-правовых дисциплин.

Анализ научной литературы показал, что поис-ку и апробации практико-ориентированных мето-дов обучения сотрудников полиции посвящены ра-боты многих исследователей. Например, Е.И. Троян и Н.К. Трусова доказывают, что использование ти-повых ситуаций в профессиональной подготовке сотрудников охранно-конвойной службы полиции способствует формированию у них навыков при-менения приемов борьбы [5, с. 35]. В свою очередь, В.И. Щукин формулирует предложения, касающи-еся использования ситуационного метода при мо -делировании криминалистических ситуаций [9, с. 37]. А.Н. Игошин обосновывает целесообраз-ность и эффективность использования в рамках учебных занятий ситуационно-имитационных за -дач [2, с. 166]. Е.И. Троян и С.В. Катаргин экспе-риментально доказывают, что использование ти-повых ситуаций влияет на развитие не только на-выков применения приемов задержания, но и ско-ростно-силовых качеств сотрудников полиции [6, с. 80]. Р.А. Рустамов и Ю.В. Трофимов доказывают эффективность использования типовых ситуаций, связанных с применением огнестрельного оружия, ориентированных на формирование навыков об-ращения с огнестрельным оружием [3, с. 127].

Однако, несмотря на увеличение количества ис-следований, посвященных применению ситуаци-онного метода в процессе подготовки сотрудников полиции, считаем, что влияние типовых ситуаций на совершенствование навыков применения фи-зической силы и боевых приемов борьбы лиц та-кой должностной категории, как сотрудники ДПС ГИБДД, обучающихся по образовательным про-граммам профессиональной подготовки, исследо-вано недостаточно.

Исходя из этого, была сформулирована пробле-ма нашего исследования. Она заключается в раз-решении противоречий между необходимостью осуществления подготовки сотрудников ДПС к действиям в ситуациях оперативно-служебной де-

ятельности, связанных с применением физической силы, в том числе боевых приемов борьбы, и отсут-ствием разработанных и теоретически обоснован-ных типовых ситуаций служебной деятельности, ориентированных на совершенствование навыков применения боевых приемов борьбы. Целью иссле-дования стала разработка типовых ситуаций опера-тивно-служебной деятельности сотрудников ДПС и апробация эффективности их влияния на совер-шенствование навыков применения боевых при-емов борьбы.

Полагаем, что использование типовых ситуаций оперативно-служебной деятельности в рамках за-нятий по вариативной дисциплине «Актуальные вопросы деятельности подразделений ГИБДД» про-граммы профессионального обучения, профес-сиональной подготовки по должности служащего «Полицейский» обеспечит совершенствование на-выков применения боевых приемов борьбы у со-трудников ДПС.

Достижение поставленной цели осуществлялось путем решения следующих задач:

1) на основе анализа научной и учебно-мето-дической литературы выявить возможность ис-пользования ситуационного метода подготовки сотрудников ДПС ГИБДД, ориентированного на совершенствование навыков применения боевых приемов борьбы;

2) разработать и апробировать комплекс харак-терных для профессиональной деятельности со-трудников ДПС типовых оперативно-служебных ситуаций, в условиях которых необходимо приме-нение физической силы и боевых приемов борьбы;

3) выявить наличие либо отсутствие измене-ний в уровне сфомированности навыков владения боевыми приемами борьбы у сотрудников ДПС ГИБДД.

Решение поставленных перед исследованием за-дач достигалось посредством общенаучных и част-нонаучных методов, таких как сбор, анализ и обоб-щение учебной и методической литературы, а так-же опыта практической деятельности сотрудников ДПС, моделирование, метод экспертной оценки,

n

8 1 1 1 2 2 2 3 3

7 1 1 1 2 2 3 3

n 8 1 1 1 2 2 2 3 3 7 1 1 1 2 2 3 3

R 1,5 3,5 5,5 7,5 8,5 11 12,5 14,5

R 1,5 3,5 5,5 7,5 8,5 12,5 14,5

Таблица 1.Результаты определения исходного уровня владения боевыми приемами борьбы у представителей экспериментальной (ЭГ) и контрольной (КГ) групп

Таблица 2.Ранжирование результатов представителей экспериментальной (ЭГ) и контрольной (КГ) групп в начале исследования

130


метод математической статистики по Т-критерию Уайта.

Исследование проводилось на учебно-матери-альной базе Тюменского института повышения квалификации сотрудников МВД России в период с августа 2020 года по январь 2021 года. В исследо-вании приняли участие слушатели, относящиеся к должностной категории сотрудников ДПС ГИБДД, проходившие профессиональную подготовку по основной программе профессионального обуче-ния по должности служащего «Полицейский». Из 15 слушателей мужского пола в возрасте до 25 лет были сформированы контрольная и экспериментальная группы.

На основе анализа научной литературы, а так-же практического опыта работы сотрудников ДПС ГИБДД МВД России нами был разработан ком-плекс типовых ситуаций применения физической силы и боевых приемов борьбы сотрудниками ДПС при выполнении ими своих оперативно-слу-

жебных задач. В комплекс были включены пять ти-повых ситуаций оперативно-служебной деятель-ности:

1) проверка сотрудниками ДПС ГИБДД доку-ментов у лица, управляющего автотранспортным средством;

2) извлечение сотрудниками ДПС правонару-ши те ля(-лей) из автотранспортного средства и его (их) задержание;

3) пресечение противоправных действий (дра-ки) между участниками дорожного движения;

4) пресечение противоправных действий право-нарушителя, находящегося в патрульном автомо-биле ДПС;

5) преследование и задержание правонаруши-теля, покинувшего свое транспортное средство и пытающегося скрыться.

Решение вышеуказанных типовых ситуаций осу-ществлялось в условиях учебно-тренировочного полигона «Перекресток». Данный полигон обору-

( )

Рисунок 1. Схема ситуационного учебно-тренировочного полигона «Перекресток».

n

8 8 9 9 9 10 10 10 10

7 4 4 5 5 5 5 6

n 8 1 1 1 8 9 9 9 10 10 10 10 7 4 4 5 5 5 5 6

R 8 9 10 11 12 13 14 15

R 1 2 3 4 5 6 7

Таблица 3.Результаты определения итогового уровня владения боевыми приемами борьбы у представителей экспериментальной (ЭГ) и контрольной (КГ) групп

Таблица 4.Ранжирование результатов представителей экспериментальной (ЭГ) и контрольной (КГ) групп в конце исследования

131


BALANDIN A.A.,Lecturer of the Department of Physical Training of Employees of Internal Affairs Bodies of the Tyumen Institute for Advanced Studies of the Ministry of Interior of Russia

SPECIFIC FEATURES OF USING OF THE SITUATIONAL METHOD IN THE PHYSICAL TRAINING OF EMPLOYEES OF THE ROAD PATROL SERVICE OF THE STATE TRAFFIC SAFETY INSPECTORATE OF THE MINISTRY OF INTERIOR OF RUSSIA

Physical training, situational method, typical situation, operational and service activities, road patrol service, police offi cer, use of physical force, fi ghting techniques.

The physical training of police offi cers is primarily focused on the formation of their readiness for the use of physical force and combat techniques of struggle in situations of operational and service activities. The article presents the results of a study of the effectiveness of the formation of skills in the use of combat techniques of struggle, necessary for the use of such techniques in typical situations of operational and service activities of employees of the road patrol service of the traffi c police of the Ministry of Interior of Russia. The author revealed the possibility of using the situational method of training road patrol offi cers in the variable discipline «Topical issues of the activities of the traffi c police units», developed a set of typical situations of service activities. Approbation of the situational method was carried out in an experimental group of students undergoing professional training in the position of an employee «Policeman».

дован на открытой местности, он представляет собой автомобиль-ную площадку, на которой расположен гражданский автомобиль ВАЗ-2105 (см. рисунок 1).

В начале исследования для выявления исходного уровня вла-дения навыками применения физической силы в типовых ситу-ациях служебной деятельности представители эксперименталь-ной и контрольной групп были протестированы в выполнении боевых приемов борьбы методом экспертной оценки. Экспертная комиссия из трех преподавателей оценивала выполнение бое-вых приемов борьбы испытуемыми по десятибалльной системе, где оценка 10 баллов давалась при условии выполнения техники приема в полном соответствии с описанием, представленном в Наставлении, правильной тактики применения приема и согла-сованности действий. Если техника приема не соответствовала описанию, представленному в Наставлении, не были продемон-стрированы согласованность действий и правильность тактики, испытуемый получал 1 балл. Результаты тестирования подверга-лись количественному анализу при помощи метода математиче-ской статистики по Т-критерию Уайта. Достоверность выявлен-ных различий в полученных результатах определялась по шкале порядка (ранжирования).

В результате исходного тестирования слушатели контрольной группы показали средний балл, равный 1,8 (1+3+2+3+1+2+1=13:7), а представители экспериментальной группы - средний балл, рав-ный 1,9 (2+3+1+2+1+3+2+1=15:8). Полученные баллы свидетель-ствуют о невысоком уровне развития навыков применения боевых приемов борьбы в типовых ситуациях служебной деятельности.

Далее для выявления достоверности различий полученные результаты были ранжированы в общем ряду в возрастающем порядке вне зависимости от принадлежности испытуемых к экс-периментальной или контрольной группе (см. таблицу 1). В ре-зультате определения суммы рангов (мест) в контрольной группе был получен показатель 53,5 (1,5+3,5+5,5+7,5+8,5+12,5+14,5), в экс-периментальной группе - 64,5 (1,5+3,5+5,5+7,5+8,5+11+12,5+14,5).При сравнении наименьшей суммы рангов (53,5) с имеющимся табличным значением критерия количества испытуемых кон-трольной и экспериментальной групп (nк = 7 и nэ = 8) при пяти-процентном уровне значимости (38), выявлена недостоверность различий между суммами рангов в группах (см. таблицу 2). По-лученные результаты показывают, что уровень владения навыка-ми применения боевых приемов борьбы в типовых ситуациях у представителей экспериментальной и контрольной групп в нача-ле исследования был практически одинаковым, причем выясни-лось, что эти навыки развиты недостаточно.

В процессе обучения сотрудники ДПС, включенные в экспери-ментальную группу, на занятиях по физической подготовке ис-пытывали на себе влияние разработанного нами комплекса типо-вых ситуаций, а слушатели контрольной группы занимались по общепринятой методике проведения занятий.

В конце исследования с целью определения итогового уровня владения навыками применения боевых приемов борьбы, а также выявления эффективности использования разработанного нами комплекса типовых ситуаций служебной деятельности сотруд-ников ДПС на занятиях по физической подготовке вновь было проведено тестирование представителей экспериментальной и контрольной групп (см. таблицу 3). Оказалось, что средний балл, выставленный за выполнение боевых приемов борьбы, в экспе-риментальной группе составил 9,4 (8+9+9+9+10+10+10+10=75:8), в контрольной - 4,8 (4+4+5+5+5+5+6=34:7). То есть уровень владения навыками применения боевых приемов борьбы в обеих группах значительно повысился по сравнению с показателями, зафикси-рованными в начале проведения исследования.

С целью выявления достоверности различий в уроне сформи-рованности навыков применения боевых приемов борьбы резуль-таты итогового тестирования представителей экспериментальной

132


Библиографический список:1. Баркалов С.Н., Флусов Е.В., Струганов С.М. Некоторые особенности физической подготовки

полицейских к задержанию правонарушителей, находящихся в транспортном средстве // Известия Тульского государственного университета. Физическая культура. Спорт. 2020. № 5. С. 3-10.

2. Игошин Н.А. Влияние ситуационно-имитационной подготовки на повышение подготовленности сотрудников полиции // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2018. № 4 (80). С. 163-167.

3. Рустамов Р.А., Трофимов Ю.В. Типовые ситуации в огневой подготовке сотрудников правоохранительных органов // Академическая мысль. 2019. № 1 (6). С. 123-128.

4. Слесарева Е.А., Мирзахмедов Д.Ш., Бадриддинов Д.Ф.У. Применение «ситуационного метода» при обучении сотрудников оперативных подразделений боевым приемам борьбы // Психология и педагогика служебной деятельности. 2019. № 1. С. 80-82.

5. Троян Е.И., Трусова Н.К. Использование ситуационного метода для обучения сотрудников подразделений охранно-конвойной службы полиции к применению физической силы в типовых ситуациях служебной деятельности // Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2020. № 4 (62). С. 31-35.

6. Троян Е.И., Катаргин С.В. Использование ситуационного метода в физической подготовке для развития скоростно-силовых качеств сотрудников ОВД // Психопедагогика в правоохранительных органах. 2017. № 4 (71). С. 78-81.

7. Троян Е.И., Богданова В.А., Насонов В.В. Ситуационный метод как способ реализации практико-ориентированного подхода в физической подготовке сотрудников ОВД // Азимут научных исследований: педагогика и психология. 2016. № 3 (16). С. 179-185.

8. Шкеля О.В. Обеспечение личной безопасности сотрудников дорожно-патрульной службы при досмотре транспортного средства // Вестник Краснодарского университета МВД России. 2015. № 2 (28). С. 90-93.

9. Щукин В.И. Использование метода моделирования в преподавании криминалистики // Проблемы правоохранительной деятельности. 2014. № 4. С. 34-37.

и контрольной групп были ранжированы в общем ряду в возрастающем порядке вне зависимости от принадлежности испытуемых к эксперименталь-ной или контрольной группе (см. таблицу 4). В ре-зультате суммирования рангов в контрольной груп-пе был получен показатель 28 (1+2+3+4+5+6+7), в экспериментальной - 92 (8+9+10+11+12+13+14+15). При сравнении наименьшей суммы определенных рангов (28) с имеющимся табличным значением критерия количества участников контрольной и экспериментальной групп (nк = 7 и nэ = 8) при пя-типроцентном уровне значимости (38) была выяв-лена достоверность различий между суммами ран-гов исследуемых групп. Полученный показатель меньшей суммы рангов (28) не превышает значе-

ния (38), имеющегося в таблице Т-критерия Уайта. Из этого следует, что различия в уровне сформи-рованности навыков владения боевыми приемами борьбы в экспериментальной и контрольной груп-пах достоверны и не имеют случайного характера.

Таким образом, проведенное нами исследова-ние показало, что использование комплекса типо-вых ситуаций оперативно-служебной деятельно-сти сотрудников ДПС при освоении вариативной дисциплины физической подготовки «Актуальные вопросы деятельности подразделений ГИБДД» эффективно способствует формированию и совер-шенствованию навыков владения боевыми при-емами борьбы у сотрудников ДПС ГИБДД МВД России.

133


ГЛУБОКОВСКИХ Р.В.,адъюнкт Санкт-Петербургского университета МВД России[email protected]

КЛИМЕНКО А.А.,кандидат юридических наук, доцент кафедры судебно-экспертной деятельности Санкт-Петербургского университета МВД России[email protected]

УДК 351.745+343.102

ОСОБЕННОСТИ РОЗЫСКА БЕЗ ВЕСТИ ПРОПАВШИХ ЛЮДЕЙ С ПРИВЛЕЧЕНИЕМ ОБЩЕСТВЕННЫХ ОБЪЕДИНЕНИЙ (ВОЛОНТЁРОВ)Разыскная работа, общественные волонтерские объединения, розыск людей, сотрудничество в розыске людей, без вести пропавший, поиск пропавших детей, волонтерское движение.

В статье рассматриваются актуальные вопросы использования возможностей волонтерского движения по розыску людей, пропавших без вести. Акцентируется внимание на проблеме отсутствия научно обоснованных методик осуществления такой деятельности и необходимой законодательной базы. Делается вывод о том, что волонтерское движение может стать одним из резервов повышения эффективности работы полиции по розыску людей, пропавших без вести. Взаимодействие полиции с волонтерами не должно рассматриваться как противоборство или конкуренция. Сотрудничество полиции и волонтеров должно осуществляться так, чтобы максимально эффективно использовать помощь добровольцев в целях повышения результативности розыска в целом.

В последнее время общество довольно часто сталкивается со случаями безвестного исчезновения людей. Работой по ро-зыску пропавших призваны заниматься соответствующие

подразделения полиции. Особую важность задачи по розыску без вести пропавших приобретают тогда, когда речь идет о пропа-же несовершеннолетних. Статистика неутешительна. По итогам 2020 года не найденными остались 963 несовершеннолетних, про-павших без вести (в 2019 году - 980), результативность разыскных мероприятий составила 66%1.

Помощь и содействие правоохранительным органам в розыске пропавших людей могут оказывать волонтеры. В Российской Фе-дерации на протяжении уже нескольких десятилетий формиру-ется, крепнет и активно работает волонтерское движение по ро-зыску людей, пропавших без вести, в том числе детей.

Термин «волонтер» происходит от латинского слова «volunta-rius» (добровольный). Волонтер - это человек, добровольно зани-мающийся безвозмездной общественно полезной деятельностью. Однако необходимо иметь в виду, что российским законодатель-ством понятие «волонтер» не используется, его содержание не раскрывается. Наиболее близкий по смыслу термин «доброволец» используется для обозначения «физического лица, осуществляю-щего благотворительную деятельность в форме безвозмездного выполнения работ, оказания услуг добровольческой деятельно-сти»2. Тем не менее проведение на территории России различных международных мероприятий с привлечением волонтеров к по-мощи в их организации побудило правоприменителей к актив-ному включению международной терминологии в российский правовой обиход. Отечественное волонтерское движение получи-ло возможность взаимодействовать с коллегами из других стран, обмениваться передовыми технологиями в различных сферах своей деятельности.

В связи с этим международный термин «волонтер» стал по-степенно вытеснять русскоязычный термин «доброволец», за-крепился за добровольческой деятельностью, его использование начало поощряться официальными лицами государства. Этот вы-вод подтверждают и результаты проведенного нами анализа на-учных публикаций с ключевыми словами «волонтер» и «доброво-лец», которые указывают на дискуссионность затронутого вопро-1 Письмо статс-секретаря - заместителя Министра внутренних дел Российской Федерации И.Н. Зубова руководителям территориальных органов МВД России от 24.12.2020 № 1/14656.2 Федеральный закон от 11.08.1995 № 135-ФЗ «О благотворительной деятельности и добровольчестве (волонтерстве)» // СПС «КонсультантПлюс».

134


са о терминологии. Количество научных статей с ключевыми словами «волонтер» и «доброволец» постоянно увеличивается (в 2016 году их насчиты-валось 17300, а в 2020 - 22700)1. О повышении попу-лярности волонтерского движения даже в период пандемии 2020-2021 годов свидетельствуют итоги социологических исследований [1]. В российской научной доктрине статус волонтера и доброволь-ца обсуждался в трудах таких ученых, как Л.В. Бо-лотова, И.В. Мерсиянова, Л.И. Якобсон, Е.Ю. Мен-щикова, Л.Е. Сикорская, А.А. Клепикова2 и многих других. Признаком, объединяющим понятия «во-лонтер» и «доброволец», является добровольность и безвозмездность выполняемой работы.

В диссертации А.В. Трохиной добровольческий труд трактуется как «форма занятости населения» [3]. А.Б. Бархаева, основываясь на результатах из-учения социально-психологических условий во-влечения волонтеров в общественно полезную де-ятельность, настоятельно рекомендует повышать эффективность этого процесса [4]. По нашему мне -нию, все приведенные точки зрения по-своему вер-ны. Однако малоизученными, на наш взгляд, оста-ются возможности использования волонтерского движения для повышения эффективности разыск-ной работы органов внутренних дел. Не найдя существенных различий в содержании понятий «волонтер» и «доброволец», будем считать их тож-дественными, вкладывая в их значение в части, ка-сающейся разыскной работы, следующий смысл: это лицо, привлекаемое в добровольном порядке к участию в осуществлении поисковых мероприя-тий, направленных на розыск конкретных людей, пропавших без вести, а также к мероприятиям по предупреждению безвестного исчезновения лю-дей.

Во многих зарубежных странах накоплен значи -тельный позитивный опыт сотрудничества с волон -терскими организациями, оказывающими содейс-твие в розыске пропавших без вести. Так, в США достаточно длительное время (более 15 лет) розы-ском пропавших детей занимается организация «Amber Alert». Свое название она получила по имени пропавшей девятилетней девочки Амбер Хейгерман. После ее похищения и убийства в 1996 году родители девочки начали кампанию за совер-шенствование системы быстрого реагирования на исчезновение детей. За годы существования орга-низации «Amber Alert» ее деятельность побудила государственные органы США к созданию Наци-онального центра помощи, который сегодня обе-спечивает функционирование сети оперативной связи, используемой в случаях пропажи детей для контактов с правоохранительными органами не только Соединенных Штатов, но и других стран (Великобритании, Канады, Франции).

В Канаде, Австралии, Греции «Amber Alert» ра-ботает с 2002 года. В Великобритании с 2006 года функционирует аналогичная организация - «Child Rescue Alert», во Франции похожий проект полу-чил название «Alert Enlevement». С 2011 года по-добные организации начали действовать в Румы-нии, Мексике и Южной Корее. В Польше был со-здан Фонд ITAKA, который ведет поиск людей, пропавших без вести, и помогает семьям, члены ко-торых считаются пропавшими без вести. В Фонде ITAKA работают не только штатные сотрудники, но и волонтеры. У каждого из них свое направле-ние деятельности. При необходимости они взаи-модействуют с государственными служащими по вопросам, касающимся обеспечения прав ребенка. Ими выпускаются брошюры, позволяющие быстро сориентироваться в ситуациях, связанных с исчез-новением детей.

В России волонтерское движение по розыску пропавших без вести людей зародилось в 2010 году, когда 13 сентября в городе Орехово-Зуево пропала пятилетняя девочка Лиза Фомкина. Она потеря-лась в лесу вместе со своей тетей, в течение пяти дней их практически никто не искал. Тогда после распространения в Интернете через социальные се -ти объявлений с просьбой о помощи в поиске про-павшего ребенка на призыв откликнулись сотни неравнодушных людей. Лизу нашли на десятый день после пропажи, но было уже слишком позд-но: она умерла от переохлаждения днем ранее. По-трясенные этой трагической историей волонтеры решили объединиться, чтобы подобное больше не повторилось. Именно с этого времени интернет-сайт «Поиск пропавших детей» начал активную де -ятельность, хотя был создан еще в мае 2009 года. Сегодня одноименная организация является од-ним из основных координаторов добровольческо-го движения по поиску пропавших детей.

Необходимо отметить, что в России доброволь-ческое движение по оказанию содействия в розыске людей, пропавших без вести, представляет собой достаточно новое явление, поэтому пока не сфор-мирована правовая основа его деятельности, не на-лажено комплексное взаимодействие волонтеров с полицией. Добровольческие поисковые отряды, по-могающие полицейским в поисковых мероприяти-ях, работают в 78 субъектах Российской Федерации. Наиболее многочисленными из них являются «По-иск пропавших детей», «Лиза Алерт» и Междуна-родный центр Содружества волонтеров [2].

В поддержку волонтерского международного центра «Поиск пропавших детей» создано Инфор-мационное агентство Содружество волонтеров «По -иск пропавших детей». Постепенно волонтерское движение набирает силу и выходит на официаль-ный уровень. Содружество волонтеров объединяет

1 Источник: Google Academy // URL: https://scholar.google.ru (дата обращения: 03.03.2021).2 См.: Болотова Л.В. Организация добровольческой деятельности как аспект вузовской подготовки будущих социальных работников: Автореф. дис. … канд. пед. наук. Тамбов: ТГУ, 2007. 23 с.; Потенциал и пути развития филантропии в России / Под ред. И.В. Мерсияновой, Л.И. Якобсона. М., 2010. 430 с.; Менщикова Е.Ю. Социальная работа и волонтерство: ценностно-практический аспект взаимодействия в среде высшей школы // Научные исследования в образовании. 2008. № 1. С. 42-53; Сикорская Л.Е. Толерантность в представлениях молодых российских и немецких волонтеров социальной работы // Социс. 2007. № 9. С. 53-57; Клепикова А.А. Добровольцы благотворительной организации в государственном учреждении для людей с тяжелой инвалидностью: конструкты волонтерства и профессионализма // Журнал исследования социальной политики. 2011. Т. 9. № 3. С. 406-418.

135


неравнодушных людей из различных регионов России, Белоруссии, Украины, Казахстана. Оно по-стоянно расширяется, появляются координаторы и поисковые отряды в новых регионах. Содруже-ство отличается тем, что следует двум основным правилам: координаторы поиска обязательно свя-зываются с представителями уголовного розыска, Следственного комитета и с родителями пропав-ших детей. Для Содружества нет срока давности пропажи ребенка. Найден должен быть каждый, жив он или мертв. В Концепции этой организации сказано: «Приоритетная цель Содружества - ис-кать пропавших детей. Содружество не берет на себя функции МВД РФ, МЧС РФ и других государ-ственных служб, а сотрудничает с ними. Содруже-ство оказывает посильную помощь и содействие в поиске пропавших детей. Волонтеры распростра-няют информацию о пропавших детях в Интерне-те, СМИ, расклеивают листовки, оказывают под-держку в поиске на местности методом прочесыва-ния и опроса местных жителей. При проведении своих мероприятий Содружество активно контак-тирует с силовыми ведомствами и оказывает им содействие в поисково-разыскных мероприятиях в пределах законодательства РФ»1.

В феврале 2011 года прошла государственную регистрацию Московская областная общественная организация Поисково-спасательный отряд «По-лярная звезда». Основу отряда составляют профес-сиональные спасатели и добровольцы, прошедшие специальное обучение, опытные координаторы, сле-допыты, оснащенные вездеходами и специальным оборудованием.

В целях содействия объединению усилий госу-дарственных органов власти, общественных орга-низаций и граждан в вопросах поиска пропавших детей, а также профилактике пропаж и самоволь-ных уходов несовершеннолетних из дома в дека-бре 2014 года в России был создан Национальный центр помощи пропавшим и пострадавшим детям.

Волонтерское движение, ориентированное на помощь в розыске без вести пропавших людей пе -риодически сталкивается в нашей стране с серьез-ными проблемами. После ряда несчастных случа-ев, произошедших с детьми, общественное мне-ние было негативно настроено по отношению к разыскным подразделениям уголовного розыска. Неблаговидную роль в этом сыграли и некоторые представители средств массовой информации, ко-торые необоснованно обвиняли сотрудников МВД России в неэффективной работе. Такое мнение поддерживалось еще и тем, что сотрудники по-лиции на местах неохотно вступали в контакт с общественностью. Они привыкли к тому, что в их деятельность никто, кроме прокуратуры, не вме-шивается.

Организации совместной работы не способство-вало также отсутствие у волонтеров понимания правовых рамок, в которых они могут действовать. Случалось, что добровольцы представлялись со-трудниками органов внутренних дел, проводили мероприятия, по своей сути схожие с оперативно-разыскными (опрос, наблюдение и др.), пытались

получить доступ к камерам видеонаблюдения тор-говых сетей, проникать в жилище, осуществлять иные действия, отнесенные законом к исключи-тельной компетенции правоохранительных ор-ганов. Размещая полученную в ходе поисков ин-формацию в социальных сетях, иллюстрируя ее фотографиями, они нарушали конституционные права граждан на неприкосновенность частной жизни, личной и семейной тайны. Например, кем-то из добровольцев в Интернет были выложены фотографии трупа погибшей Лизы Фомкиной, сделанные на месте его обнаружения. Известны случаи получения волонтерами денежных возна-граждений за предоставление средствам массовой информации данных о разыскиваемых людях, что может быть расценено как разглашение «сведений для служебного пользования». Иногда волонтеры предавали гласности ставшую известной им закры-тую информацию о проводимых сотрудниками ор-ганов внутренних дел оперативно-разыскных ме-роприятиях, фактически срывая их.

Зачастую розыск в городской среде проводится без афиширования факта безвестного исчезнове-ния ребенка (по просьбе его родителей - при по-дозрении на суицид) либо взрослого человека (по инициативе правоохранительных органов - при наличии подозрений на связь пропавшего с пре-ступным миром). Принцип конфиденциальности и неразглашения информации закреплен в уста-вах общественных организаций, принимающих участие в поиске пропавших без вести, однако не-которые волонтеры не соблюдают его при прове-дении поисков, что негативно сказывается на ре-зультативности их работы.

Многие добровольцы разочаровываются в своей работе, когда узнают, что заявители или сотрудни-ки полиции скрывают от них часть информации. В каждом исчезновении человека некоторые до-бровольцы ищут криминальную составляющую, готовятся раскрывать тяжкие преступления, задер-живать заподозренных лиц, а на деле оказывается, что причиной исчезновения является какая-либо социальная или бытовая проблема.

Таким образом, есть основания констатировать, что отсутствие нормативно-правовой базы, регу-лирующей взаимодействие полиции и доброволь-цев, определяющей его организацию, тактические основы, права и обязанности сторон, взаимную ответственность, привело к возникновению массы недоразумений в деятельности добровольческих организаций. Волонтерскому движению до их пор не удается законодательно закрепить универсаль-ный алгоритм взаимодействия с МВД России, МЧС России и другими ведомствами в случае проведе-ния мероприятий по поиску пропавших без вести людей. Не существует единой базы данных, содер-жащей сведения о пропавших. После исчезнове-ния человека близкие заявляют об этом в полицию, которая чаще всего, не имея собственных сил для розыска, обращается в МЧС. Спасатели МЧС мо-гут, но по закону не обязаны заниматься поиском пропавших людей. Отлаженный механизм взаи-модействия с волонтерами позволил бы частично

1 Инф. с официального сайта организации «Поиск детей - SOS» // URL: http://poiskdetei.info/ (дата обращения: 10.01.2020).

136


решить эти проблемы. Хотя многие из них можно решать уже сей-час, опираясь на действующее законодательство.

1. Сотрудники территориальных районных органов внутрен-них дел не осведомлены о наличии на территории их субъекта Российской Федерации волонтерских объединений, не знакомы со списочным составом волонтеров, готовых оказывать помощь. Вероятно, данное обстоятельство связано с нежеланием волонте-ров оставлять о себе личную информацию в учетах правоохрани-тельных органов, считая, что она может быть подвергнута про-верке, контролю, на ее основе могут изучаться их личностные ка-чества. В связи с этим большинство волонтеров оказывают содей-ствие без указания своих полных установочных данных, сообщая лишь имя и номер телефона для контактов.

2. Эпизодический характер взаимодействия полиции с волон-терами обусловлен тем, что полиция обязана реагировать на все обращения граждан, а волонтеры самостоятельно выбирают себе объекты для розыска. Поисковые мероприятия планируются и проводятся ими хаотично. Информации о местах возможного на-хождения людей, пропавших без вести, у волонтеров, как прави-ло, нет. Волонтеры не уведомляют полицию о результатах, полу-ченных в ходе проведения ими поисковых мероприятий. Такая несогласованность оборачивается тем, что волонтеры могут по-вторно выполнять действия сотрудников полиции или нарушать планы полиции по розыску пропавших. Это, в свою очередь, соз-дает риск случайной утраты следов преступления либо иных до-казательств, имеющих значение для уголовного дела, в случаях его возбуждения. Самостоятельные действия волонтеров, не со-гласованные с полицией (в случае розыска убежавшего из дома ребенка), могут напугать ребенка, спровоцировать его на непред-сказуемые поступки.

3. Многие сотрудники территориальных органов внутренних дел на районном уровне невнимательно, а порой и с недовери-ем относятся к информации о местах возможного нахождения пропавших, предоставляемой волонтерами. Случалось, что со-трудники полиции не реагировали на такие сообщения, считая эти сведения заведомо неправдоподобными. Нередко волонтеры привлекаются к розыску спустя несколько суток, когда проведен-ные полицией разыскные мероприятия не дали положительного результата.

4. Недостаток в территориальных органах внутренних дел не-обходимых технических средств (где-то нет доступа к сети Интер-нет, где-то нет возможности сканировать и распечатывать цвет-ные изображения и т.п.) затрудняет оперативный обмен инфор-мацией с волонтерскими организациями.

5. До сих пор законодательно не закреплен статус волонтера, а также волонтерской организации. Сейчас волонтер не имеет юридической защиты и социальных гарантий. Существует не-обходимость в разработке документа, удостоверяющего личность волонтера, в котором были бы перечислены имеющиеся у него компетенции, а также было бы засвидетельствовано прохождение курса обучения. Наличие такого документа расширило бы воз-можности по эффективному использованию навыков каждого во-лонтера.

6. Как правило, волонтеры не имеют специальной подготов-ки. В нестандартной ситуации они могут нанести вред не только себе, но и окружающим. В связи с этим необходимо проводить обучение волонтеров, например, работе в лесных массивах, боло-тах, зонах чрезвычайных ситуаций, повышать уровень их знаний о технике и правилах безопасности, об оказании первой помощи себе и другим пострадавшим.

Только совместная скоординированная деятельность обще-ственных организаций и полиции может дать наиболее высокие позитивные результаты в деятельности по поиску людей, про-павших без вести. Разыскная работа полиции на ведомственном уровне строго регламентирована, и поэтому решение конкрет-

GLUBOKOVSKIKH R.V.,Adjunct of the Saint-Petersburg University of the Ministry of Interior of Russia

KLIMENKO A.A.,PhD in Juridical Sciences, Docent of the Department of Forensic-Expert Activity of the Saint-Petersburg University of the Ministry of Interior of Russia

FEATURES OF THE SEARCH FOR MISSING PEOPLE WITH THE INVOLVEMENT OF PUBLIC ASSOCIATIONS (VOLUNTEERS)

Search work, public volunteer associations, search for people, cooperation in the search for people, missing, search for missing children, volunteer movement.

The article discusses topical issues of using the opportunities of the volunteer movement to search for missing people. Attention is focused on the problem of the lack of scientifi cally grounded methods for the implementation of such activities and the necessary legislative framework. The conclusion is made that the volunteer movement can become one of the reserves for increasing the effectiveness of the police work on the search for missing people. Police interactions with volunteers should not be viewed as confrontation or competition. Police and volunteer cooperation should be undertaken to maximize the use of volunteer assistance in order to improve tracing performance in general.

137


ных задач возможно лишь в контексте инструкций, в которых закреплены особенности этой деятель-ности [5]. Для успешной совместной работы волон-терских организаций и полиции по розыску без вести пропавших необходимо разработать соответ-ствующие методики, инструкции, адресованные волонтерам.

В заключение хотелось бы отметить, что волон-терское движение может быть одним из резервов

повышения эффективности работы полиции по розыску людей, пропавших без вести. Взаимодей-ствие органов внутренних дел с волонтерами не должно рассматриваться как противоборство или конкуренция. Поэтому сотрудничество волонте-ров и полиции должно осуществляться так, чтобы максимально эффективно использовать помощь добровольцев в целях повышения результативно-сти розыска в целом.

Библиографический список:1. Филиппова Т.И., Хачикян Е.И., Пацакула И.И., Иванова И.В. Волонтерство в регионах России:

социально-психологические особенности, проблемы реализации и пути их решения // Вестник университета. 2021. № 2. С. 166-174.

2. Болотова Л.В. Организация добровольческой деятельности как аспект вузовской подготовки будущих социальных работников: Автореф. дис. … канд. пед. наук. Тамбов: ТГУ, 2007. 23 с.

3. Трохина А.В. Занятость волонтеров в России: формирование и регулирование: Автореф. дис. … канд. эконом. наук. М., 2012. 29 с.

4. Бархаев А.Б. Социально-психологические условия вовлечения волонтеров в деятельность общественных организаций: Дис. … канд. психол. Наук. М, 2010. 292 с.

5. Абрамочкин В.В. Розыск без вести пропавших малолетних детей (по материалам УМВД России по Брянской области) // Вестник Московского университета МВД России. 2013. № 9. С. 123-125.

138


КАЛИННИКОВ А.С.,кандидат педагогических наук, начальник кафедры тактико-специальной, огневой и физической подготовки Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России[email protected]

УДК 351.74+378.6

О НЕКОТОРЫХ АСПЕКТАХ ПОДГОТОВКИ СОТРУДНИКОВ ОРГАНОВ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ К ДЕЙСТВИЯМ С ТАБЕЛЬНЫМ ОГНЕСТРЕЛЬНЫМ ОРУЖИЕМ КАК СРЕДСТВОМ ПРЕСЕЧЕНИЯ НАПАДЕНИЯ Огнестрельное оружие, огневая подготовка, сотрудник полиции, пресечение нападения, органы внутренних дел, образовательная организация МВД России, образовательный процесс.

В статье на основании результатов проведенных автором исследований продемонстрирована важность моделирования ситуаций служебно-боевой деятельности при обучении сотрудников органов внутренних дел, в том числе курсантов и слушателей образовательных организаций МВД России, практической стрельбе. Затронуты проблемы, касающиеся необходимости комплексного развития умений и навыков оперативно-тактической стрельбы, использования на занятиях сбивающих факторов, их роли в оценке индивидуальной стрелковой подготовленности сотрудников полиции.

В любой ситуации между подготовкой к применению и при-менением табельного огнестрельного оружия всегда суще-ствует очень тонкая грань. Угроза появляется неожиданно,

поэтому и огневой контакт начинается максимально быстро, од-нако он редко имеет неуправляемый характер. Поэтому в ходе выполнения оперативно-служебных задач сотрудник полиции должен быть готов к наиболее жесткому сценарию. Повышенное внимание, тренированность, интуиция и способность просчиты-вать преступника позволяют победить в огневом противоборстве.

Крайняя ограниченность времени выполнения прицельной или неприцельной стрельбы по преступнику делает невозможной вдумчивую оценку сотрудником полиции своих действий и их правомерности. В экстремальной ситуации на результат стрель-бы влияют несколько факторов: закрепленность технико-тактиче-ских навыков, управляемость эмоций, отработанность алгоритмов действий. Поэтому при обучении будущих сотрудников полиции применению табельного огнестрельного оружия необходимо уде-лять большое внимание тому этапу контакта с преступником при пресечении противоправных действий, на котором еще можно предотвратить вооруженное нападение, избежать появления ране-ных и погибших в результате стрельбы.

Не вызывает сомнений тот факт, что для принятия правиль-ного решения о применении оружия необходимы правовые, так-тические и технические знания, умения и навыки. Далеко не по-следнюю роль играет и уровень психологической готовности. По данным статистики, сотрудники силовых структур применяют табельное оружие в 35% случаев в целях отражения нападения на сотрудника, в 34% случаев - для задержания лица или лиц, оказывающих вооруженное сопротивление, в 19% случаев - про-тив лица, застигнутого при совершении тяжкого преступления и пытающегося скрыться. В целях же пресечения попытки завла-деть оружием сотрудника оно применяется в 12% случаев1. Ситу-ации, когда оружие применяется в целях отражения нападения и в целях пресечения попытки завладеть оружием (а это почти по-ловина случаев применения оружия - 47%), схожи по характеру противоправных действий преступника (нападение на полицей-ского) и по особенностям действий перед применением оружия. Правильное использование тактических приемов и грамотные действия сотрудников полиции в таких ситуациях будут способ-ствовать не только сохранению их жизни и здоровья, но и пресе-чению попыток преступных посягательств на полицейских или других людей. 1 Состояние преступности в России за январь-декабрь 2017 года, январь-декабрь 2018 года, январь-декабрь 2019 года. М.: ФКУ Главный информационно-аналитический центр.

139


Подробное изучение доступной автору инфор-мации об эпизодах применения преступниками различных образцов и типов оружия (как огне-стрельного, так и холодного, а также предметов, ис-пользуемых в качестве оружия) позволило сделать выводы о минимально допустимом уровне огневой и тактической подготовленности сотрудников по-лиции и Росгвардии для успешного выполнения ими служебных обязанностей.

Например, у сотрудников вневедомственной ох-раны и патрульно-постовой службы должны быть отработаны:

- навыки пресечения внезапных агрессивных действий подозреваемых (при проведении первич-ного осмотра или проверке документов); эти навы-ки можно полноценно реализовать только при ус-ловии правильного расположения сотрудников и безопасного сближения с проверяемыми лицами;

- навыки прикрытия и взаимодействия между сотрудниками, так называемое «боевое слажива-ние» (при взаимной страховке и проведении до-смотра); боевое слаживание - это процесс ускорен-ного обучения личного состава вновь формируе-мых и развертываемых подразделений для эффек-тивного выполнения поставленных задач, а также согласованным действиям в составе созданного подразделения [1].

Тренируемый навык предполагает умения пра-вильного взаимного расположения сотрудников на месте возможного огневого контакта в соответ-ствии с секторами ведения огня, определения и контроля зон ответственности.

Достаточно хорошо зарекомендовало себя так называемое «положение L». При проверке докумен-тов сотрудники полиции должны расположить-ся таким образом, чтобы они находились в конце воображаемых линий, составляющих латинскую букву «L», а подозреваемый или проверяемый - на пересечении этих линий. При этом страхующий сотрудник располагается в конце длинной линии, а сотрудник, находящийся в непосредственном контакте с подозреваемым или проверяемым, - на другой линии, ближе к подозреваемому или про-веряемому, развернувшись к нему той стороной, на которой не расположено оружие [2]. Рука, кото-рой выполняется извлечение оружия и производ-ство выстрела, должна быть свободной или касать-ся кобуры, для того чтобы было возможно быстро привести оружие в готовность к стрельбе.

Необходимо также всегда соблюдать одно из главных правил личной безопасности: быть го-товым к активным действиям даже в тех случаях, когда в ситуации нет ничего угрожающего. Ино-гда обычная проверка документов может перера-сти в нападение на сотрудника полиции. Умения безопасно и тактически верно действовать в местах предполагаемого укрытия правонарушителей, та-ких как подвалы, чердаки, строительные объекты, подъезды, относятся к числу наиболее важных для участковых инспекторов, сотрудников уголовного розыска и специальных подразделений. Сотруд-ник должен уметь правильно провести осмотр помещений, коридоров, лестниц с учетом непро-сматриваемых, «мертвых» пространств. Если суще-ствует хотя бы минимальная опасность вооружен-

ного сопротивления, перед началом осмотра объ-екта необходимо привести оружие в готовность к применению, вести наблюдение за потенциально опасными местами возможного нападения (кори-доры подвалов, чердачные помещения, лестнич-ные площадки и т.п.).

Определив примерное расположение преступ-ника или визуально обнаружив его, полицейский должен обеспечить свою личную безопасность: найти укрытие, постоянно отслеживать местополо-жение противника, при необходимости - открыть огонь, в зависимости от формы и размеров укры-тия динамично менять свою позицию и положение для стрельбы (стоя, с колена, лежа). Особое внима-ние в такой ситуации надо обращать на правиль-ное использование элементов укрытия в качестве опоры для рук, удерживающих оружие, а также на возможности использования упора при принятии оптимального положения изготовки к стрельбе. При использовании элемента укрытия для непод-вижной изготовки мы говорим об опоре, поскольку используем его верхнюю или боковую часть для со-хранения устойчивого положения корпуса и рук с оружием. Под упором понимается более плотная опора, например упор локтем в колено при стрель-бе, плотный упор приклада автомата в плечо при изготовке стоя, лежа. Опору необходимо использо-вать без соприкосновения с твердой частью укры-тия, ставя рукоятку пистолета на кисть поддержи-вающей руки, шапку, удерживая автомат за цевье и плотно прижимая кисть к опоре. Использование в качестве опоры твердых предметов без такого им-провизированного демпфера создает условия для неконтролируемых боковых смещений оружия по-сле отдачи, а это приводит к снижению точности стрельбы [3].

Еще один немаловажный аспект тактики опера-тивной стрельбы: вести огонь справа из-за укрытия с удержанием оружия правой рукой, с поддержкой левой, максимально укрыв корпус, ноги и левую часть головы за укрытием; стрельба слева из-за укрытия ведется с удержанием пистолета (прикла-да автомата) левой рукой, с поддержкой правой, зеркально первому способу, скрывая незащищен-ные части своего тела за укрытием.

В ходе перестрелки полицейский может полу-чить ранение и оказаться в ситуации, когда при-дется применять оружие одной рукой, к тому же нетренированной. Учитывая это, в образователь-ном процессе по огневой подготовке в образова-тельных организациях МВД России необходимо предусматривать выполнение упражнений прак-тической стрельбы как с правой руки, так и с левой, с соблюдением повышенных мер безопасности.

Ведение огня из пистолета или пистолета-пуле-мета внутри помещений также имеет ряд особен-ностей. Прежде всего это наличие большого коли-чества укрытий, скрытых участков, внезапность появления целей (их требуется не только иденти-фицировать, но и определить степень опасности и правомерность применения оружия). К тому же преступники не стоят на месте, а перемещаются по небольшим открытым участкам, обычно от укры-тия к укрытию. Ограниченность пространства и краткость дистанции вынуждают сотрудника ве-

140


сти огонь неприцельно, в критических ситуациях - сразу же после извлечения оружия из кобуры, без возможности прицеливания, часто с удержанием пистолета на уровне пояса.

Во время перемещений оружие удерживается так, чтобы обе-спечить возможность немедленного открытия огня при появлении потенциальной угрозы. Оптимальным в этом случае можно счи-тать передвижение с оружием, которое направлено стволом в зоны потенциальной опасности с удержанием чуть ниже линии при-целивания. При проведении осмотра зданий, помещений оружие необходимо снять с предохранителя, патрон должно быть дослан в патронник. Поэтому особое значение имеет наработка навыков соблюдения мер безопасности при работе с оружием. Выполнение следующих основных правил безопасности абсолютно необходимо:

1) при движении с приведенным в боевую готовность оружи-ем указательный палец должен находиться на спусковой скобе, обычно параллельно спусковому крючку;

2) ствол оружия при движении вперед, при поворотах, разво-ротах, должен быть направлен в безопасную зону (как правило, под углом вверх или под углом вниз), но обязательно - в потенци-ально опасные места;

3) при отсутствии непосредственной угрозы необходимо вклю-чать предохранитель (например во время преодоления препят-ствий, при преследовании, оказании первой медицинской помо-щи, посадке в автотранспорт и т.д.).

Основные аспекты обеспечения безопасности нашли отраже-ние в действующем наставлении по огневой подготовке для со-трудников полиции1.

Проведение анализа ситуаций, в которых гибли или получали ранения сотрудники, выполнявшие свои служебные обязанности, позволило установить причины, из-за которых это происходило:

1) сотрудник психологически не был готов к самому худшему варианту развития событий, полагал, что статус полицейского за-щитит его от вооруженного насилия;

2) сотрудник не контролировал себя и ситуацию, потерял бди-тельность, не обращал внимания на очевидные признаки опас-ности;

3) оружие не было приведено в готовность к применению; 4) сотрудник не обладал умениями и навыками тактической

стрельбы в экстремальных ситуациях.Специалистам в области практической стрельбы давно извест-

но правило - «Не застывай, а действуй». Навыки разученного с помощью многочисленных повторов тактического перемещения с оружием, динамичной смены изготовки, укрытий помогут со-труднику в вооруженном противостоянии. Принимая во внима-ние то, что преступник уже перешел психологический барьер и готов на крайние меры, стоять на месте и соревноваться с ним в точности стрельбы нельзя. Необходимо уклониться от первых вы-стрелов, выполнив боевое движение, сделать несколько выстрелов в сторону нападающего (именно в сторону, потому что на точное нацеливание просто нет времени). Даже если сотрудник промах-нется, ответная стрельба лишит преступника преимуществ и даст возможность перехватить инициативу в бою. В случае же точного попадания раненый преступник лишается возможности продол-жать активные действия.

В экстремальных ситуациях оперативно-служебной деятель-ности эффективность скоростной неприцельной стрельбы дости-гается посредством правильного удержания пистолета (автомата) и правильной изготовки к стрельбе. Поэтому на занятиях по огне-вой подготовке с курсантами и слушателями образовательных ор-ганизаций МВД России необходимо уделять внимание выработке динамического стереотипа перевода оружия из походного поло-жения в боевое, приведения его в готовность к стрельбе. Этот про-1 Приказ МВД России от 23 ноября 2017 г. № 880 «Об утверждении Наставления по организации огневой подготовки в органах внутренних дел Российской Федерации».

KALINNIKOV A.S.,PhD in Pedagogical Sciences, Head of the Department of Special-Tactical, Firing and Physical Training of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia

ON SOME ASPECTS OF TRAINING EMPLOYEES OF INTERNAL AFFAIRS BODIES FOR ACTIONS WITH SERVICE FIREARMS AS A MEANS OF SUPPRESSING AN ATTACK

Firearms, fi re training, police offi cer, suppression of an attack, internal affairs bodies, educational organization, Ministry of the Interior of Russia, educational process.

Based on the results of the research conducted by the author, the article demonstrates the importance of modeling situations of service and combat activities in training employees of internal affairs bodies, including cadets and students of educational organizations of the Ministry of the Interior of Russia, in practical shooting. Problems related to the need for a comprehensive development of skills and abilities of operational-tactical shooting, the use of confounding factors in the classroom, their role in assessing the individual shooting preparedness of police offi cers are touched upon.

141


цесс включает в себя систематические тренировки без патрона и выполнение практических упражне-ний стрельбы из табельного оружия.

Каждый сотрудник должен уметь определять момент открытия огня преступником, то есть иметь первоначальные навыки стрелкового про-файлинга. Прежде чем произвести выстрел, непро-фессиональные стрелки в подавляющем большин-стве случаев делают кистью руки, удерживающей пистолет, характерное «тычковое» движение чуть вперед-вниз. На завершении такого движения про-исходит выстрел. При угрозе выстрела из автомата или пистолета-пулемета возможно короткое рез-кое движение ствола в сторону цели и небольшой наклон головы стреляющего в этот момент.

Увернуться от пули крайне сложно, но можно начать уход с линии огня в момент движения, ко-торое предшествует выстрелу. Обычно оно не ме-няется и не останавливается после того, как палец начал давить на спусковой крючок. Поэтому на за-нятиях по огневой подготовке необходимо учить тому, как уходить с линии встречного огня с одно-временным выхватыванием собственного оружия, и тренировать соответствующие движения до до-стижения автоматизма их выполнения.

Следует учитывать, что человеку гораздо труд-нее изменить направление движения руки с ору-жием в сторону своей ведущей руки, чем в сторону другой. В ту же сторону ему труднее поворачивать-ся, а значит, и следить за перемещением цели с той стороны и осуществлять ее сопровождение оружи-ем. Следовательно, уход с линии прицеливания не-обходимо выполнять справа налево, когда против-ник удерживает оружие правой рукой, и наоборот.

I

II

III

,

,

,

( , ,

, - )

Схема 1. Технологические цепочки, отражающие методики огневой подготовки при обучении скоростной стрельбе курсантов образовательных организаций МВД России.

Во время перестрелки всегда следует старать-ся уменьшить свою площадь поражения, ведь по-пасть в цель, если она расположена ниже линии прицеливания или частично скрыта, гораздо труд-нее. Можно присесть на корточки, затем лечь на бок. В этом положении изменяется угол стрельбы и снижается вероятность ранения посторонних лю-дей. Из положения сидя можно выполнить перекат на спину. Ноги согнуты в коленях, голова и пле-чи приподняты, руки с оружием вытянуты вперед между коленей. Такая изготовка дает возможность передвигаться, отталкиваясь поочередно ногами, не упуская преступника из вида.

При стрельбе из окон для маскировки необхо-димо располагаться на некотором удалении от оконного проема, находясь в глубине помещения в тени, за любым укрытием. В такой ситуации также нельзя не учитывать особенности положения при изготовке в зависимости от размеров окон и поло-жения подоконников.

При проверке изложенных выше рекомендаций по действиям с огнестрельным оружием мы опира-лись на технологическую цепочку, предусматри-вающую три основных этапа освоения скоростной стрельбы (см. схему 1) [4]. Устойчивое закрепление навыков стрельбы в экстремальных ситуациях воз-можно только при прохождении всех трех этапов обучения. Средства и методы, применяемые в ходе занятий, должны определяться задачами опера-тивно-служебной деятельности, стоящими перед тем или иным подразделением органов внутрен-них дел.

Проведенное нами исследование выявило, что менее всего разработан и описан завершающий

142


Библиографический список:1. Методические рекомендации по организации и выполнению мероприятий повседневной

деятельности в воинской части. Книга 1. Организация боевой подготовки. М.: Воениздат, 2003.2. Организация и проведение занятий, связанных с моделированием ситуаций повседневной

деятельности подразделений органов внутренних дел, с применением физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия: Учебное пособие. М.: ДГСК МВД России, 2018. 200 с.

3. Бокий А.Н. Актуальные вопросы применения табельного оружия сотрудниками полиции в условиях противоборства с правонарушителем // Вестник Краснодарского университета МВД России. 2019. № 45. С. 97-101.

4. Калинников А.С. Методика обучения сотрудников полиции навыкам тактической стрельбы из боевого оружия. Калининград: КФ СПбУ МВД России, 2018. 52 с.

блок, предусматривающий применение комплекса сбивающих факторов и стрельбу в моделируемых нестандартных ситуациях, характерных для реаль-ных ситуаций оперативно-служебной деятельности.

К сожалению, в настоящее время организовать комплексную правовую, психологическую и так-тическую подготовку курсантов образовательных организаций МВД России на занятиях по огневой подготовке довольно сложно. Что же касается под-разделений органов внутренних дел, то с учетом загруженности их сотрудников эта задача стано-вится практически нерешаемой.

Как представляется, проблему можно решить только при условии комплексного подхода:

- необходимо разработать модельные характе-ристики как критерии оценки эффективности ис-пользуемых в настоящее время методик обучения применению оружия, на их основе подготовить предложения по использованию новых упражне-ний практической стрельбы, условия выполнения которых будут приближены к реальным условиям применения оружия в служебной деятельности со-трудника полиции;

- освоение знаний по правовой, психологической и тактической подготовке к действиям с оружием в различных ситуациях должно начинаться уже в рамках первоначальной профессиональной под-готовки как в образовательных организациях МВД России, так по месту прохождения службы сотруд-никами органов внутренних дел;

- руководители подразделений должны обеспе-чить своим подчиненным возможность регулярно посещать занятия по профессиональной служеб-ной и физической подготовке с целью совершен-ствования навыков выполнения своих служебных обязанностей с оружием.

Проблема повышения профессиональной го-товности сотрудника полиции имеет множество аспектов. Мы рассмотрели только несколько из них, в частности - необходимость приобретения курсан-тами образовательных организаций МВД России и сотрудниками органов внутренних дел устойчивых навыков владения огнестрельным оружием в ситуа-циях пресечения нападения на полицейского. В на-стоящее время этот аспект профессиональной под-готовки остается достаточно актуальным.

143


ЧОБАНОВ Г.А., адвокат коллегии адвокатов «Ваша версия», соискатель Балтийского федерального университета им. И. Канта[email protected]

УДК 343.231+343.3

ПРОБЛЕМЫ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ ЗАВЕДОМО НЕЗАКОННОМУ ЗАДЕРЖАНИЮЗадержание, незаконное задержание, меры противодействия, меры государственного принуждения, должностное лицо, злоупотребление должностным положением.

В статье исследуются вопросы оптимизации противодействия заведомо незаконному задержанию. Рассмотрены общие меры противодействия, представлены основные направления их совершенствования. Формулируется определение противодействия заведомо незаконным задержаниям: это комплекс необходимых социально-экономических, правовых, организационных и других мер, направленных на создание системы предупреждения и профилактики незаконных задержаний, устранение причин и условий их возникновения в целях обеспечения защиты конституционных прав и свобод личности от посягательств такого рода.

Задержание подозреваемого остается одной из наиболее эф-фективных мер государственного принуждения, обеспечи-вающих возможность доказывания причастности лица к со-

вершенному преступлению и пресечения вероятности того, что оно скроется от правосудия. В то же время заведомо незаконное задержание (ч.ч. 1 и 3 ст. 301 УК РФ) относится к числу наиболее опасных должностных злоупотреблений1. Производство долж-ностным лицом заведомо незаконного задержания причиняет существенный вред интересам правосудия, не позволяет принять законное и объективное решение по уголовному делу (ст. 345 УПК РФ). Заведомо незаконное задержание может осуществлять-ся только определенным кругом должностных лиц Следственно-го комитета России, органов внутренних дел и других правоохра-нительных структур, наделенных в соответствии с законодатель-ством властными полномочиями на проведение уголовно-про-цессуального задержания.

В связи с этим большое значение имеет определение детер-минант совершения заведомо незаконного задержания. Сам по себе регламентированный УПК РФ порядок задержания лица, подозреваемого в совершении преступления, является достаточ-но эффективным способом, обеспечивающим достижение уста-новленных законом целей предварительного расследования. Тем не менее, несмотря на отмеченную эффективность, допускаются грубые нарушения уголовно-процессуального закона, которые выражаются в несоблюдении норм, устанавливающих основания, сроки задержания и его процессуальное оформление (ст.ст. 91, 92 УПК РФ).

Задержание считается обоснованным, когда оно применяется в отношении лица, подозреваемого в совершении преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения сво-боды, а также когда есть формальные основания для уголовно-процессуального задержания.

Для правоохранительной практики типичны ситуации на-рушения продолжительности задержания подозреваемого (на срок более 48 часов) за счет времени, проходящего с момента его фактического задержания, когда осуществлялось доставление лица в правоохранительный орган, устанавливалась личность, осуществлялся устный опрос, проводились иные мероприятия по установлению причастности лица к преступлению, до момента возбуждения уголовного дела. Это время, как правило, никак не фиксируется и не включается в продолжительность срока уголов-но-процессуального задержания. Кроме того, в нарушение уста-новленного порядка осуществляются задержания подозреваемых без наличия на то законных оснований. Например, фактическое задержание подозреваемого в совершении преступления оформ-

Теория и практика правоохранительной деятельности

1 Филипенок А., Алехина М. Задержавших Голунова полицейских заподозрили в превышении полномочий // Интернет-портал «РБК.ру». 13.01.2020 // URL: https://www.rbc.ru/politics/13/01/2020/5e1c6ea79a79475ba9123ea6?from=materials_on_subject (дата обращения: 01.02.2021).

144


ляется как административное задержание лица за совершение административного правонарушения.

Статистика последних лет говорит о высокой степени латентности подобных деяний. Так, по ин-формации ГИАЦ МВД России, в 2016 году было зарегистрировано всего 3 преступления, ответ-ственность за совершение которых предусмотрена ст. 301 УК РФ, в 2017 - 0, в 2018 - 1, 2019 - 2 и в 2020 - 3. Однако, по мнению экспертов, реальное количе-ство таких преступлений гораздо больше1. Создав-шаяся ситуация обусловливает необходимость раз-работки адекватных мер по противодействию пре-ступным посягательствам рассматриваемого вида, исходя из общетеоретических базовых подходов к предупреждению преступности, общей и индиви-дуальной профилактике отдельных видов престу -плений.

Для разработки общих мер противодействия заведомо незаконным задержаниям необходимо определить объект криминологического воздейст-вия. В науке таким объектом считается совокуп-ность негативных явлений и процессов, порож-дающих преступность, на которые необходимо на -править профилактическую деятельность. К числу объектов такого рода в случае с заведомо незакон-ным задержанием, на наш взгляд, следует отнести те процессы, которые связаны с издержками (нару-шениями) социальной деятельности, прежде всего правоохранительной. Они характеризуются с нега-тивной стороны должностными злоупотребления-ми, должностными проступками, невыполнением должностных инструкций, влекущими противо-правное поведение следователя или дознавателя и создающими ситуации незаконных задержаний. Представляется, что само по себе такое противо-правное деяние должностного лица, как заведомо незаконное задержание, именно как социальное явление может быть совершено только при нали-чии соответствующих социальной базы и условий. Совокупность негативных социально-экономиче-ских, организационных, моральных и других фак-торов, благодаря которым незаконное задержание становится вынужденной необходимостью, ока-зывает вредоносное воздействие на деятельность государства, правоохранительных органов. Оно в конечном итоге подрывает веру в справедливость, авторитет власти, деформирует порядок отноше-ний между личностью и государством, которое не в состоянии обеспечить гражданину гарантии сво-боды, неприкосновенности и личной безопасности.

Какими же должны быть меры воздействия на криминогенный объект в ходе противодействия заведомо незаконным задержаниям? Существуют различные подходы к разработке стратегии реше-ния данной проблемы. В юридической литературе под стратегией понимается искусство противодей-ствия преступности и отдельным преступлениям, которое осуществляется на основе выработанной концепции, определения целей и средств их до-стижения, реализации различных мероприятий. История свидетельствует, что на протяжении сто-летий стратегии противодействия преступности

постоянно менялись в связи с изменениями соци-ально-экономических, идеологических, политиче-ских условий существования человечества. Однако ни одна из них не смогла решить проблему суще-ствования преступности полностью. Применитель-но к заведомо незаконным задержаниям задача со-стоит в комплексном использовании мер и страте-гий противодействия и их совершенствовании.

Изученный нами теоретический и практиче-ский опыт противодействия преступности в целом свидетельствует о применении четырех основных стратегий, включавших в себя следующие направ-ления противодействия заведомо незаконным за-держаниям:

1) стратегия уголовного преследования; 2) стратегия компромиссов; 3) стратегия безопасности; 4) стратегия профилактики. Практическое воздействие этих стратегий на-

правлено на личность преступника, на само пре-ступление, на причины и условия, способствую-щие совершению преступления.

Так, стратегия уголовного преследования под-разумевает применение широкого арсенала мер уголовно-правового, уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного характера, направлен-ных на прекращение заведомо незаконных задер-жаний, применение уголовных санкций, общей и специальной превенции преступного поведения. Речь идет не только о законопослушных гражда-нах, но и о лицах, привлекаемых к уголовной от-ветственности, защищенных уголовным законом от возможных должностных злоупотреблений в ходе неправомерного задержания.

Стратегия компромиссов предусматривает вре-менные договоренности государственной власти (органов правосудия и охраны правопорядка) с совершившими преступления лицами (или груп-пами лиц), направленные на взаимные уступки, которые касаются уголовного преследования. Эти компромиссы связаны:

- с раскаянием виновного и, соответственно, неприменением мер принуждения и пресечения, уменьшением срока наказания;

- с сотрудничеством преступников с правоохра-нительными органами;

- с восстановительным правосудием и создани-ем условий для устранения последствий, вызван-ных преступлением, возмещения убытков, причи-ненных потерпевшему (если это возможно).

Использование данной стратегии, как пред-ставляется, допустимо по отношению к должност-ным лицам (следователям, дознавателям), которые осуществили незаконное задержание в силу слу-жебного рвения, стремления повысить результа-тивность раскрытия преступлений, совершив при этом должностное уголовно наказуемое деяние.

Стратегия безопасности заключается в совер-шенствовании и применении разнообразных тех-нических мер, направленных на охрану и защиту прежде всего граждан, в том числе лиц, привлека-емых к уголовной ответственности, от возможных

1 См., например: Гаврилов Б.Я. О реальности российской уголовной статистики // Актуальные вопросы юриспруденции. 2009. № 6. С. 4-10; Скоромников К.С. Существующая система учета преступлений нуждается в кардинальной реформе // Государство и право. 2000. № 1. С. 108-110.

145


должностных злоупотреблений. По сути, речь мо-жет идти об устранении условий, которые способ-ствуют совершению заведомо незаконных задер-жаний. Например, когда вместо необоснованной изоляции подозреваемого лица, его задержания применяются электронный браслет и иные техни-ческие средства контроля за его передвижением, местонахождением и т.д.

Стратегия общей профилактики преступности предусматривает широкий комплекс мер общесо-циального, специально-криминологического и индивидуального характера, направленных на со-циальную реорганизацию общества, повышение уровня нравственности и общей культуры, физиче-ского и психического здоровья. По мнению Я.И. Ги -линского, «к направлениям общесоциальной про-филактики относятся, например, повышение уро-вня жизни беднейшего населения, сокращение разрыва между наиболее и наименее обеспечен-ными слоями (реальное уменьшение децильного коэффициента и индекса Джини), создание ус-ловий для высокой вертикальной мобильности, формирование цивилизованного правосознания, атмосферы доброжелательности и терпимости и т.п.» [1]. На наш взгляд, общесоциальная профи-лактика заведомо незаконных задержаний должна быть ориентирована на реформирование законо-дательства, системы правоохранительных органов, решение проблем материального обеспечения их сотрудников, совершенствование их профессио-нальной подготовки и т.п. Что касается специаль-но-криминологической профилактики недопуще-ния заведомо незаконных задержаний, то в совре-менной России нет четкой системы общественных организаций, которые занимались бы профилак-тикой преступлений против правосудия, включая и заведомо незаконное задержание. На наш взгляд, такая профилактика должна осуществляться под эгидой Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации и основываться исключи-тельно на благотворительных началах.

Индивидуальная профилактика заведомо неза-конных задержаний включает в себя социальную, медико-психологическую, общественную профи-лактику преступной деятельности конкретной ли-чности. Сложно говорить о мерах такой профилак-тики в отношении деятельности должностных лиц правоохранительных органов, которые сами на-делены правом задержания, хотя они вполне при-менимы к следователям и дознавателям со стороны непосредственного руководства, отвечающего за воспитание личного состава.

В системе предупреждения преступности, ее профилактики ключевое место занимают субъекты этой деятельности, которые призваны обеспечивать защиту населения и государства от преступных по-сягательств. Основная роль в предупреждении неза-конных задержаний принадлежит органам проку-ратуры. Согласно действующему законодательству прокуратура выполняет функции общего надзора

за соблюдением законов. Осуществляя общий над-зор за исполнением законов органами власти и управления, юридическими лицами, общественны -ми организациями, должностными лицами, про-куратура обязана реагировать на все случаи нару-шения законности и применять соответствующие меры. В 2020 году прокурорами было вскрыто бо-лее 5 миллионов нарушений, допущенных на до-судебной стадии уголовного судопроизводства. В связи с этим Генеральной прокуратурой подчер-кивается необходимость оперативно реагировать на случаи волокиты в ходе следствия и дознания, чрезмерные сроки расследования, факты наруше-ния прав потерпевших от преступлений, а также лиц, в отношении которых принимаются меры процессуального принуждения1. Вместе с тем есть основания говорить о том, что в настоящее время осуществление функций профилактики в форме ведомственного постоянного (текущего) контроля и прокурорского надзора за соблюдением законно-сти в отношении задержаний не достигают своей цели и оказываются неэффективными. Заметная доля фактических задержаний, законность и обо-снованность которых вызывает сомнения по при-чине того, что они не были оформлены или были оформлены неправильно, остается вне поля зре-ния как ведомственного контроля, так и прокурор-ского надзора (согласно данным нашего исследо-вания - это 27,2% от общего числа подобного рода задержаний2). Эти случаи выявляются только тог-да, когда жалобы на незаконность задержания по-даются самими незаконно задержанными лицами. Подобные нарушения, при которых задержание лица, подозреваемого в совершении преступле-ния, не было оформлено или было процессуально оформлено неправильно, необходимо выявлять ификсировать. Факты таких незаконных задержа-ний можно обнаружить с помощью негласного документирования, например, путем проведения внезапных проверок, а также изучения материалов уголовных дел и протоколов допросов участников уголовного судопроизводства, прежде всего самих подозреваемых. Все указанные профилактические мероприятия позволяют выявлять факты осущест-вления задержаний, определять их необоснован-ность, временные рамки и объем допущенных на-рушений (отсутствие основания задержания, про-цессуального оформления).

Вместе с тем осуществляемое соответствующи-ми субъектами противодействие заведомо неза-конным задержаниям требует комплексного под-хода к организации данного вида деятельности и ее совершенствования. Исходя из этого, в орга-низационном плане наукой должны быть пред-ложены меры противодействия заведомо незакон-ным задержаниям, определены их цели и задачи, средства достижения поставленных целей, кото-рые могли бы получить нормативно-правовое за-крепление. Следует разрабатывать и использовать новые методики выявления и пресечения заведомо

1 Заседание коллегии Генпрокуратуры // Официальный сайт Президента Российской Федерации. 17.03.2021 // URL: http://kremlin.ru/events/president/news/65165 (дата обращения: 20.04.2021 г.).2 В рамках диссертационного исследования автором проведен анализ 170 архивных уголовных дел, содержащих сведения о задержаниях лиц (задержание в порядке ст.ст. 91, 92 УПК РФ) по подозрению в совершении преступлений (2012-2020 гг.) по 11 субъектам Северо-Западного федерального округа.

146


незаконных административных и уголовно-процессуальных за-держаний, в том числе путем внезапной фиксации через проведе-ние оперативно-технических мероприятий (негласный видеокон-троль служебных помещений и др.).

Организация и управление процессом противодействия пре-ступности предусматривают определение основных направлений и методов противодействия преступности, ее конкретным прояв-лениям, соблюдение требований, касающихся реализуемых мер, ресурсное обеспечение, координацию и взаимодействие субъек-тов противодействия. Главная цель координации - разграниче-ние функций субъектов противодействия при осуществлении криминологических мер предупреждения и профилактики пре-ступности и вместе с тем взаимосвязь и согласование их действий. Благодаря координации устраняется дублирование функций, вы-рабатывается единый подход к решению той или иной задачи, ак-тивизируется деятельность субъектов противодействия. В работе по противодействию заведомо незаконным задержаниям коорди-нация субъектов должна основываться на соответствующей стра-тегии и государственном комплексном плане намеченных мер по предупреждению преступности. Такая деятельность коррелируется с целями, временем, местом осуществления этих мер с учетом ком-петенции и полномочий субъектов противодействия заведомо неза-конным задержаниям. С организационной стороны координация деятельности этих субъектов, на наш взгляд, должна включать в себя:

- анализ выявленных незаконных задержаний за определен-ный период;

- выбор направлений и форм противодействия;- разработку общих и специальных мер противодействия заве-

домо незаконным задержаниям; - определение ответственных исполнителей и сроков выполне-

ния.Как нам представляется, объектом координации выступает не

вся работа правоохранительных органов по противодействию за-ведомо незаконным задержаниям, а только та ее часть, содержа-нием которой являются функциональные обязанности всех или нескольких органов по исполнению намеченных мер. Инициа-тивная роль в координации должна возлагаться на органы про-куратуры. Следовательно, объектом координационной функции прокурора будут являться осуществляемые правоохранительны-ми органами меры по противодействию заведомо незаконным за-держаниям, такие как:

- установление скрытых фактов незаконных задержаний на ос-новании материалов уголовных дел, находящихся в производстве следственных подразделений и органов дознания, материалов служебных проверок надзирающего прокурора, решений суда;

- выявление причин и условий, способствующих совершению заведомо незаконных задержаний;

- подготовка предложений по устранению причин и условий, способствующих совершению заведомо незаконных задержаний;

- осуществление на постоянной основе профессиональной подготовки следователей и дознавателей по вопросам, касающим-ся применения мер принуждения, оснований и порядка уголов-но-процессуальных задержаний;

- совершенствование прокурорского и ведомственного контро-ля за соблюдением законности при применении мер принужде-ния.

Наиболее эффективным, на наш взгляд, будет являться ком-плексное использование как традиционных форм координации деятельности правоохранительных органов по вопросам проти-водействия преступности, так и новых мер, направленных на про-тиводействие заведомо незаконным задержаниям:

а) включение в повестку координационных совещаний (сове-тов) руководителей правоохранительных органов по вопросам противодействия преступности обсуждения мер противодействия заведомо незаконным задержаниям;

CHOBANOV G.A., Advocate of the Bar Association «Your Version», Aspirant of the Baltic Federal University Named After I. Kant

PROBLEMS OF COUNTERACTION KNOWINGLY ILLEGAL DETENTION

Detention, illegal detention, countermeasures, measures of state coercion, offi cial, abuse of offi ce.

The article examines the issues of optimization of counteraction to knowingly illegal detention. General countermeasures are considered, the main directions of their improvement are presented. A defi nition of counteraction to deliberately illegal detentions is formulated: this is a complex of necessary socio-economic, legal, organizational and other measures aimed at creating a system for preventing and preventing illegal detentions, eliminating the causes and conditions of their occurrence in order to ensure the protection of constitutional rights and freedoms of the individual from such encroachments.

147


б) проведение межведомственных совещаний представителей правоохранительных органов, ко -торые призваны вырабатывать рекомендации поактивизации противодействия преступности, вклю -чая меры противодействия заведомо незаконным задержаниям. На таких совещаниях, как правило, происходит обмен мнениями, распространяется положительный опыт, обсуждаются недостатки правоохранительной деятельности, принимаются меры по их устранению. Рекомендации, выраба-тываемые на межведомственных совещаниях, на-правляются на места;

в) совместное изучение по единой программе причин и условий преступности, разработка ре-комендаций по их устранению. Такое изучение позволяет получать более полную и объективную информацию о преступности и отдельных ее про-явлениях, в том числе о заведомо незаконных за-держаниях;

г) обобщение по согласованной программе прокурорской, следственной, судебной практики противодействия преступности, включая вопросы недопущения заведомо незаконных задержаний. Такую работу осуществляют представители право-охранительных органов, а итоговый документ, со-держащий предложения для совершенствования правоохранительной деятельности, составляет про -курор;

д) совместная подготовка представлений и вне-сение в компетентные органы предложений по устранению причин и условий совершения пре-ступлений, включая недопущение незаконных за-держаний. Эта форма координации отражает еди-ный подход правоохранительных органов к пони-манию и оценке криминогенных факторов, приво-дящих к совершению правонарушений рассматри -ваемого вида;

е) взаимный обмен информацией по вопросам противодействия преступности, включая недопу-

Библиографический список1. Гилинский Я. Криминология: теория, история, эмпирическая база,

социальный контроль / 3-е изд., перераб. и доп. СПб: Алеф-Пресс, 2014. 514 с.

щение незаконных задержаний (обмен аналитиче-скими обзорами, информационными справками, планами и т.п.);

ж) совместное планирование мер по противо-действию преступности, включая недопущение не-законных задержаний, и укреплению законности.

Следовательно, координация имеет принципи-альное значение для обеспечения единства дей-ствий правоохранительных органов в сфере про-тиводействия заведомо незаконным задержаниям.

Учитывая вышеизложенное, следует сделать вы-вод о том, что для выработки мер противодействия заведомо незаконным задержаниям необходимо ис-ходить из принципов государственной политики в сфере противодействия преступности. При этом стратегической задачей противодействия совер-шению заведомо незаконных задержаний является минимизация способствующих преступной дея-тельности факторов, таких как негативные явления и процессы в осуществлении правоохранительной деятельности, их нейтрализация. Противодействие незаконным задержаниям должно основываться на сочетании общих и специальных мер, по содержа-нию имеющих профилактическую, правоохрани-тельную и репрессивную направленность. Однако приоритет необходимо отдавать профилактиче-ским мерам общесоциальной и специально-крими-нологической направленности.

В заключение сформулируем определение про-тиводействия заведомо незаконным задержаниям: это комплекс необходимых социально-экономиче-ских, правовых, организационных и других мер, на-правленных на создание системы предупреждения и профилактики незаконных задержаний, устране-ния причин и условий их совершения. Целью этой системы является уменьшение числа случаев неза-конного задержания и обеспечение защиты консти-туционных прав и свобод личности от преступных посягательств данного вида.

148


ЧИРКОВА А.А.,психолог направления по обеспечению психологического сопровождения защищаемых лиц оперативно-разысканной части по обеспечению безопасности лиц, подлежащих государственной защите, Управления МВД России по Калининградской областиannachirkо[email protected]оm

УДК 159.99

ОСОБЕННОСТИ СОСТАВЛЕНИЯ ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ПОРТРЕТОВ ЛИЦ, ПОДЛЕЖАЩИХ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ЗАЩИТЕПсихологический портрет, подлежащее защите лицо, государственная защита, психологические особенности, психологический анализ. В статье рассматриваются теоретические и практические аспекты составления психологического портрета лица, подлежащего государственной защите. Автор приводит понятия психологического анализа личности, обращает внимание на задачи, план, структуру, правила построения психологического портрета защищаемого лица. Формулируются рекомендации по подготовке заключения на основании составленного психологического портрета.

Что такое личность? Это понятие было выработано для ото-бражения социальной природы человека и рассмотрения его как субъекта социокультурной жизни, определения его

как носителя индивидуального начала, самораскрывающегося в контексте социальных отношений, общения и предметной дея-тельности. Психологический анализ личности - это комплексная психологическая оценка человека, формирующая представление о его внутреннем мире и возможном поведении в тех или иных конкретных ситуациях.

Необходимость осуществления психологического анализа лич-ности в рамках деятельности по государственной защите лиц, которые в ней нуждаются, не вызывает сомнений. Если не будет своевременно проведен психологический анализ личности защи-щаемого лица, то могут возникнуть осложнения при реализации мер государственной защиты. Например:

- страх защищаемого лица перед дачей показаний в связи с вы-соким уровнем тревожности, склонность к чрезмерному беспо-койству вплоть до невозможности участия в судебных заседаниях, социофобия;

- стокгольмский синдром - психологических феномен, при ко-тором жертва испытывает симпатию к своему насильнику и не хочет давать против него показания;

- аддиктивное поведение, злоупотребление химическими ве-ществами;

- побег, самовольный уход как импульсивная реакция лично-сти, психическое расстройство - склонность к бродяжничеству.

Понятия личности и психологического анализа личности по-зволяют нам определить основание для составления психологи-ческого портрета. Таковым является анализ базовых психологиче-ских, социальных и биологических свойств и состояний человека, используемых им способов самовыражения. Психологический анализ личности человека имеет вероятностный характер. Не-смотря на эту особенность, психологический образ, созданный специалистом, имеет большое значение в работе сотрудников, осуществляющих государственную защиту.

Обратим внимание на то, при построении психологического портрета важно учитывать структуру личности. Ее составляют следующие свойства, качества и особенности:

1) направленность (ценности, жизненные принципы, интере-сы, идеалы, ведущие мотивы; отношение к работе, к окружаю-щим людям, к самому себе);

2) жизненный опыт (образование, умения, таланты, привыч-ки, увлечения);

3) психические формы проявления (восприятие, память, мыш-ление и речь, интеллект, волевые качества, эмоции);

4) темперамент и характер;

149


5) медико-биологические особенности (заболе-вания, зависимости, травмы).

Все перечисленные свойства, качества и особен-ности связаны между собой и проявляются единым целым, что позволяет охарактеризовать такое слож-ное психологическое явление, как личность [1].

В данной статье рассматриваются некоторые особенности методик составления психологичес-ких портретов лиц, подлежащих государственной защите, наиболее часто применяемых автором в профессиональной деятельности. Они проверены временем, а главное - практикой, их применение дает позитивные результаты во многих даже весь-ма затруднительных ситуациях. Для удобства из-ложения разделим источники информации о лич-ности на три группы.

1. Особенности невербального поведения. Сю -да входит все, что можно увидеть при наблюдении за человеком: жесты, мимика, поза, контакт глаз. Комплексная оценка визуально наблюдаемых при-знаков, данных психологического тестирования, сведений из документальных источников (напри-мер материалов уголовного дела) позволяет соста-вить представление об актуальном эмоциональном состоянии лица, нуждающемся в государственной защите.

2. Особенности вербального общения. Не ме-нее значимые сведения можно получить, исполь-зуя методы, нацеленные на изучение аудиальной информации: индивидуальные особенности по-строения предложения, слова-маркеры, интона-ция и темп речи, резкое изменение темы разговора, двойное сообщение и т.д. Зачастую то, как человек говорит, важнее того, что именно он говорит, так как многое он может скрывать от других и даже от самого себя.

3. Одежда человека также является объектом изучения при использовании экспресс-метода диа-гностики эмоционального состояния человека. Во внимание принимается опрятность, соответствие одежды погодным условиям, возрасту, полу, месту общения. Так как данный метод ориентирован на анализ только части характеристик личности, его следует использовать в комплексе с другими мето-дами.

При составлении психологического заключе-ния по первичному изучению личности человека, подлежащего государственной защите, необходи-мо соблюдать два основных принципа:

- объективность (очень легко поддаться влиянию стереотипов, предубеждений в отношении того или иного человека, той или иной ситуации, по-этому требуется сохранять открытость к новизне, готовность к нестандартному подходу в каждом конкретном случае);

- прогнозируемость (психологический портрет отвечает на вопрос о том, что ожидать от человека в настоящем и отдаленном будущем), по результа-там проведенной психологической работы состав-ляется заключение, содержащие вывод о возмож-ностях адаптации защищаемого лица в ходе при-менения мер безопасности:

1) прогноз благоприятный, высокий уровень со -циальной адаптации, лицо в психологическом со-провождении не нуждается (например, на первый

план у человека выступает оптимистический настрой на развитие ситуации, в которой он оказался; он пере-живает за свою безопасность, но это не мешает ему за-ниматься семьей, работой и т.д.);

2) прогноз относительно благоприятный, сред-ний уровень вероятности развития дезадаптации, лицо в активном психологическом сопровождении не нуждается, рекомендуется установление про-филактического наблюдения за психологическим состоянием. Для примера приведем выдержку из заключения о психологическом состоянии защи-щаемого: на обследовании находился в спокойном со-стоянии. Одет опрятно, кожаную куртку снимать не захотел, так как ему так удобнее. На контакт идет неохотно, на вопросы отвечает закрытыми предложе-ниями, например, «Нормально, сейчас это не важно» и т.п. В общении временами противоречив, путает-ся в фактах, пытался перескочить с темы на тему, уходить от прямых ответов. На вопрос о том, зачем говорит неправду, пытался сослаться на усталость, невнимательность, рассеянность. Общий фон настро-ения слегка тревожный, сидя на стуле, дергает ногами. Когда речь заходит об уголовном деле, выражает бес-покойство, тревогу и вообще отрицает наличие дела. Выражает беспокойство по поводу безопасности роди-телей, своей собственной безопасности;

3) прогноз неоднозначный, высока вероятность психологического срыва, лицо нуждается в оказа-нии психологической помощи. Пример из практи-ки: защищаемый охотно рассказывает о своей жизни, но на прямые вопросы о его криминальном прошлом от-вечает неохотно, пытался перевести разговор на другие темы. При прохождении психологических тестов ис-пытывал беспокойство, переспрашивал смысл вопросов, уточнял, как правильно на них ответить. Заинтере-сован результатами тестирования. В беседе рассказал о том, что стремится проживать в регионе с теплым климатом, хочет посмотреть мир, завести семью, де-тей. Во время заключения в тюрьме получил несколько видов навыков и хочет работать по полученным знани-ям. К алкоголю относится умеренно. Стремится к ду-шевному покою. Переживает о своей физической безопас-ности. По словам защищаемого, он был бы готов нанять детектива, чтобы точно узнать, преследуют его или нет. Выразил беспокойство по поводу своих навязчивых мыслей о преследовании. Говорил о недостаточности общения;

4) прогноз неблагоприятный, выявлены призна-ки психологической дезадаптации, лицо нуждается в активной психологической (или иной) помощи. Для примера приведем выдержку из заключения о психологическом состоянии: защищаемый пытал-ся манипулировать разницей в возрасте с психологом, приводил примеры из истории России, демонстрируя свои познания, перескакивал с темы на тему, выражал обиду на родственников, утверждал, что не имеет ал-когольной зависимости и лишь по случайности все еще состоит на учете у нарколога.

Необходимо, что психологический портрет соот-ветствовал ряду требований:

- устойчивость (он должен обладать определен-ным постоянством, давая стабильную оценку дей-ствий, повторяющихся поступков человека на про-тяжении более или менее продолжительного про-межутка времени);

150


- динамичность (портрет должен содержать информацию о возможных изменениях в поведении человека под воздействием неблагоприятных факторов, таких как угрозы и давление, резкие изменения его жизненной ситуации, состояния здоровья);

- вариативность (портрет должен как можно более полно про-гнозировать варианты поступков лица, подлежащего защите, в той или иной жизненной ситуации, в том числе, например, тактику со-крытия информации от компетентных органов, ведущих розыск).

С учетом факторов, влияющих на участников судебного про-цесса, ВНИИ MBД России была разработана и предложена к прак-тическому использованию (совместным письмом Генеральной прокуратуры России и МВД России) социально-психологическая анкета для лиц, подлежащих государственной защите. Сведения, полученные в результате анкетирования, также могут быть полез-ны при составлении психологического портрета.

Составление заключения о первичном психологическом изу-чении личности человека, подлежащего мерам защиты, проходит в соответствии с рядом правил.

В первую очередь проводится психологическая оценка харак-теризующих лицо документов, его анкетных данных, характери-стик с мест учебы или работы, материалов личного и уголовного дела и др. Это можно сделать еще до личной встречи с изучаемым лицом. Анкетные данные, разумеется, не раскрывают личность человека полностью, но, как правило, дают направление для ее дальнейшего изучения. Следовательно, знакомясь с документа-ми, необходимо не просто читать их текст, а прилагать усилия к тому, чтобы на основе содержания этих текстов понять человека и мотивы его поведения.

Значительную пользу для составления психологического пор-трета лица, подлежащего государственной защите, приносит пси-хологическое изучение его личности с использованием информа-ции, полученной в процессе психодиагностического наблюдения за ним. Для примера рассмотрим результаты специального экс-периментального исследования И.И. Аминова, в ходе которого устанавливается степень соответствия психологического портре-та собеседника, составленного по наблюдениям специалистов органов внутренних дел, экспериментальным данным, получен-ным с помощью личностного опросника Р.Б. Кетгелла (16 PF). До-стоверно оцениваются при наблюдении восемь из шестнадцати факторов: О («тревожность - уверенность в себе»); N («дипломатич-ность - прямолинейность»); В («уровень интеллекта»); Н («смелость - робость»); А («общительность - замкнутость»); С («эмоциональная устойчивость - неустойчивость»); F («экспрессивность - сдержан-ность»); Е («доминантность - подчиненность»). В ходе эксперимента выявляются внешние проявления индивидуально-личностных характеристик собеседника:

- «тревожности» - бегающий взгляд; ерзание на стуле, суетли-вость; частое моргание; неумение сразу приступить к сути дела; прерывистость; поза, выражающая готовность вскочить; склон-ность к обсуждению своих слабостей и недостатков; вера в при-меты, особые ритуалы;

- «дипломатичности» - расслабленная поза; спокойный взгляд; демонстрация понимания эмоционального состояния партнера; внимание к вопросам собеседника; предоставление возможности партнеру высказаться в ситуации спора, продемонстрировать свои познания в любой области;

- «высокого уровня интеллекта» - логичная структура рассказа, правильность, точность, богатство, чистота речи; разнообразие оригинальных сравнений, неожиданных поворотов и выводов; уместная реакция на юмор;

- «смелости» - уверенный взгляд; высказывание точно по теме беседы, решительность речи; открытая поза; критичное отноше-ние к авторитетам; прямая осанка;

- «общительности» - разнообразная, активная жестикуляция; яркость мимики; продолжительность зрительного контакта; об-

CHIRKОVA A.A.,Psychоlоgist оf the Directiоn оf Prоviding Psychоlоgical Suppоrt tо Prоtected Persоns оf the Оperatiоnal-Investigative Unit tо Ensure the Safety оf Persоns Subject tо State Prоtectiоn оf the Ministry оf Interiоr оf Russia Administratiоn fоr the Kaliningrad Regiоn

PECULIARITIES ОF THE CОNSTITUTIОN ОF THE PSYCHОLОGICAL PОRTRAIT ОF PERSОNS SUBJECT TО STATE PRОTECTIОN

Psychоlоgical pоrtrait, persоns subject tо prоtectiоn, state prоtectiоn, psychоlоgical characteristics, psychоlоgical analysis.

The article examines the theоretical and practical aspects оf drawing up a psychоlоgical pоrtrait оf a persоn subject tо state prоtectiоn. The authоr gives the cоncepts оf psychоlоgical pоrtraiture, draws attentiоn tо the tasks, plan, structure, rules fоr cоnstructing a psychоlоgical pоrtrait оf the prоtected persоn. Recоmmendatiоns fоr the preparatiоn оf a cоnclusiоn are fоrmulated оn the basis оf a psychоlоgical pоrtrait.

151


разность, эмоциональность речи; доброжелатель-ность в жестах и мимике;

- «эмоциональной устойчивости» - твердый фик-сированный взгляд; малоподвижность мимики; сдержанная жестикуляция; сжатость, четкость речи; спокойный взгляд; скупость, сдержанность телод-вижений; уверенная, прямая осанка;

- «экспрессивности» - выразительная мимика; по-вышенная улыбчивость; частое перебивание пар-тнера; живость речи; искренние, восторженные отзывы в адрес коллег, знакомых, близких; разноо-бразие голосовых вариаций; употребление в речи прилагательных в превосходной степени;

- «доминантности» - твердый фиксированный взгляд; категоричность суждений; пристрастие к вопросам открытого типа, требующим однознач-ного («да» или «нет») ответа.

Особенности поведения, противоположные пе -речисленным выше, являются основанием для вы-вода о наличии у собеседника таких характеристик, как: «уверенность в себе»; «прямолинейность»; «не-высокий уровень интеллекта»; «робость»; «замкну-тость»; «эмоциональная неустойчивость»; «сдержан-ность»; «подчиненность».

В ходе беседы с лицом, психологический пор-трет которого составляется в рамках подготовки к реализации мер по государственной защите, необходимо провести изучение жизненной пози-ции, исследовать особенности взглядов на жизнь, выяснить наличие и содержание планов на буду-щее [2].

Библиографический список:1. Некрасов С.Д. Психологический портрет человека: наблюдение и опрос:

Учебно-методическое пособие. Краснодар, 2015. 69 с.2. Гончарова Н.А., Устюжанин В.Н. Психология в деятельности сотрудников органов

внутренних дел: Учебно-методическое пособие. СПб: СПбУ МВД России, 2017. 156 с.

В заключение отметим, что составление психо-логического портрета лица, подлежащего защите, решает следующие задачи:

1) прогноз действий и состояний при нахожде-нии лица под мерами защиты;

2) подготовка рекомендаций по психологиче-ской работе с эмоциональным состоянием защи-щаемого лица;

3) выработка рекомендаций для кураторов за-щищаемого лица с целью эффективного взаимо-действия с ним в ходе судебного процесса.

Для составления психологического портрета не-обходимо ознакомится с материалами уголовного дела, на основании полученной информации подо-брать методики оценки характерных особенностей личности. У каждого специалиста имеется свой на-бор методик, выбранных на основе личного про-фессионального опыта из достаточно большого их спектра: 16- факторный личностный опросник Р. Кеттела, тест фрустрационных реакций С. Розенц-вейга, методика Дембо-Рубинштейн, тест «Рисунок человека» К. Маховер, социально-психологическая анкета, метод оценки невербальных данных, рече-вые маркеры в отношении мер защиты, планов на будущее, здоровья, аддитивного поведения и др. Главное, - чтобы эти методики применялись целесо-образно, в соответствии с четким планом осущест-вления исследования личности. Только тогда их использование поспособствует получению резуль-татов, необходимых для эффективного осуществле-ния мер государственной защиты.

152


ЧАПЛЫГИН В.Г.,доктор экономических наук, профессор, профессор кафедры гуманитарных наук Калининградского института экономики

РЕЦЕНЗИЯ НА КОЛЛЕКТИВНУЮ МОНОГРАФИЮ «УПРАВЛЕНИЕ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫМ КАПИТАЛОМ В ЭКОНОМИКЕ ЗНАНИЙ»Минск: Институт бизнеса БГУ, 2021. 139 с.

Монография издана Белорусским государственным университетом в 2021 году. Авторский коллектив: Д.П. Бригадин, Н.Н. Горбачев, В.В. Козловский, Чжой Вэйди и др.

Начало XXI века характеризуется беспреце-дентно жесткой международной техноло-гической конкуренцией. Практически все

страны мегаэкономики прилагают максимум уси-лий для обеспечения перехода реального сектора национальных экономических систем к новому VI информационному укладу. Развитие и рост эконо-мик в начале XXI века обусловлен и новыми тре-бованиями к образованию, которое и определило формирование четвертого фактора экономическо-го развития (наряду с трудом, землей и капиталом) - научного потенциала такого товара, как рабочая сила, и на этой основе формирование нового па-раметра экономического развития - креативного капитала.

Значимость креативного капитала стран мегаэ-кономики подчеркнута ООН, которая в начале 90-х годов ХХ века стала публиковать индекса человече-ского развития (ИРЧП), который наряду с такими показателями, как продолжительность жизни и раз-мер ВВП на душу населения, учитывает показатель уровня образования населения. Этот композитный индекс рассчитывается для всех стран мегаэконо-мики и считается важнейшей характеристикой устойчивого развития национальных экономик.

Технологические и промышленные инновации, созданные с использованием результатов научно-технической деятельности, являются основой соци-ально-экономического благосостояния и условием обеспечения экономической безопасности страны в новом VI информационном укладе. Одним из ос-новных ресурсов развития в настоящее время явля-ется вовлечение результатов научно-технической деятельности в хозяйственный оборот. Именно эта особенность, рассмотренная авторами в первой главе рецензируемой монографии, характеризует учет новых тенденций в современном бизнес-обра-зовании. Д.П. Бригадин и Н.Н. Горбачев в этой гла-ве выделяют следующие типы индикаторов устой-чивого развития:

- интегральные показатели Комиссии по устой-чивому развитию (ООН, 2007);

- интегральные показатели достижения целей в области развития, сформулированных в Деклара-ции тысячелетия (ООН, 2000);

- интегральные показатели достижения целей в области устойчивого развития на период до 2030 года (ООН, 2015).

Основное внимание авторов уделено целям в области устойчивого развития на период до 2030 г.:

169 целей и 230 интегральных показателей. Авторы первой главы отмечают, что в рамках содействия внедрению системы глобальных показателей все они классифицированы по степени методологи-ческого изучения и доступности данных по трем уровням, которые достаточно подробно описаны в монографии. Н.Н. Горбачевым также дан всесто-ронний анализ международного законодательства в параметрах экологической оценки, что, безусловно, является новым в научной литературе стран СНГ.

Вторая глава (авторы - В.В Козловский и В. Чжой) «Маркетинг персонала в сфере социально-культур-ного сервиса» анализирует переход к модели нового качества такого товара, как рабочая сила: от потре-бительской модели (homo economicus) к модели кре-ативного участника трудовой деятельности (homo creator). Этот переход предполагает функциониро-вание экономической системы, основанной на зна-ниях и компетенциях. Отмечается, что по сравне-нию с управлением человеческими ресурсами мар-кетинг персонала направлен на более широкую аудиторию. Авторы подробно останавливаются и на новой концепции, в которую трансформирует-ся маркетинг-клиентинг, что, по их мнению, также обусловлено новым содержанием трудового про-цесса в условиях цифровой экономики.

Проблема управления компетенциями знаний в креативной экономике рассмотрена в третьей главе монографии (автор - И.И. Гончаренко, доктор фи-зико-математических наук, профессор). Глава 4 (ав-тор - С.Н. Князев, доктор юридических наук, про-фессор, заведующий кафедрой государственного управления Академии управления при Президен-те Республики Беларусь) объясняет новую систему подготовки кадров в условиях цифровой транс-формации экономической системы государства. Вопросам управления знаниями, изменения си-стемного менеджмента, тенденциям развития экс -порта услуг и товаров, а также моделированию ба-ланса экономических интересов в цифровой эко-номике посвящена глава 5.

В целом следует отметить, что появление моно-графии «Управление интеллектуальным капита-лом в экономике знаний» стало своевременным и важным событием, поскольку перед странами Ев-разийского экономического союза поставлена зада-ча максимально быстрого перехода к инновацион-ному типу развития. Эта задача заставляет высший менеджмент государственного управления искать пути наиболее эффективного развития реального

Уголок рецензента

153


сектора национальных экономик, что невозможно без научного осмысления проблемы и выработки параметров нового качества такого товара, как ра-бочая сила. В соответствии с этой целью опреде-ляются и приоритеты государственной политики. Следует отметить, что подобный подход является общемировой тенденцией. Опережающее иннова-ционное развитие на основе подготовки оценки нового качественного состояния товара «рабочая сила» - это не просто способ выхода из мирового экономического и валютного кризиса, а тот путь экономического развития, по которому идут (с кон-ца ХХ века) все развитые страны мегаэкономики и страны догоняющего развития.

Поэтому неслучайно в монографии уделено вни-мание не только проблеме научного обеспечения устойчивого экономического развития, но и основ-ной его составляющей - оценке и системе подготов-ки нового качества товара «рабочая сила», новому подходу в ее подготовке и совершенствовании. Рецензируемая монография, по сути, является но-ваторской в научном плане, поскольку дает всесто-ронний ответ на проблему оценки креативности товара «рабочая сила» как способности к генери-рованию существенных инноваций (глава 2), кото-рые могут быть внедрены в национальный сегмент экономики на основе нового подхода к системе подготовки и обучения персонала.

Следует отметить антикризисный подход в рас-сматриваемой монографии к вопросу об управ-лении интеллектуальным капиталом. Кризисные явления, имеющие место в мегаэкономике, вносят коррективы в экономическое поведение субъек-тов экономических взаимоотношений. Мировой кризис, имея глобальный характер, в первую оче-редь затрагивает малые экономики. Информаци-онная составляющая экономики знаний обладает высокой насыщенностью. Обратим внимание на информационно-насыщенный подход к подго-товке специалистов в формате «Университет 4.0», который успешно реализуется в Гродненском го-сударстве университете им. Я. Купалы. Науко-емкая экономика как научное направление пред-ставляет собой синтез научных знаний о системе подготовки такого товара, как рабочая сила, и широком применении инновационных техноло-гий, генерации знаний в реальном секторе эко-номики и формировании на этой основе нового

(четвертого) фактора производства - креативного капитала. Переход к наукоемкой экономике, как отмечают авторы монографии, требует пересмо-тра существующей парадигмы homo economicus, поскольку уже в концепции «Университет 3.0» за-ложено стремление работника к получению мак-симального экономического результата в условиях ограниченной ресурсной базы. Такая упрощенная мотивация трудовой деятельности носит ограни-ченный характер, недооценивает креативные спо-собности выпускников университетов. Современ-ная экономическая наука не может не учитывать творческий потенциал работника нового типа, что должно отражаться и на моделях его подготовки. Авторы монографии отмечают, что экономика зна-ний базируется на знаниях, наукоемких техноло-гиях, на достижении нового качества товара «ра-бочая сила» - homo creator в параметрах модели «Университет 4.0», которая предусматривает под-готовку креативного участника экономического процесса создания стоимости, но уже в условиях VI информационного уклада мегаэкономики.

Рецензент полностью согласен с позицией авто-ров о своевременности монографии «Управление интеллектуальным капиталом в экономике зна-ний», которая необходима для осмысления кон-цепции «Университет 4.0» и совершенствования процесса подготовки нового креативного участни-ка трудовой деятельности homo creator, качествен-но отличающегося от homo economicus, для совре-менного производственного процесса создания стоимости.

Появление монографии «Управление интеллек-туальным капиталом в экономике знаний», издан-ной факультетом бизнеса БГУ, вызвано необходи-мостью современного осмысления происходящих процессов и выработки на этой основе рекомен-даций для обеспечения устойчивого развития го-сударств Евразийского экономического союза. Раз -витие интеллектуально-креативного потенциала отдельных трудовых коллективов, регионов, биз-нес-сообществ, как отмечено в монографии, делает принципиально важной разработку новых мето-дических основ для формирования нового каче-ства товара «рабочая сила» в рамках концепции «Университет 4.0», требует повышения значимо-сти университетов как новых составляющих оцен-ки параметров общего развития государства.

154

Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2021. № 2 (64)ПАМЯТКА АВТОРАМ ПУБЛИКАЦИЙ В ЖУРНАЛЕ«ВЕСТНИК КАЛИНИНГРАДСКОГО ФИЛИАЛА САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА МВД РОССИИ»

Порядок публикации статей.1. Статьи для публикации в журнале принима-

ются в течение всего календарного года без ограни-чений. Очередность публикации статей определя-ется редакционной коллегией и зависит от количе-ства поступивших в редакцию рукописей, времени их поступления, соблюдения авторами требований к предоставляемым в редакцию материалам, акту-альности и научной новизны содержания статей. К публикации в ближайшем выпуске журнала могут быть рекомендованы статьи, поступившие в редак-цию не позднее: 1 февраля в первый номер года; 1 мая во второй; 1 августа в третий; 1 ноября в чет-вертый.

2. Редакция оставляет за собой право осущест-влять литературное и научное редактирование ру-кописи, сокращать в случае необходимости ее объ-ем, откладывать публикацию статьи в связи с невы-полнением автором требований к представляемым в редакцию материалам до момента устранения выявленных недостатков. Рукописи, не соответству-ющие требованиям к представляемым в редакцию материалам или получившие негативный отзыв в результате рецензирования членами редакцион-ной коллегии, направляются авторам на доработку с указанием недочетов или с мотивированным от-казом от принятия к публикации. После доработки автором возвращенной ему рукописи она может быть вновь представлена к публикации на общих основаниях.

3. В каждом номере журнала один автор имеет возможность опубликовать не более одной науч-ной статьи (в исключительных случаях допускает-ся размещение в том же номере еще одной науч-ной статьи, подготовленной этим же автором в со-авторстве). Плата за опубликование статей не взи-мается.

4. Редакция не возвращает авторам рукописи и сопровождавшие их материалы как в случае при-нятия статьи к публикации, так и в случае отказа от принятия статьи к публикации вне зависимости от причины такого отказа.

Требования к статьям, представляемым для публикации.5. Статья представляется в виде распечатанной

на принтере рукописи и электронной версии (на флэш-карте или CD-диске), идентичной бумажно-му варианту.

6. Объем текстовой части рукописи1, подготов-ленной в соответствии с техническими требовани-ями к ее оформлению, должен составлять от 12 до 20 тысяч печатных знаков с учетом пробелов.

7. На первом листе рукописи статьи должна располагаться следующая информация об авторе (каждом соавторе):

Научно-теоретический журнал «Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД

России» (до 2012 года «Вестник Калининград-ского юридического института МВД России») издается с 2002 года. Выходит ежеквартально. Учредитель - Санкт-Петербургский университет МВД России, издатель - Калининградский фи-лиал Санкт-Петербургского университета МВД России. Журнал распространяется по подписке, оформленной заранее на полугодие.

На страницах журнала регулярно публику-ются статьи ученых Калининградской области, других регионов России, а также ближнего зарубежья. Авторами статей являются доктора и кандидаты наук, докторанты, аспиранты, адъюнкты и соискатели, работники органов государственной власти, сотрудники правоохра-нительных структур.

Научные публикации, включенные в «Вест-ник», представляют точку зрения автора (соавто-ров) на актуальные проблемы правоохранитель-ной и нормотворческой деятельности, экономи-ки, образовательного процесса, гуманитарных наук и т.д. Представленный в научной статье, направляемой для публикации, фактический материал должен отражать новейшие данные, быть тщательно проверен и подтвержден ссыл-ками на источники.

Все представляемые к публикации матери-алы редакция журнала проверяет в системе анализа текстов на наличие заимствований «Антиплагиат». В соответствии с законодатель-ством Российской Федерации, ответственность за нарушение исключительных авторских прав (плагиат) несет автор статьи.

Направляя статью для опубликования в жур-нале, автор (соавторы) безвозмездно предостав-ляет редакции «Вестника» неисключительные права на использование данной статьи, в том числе на неограниченное ее распространение любым способом, включая создание ее электрон-ного варианта для размещения в локальной сети Калининградского филиала СПбУ МВД России, а также в сети Интернет (на сайте журнала, в интегрированном научном информационном ресурсе электронной библиотеке и т.д.) с це-лью доведения статьи до всеобщего сведения и выполнения требования ВАК Минобрнауки России об информационной открытости науч-ной периодики.

Адрес редакции журнала «Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России»: 236006, г. Калининград, ул. Генерала Галицкого, 30. Тел. 8 (4012) 53-93-51, 46-23-04. E-mail: [email protected].

1 Текст статьи без названия, информации об авторах, библиографического списка, ключевых слов, аннотации, переводов на английский язык и других обязательных атрибутов рукописи.

155


- фамилия, имя, отчество (полностью);- ученые степень и звание, почетное звание, ос-

новное место работы, должность (для докторантов, аспирантов, адъюнктов и соискателей - название учреждения, в котором осуществляется научная де-ятельность);

- адрес электронной почты (для связи редакции с автором).

8. После информации об авторе (соавторах) в указанном порядке размещаются:

- шифр УДК; - название статьи;- ключевые слова (10-15 слов и словосочетаний,

характеризующих основное содержание статьи);- аннотация (3-5 предложений объемом 300-500

знаков с учетом пробелов).9. При упоминании в статье нормативных пра-

вовых актов необходимо указывать их дату приня-тия, номер и полное официальное наименование. Обязательно должны указываться источники ци-тат, фактических и цифровых данных.

10. У каждой статьи должен быть библиографи-ческий список, составленный с соблюдением требо-ваний ГОСТ Р 7.05 2008 «Библиографическая ссыл-ка». В тексте статьи номер ссылки из библиографи-ческого списка печатается в квадратных скобках, нумерация сплошная; через точку с запятой указы-вается, если необходимо, страница (диапазон стра-ниц) источника, к которой отсылает ссылка (на-пример: [4, с. 135]). При включении в библиогра-фический список статей из журналов и сборников обязательно указываются начальный и конечный номера диапазона страниц, занимаемого данными статьями. Для книг, диссертаций либо указывается общее число страниц в них, либо страницы не ука-зываются вовсе. Не допускается включение в биб-лиографический список источников, на которые от сутствуют ссылки в тексте статьи. Библиографи-ческий список размещается непосредственно после текста статьи. Ссылки на нормативные акты (зако-ны, указы, распоряжения, постановления, приказы и т.д.), а также на интернет-источники в библио-графический список не включаются, а размещают-ся в постраничных сносках.

11. После библиографического списка в рукопи-си в обязательном порядке размещаются трансли-терация (написание латинскими буквами) фами-лии и инициалов автора (всех соавторов), перевод на английский язык информации об авторе (соав-торах), размещенной на первой странице, а также перевод на английский язык названия статьи, клю-чевых слов и аннотации.

12. К рукописи прилагаются две рецензии. Ав-торы, являющиеся докторами наук или представ-ляющие статью в соавторстве с докторами наук, представляют одну рецензию. Подписи рецензен-тов должны быть заверены по месту их работы в установленном порядке. Рецензенты должны быть признанными специалистами по тематике рецен-зируемых материалов и иметь в течение последних трех лет публикации по тематике рецензируемой статьи, зарегистрированные в РИНЦ. Информа-цию о рецензентах (фамилия, инициалы, место ра-боты, должность, научные степень и звание) автор

указывает в конце рукописи статьи с добавлением следующего текста: «Подтверждаю, что рецензен-ты являются признанными специалистами по те-матике статьи и имеют в течение последних трех лет публикации по данной тематике, зарегистри-рованные в РИНЦ».

13. Рукопись статьи должна быть подписана лич-но автором (всеми соавторами) на последнем листе после информации о рецензентах. Перед подписью размещается абзац следующего содержания: «Пред-ставленный материал ранее нигде не публиковался и в настоящее время не находится на рассмотрении на предмет публикации в других изданиях». Если авторов два и более, также указывается: «У авторов нет конфликта интересов, связанных с публикаци-ей данной статьи». Подпись автора (каждого соав-тора) заверяется по месту работы или обучения в установленном порядке.

14. Рукописи статей аспирантов, адъюнктов и соискателей должны быть завизированы на послед-нем листе заверенной подписью научного руково-дителя (с указанием фамилии, инициалов, ученых степени и звания, места работы и должности).

Технические требования к оформлению рукописи.15. Текст рукописи и прилагаемых к ней матери-

алов печатается на листах формата А4 в текстовом редакторе «MSWord» с межстрочным интервалом 1,5 с использованием шрифта гарнитуры «Times New Roman (Cyr)», кегль 14 пт; параметры страни-цы: верхнее поле 2 см, нижнее 2 см, правое 2 см, левое 2,5 см. Не допускается выставление «красной строки» в начале абзацев табулятором или клави-шей «пробел»; абзацный отступ устанавливается в меню «Формат Абзац Первая строка (отступ 1,25 мм)». Текст выравнивается «по ширине».

16. Название файла дается по фамилии автора, например «Петров.doc». Таблицы, графики и дру-гие инфографические объекты прилагаются к элек-тронной версии статьи отдельными файлами (на-пример «Петров.Таблица1.doc»), при этом в тексте статьи указываются места их размещения. Если к статье прилагаются графические файлы, то они называются по фамилии автора с указанием номе-ра изображения в соответствии с использованным в тексте, например «Петров. Рисунок1.jpg». Разре-шение изображений 300 dpi.

Направление статей в редакцию.17. Прежде чем направлять статью в редакцию,

автор обязан убедиться в соответствии текста рукописи всем нормам русского литературного языка с учетом особенностей научного стиля из-ложения. Наличие многочисленных ошибок, неточ-ностей и опечаток дает право редакции вернуть рукопись автору на доработку.

18. Материалы (оригиналы рукописи и рецен-зий) необходимо представлять в редакцию лично или высылать почтой. Электронную версию, а так-же цветные сканы рецензий и последней страницы рукописи с заверенными подписями разрешается пересылать электронной почтой.

156


Председатель редакционной коллегии,

главный редакторС.В. Векленко

Над выпуском работалА.В. Стулов

(формирование,дизайн, редактура,

компьютерный макет)

Сдано в набор - 14.06.2021. Подписано в печать - 28.06.2021.Формат 60х90 1/8. Объем - 19,5 у.п.л.

Заказ № 386. Тираж - 600 экз.

Научно-исследовательское и редакционно-издательское отделениеКалининградского филиала СПбУ МВД России

236006, г. Калининград, ул. Генерала Галицкого, 30.

ВЕСТНИККАЛИНИНГРАДСКОГО ФИЛИАЛА

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА МВД РОССИИ

№ 2 (64)2021

Вестник 2(64) 2021

Documents

Transcript of Вестник 2(64) 2021